Пятница, двадцать второе октября, полдень

Я сидела на месте пассажира в своей машине, возясь с терморегулятором. Я чувствовала себя лучше, контролируя хоть что-то, раз не могла больше водить свою машину. Вместо того чтобы следовать за мной, Лиам стал возить меня после той аварии. К огорчению Лиама, я отказывалась сидеть на заднем сидении.

– Итак, как прошло твоё утро? – спросила я, пытаясь завязать разговор.
– Нормально, мэм.
– Всё то время, пока я работаю, ты сидишь на парковке или уезжаешь и занимаешься другими делами, раз теперь Эмметт находится со мной в здании?
– Остаюсь на парковке.
– А как время коротаешь? Слушаешь радио или читаешь? – я никак не могла взять в толк, чем он занимался весь день.
Лиам покачал головой.
– Мне платят, чтобы я не позволял некоторым людям подобраться к вам, мисс Свон. Так проходит мой день.
Насколько же скучна работа этого человека?
– То есть ты просто сидишь здесь, ожидая появления кого-то?
Он кивнул. Несколько кварталов мы ехали в тишине.

– У меня есть «Киндл». Я могла бы одолжить его тебе, – предложила я, чувствуя себя виноватой, что из-за меня Лиам абсолютно целый день ничем не занимался. – Ты бы мог почитать или поиграть в игры. Мы могли бы купить любимые тобой книги, если тебе не нравятся уже закачанные туда. – Я чувствовала себя глупо, не зная о его вкусах. Вот для чего мне нужен Тайлер. – Ну знаешь… если ты любишь читать.

Звонок его мобильника не дал мне ответить. «Сияние любви» Питера Четеры трубило из его телефона. Я вскинула бровь. Лиам не сразил меня как его фанат. Красноголовые, шестифутовые с хвостиком, за сорок ирландцы оказались не единственными, кто обычно скупал альбомы софт-рока 80-х.

Лиам выругался себе под нос и нажатием кнопки выключил песню. Мы встали на светофоре. Я опять засобиралась спросить его насчёт электронной книги, когда «Сияние любви» заиграло вновь.

На этот раз Лиам схватил телефон и нажал «ответить».

– Я же сказал тебе не звонить мне во время работы. Мне нужно идти… да… знаю… я тоже. – Он поморщился. – Не могу сказать. Я на работе.
Лиам украдкой глянул в мою сторону, но я постаралась притвориться, что не обращала внимания, хотя цеплялась за каждое его слово.
– Я в машине, везу её на ланч, – проворчал он и ещё раз глянул на меня. Затем понизил голос: – Ладно. Тоже тебя люблю. Позвоню, когда освобожусь.
Он завершил разговор и поставил телефон в держатель. Лиам был в кого-то влюблён. Так мило было услышать это.
– «Малыш-каратист» на самом деле хороший фильм, – я прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
Лиама это не развеселило.
– И к чему, чёрт возьми, это имеет отношение? – рявкнул он, секундой позже осознав, что рявкнул на меня, подружку шефа.
– Твой рингтон. Это «Сияние любви» из «Малыша-каратиста два». Хороший фильм, как и песня.
Румянец проступил под бородой Лиама.
– Моя девушка повозилась с моим телефоном. Ей не стоило копаться в моих вещах.
– Мило, что она поставила эту песню на свой номер. Давно вы, ребята, вместе? – я совала нос в чужие дела, но Лиам сам поднял эту тему.
– Мисс Свон, смешивать мою личную жизнь с работой – плохая идея. Мне нужно разделять их.
Я постаралась не выдать обиду в голосе.
– Верно. Извини.
– Мне нужно разделять их, дабы не терять бдительности. Если я поступлю иначе, а затем что-нибудь случится… – он смолк, не желая заканчивать мысль.
– Нет, я поняла. Оставлю тебя в покое. Обещаю.
Лиам вздохнул и потёр бороду обратной стороной ладони.
– Я не пытаюсь задеть твои чувства, – немного смягчился он. – Это…
– Запутанно. Понимаю, – махнула я рукой. Мне не хотелось быть глупой, излишне эмоциональной девочкой, которая ревела из-за того, что её телохранитель не захотел дружить с ней.
Мы подъехали к «Затмению», парковщик открыл мне дверь. Я не стала дожидаться Лиама. Направилась к двери и встретилась там с Эдвардом, наоборот, выходящим из ресторана.
– Думал, что справлюсь, но не могу. Мы не можем есть тут. Пойдём. – Эдвард развернул меня и отдал свой талон парковщику.
Впервые ланч в «Затмении» пройдёт без Алека. Мы не говорили о случившемся этим утром, но я гадала, справимся ли мы с Эдвардом. Алек очень часто ел с нами, и именно в этом месте мы в последний раз видели его живым.
– Ты в порядке?
Рука Эдварда взъерошила волосы.
– Разве я так выгляжу? – Словно пощёчиной хлестнул он меня.
Закрыв глаза, я прикрыла рукой рот, чтобы в отместку ничего совершенно грубого не вылетело оттуда. Как только я посчитала молчание худшей из зол, Эдвард доказал мне обратное, проявив себя полным придурком. Я уронила руку и открыла глаза.
– Знаешь что? Лиам отвезёт меня домой. Можешь обедать в одиночестве. – Я шагнула к своей машине, однако Эдвард схватил меня за руку.
– Прости. Утро выдалось неприятным. Я не осознавал, как тяжело будет прийти сюда без него. – Эдвард притянул меня в объятия и наклонил голову, почти касаясь лбом моего плеча. – Прости.
– Огонь и лёд, огонь и лёд. Никогда не знаешь, что меня ждёт, – пожаловалась я.
Эдвард повернул голову и невинно поцеловал меня в щёку.
– Так и не пойму, почему ты терпишь меня.
Ну нате.
– Потому что тут есть не такой невыносимый парень, и мне он очень нравится.
Эдвард вскинул бровь.
– Тебе он лишь нравится.
Половинка моего рта устремилась вверх. Всегда такой сомневающийся. Эдвард представлял собой ходячее противоречие. Сильный и чересчур уверенный снаружи, уязвимый и весь в сомнениях внутри.
– Я сказала: действительно нравится.
– Но ты не можешь сказать, что любишь его. – Кто бы говорил.
– Мне действительно нравится парень, который не откусывает мне голову или же оказывает мне холодный приём, но я люблю весь комплект. Люблю тебя, Эдвард. Осла и прочее.
– Прости. Знаю, веду себя как придурок. Я буду стараться в лучшую сторону. Стану лучше, обещаю, – сказал он, крепко обнимая меня. – Ты выбираешь, где мы пообедаем. Пойду, куда захочешь.

