Эдвард прекрасно понимал, что забылся и перестал себя контролировать. Хотя так было всегда, если дело касалось этой женщины.

Он беспрестанно шпынял себя со вчерашнего вечера. Чертова упрямая женина. Он не из тех парней, что не могут держать руки при себе. Она превращала его в человека, которым он не хотел быть.

Нет. Ни в кого она его не превращала. Он сам в ответе за свои действия, и это еще одна причина, почему недостаток самоконтроля приводил его в замешательство. Она всегда была последним человеком, который должен был бы его интересовать, хуже идеи не придумаешь. Сначала замужняя женщина, теперь женщина, которая его на дух не переносит.

И ни одно из чувств, которое он испытывал в присутствии Беллы, не было для него нормальным. Он до сих пор помнил, как его будто молнией тряхнуло, когда он увидел ее впервые. Он сидел в аудитории, слушал лекцию вполуха, когда его внимание привлек ее голос, ее краткий ответ на вопрос профессора. Эдвард перевел на нее взгляд и аж выпрямился.

Нельзя сказать, что она была поразительно красива. Он бы никогда ее так не охарактеризовал. Ему просто нравилось, как она выглядела. Нравилось, как ее волосы струились по спине, нравилось, как она держалась – всегда прямо и открыто. Нравилось, как она склоняла голову набок, внимательно слушая профессора, и нравилась ее задница в этих джинсах.

Если бы Белла знала, как он наблюдал за ней на первом совместном занятии, то оторвала бы ему яйца. Но с ним так было всегда. Он помешался с первого взгляда, не в силах избавиться от этой непонятной тяги, которая была гораздо больше, чем влечение или страсть. Он наблюдал за ней, собирая клочки информации, подмечая, что она была умна и уверена в себе, но не стеснялась признавать, что у нее были пробелы в знаниях. Она беспрестанно задавала профессору вопросы, часто оставалась после лекции, чтобы получить дополнительные разъяснения, если какой-то вопрос оставался непонятен.

Эдвард не раз думал предложить ей помощь. Учеба всегда давалась ему легко, и учеба в медицинском в том числе. Но нет. Ему казалось, что она из числа тех, кто предпочитает справляться самостоятельно.

Что-то в ней не давало ему покоя, заставляло чувствовать себя не комфортно в собственном теле, безрассудно желать. Необязательно желать каких-то отношений с ней, хотя это само собой разумелось, но хотя бы усмирить кипение крови. Она отвлекала его. Каждый раз, когда она оказывалась рядом, все его внимание сосредотачивалось на ней.

Так было всегда; он всегда был немного не в себе, когда дело касалось ее.

Вскоре после вечеринки, на которой он поцеловал Беллу, Эдвард встретился с другом. Он и по сей день помнил, в каком смятении он метался по гостиной, громко распинаясь и вороша волосы.

К его удивлению, Сантьяго рассмеялся.

- Знаешь, в чем твоя проблема, Эдвард?

Эдвард перестал метаться и взглянул на друга. Тот смотрел на него странным глубокомысленным взглядом.

- Ты привык получать желаемое.

- Что? – Эдвард прищурился и выдохнул со смешком. – Мне и раньше отказывали женщины. Я не из тех парней, которые не считают «нет» за ответ.

Сантьяго выставил руки вперед.

- Я и не говорю, что ты мудак. Я говорю, что ты хочешь эту женщину. Я серьезно, ты действительно ее хочешь. Она тебе нравится, и ты ее хочешь.

- И я не привык не получать желаемое, - закончил за него Эдвард, сердито глядя на друга. – Я не конченый полудурок.

