Глава 11. То, что случилось когда-то

Утром Карлайл вошёл в кабинет, ощущая смесь решительности и тяжести на душе. Всё, что он делал в прошлом, было призвано защитить Эдварда, он многим жертвовал ради сына. Семь лет медицинского обследования и попыток излечить не принесли плодов. Случай с Эдвардом не был чем-то необычным, но он был сыном врача, поэтому коллеги, осматривавшие его, прилагали максимум усилий, словно вылечить ребёнка коллеги было что-то вроде их прямой обязанности.

Карлайл вынырнул из воспоминаний, открыл всегда запертый ящик стола и достал пожелтевшие от времени листки бумаги, касающиеся истории болезни сына.

Их накопилось достаточно за десять лет, пока он пытался найти выход, хотя определённо заикание Эдварда в семье сглаживалось, зато на людях ему было трудно преодолеть себя. И события, которые сын загнал глубоко и которые, возможно, уже и не мог отчётливо вспомнить, продолжали давить на него, мешая жизни.

Поднявшись из-за стола, Карлайл направился к жене в студию, стараясь не шуметь, дабы не разбудить Роуз и Эдварда, которые ещё спали в столь ранний час.

Мужчина деликатно постучал в дверь и услышал мягкое «войдите».

Эсме рисовала одну из многочисленных картин, на этот раз – портрет мамы Карлайла. Её муж смутился, увидев, как хорошо выходит картина, и что в женщине на полотне видны характерные черты его покойной матери.

– Да, милый, – прошептала Эсме, продолжая водить кистью по холсту.
Женщина почувствовала нежный поцелуй в щёку и тут же отложила дела, развернувшись и подставляя губы для поцелуя.
– Дорогая… – Карлайл аккуратно отстранился. – Можешь сделать небольшой перерыв?
– Конечно, – с улыбкой ответила она, откладывая палитру и вытирая руки о фартук.
Они переместились на диван, и Эсме внимательно посмотрела на мужа.
– Что случилось?
– Хотел поговорить об Эдварде.
Она кивнула, ожидая, когда он продолжит.
– Меня радует, что с Джаспером он быстрее достиг прогресса, кажется, он ведёт его в верном направлении, к тому же все исследования показывают, что нашему сыну необходимо вспомнить, что произошло, уверен, Джаспер поможет ему пережить прошлое психологически.

Эсме отдавала всю любовь детям, искренне надеясь, что к Эдварду вернётся блеск в глазах и жажда жизни… но нет, время шло, и её сын заперся в комнате, играя на пианино и предпочитая компанию самого себя. Но Изабелла вернула краски в его жизнь.

– Любовь лечит. Сам же видишь, как много мы перепробовали, никогда больше я не хочу слышать от врача, что он не понимает, как помочь нашему сыну. Думаю, Белла – лучшее, что могло с ним сейчас произойти.
– Белла? – Карлайл пытался понять её логику.
– Эдвард по-особенному к ней относится, и не забывай, что защищая её, он на какое-то время освободился от заикания.
Карлайл понял, что его жена права, и девушка, действительно, оказывает влияние на Эдварда, но возложить на неё всю ответственность? Нет, им нужен кто-то с опытом. Пусть сын чувствует себя особенным с Изабеллой, это полезно, особенно, если поспособствует прогрессу в разговорах с Джаспером.
– Может, Джаспер и Белла смогут вместе достичь чего-нибудь? – Карлайл встряхнул бумагами в руке.
– И когда ты планируешь заняться этим?
– Сегодня.
– Но сегодня воскресенье!
– Знаю, но не хочу откладывать в долгий ящик, Эдварду стоит продолжить терапию, как можно быстрее, раз прогресс наметился, – объяснил он. – Хочу всё рассказать Джасперу.
– Надеюсь, ты всё делаешь верно. – Наклонившись, Эсме поцеловала мужа.

Верно ли? Карлайл не знал, но в его сердце теплилась надежда. В том числе и на Беллу. Она вознамерилась помочь Эдварду, но всегда нужно думать о последствиях.

Карлайл направился в гараж, желая быстрее добраться до коллеги и обсудить всё с ним, но правила приличия требовали предварительного звонка.

– Джаспер? – произнёс он, когда на том конце провода ответили.
– Доброе утро, как дела? – поинтересовался его товарищ.
– Хорошо. Ты дома? Хотел заехать посоветоваться. – Карлайл притормозил на светофоре в двух кварталах от жилья Джаспера.
– Да, проверяю электронную почту, скоро собирался уходить, тебе повезло, что застал меня.
Мужчины рассмеялись.
– Буду через две минуты.
– Жду.