Мне нужно вытащить Эдварда, с которым я так отчаянно хотела быть. Нам нужно выбраться из этого сумасшедшего мира и устроить небольшой перерыв в моём мире. Поскольку моя машина уже поджидала нас, Эдвард усадил нас туда и сказал Лиаму следовать за нами на «хаммере». После разбившегося «мерседеса» Эдвард надумал ездить по городу в своём личном танке. Чем безопаснее, тем лучше. Таким стал мой новый девиз.

Тайлер отвёз нас в мою любимую сэндвичную – «Джимми Джонс». Не помню, когда в последний раз там была. Люди за стойкой с привычной теплотой поприветствовали нас. Знаю, им сказано так себя вести, и что они относились так ко всем посетителям, как и восторженно провожали вас. Было нечто живительное в их манере обращения ко всем, независимо от платежеспособности гостей. Все равны перед друг другом. Мы с Эдвардом могли быть такой же обычной парочкой на свидание за обедом.

Эдвард оглядел маленький заведение, словно тот был землёй необетованной. На следующей неделе отведу его в «Макдональдс». Возможно, к нам сможет присоединиться Питер. От этой мысли кольнуло сердце. Я не могла отрицать, что скучала по ланчу с Алеком, неважно, где он проходил.

Найдя место на парковке, Лиам протопал за нами, не выглядя счастливым от моего выбора заведения без парковщика, и где ему пришлось искать место для машины размером с маленькую страну. Сообразив с Тайлером на двоих, Лиам сел около двери, а Тайлер встал в очередь за нами.

– Итак, что тут хорошее? – спросил Эдвард.
– Всё. Выбирай что нравится. Не разочаруешься.
Мы заказали себе сэндвичи и прошли к кулеру с содовой. Казалось, Эдвард впервые видел подобный аппарат. Тряхнув головой, я выхватила у него стаканчик.
– Что хочешь выпить? – поинтересовалась я у него, наполняя оба стаканчика льдом.
– Бокальчик «Петрюс мерло»? [П.п.: французское красное вино производства бордосского винодельческого хозяйства – с собственных виноградников – (Шато) Петрюс.]
– Тогда «Паурэйд фрут панч», – ответила я, надавливая стаканчиком на диспенсер.
Эдвард фыркнул и схватил несколько трубочек и салфеток. Мы прошли к небольшому столику в задней части заведения. Эдвард взял салфетку и протёр ею стол, а затем и стул, прежде чем сесть на него.
– Вот так мажорно я питалась. До встречи с тобой, говоря иными словами, – я стучала трубочкой по столу, пока не лопнула её бумажная обёртка.
Эдвард содрал бумагу со своей трубочки и улыбнулся.
– Боже мой, не знаю, как ты вообще жила до встречи со мной.
Мистер Нахал вышел поиграть. Я выдула немного колы.
– Ты еще не попробовал свой сэндвич. Погоди еще.
Отпив, Эдвард навёл стаканчик в мою сторону.
– Что сказать, этот «Паурэйд» – редкий винтаж.

Мы смеялись, пока не назвали наш номер. Иногда всё может быть таким простым. Иногда я видела нас такими всегда: делящимися кусочками своих миров друг с другом, наслаждающихся обоюдным обществом, будучи нормальной парой. Было бы очень приятно побыть нормальными.

Однако жизнь с Эдвардом никогда не будет такой.

– Эй! – выкрикнул какой-то парень у входа в ресторан.
Лиам вскочил на ноги, держа в руках устройство, напоминавшее телефон. Он нажимал на кнопки.
– Отдай мне его, пока я не вызвал копов! – опять прокричал мужчина.
Лиам покончил с манипуляциями и швырнул телефон в сторону двери.
– Уноси свою фотографирующую задницу отсюда, – прорычал он.
Вставший Тайлер прошествовал к ним. Двое телохранителей, стоявших бок о бок, являли собой довольно таки массивную стену устрашения.
– Козёл! – проорал парень, поднимая телефон и проверяя тот на целостность. – Они в общественном месте. Если они не хотят, чтобы люди видели их, им следует остаться дома.
– Вам следует уйти, – глубоким ровным голосом проговорил Тайлер.
Все взгляды обратились на эту троицу, а я залилась краской. Я знала, что он говорит о нас, он снимал нас. Вероятно, он смог бы продать эти фото «Ти-Эм-Зи» [п.п.: новостной сайт, посвящённый звёздам] или какой-то другой организации.
– Это свободная страна, – возразил парень, выходя из ресторана. Наверное, он знал о своих правах, раз не полным идиотом был. Тайлеру с Лиамом было плевать на его права.
Эдвард как ни в чём не бывало ел сэндвич.
– Хорошо, – проговорил он, жуя.