- Ну… - Сантьяго усмехнулся. – Слушай, не пойми меня превратно. Ты много работаешь. Никто не говорит, что ты не заслужил то, чего достиг, но серьезно тебе говорю. Ты можешь припомнить, чтобы хоть раз не получал то, что хочешь? Что-то, чего ты по-настоящему хочешь? – Он пальцем ставил «галочки» на ладони другой руки. – Машина, которую ты захотел, когда тебе было шестнадцать. Колледж, в который ты захотел поступить в восемнадцать, а потом еще один – в двадцать один. Эта обалденная квартира. Путешествия, о которых ты мечтал, каждые каникулы весной. Каждое лето – в Европе или Южной Америке или… не бывал ли ты, часом, на Антарктиде?

- Это была та же поездка, что и в Южную Америку. И я пару раз брал тебя с собой.

- Да, и я по сей день тебе благодарен, но я не о том. – Сантьяго расплылся в улыбке. – Ты хочешь Беллу так же, как хотел все вышеперечисленное. Это были не прихоти. Все это было важно для тебя, как и она. Ты получил все, что хотел, а ее заполучить не можешь. Вот почему она сводит тебя с ума.

- Это не вопрос моих желаний. Она заслуживает больше, чем дает ей муж. Она заслуживает…

- Тебя?

Эдвард нахмурился.

- Нет, не меня, - соврал он. Да. Его. Дело не в том, что Джейкоб - ужасный человек, нет. А в том, что Эдвард подходил ей больше по всем параметрам, какие только мог придумать. – Просто… я не знаю. Не он.

Сантьяго насквозь увидел его вранье и похлопал друга по спине.

- О том я и говорю, Эдвард. Жизнь не научила тебя тому, что ты не только не всегда получаешь желаемое, а еще тому, что иногда не имеет значения, что получить это было бы логично и оправданно. Неважно, что ты это заслужил. Все равно можешь не получить. А людей уж никак нельзя заслужить, а значит, ее муж вовсе не должен ее заслуживать. Ему достаточно быть тем, кого она хочет. Вот и все.

Он хотел ее. И не в мимолетном порыве, в каком хотел любую женщину, вызвавшую у него интерес. Он хотел ее всю. Ее дружбу. Ее улыбки. Ее неповторимый ум. Она важна, сказал Сантьяго.

И ему не светит заполучить желаемое. Никогда не светило.

Как-то раз он снова встретился с Сантьяго за обедом. Дело было спустя пару лет после смерти Джейкоба. Эдвард пытался подойти к Белле, но она развернулась и ушла в другую сторону, источая холодную ярость.

- Я не считаю, что она должна все забыть. Ее муж умер. Это ужасно. Но она знает. – Он с силой ткнул хлебную палочку в соус из топинамбура. – В том и дело, что она знает. Она знает. Она теряла пациентов. Теряла их точно так же, как я - Джейкоба. Ей знакомо это ужасное чувство.

Сантьяго уставился на него.

- Она знает, каково терять пациента? А ты, Эдвард, знаешь, каково терять близкого человека?

- Это я понимаю, но…

- Но ничего. Она не обязана поступать рационально. Ты последним видел ее мужа живым. Ей позволительно тебя ненавидеть, ну, покуда она тебя не калечит. – Он вскинул бровь. – Она отлупила тебя или что?

Эдвард закатил глаза.

- Оговорила тебя?

- Нет, - рыкнул Эдвард. – Она сказала пациенту, который переводится в мою клинику, что у меня больше опыта в эндоназальной эндоскопии, чем у нее. – Он замолчал. – Хотя это правда. Я провел больше процедур, чем она.

Сантьяго пригвоздил его взглядом, и Эдвард вздохнул.

- В профессиональном плане она отзывается обо мне так же высоко, как и я о ней.

- Ручаюсь, что родственники большинства пациентов вовсе не должны помнить хирургов, которые оперировали их близких. У тебя и раньше пациенты умирали, так ведь?

- Конечно. И каждая смерть висит на мне тяжким грузом.