Припарковавшись, он подошёл к консьержу. Тот знал его, поэтому пустил без проблем.

Карлайлу не терпелось поговорить с коллегой, может, он подскажет что-то новое или придумает иной способ воздействия на Эдварда; молодой врач, несомненно, был одним из блестящих специалистов.

Нажав на дверной звонок, он прождал совсем недолго, как дверь открылась.

– Здравствуй. – Карлайл взглянул на утомлённого друга. – Разбудил?
– Нет, так читал кое-что по работе, – улыбнулся Джаспер. – Что-нибудь выпьешь?
– Так рано?
– Я имел в виду чай или кофе, – засмеялся Джас, идя в кухню. – Что ты хотел обсудить?
Карлайл посмотрел на документы в своих дрожащих руках.
– Здесь записи об Эдварде, – произнёс он, протягивая папку с бумагами Джасперу.
– Но история болезни находится в больнице. Если ты хотел, чтобы я что-то посмотрел, то я мог бы сделать это завтра.
– Это не записи доктора Кинга, в этой папке рассказ Эдварда о ключевом моменте, после которого и началось его заикание. – Карлайл с трудом продавил образовавшийся в горле ком. – Пойми, я не отдам эти записи в руки некомпетентного врача, тем более, я довольно быстро понял, что у доктора Кинга недостаточно знаний, чтобы помочь моему сыну, он ещё больше мучил его, чем помогал, поэтому я закончил лечение Эдварда спустя три года после инцидента, прогресса не было.

Джаспер и сам понимал, что слишком многое было упущено ещё в детстве, что могло способствовать восстановлению пациента. Забрав папку у Карлайла, он увидел в ней пачку листов.

– Почему ты хочешь, чтобы я прочитал это?
– Потому что верю в твои способности, несмотря на молодость и, возможно, недостаточность опыта, я знаю, ты способен справиться с этим, – уверенно заявил Карлайл.
– Спасибо за доверие, надеюсь, мне удастся, – произнёс Джас, предлагая Карлайлу чашку кофе.
– Нет, спасибо, лучше почитай то, что я принёс, потом набери меня, скажешь, что думаешь. – Карлайл пожал ему руку на прощание и пошёл к выходу.

Джаспер захватил кофе и устроился на диване с пожелтевшей от времени бумагой. На первом листке он увидел знакомые текст – диагноз, а дальше было что-то новое.

Семнадцатое января двухтысячного года
Медсестра: Виктория Смит
Пациент: Эдвард Энтони Каллен
Возраст: семь лет
Текст беседы с пациентом:

«Чем ты занимался в тот день?»

У ребёнка слезятся глаза, он дрожит, бледен, но вроде доверяет мне. Мне потребовалось несколько раз повторить свой вопрос.

«Мы с Роуз ещё спали, папа с мамой уехали, и мы остались с нашей бабушкой Ноной. Я не мог заснуть, шум ветра пугал меня, а Роуз крепко спала, поэтому я не хотел будить её и тихо встал. Пошёл на кухню, там была моя Нона, я попросил её включить мне телевизор или посмотреть его со мной, или поспать, потому что я боялся спать один».

Его голос был осипшим и еле слышным, когда он говорил о бабушке, он запинался и заикался. По словам родственников – такого ранее с ним не было.

«И где была твоя Нона, Эдвард?»

«Моя Нона сидела на диване и смотрела передачу про животных. Она поругала меня, потому что я был босиком, а я сказал, что не могу заснуть. Тогда она пошла на кухню подогреть для меня молока, а я сел на диван. Мне хотелось спать, но я не мог».

Ребёнок начал заикаться сильнее и нервно мять руки, ни разу не взглянув мне в глаза, он пытался отвернуться.

«И что случилось потом?»

«Раздался звонок микроволновки. Бабушка встала и вынула чашку. Затем обернулась и улыбнулась мне. А после… после… я не знаю почему. Её глаза закатились, и она упала».

Когда Эдвард рассказывал про то, как падала чашка, он содрогался всем телом, его речь стала совсем неразборчивой. Мне даже пришлось несколько раз прерваться, чтобы успокоить его.

«А почему, как думаешь, она упала?»