Тайлер с Лиамом вернулись на свои места. Я очень ждала, что кто-нибудь из сотрудников заведения попросит их уйти. Конечно, не знай я их, вероятно, даже и не осмелилась бы попросить этих двоих что-нибудь сделать.

Мы доели и выкинули остатки в мусорный бак. Казалось, что все забыли о той стычке. Я пыталась убедить себя, что мы такие, как все. К сожалению, когда мы уходили вместе с Тайлером и Лиамом в качестве провожатых, то нас не сопровождало радостное напутствие от обычно приветливого персонала. Оглянувшись через плечо, я увидела распахнутые глаза и прикрытые рты, скрывающие перешёптывания. Нет, мы с Эдвардом точно не нормальные.


– Хочешь помочь мне сегодня с ужином? – спросила Шарлотта, просовывая голову в библиотеку, где я пряталась и писала в своём дневнике.
– А Эдвард хоть явится домой на ужин? – немного ворчливо ответила я.
Шарлотта шагнула вглубь комнаты.
– Несколько минут назад он написал мне, что его стоит ожидать через час.
Я закрыла дневник на застёжку.
– Тогда следует приготовить какой-нибудь деликатес. Сегодня днём на ланче я заставила его питаться «крестьянской» едой.
Шарлотта улыбнулась.
– Хорошо тогда, тогда приготовим пир, достойный короля.

Она обвила меня руками, и мы спустились вниз на главный уровень. Миновали гостиную, в которой Лиам расхаживал взад-вперёд, разговаривая по телефону и делая то, что я никогда не видела ранее. Он… улыбался. А затем и ещё кое-что, невиданное мной. Лиам… смеялся.

Моя остановка возле двери не осталась незамеченной. Когда он заметил меня, то суровое выражение вернулось на его лицо. Я улыбнулась, давая телохранителю понять, что всё нормально, однако он тут же прекратил разговор.

Я проследовала за Шарлоттой на кухню.

– Это ещё что было? – спросила она, предположительно так же удивлённая, как и я, способностью Лиама улыбаться и смеяться.
– У кого-то есть девушка, – прошептала я. Мне не хотелось оказаться застуканной за сплетнями после того, как я пообещала оставить Лиама в покое.

У Шарлотты расширились глаза. Она ухмыльнулась, затем одними губами промолвив: – О.

Я хихикнула, наслаждаясь спокойствием, предоставляемым её обществом. Без Шарлотты я бы растерялась.

Мы спланировали и приготовили для Эдварда гурманские блюда. Я решила, что мы поужинаем в солярии. Эдвард давненько там не бывал. Мне пришла мысль, что проведённое там время пойдёт ему на пользу. Я так увлеклась сервировкой, что не слышала, как он вошёл.

– Шар сказала, что ты будешь наверху.

В приглушённом свете Эдвард выглядел таким красивым. Волосы на голове бронзовыми полосками рассыпались в беспорядке. В последнее время он частенько дёргал себя за них. Эдвард ослабил галстук и снял пиджак. В зелёных глазах читалась усталость напополам с нежностью. Ещё оставалась надежда на расслабляющий ужин.

Я сократила расстояние между нами. Эдвард мягко поцеловал меня.

– Ты дома, – счастливо вздохнула я и улыбнулась.
Сильные руки оплели мою талию, и Эдвард испустил такой же счастливый вздох.
– Люблю, когда ты так говоришь.
– Я так понимаю, что вторая половина дня у тебя прошла лучше первой?
– Мне и сейчас хорошо – только это имеет смысл. Вижу, ты была занята. Знаешь, мне кажется, что ты пытаешься выставить работу Шарлотты ненужной.
Немного встревоженная, я отстранилась и чересчур радостно затрясла головой.
– Нет-нет-нет. Шарлотте необходимо остаться. Не знаю, что бы делала без неё.
– Значит, она твоя навеки. – Эдвард опять поцеловал меня, вкладывая в действия чуть больше страсти. – Боже, помоги мне, когда ты уйдёшь. Тогда мне некому будет готовить.
Эта шутка заставила меня загрустить. В последнее время обстановка была такой напряжённой. Уверенность Эдварда в вечной силе хоть чего-то хорошего практически сошла на нет. И как никогда, он сидел на иголках, ожидая наступления дня, когда я соберусь уйти.
Мои пальцы коснулись его губ, а затем я ещё разок поцеловала его.
– Я твоя навеки.
– Люблю, когда ты так говоришь, – прошептал он мне в щёку.

Поев, мы распластались на спине да бок о бок на жёстком ковре перед камином в библиотеке. И вели жаркую игру в «Виселицу» на его айпаде.

