Не знаю, как долго они совещались. Дожидаться решения меня проводили в другую комнату, свободную от удушливого запаха цветочного магазина.

Едва я переступил порог маленького помещения, как понял, почему Аро настоял на том, чтобы отправить меня сюда. Внутри было очень темно, никакой мебели или окон, никаких интерьерных украшений; единственное, что находилось в этой мрачной темнице, — крошечный проржавевший сток в полу, больше напоминавший решетку. Это была скорее комната задержаний, а не ожиданий.

Просторно, не правда ли?

Я обернулся, чтобы посмотреть на вампира, лицо которого исказилось в гримасе злобы и удовлетворения, стоило ему захлопнуть за мной металлическую дверь. Эхо закрывающегося замка разлетелось по комнате, многократно отражаясь от узких стен и раздражая слух.

Я плавно опустился на прогнивший скользкий пол; зрачки расширились, силясь адаптировать зрение к глухой, густой черноте, простирающейся вокруг.

Пялясь в пустоту, я боролся с мыслями, лезущими в голову. Пытался сосредоточиться на чем-то еще, помимо снедающей вины и самоуничижений, которые пожирали меня изнутри, довольные причиной, которая им подвернулась.

Я пробовал сосредоточиться и услышать, принято ли решение по моей просьбе. Но быстро понял, что эта темница слишком далека от тронного зала. Рычание сорвалось с губ, но лишь насмешливо отразилось от стен.

А затем появилась она, озарив комнату смерти слабым тусклым светом. Она опустилась на колени передо мной, обхватив лицо эфемерными руками. Я наслаждался ее прикосновениями, все мое тело отвечало на ласку. Попытался представить ее лицо, искаженное грустью, ее запах, ставший еле уловимым, словно это было воспоминание, просящееся наружу, но ничто не могло сравниться с ее настоящим ароматом, утерянным, но таким успокаивающим.

Хотя я знал, что это лишь иллюзия, не мог не греться в лучах ее присутствия. Смотрел ей в глаза, бесполезно тянулся к ее лицу. Но стоило мне моргнуть, как она исчезла, забрав с собой свет, который еще мгновение назад освещал темную комнату. Оставила меня таким же, какой я оставил ее — сломленным.

Моя рука так и замерла в воздухе, будто она все еще была рядом, и я мог коснуться ее, даже если никогда не имел на это прав.

Мысли разлетелись, разочарование поползло вдоль позвоночника. Я практически слышал, как вся семья мчится сюда, ведомая Элис. Она не могла позволить мне пройти через задуманное.

«Ничто не остановит меня», — грустно подумал я. Мне нужно было действовать быстрее. Я не хотел, чтобы моя семья оказалась под ударом Вольтури из-за меня. Надеюсь, Элис сможет увидеть это и отговорит их прежде, чем они попадут в западню. Я в отчаянии стиснул зубы.

Дверь отворилась, и скрип, с которым она отъехала от стены, снова эхом разнесся по комнате; в ушах зазвенело от резкого звука. Свет снаружи ударил по глазам, давая рассмотреть только силуэт моего визитера. Я поднял ладонь к глазам, чтобы защитить их от яркой вспышки.

Вампир, замерший в проеме, выглядел самодовольно и казался совершенно чуждым для этой крайне депрессивной обстановки. Сперва я подумал, что это Джейн, но понял, что передо мной стоит очень похожий на нее юноша. Ее двойняшка — я съежился от столь детского определения — ненавидел само мое существование.

Его звали Алек, и он развлекался, когда с насмешкой предлагал мне руку, чтобы помочь подняться. Проигнорировав его протянутую ладонь и глядя ему прямо в глаза, я уперся спиной в кирпичную кладку стены и встал.

Он изо всех сил старался не раскрыть свои мысли, отдавая краткие приказы, куда мне идти, не позволяя просочиться никакой лишней информации. Пытался контролировать выражение лица и мысленно читал стихи.

Когда я умру, мой милый,
Не мучайся лишней виной,
Не плачь над моею могилой
И песен печальных не пой…
Взойди травой надо мною,
Сосною высокою будь.
Меня, если вспомнюсь я, вспомни.
А нет, и не надо, забудь.