«Я боялся, очень боялся, что что-то случилось с моей бабушкой, поэтому побежал на кухню. Она лежала там и не двигалась. Было очень страшно и громко. Я кричал. Звал кого-нибудь, но никто не слышал, и никто не пришёл. Я звал Роуз, чтобы она проснулась. Моё горло болело от крика, и я не знал, что случилось с моей Ноной».

Всякий раз, когда я просила Эдварда рассказать подробнее, что произошло с бабушкой, он уходил от ответа, было видно, что ему страшно.

«Ты позвонил по телефону?»

Я решила сменить направление беседы, чтобы выдернуть ребёнка из шока, в котором он находился уже несколько часов.

«Я вспомнил, как папа говорил, что если вдруг что-то случится, а я буду один, надо звонить «911», и мне помогут, но там не торопились как-то реагировать, тётя по телефону сказала мне, что они пришлют кого-то быстрее на помощь бабушке. Она выглядела ужасно, лежа на полу, и мне было очень-очень страшно».

«Очень любишь свою бабушку?»

«Да, конечно, люблю, она говорит, что всегда будет рядом, и поможет мне решить любые проблемы, будет заботиться, и я забочусь о ней».

Ребёнок говорил о своей бабушке в настоящем времени, хотя инцидент произошёл две недели назад. Четвёртого января.

«Значит, ты заботился о своей бабушке?»

«Когда она рядом, я оберегаю её от всяких нехороших людей».

Эдвард опасливо огляделся, хотя в комнате никого не было, кроме нас двоих и его матери, сидящей за моей спиной, достаточно далеко, чтобы не вклиниваться в разговор.

«Что произошло после того, как ты позвонил в службу спасения?»

«Как и сказала та тётя, скоро приехали люди, мужчина в белом, сказал, что он врач и что он позаботится о моей бабуле, а женщина, приехавшая вместе с ним, попросила разбудить сестру, но я не хотел оставлять бабушку одну с этими людьми, я хотел, чтобы пришёл папа и вылечил мою Нону».

Сеанс пришлось прервать, потому что ребёнок разнервничался, его речь стала бессвязной и почти неразборчивой, сам он дрожал. Мать забрала его, чтобы показать врачам, Эдвард упирался.

Когда он успокоился, мы продолжили.

«Когда ты разбудил Роуз, она спустилась вниз с тобой?»

«Нет, она осталась в комнате вместе с медсестрой».

«А что ты увидел, когда спустился вниз?»

«Когда я спустился вниз, доктор сказал, что он ничего не смог сделать. Он обратился к ещё одной женщине, говоря, что надо унести тело, она сказала, что не надо, и тогда я закричал на врача, чтобы он оставил мою Нону в покое, и обнял бабушку, она была чуть тёплой, почти холодной. Тот врач оттащил меня от бабушки».

«А что ещё сказал доктор? Или сделал? Что ты видел?»

«Он проколол мою бабушку иглой, а медсестра куда-то ушла, оставила его одного с моей Ноной. Кажется, она сердилась и говорила нехорошие вещи, когда хотела, чтобы я отпустил руку моей бабушки».

Эдвард вздрагивал в своём кресле каждый раз, когда говорил о враче, видимо, считая его виновным во всём. Ребёнок путается, говоря о бабушке, то, как об умершей, то в настоящем времени, то в будущем. Но он так ни разу и не заплакал за весь рассказ.

Конец записи.

Джаспер пришёл в крайнее удивление, прочитав задокументированный разговор. Может, Эдвард стал свидетелем убийства? Что если врач повёл себя некомпетентно и не спас, а, наоборот, навредил бабушке Эдварда? Могло ли это повлиять на психику ребёнка?

Когда всё случилось, Эдварду было семь лет, теперь, обладая данной информацией, Джасперу предстояло вытащить на свет Божий переживания семнадцатилетнего юноши. Его страхи и события той страшной ночи, столько времени подавляемые где-то глубоко в его памяти.

---

Переводчик: Тэя
Бета: Rara-avis

Дорогие читатели, да это она - новая глава! Дико извиняюсь за задержку (каюсь-каюсь). Но не будем о грустном.
Хотя... какая-то глава невесёлая. Теперь мы знаем, что произошло в прошлом, почему Эдвард приобрёл свой недуг. Всё ли так просто в этой истории. А вы как думаете?
Нам будет очень интересно узнать ваши мнения здесь.

И, конечно, огромнейшее спасибо Танюше за сверх быстрый бетинг!