– Ты такой обманщик, – проговорила я, нажимая на букву Y и пририсовывая ногу своей фигурке из палочек. Якобы в его дурацком трёхбуквенном слове не было гласных. – В каждом слове есть по меньшей мере одна гласная. В английском языке нет слов без гласных.
– Есть, вот.
– Нет.
– Есть.
– Я учитель английского языка, Эдвард. Не существует слов, в составе которых не было бы гласных E, A, I, O, U или Y.
– Мой достаточно высокий IQ предоставил мне стипендию в Менсе [п.п.: организация для людей с высоким уровнем интеллекта]. Я мог быть королем Менсы. Ты хочешь, чтобы я по памяти пересказал тебе словарь целиком, Изабелла? Ведь я могу.
Ну и высокомерный же он, однако, наверное, не врал о последнем. Нажав на букву B, я смотрела за повешением бедной фигурки паренька.
– C, W, M. Это не слово.
– Это произносится как кум. Это слово. Можешь погуглить.
– Кум?
Он кивнул, лицо Эдварда украшала эта кривоватая ухмылочка, которую мне в данный момент хотелось и поцеловать, и пощёчиной стереть с его лица.
– Если это слово, то что оно означает? – спросила я, думая, что не мог же Эдвард придумать определение к вымышленному слову, которое стало бы неопровержимым доказательством его лицемерия.
– Оно валлийского происхождения. Означает «долина».
– Ты такой засранец.
Эдвард не мог скрыть своего веселья.
– Погугли.
Я быстро вбила кум в поисковик, и, чёрт возьми, Эдвард оказался прав. Только о знал единственное слово в английском языке, состоящее из одних согласных звуков.
– Ненавижу тебя.
– Нет, не ненавидишь. Ты ненавидишь проигрывать. Ты не умеешь проигрывать достойно, – подначивал он.
Я приняла сидячее положение и оседлала лежащего на спине Эдварда. Его брови взлетели вверх. Ему ой как нравилась новая позиция.
– У меня для тебя есть слово посложнее. – Я напечатала своё слово и протянула ему айпад.
Взяв устройство, Эдвард отложил айпад в сторону, чтобы ухватиться за меня двумя руками.
Одна его рука пропутешествовала вверх и легла мне на грудь. Я шлепком смахнула её.
– Разгадай загадку, и, возможно, я сыграю с тобой в другую игру, Эйнштейн.
Эдвард сощурил глаза, но принял игру. Он набрал все гласные.
– Я считал, ты говорила, что не существует слов без гласных, мисс Свон.
– Это больше звук, нежели слово. Разве я забыла упомянуть это? – спросила я, строя невинность.
Он нажал на ошибочную букву, и высветился ответ.
– Сплошные z?
Я нависла над ним, опустившись на локти возле его головы, мои волосы занавесом окутали наши головы.
– Под такое звуковое сопровождение твой превосходный интеллект убаюкивает меня.
Эдвард ухмыльнулся и убрал айпад в сторону.
– Так ли это? Думал, что так ты храпишь каждую ночь.
От шока у меня раскрылся рот, и я шлёпнула обеими руками по груди мужчины.
– Я не храплю!
Эдвард продолжил издавать отвратительные храпящие звуки. Я собралась было встать, но он быстро схватил меня, перевернул на спину, наваливаясь сверху.
– Я не храплю. Верни свои слова обратно, – потребовала я.
Он помотал головой, придавливая мои руки у меня над головой. Язык Эдварда высунулся и смочил нижнюю губу. Я полностью сосредоточилась на его прекрасном рте. Он всегда гипнотизировал меня.
– Ты не в том положении, чтобы выставлять требования, Изабелла. Ты полностью в моей власти. А теперь скажи мне, насколько стимулирующий я.
Если под этим он подразумевал способность заставить моё сердце колотиться, перехватывать дыхание, а кожу – покалывать, и мои трусики спонтанно взрываться, то он был очень стимулирующим. Мы не были близки с той провальной интерлюдии в день похорон Алека. Моё желание обладать Эдвардом было написано у меня на лице.
– Нет, – заупрямилась я, зная, что это заставит Эдварда ещё сильнее возбудить меняя.
Эдвард теперь держал мои запястья одной рукой, позволив другой скользнуть между нами.
– Скажи это, или я скажу, что ты блефуешь. – Эдвард принялся расстёгивать пуговички на моих джинсах.

Я помотала головой, а затем прикинулась спящей, довершая образ ужасными звуками храпа.

До меня донёсся смех Эдварда. Он расстегнул кнопку на моих джинсах и потянул молнию вниз.

– Какую же чепуху ты несёшь. Что ж, мы наполним тебя ею, – хмыкнул Эдвард, засовывая руку мне в штаны.

Я резко распахнула глаза и прекратила издавать глупые звуки. Губы Эдварда оказалась на моих, не дав мне запротестовать, – не то чтобы я планировала. Наши языки соприкоснулись, изучая друг друга. Он потянул зубами мою нижнюю губу, в то время как его искусные пальцы первоклассно отвечали на мой блеф.

– О, кажется, я очень побудителен, – хвастался Эдвард с похотливой улыбочкой на лице. Он принялся покрывать влажными поцелуями мою шею, время от времен покусывая кожу.

Нельзя было отрицать его правоту. Я всегда буду хотеть его. Моё тело непроизвольно реагировало на Эдварда. Тяжело дыша, я толкалась ему навстречу.

– Я скоро вернусь, – сказал он, прекращая столь хорошо осуществляемую стимуляцию. – Мне нужно взять защиту.
– Нет, всё нормально, – я оплела ногами его талию, не давая Эдварду слезть с меня. – Лиам не говорил тебе о нашем визите к доктору?
Эдвард замер и хмуро поглядел на меня.
– Я сделала противозачаточную прививку. На целых три месяца мы в полной безопасности.
На этот раз рот Эдварда раскрылся в удивлении.
– Когда?
– Вообще-то пару недель назад.
– Пару недель назад? И ты уже пару недель как умалчивала от меня эту информацию?
– Прошу прощения, но это ты избегал спальни, как чумы.
Вина и раскаяние тут же омрачили его лицо.
– Это всё из-за снов, Изабелла. А не потому, что я не хочу быть с тобой.
Я нежно коснулась его лица. Что бы я только ни отдала за то, чтобы у него прекратились кошмары и даровать ему немного покоя. Эдвард опять улёгся на меня всем телом и нежно поцеловал. Поцелуи с Эдвардом – тот ещё опыт. Ощущение, пробегавшие по телу с головы до пят. Его идеальные губы были способны как отдавать, так и брать. Полные и мягкие, тёплые и манящие.