- Суть не в этом. А в том, что никто из родни твоих пациентов тебе не симпатизирует. Лучшее, что они могут сделать, это забыть о твоем существовании, но, готов поспорить, что некоторые из них прямо-таки ненавидят тебя за то, что ты позволил кому-то умереть в свою смену, хоть это и пустая мысль. Люди постоянно задаются вопросом, все ли возможное сделали их лечащие врачи и хирурги, отдали ли все или пошевелили хотя бы пальцем. – Сантьяго усмехнулся. – Моя мама в прошлом году попала в больницу. Готов клясться и божиться, что девяносто процентов медсестер жаждали поскорее вернуться к своим сплетням. Тебе лучше не знать, что я думал о враче, который сподобился потратить на нас по четыре минуты каждые два дня. Мама выжила.

- Ну, если у тебя был неприятный опыт…

- У Беллы был неприятный опыт. У нее умер муж. И она не должна тебе ни единого доброго слова, даже если не брать в расчет ваше прошлое. – Сантьяго сочувственно ему улыбнулся. – Прими как данность, парниша.

Прими как данность.

Будь она женой любого другого пациента, не было бы проблем. Он пытался. После первый своей попытки наладить контакт он при каждой встрече изо всех сил пытался сделать вид, что ее не существует. Он не смотрел на нее, не пытался улыбнуться и старался всячески избегать мест, в которых был риск ее встретить.

А потом она заявилась в дом его родителей и встала перед ним на пороге. Черт бы ее побрал. Он все равно не мог понять, почему она настояла на участии в программе, если он тоже в ней участвовал. Но все же Эдвард тоже мог отказаться. Почему же он настоял на участии? Он делал матери одолжение, это понятно, но у нее было предостаточно знакомых, которые вполне могли его заменить.

Теперь это не имело значения. Они уже подписались на дело, и Эдварду придется научиться справляться с напряжением, которое между ними установилось. Ему придется забыть о том, что оба раза, когда он поцеловал Беллу, она целовала его в ответ. Ему придется отбросить навязчивую мысль о том, что, возможно - только лишь возможно - Белла вела такую же отчаянную борьбу, что и он, в попытке игнорировать притяжение между ними.

Так или иначе, она не хотела его хотеть. Это было очевидно, и этого должно быть достаточно. Она в любом случае не испортит проект.

В день вылета Эдвард проснулся раньше всех. Он мерил холл шагами, пытаясь уладить первый из косяков, которых, судя по всему, будет еще много во время поездки. Вылет отложили. Он говорил матери, что глупо назначать первую встречу в день прилета. Так что теперь ему пришлось организовывать новый перелет и спорить с представителями авиакомпании о том, как им поступить с деньгами, выплаченными за первый перелет.

Эдвард ждал ответа на линии, когда спустились остальные. Они были достаточно далеко, и он не слышал, о чем они говорят, и, наверное, оно и к лучшему. И без того у Эдварда скрутило живот, а свободная рука сжалась в кулак.

Белла с Бенджамином шли вместе. Они не касались друг друга, но он наклонил голову в ее сторону, слегка улыбаясь. Улыбка Беллы стала шире, а потом и вовсе сменилась смехом в ответ на его слова.

Эдвард отвернулся, стараясь прогнать с лица хмурое выражение. Что она вообще делала рядом с ним, черт побери? Она была слишком умна, чтобы пасть под его чарами. Он же актер, мать его так, и не славится длительными отношениями. Ему было нужно только одно. Неужели она позволит себя охмурить? Она выше этого.

- Мистер Каллен? Такой вариант вас устроит?

Тряхнув головой, Эдвард сосредоточил внимание на телефонном разговоре. Его ждали дела.


Гребаные бракованные самолеты.

Следуя задаче держаться как можно дальше от Беллы, Эдвард изначально выбрал место в конце салона, тогда как ее кресло было в носовой части. В новом самолете было битком пассажиров, и Эдварда посадили в кресло прямо позади нее.

