Глава 10. Разговоры

Через несколько минут после того, как стемнело, Ангел вошел в дом Саммерсов. Он не нужен был Уиллоу физически, чтобы сотворить заклятие, но он хотел быть с Баффи. С тех пор, как он ушел предыдущей ночью, он не переставал думать о ней. Вампир так долго считал, что они никогда не будут вместе. Они не могли быть вместе. Не из-за его души, а потому что она заслуживала большего, чем он мог предложить ей.
Теперь все изменилось. Теперь он мог позволить себе принадлежать ей. Единственным, что удержало его от потери души прежде, чем она станет постоянной, был тот простой факт, что его любовь теперь была созданием ночи. Даже если именно ее обращение сделало все возможным, часть его хотела кричать от того, что женщина полная жизни и света, теперь была немертвой. Другая часть («Демоническая», – сказал он себе) была возмущена не тем, что ее обратили, а тем, что не он это сделал. Эта мысль пробежала через его сознание, конечно, когда ему позвонили сообщить, что она умирает, но он бы не сделал этого. Не смог бы. Убить ее – это бы его уничтожило.
Но Спайк не колебался.
Спайк… Младший вампир стал для него загадкой. Раньше он знал его также хорошо, как самого себя, точнее, Ангелус знал. Но теперь это было не так – блондин изменился. Ангел не мог поверить, что именно он подумал дать Баффи душу. Вместо того, чтобы просто сбежать с ней, он устроил ей постоянную душу и вернул ее семье и друзьям. Это могло означать две вещи.
Первое – Спайк не был влюблен в Баффи так, как, казалось, верили Скубисы. Если бы он любил ее, то никогда не позволил бы ей вернуться домой, а оставил бы ее для себя. Это была его натура. Он мог верить, что влюблен в нее, но это было скорее увлечением.
Второе – связь между ними была слаба. Он определенно дай ей именно столько, сколько требовалось, чтобы обратить ее. Он не был глуп настолько, чтобы сделать ее своим Дитя, если планировал отпустить ее домой.
В любом случае, пришлось бороться с желанием отправиться искать его и положить конец его существованию. Если бы только Баффи не настояла… Да, он мог ее понять, у нее было право самой его распылить. Хотя Ангел хотел бы знать, почему она этого еще не сделала.
Заклятие было делом нескольких минут. Слишком много напряженности и возбуждения из-за такой мелочи. Оно не было точно таким, которое ведьма делала для Баффи. У Ангела уже была душа, которую только надо было сделать постоянной. Он бы совсем не ощутил никаких изменений, когда дело было сделано, если бы через несколько секунд после заклятия он бы не почувствовал, будто его ударила тонна кирпичей. Совершенно неприятное ощущение.
После этого они с Баффи ушли. Больше поговорить, чем патрулировать. Ему было что рассказать ей. Она слушала, уточняя детали время от времени, обнимая его за талию, в то время как он обнимал ее за плечи. Она ничего не сказала насчет части с Дарлой, но задавала вопросы о Конноре. Говорить с ней о своем потерянном сыне – это не было так больно, как обычно.
В какой-то момент они решили не торопить события, а вместо этого посвятить время тому, чтобы заново открыть друг друга, прежде чем перейти к более близким отношениям. Они уже так долго ждали, и еще несколько дней ничего не изменят.
***
Они разговаривали, часами бродя по Саннидейлу, от случая к случаю распыляя вампиров, попадавшихся на пути. Для Баффи это было как в старые времена, до того как он уехал в Лос Анджелес, даже еще до Ангелуса. Сейчас это было то, чего она хотела. Конечно, девушка доверяла Уиллоу и ее магии, но идея заняться с ним любовью заставляла ее чувствовать какие-то сомнения. Хотя она ничего не имела против того, чтобы спать в его объятиях. Или страстно целовать его, когда он прижимает ее к дереву своим телом. Это было именно то, что случилось. Теперь, когда им обоим не нужно было прерываться, чтобы дышать, поцелуи обещали быть даже более интенсивными . Такими интенсивными, вообще-то, что она чуть не забыла их решение подождать, прежде чем двигаться дальше.
Со вздохом Истребительница оторвалась от его губ, и ее рот скользнул по его коже вдоль линии челюсти, вниз, по шее. Она покусывала ее зубами, вызывая мягкое рычание, и вдруг вспомнила то, о чем ее предупреждал Спайк. Ей надо сначала спросить. Баффи заставила себя встретить его взгляд, радуясь, что не может краснеть.
– Я могу попробовать тебя? – спросила она шепотом.
Он моргнул несколько раз, будто не был уверен, о чем она спрашивает. Потом кивнул, немного наклонив голову. Баффи поцеловала предложенную шею, прежде чем измениться и погрузить клыки в его плоть. Медленно потянула кровь, закрыв глаза, заставляя себя неспешно смаковать каждый глоток. «Намного лучше, чем кровь из пакетов. Даже притом, что холодная», – подумала она. И еще было отличие от крови Спайка. Такая же хорошая, но… другая. Чего-то не хватало, и она рассеянно подумала, что Ангел, должно быть, питался кровью животных. Вампир мягко застонал, и она подавила улыбку при мысли, что была причиной этого стона.