Мы избавлялись от одежды, словно дети, возбуждённые новой игрой. Ранее Эдвард уже входил в меня без презерватива, но оба раза очернили негативные эмоции. В этот раз были только мы. Не было всепоглощающей нужды друг в друге. Секс не являлся средством разрешения проблемы или снятия ужасного страха потери другого. А использовался как выражения нашей любви.

О, как же я любила Эдварда.

У Эдварда едва не закатились глаза, когда он толкнулся в меня. Он замычал от удовольствия, затем склоняясь поцеловать меня. Незасорённой всем нашим эмоциональным багажом головой я могла оценить то, каково было чувствовать без барьеров, ничто не заслоняло нас друг от друга. Всё это было только в моей голове. Для меня разница не была столь велика, однако то, что это представляло для нас, делало сам акт слияния ещё более изумительным. Мы действительно оказались раздетыми догола, в прямом и переносном смысле. Между нами больше не существовало секретов. Никаких «мин». Мы обезвредили их все и выжили.

Должно быть, для Эдварда тоже всё чувствовалось по-другому.
– Жаль, я не могу сказать тебе, какие ты вызываешь у меня чувства, – пробормотал он мне в плечо.
Двигался он медленно и целенаправленно. Я спутала пальцы в его волосах и ласкала его лицо, пока мы баловались неспешными и эротичными поцелуями и занимались любовью, как в первый раз.
– Я… Боже… Я… – заикался он. Он любил меня. Я ощущала эти слова, хотя страх мешал Эдварду сказать их.

Эдвард сменил позу. Сев, он притянул меня к себе на колени, лицом к себе. Это была не самая лучшая позиция для очень энергичного секса. Хотя Эдвард не хотел, чтобы я двигалась. Он просто наслаждался ощущением такого слияния. Ногами и руками я обвилась вокруг него, вжимаясь в мужчину своим телом. Растопырив пальцы, Эдвард придерживал меня за спину. Атаковал губами, языком и зубами изгиб моей шеи.

– Только ты, Изабелла, – едва слышно шептал он мне в ухо.
Я верила ему, чувствуя то же самое. Он был единственным. Всё отдаваемое мной было и его. Бери всё, возьми всю меня.
– Ты чувствуешь это? – спросила я.
Эдвард усилил хватку, боясь, что я сдвинусь с места.
– Я чувствую всё.
– Чувствуешь, как сильно я люблю тебя? Потому что я так сильно люблю тебя. Хочу унять твою боль, малыш. Хочу защитить тебя от страха и сомнений.
Эдвард прислонился лбом к моему плечу.
– Я чувствую это. Каждый день. В каждом твоём взгляде.
– Люблю тебя, – прошептал я. – Вечно.
Я осторожно царапнула его по спине ногтями и запечатлела очередной поцелуй на его ищущих губах. Эдвард вкладывал в поцелуи всё, что не мог сказать. Все «я люблю тебя» в мире не могли выразить его чувств. Эдвард так много всего чувствовал, что это пугало его.
Он запульсировал внутри меня, запрокидывая голову назад, плотно смеживая веки.
– Бля-я-ядь! Прости! – застонал он. Он ненавидел кончать раньше меня. Вот вам и самопровозглашённый эгоистичный любовник.
– Не извиняйся. – Я провела пальцами по волосам у него на затылке. Эдвард уронил голову мне на плечо.
– Я только о тебе и думаю. Это не способствует моему контролю. Мне нужно представить что-то отвратительное. Мою учительницу в пятом классе, миссис Старк или что-то наподобие, – со вздохом проговорил он.
Я рассмеялась, и Эдвард вскинул голову.
– О боже, повтори, – взмолился он. – Я чувствую это.
Я не намеревалась смеяться, но так уж вышло.
– Прошу, не визуализируй свою учительницу в пятом классе, когда занимаешься со мной сексом.
Эдвард отдыхал от моего смеха, заставившего мои мышцы сжать его со всей силы. Лицо Эдварда исказила гримаса удовольствия и боли.
– Если ты хочешь, чтобы секс длился дольше пяти долбаных минут, то мне придётся кое-что сделать. Ты овладеваешь всеми моими чувствами, каждой мыслью. Становится невозможно, просто невозможно избежать своей разрядки.
– Что ж, придётся заниматься этим чаще, дабы усилить твоё сопротивление. – Я ухмыльнулась, целуя его щёку.
– Перед тобой никогда не устоять, Изабелла, – яростно заявил Эдвард, без объяснений притягивая меня ближе. – Тебе никогда не понять того, что ты значишь для меня. Я зависим. Я твой безнадёжный наркоман.
Я опять засмеялась, вспоминая, что так же чувствовала себя.
– О, пожалуйста, смейся. Продолжай в таком духе, и через минуту я опять буду готов к бою. – Эдвард стал щекотать мне бока, и я сдалась. Я захохотала, как и он, – беззаботно.
Пришло время отдаться не только тьме.