Конечно, блядь, конечно же, Бенджамин очаровал сидящих рядом с Беллой людей и попросил их поменяться местами, чтобы они с Тайлер сидели в одном ряду. Естественно, будучи настоящим джентльменом, он сел посередине. Он был до омерзения обаятелен с обеим женщинами, но особенно старался в адрес Беллы.

У Эдварда заболела челюсть, до того долго он ее стискивал. Он испытал мимолетную радость возмездия, когда Белла поправила этого мудака в вопросе истории Нового Орлеана. Он выделывался изо всех сил и, как Эдвард и ожидал, гнал пургу.

Бенджамин хмыкнул.

- Ты специально позволила мне выставить себя дураком, да? Отвести тебя на прогулку по Новому Орлеану, рассказывая истории, которые ты уже знаешь.

Белла усмехнулась.

- Будто бы я упустила такую возможность. Тебе платят миллионы долларов за выдумки, так ведь? Я падкая на выгодные предложения.

- Тогда тебе не повезло. Больше не поведу тебя на историческое свидание.

Свидание? Они уже были на свидании? Господи, они же только вчера познакомились.

- Твое упущение, приятель, - сказала Белла, подтрунивая над ним в ответ. – Я – отличная компания.

- Я не сказал, что мы вообще не пойдем на свидание. Просто не на историческое.

- А бывают другие? - спросила Белла с притворным удивлением. – Я отстала от жизни в последнее время. О чем мы тут говорим – старый бар и бильярд?

- Как насчет джаза?

- И все такое прочее?

- Новый Орлеан известен своей джазовой сценой.

Белла хмыкнула.

- Я предпочитаю кантри, - сказала она с легким акцентом.

Эдвард вскинул бровь.

- В самом деле? – Бенджамин был удивлен.

- Нет, - невозмутимо ответила Белла.

Бенджамин хохотнул.

- Вот какая ты. – Он был полностью очарован ей, Эдвард не сомневался. – Ты умеешь танцевать?

- Ой, ни за что.

Ага. Ни за что.

- Брось. Это легко, - льстил Бенджамин.

Дама сказала «нет», хотел ответить ему Эдвард. Но прикусил язык.

- Я могу тебя научить, - предложил Бенджамин.

Конечно, может.

- Мы сходим туда, где играют живьем. Готов поспорить, что к концу вечера ты уже научишься танцевать свинг.

- Да ты брехун, - ответила Белла с сомнением.

Бенджамин поерзал в кресле и протянул ей руку.

- Давай. Поспорим.

Сидящая рядом с ними Тайлер усмехнулась.

- Танцы это весело, Белла. И несложно, если партнер хороший, - сказала она с намеком. – Особенно в Новом Орлеане. Джаз пробирает до нутра. – Она повела плечами, пританцовывая в кресле. – Просто, как дышать.

Странно. Вчера Эдварду показалось, что Тайлер ему нравится.

- Нелегко для тех, у кого нет чувства ритма, - ответила Белла. Она не коснулась руки Бенджамина. И как Эдварду показалось, мужчина все еще держал ее протянутой в ожидании рукопожатия.

Он потряс ладонью в воздухе.

- Давай поспорим. Дружеское пари.

- На что?

Да, Бенджамин, на что? Эдвард прекрасно знал, чего тот хотел. Ублюдок попался.

- Хм-м-м, - промычал Бенджамин. – Если я вытащу тебя на танцпол станцевать свинг, ты должна будешь пойти со мной в Обсерваторию Гриффита, когда поедешь в Лос-Анджелес на следующей неделе.

- Ха. – Белла покачала головой, но, судя по голосу, ее это забавляло. – Клянчишь второе свидание, даже не сходив на первое?

Эдвард заскрежетал зубами. Это тоже будет чертовски хорошее свидание. Он знал, что из обсерватории открывался прекрасный вид на город, особенно ночью.

- Какое это имеет значение? Ты плохой танцор, забыла? Так что проблем не будет. Я проиграю пари.