Вдруг Баффи открыла глаза и уставилась на вампира, стоявшего всего в нескольких ярдах позади Ангела. Их глаза встретились, и она оторвала губы от кожи брюнета, заставив его удивленно вздохнуть. Он вопросительно глянул на нее, потом повернулся посмотреть, на что она так напряженно смотрит. Пергидрольный блондин с развевающимся плащом за плечами уже уходил прочь. Ангел сделал шаг в его направлении, но Баффи остановила его, слегка покачав головой.
Они молча направились к Ревелло Драйв. После долгого поцелуя на ночь Ангел вернулся в особняк, а Баффи пошла спать. По правде говоря, она не хотела спать, но решила попробовать придерживаться постоянного распорядка ради блага Дон.
Несмотря на то, что она разделила с Ангелом эту ночь, воображение преследовало ее.
Глубокие голубые глаза, наполненные удивлением и болью.
***
По пути обратно в склеп Спайк разбил окно винного магазина и прихватил без разбора все бутылки, которые смог унести.
Это научит его заниматься только своими делами. Отличная идея, последняя в списке таких же отличных идей. Пойти патрулировать, когда она вернулась и могла делать это сама. С Пуфом. Хреново-отличная идея. По крайней мере, теперь он знал, почему она отказалась от его крови. Девчонка нашла другого поставщика.
Не то, чтобы это очень удивляло. Черт, не то, чтобы он даже беспокоился.
Когда он опустошил пятую бутылку, он уже вообще ни о чем не беспокоился.
Не очень сильно.

Глава 11. Воспоминания

На следующее утро, следуя своему плану стать для Дон такой сестрой, которой она всегда хотела быть с тех пор, как умерла их мама, Баффи ухитрилась встать рано и состряпать блины на завтрак. Дон, так же как Уиллоу и Джайлз, были приятно удивлены и похвалили ее стряпню, которая была первой за все время. Истребительница попробовала одно из своих творений. В самом деле, это было не так плохо для того, что она сама приготовила.
После того, как Джайлз ушел в магазин, а девчонки – в школу, Баффи сдалась своим инстинктам и снова залезла в постель. Тем не менее, она поставила будильник, чтобы быть готовой, когда вернется Дон. Сестры провели остаток дня вместе, болтая ни о чем, восполняя месяцы депрессивной я-не-хочу-говорить-Баффи, за которой последовала больная-я-не-могу-говорить-Баффи.
Наконец, пришла ночь и с ней – Ангел. Как и предыдущим вечером они пошли патрулировать и заниматься сексом, как подростки. Хотя она снова не просила, а он не предлагал.
Ее смущала мысль наткнуться на Спайка. Почему он был на кладбище прошлой ночью, она тоже не имела понятия. Это было не «его» кладбище, так что он там делал? И почему она беспокоится об этом, когда рот Ангела поглощает ее?
Они возвращались в ее дом за пару часов до рассвета, держась за руки, когда Баффи задала вопрос, мучивший ее последние несколько дней.
– Ангел… Что значит, быть Дитя?
Он посмотрел на нее в замешательстве.
– Почему ты спрашиваешь?
Она пожала плечами с деланным безразличием.
– Ты был Дитя Дарлы, верно? Просто любопытствую.
Его лицо смягчилось всего на секунду, так быстро, что она подумала, будто это ей показалось. Вампир молча сделал несколько шагов, потом заговорил голосом, иногда казавшимся почти благоговейным.
– Быть Дитя – удивительная вещь, Баффи. Это значит быть любимым, чувствовать свое место, иметь цель. Не пойми меня неправильно, Дарла была стервой. Но иногда были такие моменты… эти взгляды, прикосновения, из-за которых весь мир переставал существовать. Оставались только мы и…
Вдруг он, казалось, вспомнил, с кем говорил.
– Я не должен говорить тебе это, – закончил он с раскаянием.
– Почему?
– Во-первых, дурацкая идея рассказывать женщине, которую я люблю, о другой женщине. Во-вторых, неправильно описывать тебе то, чего у тебя никогда не будет.
Она нахмурилась этому замечанию. Почему он думает… Ну, конечно. Он не знал. Она ему не сказала, и никто другой этого не сделал. Это не казалось важным для Спайка, так почему должно было быть важным для нее?
– А каково иметь Дитя? – спросила она тихо.
– Баффи, не надо…
– Пожалуйста, – прервала она. – Я теперь вампир. И даже если никогда никого не обращу, я просто хочу знать.
С минуту он, казалось, обдумывал ее слова, потом неохотно согласился.
– Иметь Дитя… Это почти как быть влюбленным. Почти. Или, может, как иметь пристрастие…
Его голос замер, будто он потерялся в воспоминаниях. Она вернула его в настоящее вопросом:
– Почему бы ты захотел пристраститься к кому-либо?