Я проснулась в нашей постели, не в силах вспомнить, как я там очутилась. Мы с Эдвардом только и занимались тем, что целый вечер повышали его выносливость. И с третьей попытки «подняли» её аж до уровня сорока пяти минут. Не говоря уже об «упражнениях», которыми он меня занимал в периоды «восстановления». Он на самом деле испытывал вину, когда я не кончала вместе с ним. Должно быть, я отключилась вместе с ним, лежащим со мной в обнимку на кресле, после того как Эдвард едва ли не до смерти отымел меня на пианино. Я теперь никогда не смогу смотреть на этот инструмент, не вспоминая о нашей «игре» на нём.

Кровать со стороны Эдварда отдавала холодом и пустотой. Во мне заговорило разочарование. Я надеялась, что он останется со мной в кровати на всю ночь. Часы показывали два часа ночи. Сегодня я решительно настроилась уложить Эдварда спать со мной. Возможно, в его объятиях кошмары не будут одолевать меня.

Я тот час же заметила, что Эдвард положил мне спать обнажённой. Должно быть, случилось что-то очень важное, раз он умудрился оставить меня в кровати неодетой. Накинув халат, я неслышно спустилась вниз. Свет горел в его кабинете, и я слышала голоса. По мере приближения я поняла, что Эдвард разговаривал с Тайлером и Питером.

– Я не до конца понимаю, чего мы добились, кроме как разозлили его, сэр. – Голос Тайлера переполняло беспокойство.
– Мы заставили меня ржать как припадочного! Офигенное развлекалово, – отозвался Питер.
Затем послышался немного раздосадованный голос Эдварда:
– Я хотел его рассердить. Проникновение в почтовую систему «Номад» стало способом засунуть ему в жопу то, что он никогда не станет лучше меня. Факт публичной утечки фальшивого отчёта вдобавок к лёгкому принижению стал лишь бонусом.
– Ты провоцируешь его, хотя в действительности мы не готовы к последствиям, – пожаловался Тайлер.
– Мы будем готовы, – уверил его Эдвард.
– Просто жаль, что мне не довелось увидеть, как не проходит его кредитка. Гарретт передал, что он вышел из себя? – спросил Питер.
– Гарретт доложил, что он не был счастлив, – без энтузиазма отозвался Тайлер.
Питер смеялся и стучал по столу или ещё чему-то рукой.
– Я бы чувствовал себя виноватым, если бы его банк использовал наши брандмауэры, раз они не думают, что теперь мы обзаведёмся новым клиентом.
– Твоя проработка финансовой стороны вопроса оказалась гениальной. Джеймс знает, что я могу навредить ему, но думает, что я нянчусь с ним. Именно эту мысль я хочу заронить ему в голову, так что когда я уничтожу его, то он даже не предвидит этого.
Я прижала руку ко рту из страха нашуметь. Эдвард играет с огнём, а я и не в курсе.
– Уничтожить его будет несколько сложнее, чувак, – как можно серьёзнее проговорил Питер. – Я раздобыл технические детали по его жилищу. Охрана плотная. Для проникновения в его систему мне придётся быть там. В противном случае мне никак не добраться до записей камер видеонаблюдения.
– Ты не можешь проникнуть удалённо? – возмутился Эдвард.
– Никак. Это закрытая система. Мне придётся вшиваться в систему. Единственный вариант это сделать только в его доме.
Звучный голос Тайлера прервал мужчин:
– Сэр, я всё ещё полагаю, что нам следует рассмотреть другие варианты. Также считаю, что нам необходимо рассмотреть меня в качестве исполнителя по завершению этой миссии.
– Не начинай, – предостерёг Эдвард. – Я принял решение.
– Просто я не вижу достойной причины для вас марать руки.
Напрасно Тайлер пытался убедить Эдварда не делать этого – хоть за это я могла быть благодарна, – однако Эдвард упрямился.
– Хочу увидеть его лицо, когда он испустит последний вздох. Хочу, чтобы моё лицо стало последним, что он увидит. Хочу, чтобы мой голос последним донёсся до его ушей. Хочу, чтобы моё имя стало последним произнесённым им словом, в то время как я обескровлю его бездушное тело.
Я ахнула, несмотря на плотно прижатую ко рту ладонь.
– Вы очень ясно выразились, – со вздохом откликнулся Тайлер. – Прошу извинить меня на минутку.

Дерьмо. Мистер Глаза-на-затылке, должно быть, обладал рентгеновским зрением или суперслухом. Он явно не покидал их беседу, чтобы сходить в туалет. Я рванула по коридору и нырнула в следующую комнату, надеясь спрятаться и не выдать себя. К несчастью, в тот миг, как я ступила в игровую, зажёгся один из акустических датчиков.

Чёртов брелок в виде пенни!

Тайлер зашёл в помещение и прикрыл дверь.