Уж мне не дано насладиться
Ни каплями свежей росы,
Ни щебетом птичьим, как прежде,
В рассветные наши часы…
Но, может быть, там, в полудрёме,
К незримому брегу гребя,
Тебя я, незримого, вспомню…
А может, забуду тебя.¹

Он повторял эти строчки снова и снова, отчего я заводился все больше. Он издевался надо мной самим выбором стихотворения, а я жаждал его убить.

Мы медленно шли по залам, пока слова все разлетались, повторялись и искажались. Когда я больше не смог выносить этого, то схватил его за маленькое плечо и оттолкнул в сторону, а затем, прижав к стене руками, схватил за горло. Он оказался слишком потрясен, чтобы ответить на мой порыв хоть что-то внятное.

— Заткнись, — прошипел я, отпуская его.

Его лицо приняло дружелюбный вид, пока он испепелял меня глазами; затем он продолжил путь, ускорив шаг, и проводил меня к ожидающим в зале.

Я услышал их решение еще до того, как за мной закрылась дверь. С взволнованным выражением лица Аро велел пяти вампирам встать позади меня, и все они пытались контролировать свои мысли.

Они хотели задержать меня, пока я не успокоюсь, пока не «приму причину» их решения. До чего тошно.

Еще до момента, как Аро открыл рот, чтобы произнести выстроенную заранее речь, я уже знал ее до последнего слова. Пораженчески прикрыв глаза, я строил планы на случай непредвиденных обстоятельств. Я сразу понял, что мне нужно притвориться, если действительно хочу покинуть это отвратительное место. И тут же скривился — Аро без каких-либо трудностей узнает, солгал я или нет.

В конце концов, они должны будут позволить мне уйти. Но сколько времени понадобится Карлайлу и Элис, чтобы прибыть сюда с требованием о встрече со мной? Я не мог этого допустить; я должен сделать что-то ужасное, разрушительное, чтобы разоблачить себя людям как можно скорее.

Я мог бы выйти на охоту. Для Вольтури это станет самой веской причиной отнестись к моей просьбе серьезно. Они не позволят мне жить, если я пробегу через площадь, оставляя за собой горы необъяснимых кровавых смертей.

Я мог бы сделать даже больше. Мог бы убить по крайней мере сотню людей, прежде чем они смогут остановить меня. И сделал бы это в дневное время, в самый напряженный час, с бесчисленным количеством жертв.

Я весь содрогнулся на последнем слове. Ведь в момент охоты я не думал бы о них, как о людях, они были бы лишь необходимыми жертвами, погибшими, чтобы я мог умереть. Но я никогда прежде не проливал невинную кровь… смогу ли сделать это сейчас? Вернее, я знал, что смог бы, но хотел ли я нанести такое пятно позора на себя и свою семью, прежде чем покину ад, разверзшийся для меня на этой земле?

Я всегда мог просто показать свои сверхсилы и разорить город. Но прежде чем мои разрушения станут заметны, Вольтури успеют остановить меня. Я рассеянно читал их мысли: они совершенно точно не собирались позволять мне разгуливать по городу без охраны, которая будет следить за мной и каждым моим движением.

Я сжал кулаки, слушая мысли Аро: он знал все, о чем я думал, и уже был на шаг впереди. Он был уверен, что я никогда не смогу убить так много невинных людей, знал, что я не поступлю так с Карлайлом. Он выглядел довольным собой, пока я перебирал планы в его голове.

Я принял его невысказанный вызов, так как не мог предать доверие Карлайла. Я никого не предавал. Единственная, о ком я когда-либо действительно заботился, потеряна, и она единственная, кого я предал, единственная, с кем я по-настоящему потерпел крах. Я бы сделал все, чтобы снова ее увидеть и оставить эту мучительную жизнь, в которой ее нет. Я убил бы столько невинных людей, сколько потребовалось, чтобы уйти, если бы это означало, что мы воссоединимся вновь.

Все было решено, невзирая на громкие речи вампиров, увещевающих, что я совсем скоро снова стану счастливым. Что забуду человека, который вторгся в мою жизнь на столь короткий период.

Я делал вид, что слышу, время от времени кивал в ответ на их слова, но на самом деле разрабатывал план грядущего побега, чтобы ворваться в невинный город и оставить на нем демонический отпечаток своих природных инстинктов.
______________________

¹ Стихотворение автора Кристина Россетти «Когда я умру, мой милый...». Перевод с английского языка — Маша Лукашкина, взято с просторов интернета.
______________________

Перевод: Shantanel
Редактура: Валлери

Предыдущая глава || Следующая глава