- И если ты его проиграешь?

- Тогда мне, пожалуй, придется ухаживать за тобой по старинке. Хотя Лос-Анджелес - мой родной город. Могу гарантировать…

- Я имела в виду, что я получу, если выиграю?

- О, верно. Хм-м. Хочешь познакомиться с Райаном Рейнальдсом?

Ох, да бога ради…

Белла запнулась.

- Я… - вздохнула она. – С чего ты взял, что мне это интересно?

- Если кто и не считает его привлекательным, то точно считает забавным.

- Соглашайся на пари. Бога ради, девочка, - перебила Тайлер. – Тут терять нечего.

Конечно, подумал Эдвард. Если чувство собственного достоинства не считается.

- Ладно. Научи меня танцевать, - Белла пожала Бенджамину руку.


День выдался чертовски длинный. Эдвард направил всех из аэропорта прямиком в первую из школ, параллельно следя за тем, чтобы весь багаж доехал до отеля. Конечно же, в отеле снова возникла проблема, которую Эдварду пришлось решать, пока его коллеги собрались в небольшой аудитории, полной детей.

Он прошмыгнул в конец и сел на обветшалый стул как раз к заключительной части, когда Белла, Бенджамин и Тайлер отвечали на вопросы детей.

Эдварду всегда нравилось наблюдать, как Белла выступает. Если она говорила не о медицине – процедурах и технических деталях – в ней мелькал намек на застенчивость. Тогда она склоняла голову набок в свойственной ей манере, поигрывая прядью волос и слегка запинаясь.

Было приятно видеть ее неподготовленной, будто он заглядывал в брешь в ее броне. Но даже в моменты неуверенности ее ответы были хорошо продуманы.

- Ну, я же вроде как зомби, да? – сказала она, улыбаясь ребенку задавшему вопрос. – Ну, знаешь. Мозги-и-и. Моз-з-з-зги. – Она прижала руки к груди, корчась, как зомби.

Дети рассмеялись, Эдвард улыбнулся. Порой она была такой забавной.

В конечном счете, все добрались до отеля. Эдварду нужно было сделать пару звонков, поэтому его напарники ужинали втроем. В ресторан отеля Эдвард вернулся, как раз когда Белла, извинившись, вышла из-за стола.

- Ей нужно привести себя в порядок, - сказала Тайлер со смешком. Она подтолкнула Бенджамина локтем, и тот имел наглость подмигнуть в ответ.

- Так, - сказал Эдвард, прокашлявшись. Ему не без усилий давался легкий тон. – Завтра у нас по плану две школы. Одна – рано утром, так что…

Бенджамин слегка склонил голову на бок, изучая Эдварда взглядом.

- Конечно, - ровно сказал он. – Мы вернемся до того, как превратимся в тыквы.

- В точку.

Эдвард старался отвлечься. Он позвонил матери, чтобы в мельчайших подробностях пересказать, как все прошло. Поговорил с отцом. Перезвонил коллегам в больницу, звонившим по поводу нескольких пациентов, которых он оставил на время поездки. Он делал все возможное, лишь бы не думать, как Бенджамин с Беллой танцуют, и как он обнимает ее, подхватывая, когда она спотыкается.

Под конец он снова очутился внизу в очередном баре. Не очень хорошая идея, если учесть, что то же самое он делал прошлым вечером. Хотя в этот раз он не столкнется с Беллой. Не попытается заговорить с ней и не поцелует в итоге.

И она не поцелует его в ответ. Она будет целовать…

- Может, еще один, приятель? – предложил бармен.

- О, конечно.

Еще час спустя Эдвард наконец привел мысли в порядок. Он вышел на территорию открытого бассейна у отеля. Ночной воздух охладил его раскрасневшиеся щеки. Он смотрел на огни Нового Орлеана, слушая звуки музыки, играющей неподалеку. На другой стороне бассейна сидела парочка, но сам бассейн был закрыт. Фонари отбрасывали призрачный синий свет, преломляемый поверхностью воды.