– Белла.
– Тайлер, – я запахнула халат.
– Что ты слышала?
– Достаточно.
Тайлер закрыл глаза, подбоченился и запрокинул голову, тяжело выдохнув.
– Предлагаю тебе вернуть твою милую попку наверх. Живо.
Я скрестила на груди руку, сопротивляясь желанию топнуть ногой, как вздорное дитя.
– Предлагаю тебе следить за тем, как ты говоришь со мной.
Он открыл глаза и посмотрел на меня.
– Если он узнает, что происходит, то…
– Если Эдвард думает, что я знаю о происходящем, то что? У него крыша съедет? Экстренное сообщение, Тайлер, она уже у него слетела с катушек! Как я могу позволить ему замышлять убийство? Он не может хладнокровно убить Джеймса, что бы тот не натворил.
– Я понимаю это, Белла. И изо всех сил пытаюсь остановить его.
– Предлагая самому убить Джеймса? Намного лучше! Ты станешь убийцей, а его и так обвинят в сговоре. Вы оба отправитесь за решётку до конца жизни. Это если повезёт, и вас не приговорят к смертной казни.
Мы оба пытались говорить шёпотом и в то же время кричать. Впервые на моей памяти Тайлер выглядел уставшим. Ситуация изматывала его так же, как и меня.
– Тебе нужно довериться мне.
– Довериться тебе? Как давно ваша троица планировала это?
Но не успела я ответить, как дверь в игровую открылась. Эдвард встал в дверях, в ужасе уставившись на нас двоих.
– Почему ты не спишь? – поинтересовался он у меня.
– А ты почему? – пошла я в наступление.
– Тебе нужно вернуться в постель, Изабелла. У меня есть дела, требующие внимание.
– Дела? Какими ещё делами тебе нужно заниматься посреди ночи? А? Обсудить с Питером азиатские рынки? Построить плана по нанесению вреда Японии?
На «нанесение вреда» глаза Эдварда среагировали в точности, как мне надо было.
– Ты не знаешь, о чём говоришь. Тебе необходимо отправиться в постель. Иди.
Он отошёл в сторону и рукой указал мне на дверь.

Я покинула игровую, вместо это направившись в его кабинет наверху. Своим появлением я до смерти напугала Питера, который играл со стеклянным пресс-папье на столе Эдварда, заставив его выронить его. Предмет упал на пол с глухим стуком, но не разбился.

– Изабелла! Вижу, ты приоделась для меня, – коварно ухмыльнулся мне Питер.
Румянец вспыхнул на моих щеках, но меня не сбить с панталыку. Я уселась в одно из кресел.
– Иди в кровать, Изабелла, – приказал Эдвард, врываясь в кабинет следом за мной.
– Нет. Я хочу знать, о чём вы тут, ребята, разговариваете. Из-за двери это звучало весьма занимательно.
– О боже, дождись, когда услышишь, как мы прикольнулись с кредитным и дебетовыми картами Хантера, – засмеялся Питер, рухнув в кресло рядом со мной.
– Питер, заткнись! – Взгляд Эдварда пылал яростью. Он совершенно отличался от человека, с которым я провела вечер. – Изабелла, если ты не поднимешься наверх, то я заставлю Тайлера отнести тебя туда.
Я встала и обвела взглядом других мужчин в комнате.
– Вам обоим необходимо выйти. Мне нужно поговорить с Эдвардом. Наедине.
На лицах обоих мужчин отразился шок, но никто из них не сдвинулся с места.
– Идите! – прокричала я, указывая на дверь.
Питер встал, хватаясь за свою сумку.
– Да сядь уже, Питер, – зарычал Эдвард. Питер стал садиться.
– Уходи, Питер! Даже не думай садиться, – рявкнула я. Он застыл, нависая над сиденьем, вконец сбитый с толку.
Эдвард прошагал ко мне, тыча пальцем мне в лицо и выплёвывая слова.
– Он работает на меня! И будет выполнять мои приказания!
– Быть может, ты можешь указывать ему, но не мне! Если они остаются, то и я тоже!
Я не собиралась отступать, хотя сердце так сильно колотилось в груди, что, бесспорно, и они слышали.
Мы играли в «слабо», оба ожидая, когда противник первым уберётся с пути. Я боялась, что наше обоюдное упрямство станет причиной катастрофы, однако Эдвард первым сдался.
– Тайлер, отведи её наверх и проследи, чтобы она оставалась там.
Мой взгляд метнулся к Тайлеру. Мужчина боролся со своими эмоциями.
– Сэр, я…
– Если ты не планируешь закончить это предложение словами «сделаю всё, как скажете», то даже не утруждайся его завершать! Уведи её наверх!
– Я не могу этого сделать, мистер Мэйсен. – Очевидно, Тайлеру было больно пренебрегать приказом. – Я не коснусь её, раз она того не хочет. Извините, но не могу.
Я с облегчением выдохнула. Мне хотелось подбежать к нему и обнять. К сожалению, Эдвард находился на грани помешательства.
– Что? – Эдвард смолк, нуждаясь в минуте, чтобы постичь тот факт, что Тайлер не повиновался ему. – Ты уволен! Ты! Уволен! Иди собирай свои манатки и живо выметайся из моего дома!

Затем Эдвард повернулся ко мне и, оторвав от пола, сам понёс меня наверх. Когда мы оказались в спальне, то он швырнул меня на кровать.