– Потому что я бы знаю, что могу потребовать от них что угодно. Абсолютно все. Это ощущение огромной власти. И удовольствия…
Он снова резко остановился и посмотрел на нее почти застенчиво.
– Я правда не думаю, что должен говорить тебе это.
Обеспокоенная его словами, девушка кивнула и больше не пыталась продолжить разговор. Это так было для Спайка? Вероятно, нет. Он ничего от нее не требовал. И не выказывал особого беспокойства после обращения. Может, кроме того, что позволил ей пить его кровь.
Через некоторое время новая мысль осенила Баффи.
– Кто «они»? Я думала, только Дру была твоим Дитя.
Он кратко сжал ее руку, устремляя взгляд вперед.
– Она не была единственной. Один все еще поблизости. Это – Спайк.
Истребительница нахмурилась и чуть не забыла, что нужно продолжать идти.
– Но он однажды рассказал мне, что его обратила Друзилла.
– Она осушила его. Но это мою кровь он пил.
– О…
Озадаченная всем, что узнала, она не нашла, что еще сказать. Ангел, тем не менее, продолжил тихим голосом:
– Это была самая трудная вещь, которую я когда-либо делал. Уйти от них. Оставить Дарлу было уже достаточно трудно, но оставить моих собственных Детей… Даже с душой я все еще любил их. Они все еще были моими. Но они были убийцами, которым я больше не был.
– Ты любил их? – мягко повторила Баффи.
Он остановился. Его руки скользнули вокруг ее талии, глаза встретились с ее глазами.
– Не так, как тебя. Я никогда никого не любил и никогда никого не буду любить так сильно, как тебя.
Он наклонился поцеловать ее, и мысли девушки растаяли под напором ощущений.
– Ты будешь спать со мной сегодня? – спросила она, когда он отстранился.
На мгновение Баффи была уверена, что ее сердце, ожидая его ответа, заколотилось в груди.
– А как насчет… подождать? – ответил он осторожно.
– Просто спать. Обнявшись.
Истребительница потянулась еще за одним поцелуем, мягким и медленным. Через несколько минут они снова пошли к Ревелло Драйв, взявшись за руки.
***
Спайк видел тени в окне ее спальни. Как раньше, когда он часто наблюдал за ней со своего поста под деревом. Еще одна… он не хотел думать об этом.
Вампир наткнулся на них случайно и почти час следовал за парой. Правда, он их не искал. Ее, может быть, но точно не его.
Поглощенные друг другом, они даже не заметили, что за ними следят. Если бы он хотел, то легко мог бы распылить обоих. Это его рассердило. Она должна быть более осторожной.
Он слышал весь разговор про Детей. Это было для него двойным потрясением. Пуф не знал, что Баффи – Дитя Спайка, и она не просветила его. Это сильно ранило по причинам, о которых он даже не хотел думать. Но второе потрясения было еще более неприятным. Ангел и его Дети. Ангел, который даже с душой любил их. Это было легко – ненавидеть его, когда он бросил их. И было труднее теперь, когда Спайк знал, как, по-видимому, болезненно это было.
Только когда приближающийся рассвет стал невыносимым, вампир перестал пялиться на занавески, за которыми лежали вместе его Дитя и его Сир.
***
Холодная твердая грудь прижималась к ее спине. Другая твердость тоже. Холодные пальцы скользнули под пижаму. По ее коже. Вдоль бока. По животу. По ложбинке между грудями. Тихий стон. Его или ее? Движение пальцев немного замедлилось. Легкое прикосновение очертило сначала одно полушарие, потом другое.
Все еще сонный мозг Баффи сказал ей, что она должна остановить Ангела немедленно, пока все не зашло слишком далеко. Если они начнут, то не остановятся, пока один из них не запросит пощады. Как обычно.
– Перестань, – пробормотала она и немного удивилась, когда он повиновался. С каких пор он ее слушается?
– Извини, – прошептал вампир. Вот это уже новость. Извинения? Она обычно была той, кто извинялась в такие моменты.
– Мне нужно идти.
Девушка села, свесив ноги с кровати, все еще держа глаза закрытыми.
– Куда ты?
– Ты знаешь, что я должна идти домой.
Еще минута, и она пойдет. Как только глаза согласятся открыться. Если только он очень хорошо не попросит. Если бы он попросил, она, может, и осталась бы. Только на этот раз. Только…
– Баффи, ты дома.
Ее глаза резко открылись. Растерянно моргая, девушка огляделась. Она была в своей комнате. Не в склепе. И это Ангел был в ее постели. Не он.
– Я больше не хочу спать, – соврала она. – Пойду посмотрю, как там Дон.
Перед тем, как спуститься вниз, Баффи приняла душ. Холодный душ. Особой разницы не было, но это была привычка, которую она выработала за последние несколько месяцев. Сны о Спайке равнялись холодному душу.
Годами она мечтала снова оказаться в объятиях Ангела. И теперь, когда она там оказалась, мечтала о другом. Признаться, Спайк дал ей больше воспоминаний, чем Ангел когда-либо имел возможность дать. Но все же… холодный душ. Плохая Баффи.