Эдвард сидел в тишине, наконец освободившись от своей бесполезной мании на несколько минут. Он так устал от терзавшей его потребности снимать напряжение. Почему его это так беспокоило?

На какой-то миг это перестало иметь значение. Он наслаждался запахами и звуками города. Улыбнулся, услышав смех парочки с той стороны бассейна.

Прошло несколько минут или час. Парочка ушла или притихла. Эдвард смотрел на звезды. Затем услышал размеренное цоканье женских туфель по бетону. Звук стих прямо возле его головы. Прибалдев, Эдвард не сразу заметил ее присутствие, пока не услышал ее вздох.

Он поднял голову, и конечно, там стояла Белла. Она смотрела на тот же вид города, плотнее кутаясь в свитер. Его сердце странным образом екнуло, пока он смотрел на нее. Вид у нее был тоскливый, выражение лица задумчивое, а волосы развевались на ветру.

Он рассмеялся. Не смог сдержаться. Это был звук обреченности.

- И кто выиграл пари?

Она ахнула, отшатнувшись на пару шагов назад. Ее широко распахнутые глаза прищурились, когда она увидела его.

- Что ты сказал?

Эдвард выпрямился, садясь ровно и глядя ей в глаза.

- Танцевали? – Ему не хотелось думать о том, как она танцует с Бенджамином, но нравилось думать о том, как танцует она, как покачиваются ее бедра.

- Тебе-то какое дело? – она скрестила руки на груди.

Он рассмеялся снова и встал. А потом бездумно шагнул к ней.

- Никакого, - пробормотал он. Его взгляд блуждал по ее телу. Ему нравилось ее кокетливое платье. – Обсерватория Гриффита – отличное место. Там снимали некоторые сцены «Бунтаря без причины». – Ему нравилась красная помада на ее губах. Он не мог не смотреть на ее губы. – Там есть бюст Джеймса Дина. – Он снова посмотрел ей в глаза. – И звезды прекрасны.

Она переступила с ноги на ногу, задрав голову, чтобы смотреть ему в лицо. Он сделал еще шаг в ее сторону, она не шелохнулась. Ее глаза были полны огня, нерешительности и…

Боже, как ему хотелось ее поцеловать. Он поднял руку, желая коснуться ее, но замер, когда она вздрогнула. Она не отступила, лишь громко сглотнула. Эдвард опустил руку.

- Ты не пошла с ним в номер, - сказал он. Его опьяневший мозг туго соображал. Было еще довольно рано, и на ней была та же одежда, в которой она уехала из отеля.

Белла поджала губы.

- Тебе-то что? Хотя дай угадаю. Он тоже меня не заслуживает.

- Не заслуживает, - прорычал Эдвард.

Теперь уже она шагнула в его сторону, и хотя она была гораздо ниже ростом, сейчас казалось, будто она возвышается над ним, пронизывая своим взглядом.

- Хорошо, наверное, быть тобой. Эдвард Каллен все знает. Его даже спрашивать не нужно. Он сам рад сказать, что ты должна хотеть, а чего не должна хотеть.

Она прошла мимо него, цокая каблуками. Эдвард потянулся и схватил ее за руку, разворачивая обратно. Она ахнула, стиснула кулаки, но не вырвала руку. Только смотрела на него. Он смотрел в ответ.

Одна. Две. Три секунды прошли. Он громко сглотнул и отпустил ее руку, делая шаг назад. Еще секунду Белла держала его взгляд. А потом развернулась и поспешила в отель.

ФОРУМ

---

Перевод: RebelQueen
Редактура: Sensuous

Большинство читателей критикует Беллу (хоть и не без причины), но вот глазами Сантьяго Эдвард выходит не такой уж рационально рассуждающий молодец, а скорее слишком многого желащий нахал) Согласны с ним?)

Предыдущая глава