– Больше никогда не смей так говорить со мной перед моими сотрудниками! Ты поняла меня!
– Или что? Что, Эдвард? – я сползла с кровати. Он думал, что я собиралась уйти, поэтому встал между мной и дверью.
– Или ничего. Ты будешь проявлять уважение ко мне в моём доме и перед моими подчинёнными.
Я осторожно подошла к Эдварду, хотя хотела врезать ему между глаз. Вот она тьма во всей своей красе.
– Что собираешься сделать? Заставишь Питера взломать мой компьютер? Заблокируешь мои кредитки: Убьёшь меня, Эдвард?
Грудь мужчины тяжело вздымалась, а рука впилась в волосы.
– Ты не знаешь, о чём говоришь. Как ты смеешь подслушивать в моём доме.
– Твоём доме? Так, значит, я всего лишь гость. Так?
Теперь Эдвард расхаживал, словно лев, готовый к нападению. Смертоносный. Подойдя к кровати сбоку, он смахнул всё с ночного столика. Подняв его, он швырнул его через комнату с силой Халка. Его нрав мог пугать, но я знала, что он злится на себя.
– Я пытаюсь защитить тебя! Пытаюсь уберечь тебя от беды или… – Он сглотнул последнее слово. – Тебе нужно забыть, что ты слышала. Нужно оставить это в покое.
Я приблизилась к нему, сохраняя дистанцию.
– Не делай этого. Не позволяй ему провоцировать тебя на поступки, о которых ты будешь сожалеть, поступки, которые могут разрушить твою жизнь. Нашу жизнь.
Его жизнь стала и моей тоже. Если с Эдвардом что-нибудь случится, то я никогда не прощу себя за то, что не попыталась остановить его.
– Я делаю это ради спасения твоей жизни, Изабелла. Неужели ты не понимаешь? Как ты можешь не видеть этого? Всё свелось до нас. Всё не закончится, пока кто-нибудь из нас не умрёт. Джеймсу не убить меня. Вместо этого он убьёт всех дорогих мне людей. Мне необходимо прекратить это!
– Нет! Ты не убийца, Эдвард. Ты не можешь планировать и совершать убийство человека, думая, что оно не станет преследовать тебя! – Теперь я говорила не только о судебных последствиях. Я не считала себя религиозной, но верила в существование Бога. Не убий являлась одной из Его весьма особых заповедей.
Эдвард присел, хватаясь руками за голову. Я упала на колени рядом с ним.
– Прошу, пойдём со мной в постель. Прошу, прекрати это. Давай сотрудничать с полицией. Давай наймём больше телохранителей. Давай купим остров на Фиджи и переберёмся туда навсегда. Что угодно, но только не это. Прошу.

Мы оставались в таких позах, на несколько секунд замерев, пока Эдвард не встал, помогая мне подняться. Он выключил свет и безмолвно, взяв меня за руку, отвёл к кровати. Я легла вместе с ним, спиной к его груди; руки мужчины крепко сжали меня, словно я могла уйти, если он ослабит хватку. Я не могла отрицать, что чувствовало то же беспокойство. Я держалась за его руки, молясь, чтобы он забыл об этих бредовых идеях мести и убийства.

– Нужно, чтобы ты пообещал мне. Пообещал мне, что не сделаешь ничего, что доставит тебе проблем.
Эдвард долго молчал.
– Обещаю не попадать в неприятности.
Он был мастером в манипулировании слов. Я перекатилась к нему лицом. Коснулась его лица кончиками пальцев.
– Пообещай, что никого не убьёшь.
Даже в темноте нашей спальни я видела его страдания.
– Никто не заслуживает смерти больше, чем он, – холодно ответил Эдвард.
– Никто не заслуживает покоя больше, чем ты, но убийство Джеймса не принесёт тебе покоя. Знаю, тебе так кажется, но так не будет. Это погубит тебя. Нас.
С закрытыми глазами Эдвард глубоко вдохнул.
– Жаль, что ты не осталась в кровати.
Я резко выдохнула, отчего Эдвард открыл глаза и увидел, насколько серьёзно я говорила.
– Пообещай мне.
– Ты примешь моё обещание, что он не умрёт от моей руки? – Опять эти словесные манипуляции. До чего же упрямый! Казалось, Эдвард позабыл, что когда дело касалось упрямства, то ему меня было не обыграть.
– Но ты также не можешь приказать Тайлеру убить его.
– Я уволил Тайлера.
– Ты вернёшь его на работу завтра.
– Я не буду просить Тайлера убить его. Обещаю.
Эдвард думал, что сделал меня, но я не закончила.
– Ты не можешь просить, приказывать, требовать, молить или говорить кому-либо убить Джеймса.
И опять молчание. Знаю, мысленно Эдвард проклинал меня.
– Я подумаю над этим, – только и сказал он.
Мне стоило быть благодарной, что он не солгал мне, а затем всё равно пойдёт и сделает, как ему заблагорассудится. Это не сделало меня счастливой, но, по крайней мере, он Эдвард честен со мной.
– Что бы сказал Алек насчёт твоего плана?
Эдвард схватил меня за запястья и убрал их от своего лица.
– Не надо, Изабелла. Не надо.
Мина. Похоже, нового урожая. Эдвард сознавал мою правоту. Алек безоговорочно воспротивился бы. Наверное, Алек и был той причиной, по которой ранее он не хотел избавляться от Джеймса.
– Люблю тебя, – прошептала я, зная, что официально разговор окончен. Перекатившись, я вернулась в прежнее положение.

Я давилась слезами, зная, что Эдвард убьёт Джеймса, оставив меня плачущей в его объятиях. Я чувствовала полное поражение. Думала, что сегодня у нас наметился прогресс. Думала, что мы воссоединились и начали вытаскивать Эдварда из упадка духа после смерти Алека. Я по дурости позволила себе ощутить надежду, будучи в полном неведении о беспощадной хватке обуявшего Эдварда страха. Я была слепа, не видя, что страх подпитывал тьму.

Спасти Эдварда от самого себя будет самым сильным испытанием для меня.



Тучи сгущаются, а тьму, оказывается, не так-то просто отогнать. Сумеет ли Эдвард противостоять ей – и выдержит ли Белла? Ваши предположения, а также впечатления и эмоции с радостью прочитаю на форуме.

Предыдущая глава || Следующая глава