2024-11-23

16

0

0

Наиболее ощутимая из всех видимых тайн – огонь.
Ли Хант¹

- Ну, как прошло собрание ассистентов? – спрашиваю я Розали наутро после нашей презентации, все ещё лёжа в постели из-за небольшого похмелья – накануне я определённо слишком много выпила. Мы с Эдвардом вернулись на такси, и его лицо в тот момент, когда я выходила из машины, до сих пор стоит у меня перед глазами.

Он не выглядел счастливым. Не только вчера вечером. Вообще.

- О, разумеется, это было мерзко, - отвечает Розали, и я чувствую себя виноватой из-за того, что отвлекаюсь. Вчера впервые после разрыва с Финли им пришлось встретиться по работе.

- Что случилось?

Розали вздыхает:
- По правде говоря, Белла, мне даже не хочется вспоминать. Единственный вопрос, который теперь меня мучает: как, будь оно всё проклято, я вообще умудрилась разглядеть в этом мужчине хоть что-то хорошее. Он просто подонок.

- Ты считаешь, что сможешь продолжать с ним работать? По-твоему, он будет нормально с тобой обращаться? – я горячо рекомендовала подруге попросить о переводе к другому преподавателю, но место ассистента педагога получить трудно, особенно сейчас, в разгар семестра. А если Розали откажется от работы, у неё будут проблемы с деньгами.

- Чёрт возьми, лучше бы ему не выделываться, и он это знает. У меня сохранилось кое-что из его нижнего белья, и в случае чего я не побоюсь принести образчик в администрацию.

- Ты удивительная.

- Нет. Всего лишь практичная.

По-моему, всё-таки удивительная.

Мы ещё немного болтаем, и Розали спрашивает, чем мы с Эдвардом занимались после презентации. Я рассказываю ей о поездке в Центр Джона Хэнкока и о том, как нам было весело – разумеется, не упоминая о признании Эдварда насчёт его любимого дня. Мне не хочется этим делиться.

- Ну и ну. Очень мило. Не думала, что Эдвард на такое способен, - бормочет Розали.

- Не надо так, - почему-то её сомнения в нём сейчас меня беспокоят. Раньше я ничего подобного не замечала.

- Прости, прости. Старые привычки и всё такое, - отвечает она. – Знаю, что вы пытаетесь быть друзьями… и буду вести себя хорошо. Обещаю. Просто не хочу, чтобы он заставил тебя страдать.

Её слова слегка ранят. Ну, может быть, не слегка.

- Ладно. В общем, это действительно было мило.

- Знаешь…

- Да?

Я слышу в трубке, как Розали глубоко вдыхает:
- Вчера вечером я встречалась с Элисон.

- И?..

- Похоже, о вас с Эдвардом болтают.

- Что?

- Что вы вроде как вместе.

Моё сердце пропускает удар – а на ум приходят лишь нецензурные слова.

- Ну это же безумие. Что, чёрт возьми, она сказала?

- Спокойно, Белла! Расслабься. Я заверила её, что это неправда… собственно, они всего лишь заметили перемены в вашем поведении. То есть секунду назад вы были смертельными врагами – и вдруг работаете вместе, продолжаете фразы друг за другом…

- Это было для дела. Просто… И мы не…

- Ты не обязана оправдываться. Не слушай всякую ерунду. Ведь ты знаешь правду, и важно только это. Я с первого дня тебе говорю, что в академической среде циркулируют самые ужасные сплетни, - заявляет она с пренебрежительным смехом. – Мы живём чужими жизнями.

- Если только не учимся в магистратуре искусств, - и я вздыхаю, потягиваясь и думая об Эдварде и Кейт. И о приближающихся чтениях.

- Вот именно.

- Наверное, сейчас не лучшее время, чтобы поднимать эту тему, но Эдвард спросил, не хочу ли я послушать его в пятницу.

- В «Одиссее»?

- Да.

- И ты собираешься пойти?

- Мм… Пока думаю. Но это будет странно. Старые друзья Эдварда… несколько человек, которых я знала, когда была ребёнком… они тоже туда придут.

- Ничего себе. И ты с ними ещё не виделась?

- Нет, с тех пор, как мне было четырнадцать.

- А хочешь?

Я вспоминаю об Эдварде – как он уговаривал меня пойти. И теперь, когда у меня есть шанс встретиться с Анджелой, невозможно от него отказаться.

- Да, наверное.

- Тогда в чём проблема?

- Нуу… я отчасти надеялась, что ты составишь мне компанию, - я замолкаю в ожидании её ответа. Пауза оказывается недолгой:

- Да, чёрт возьми, я пойду! – Вот за что, помимо всего прочего, я люблю Розали – она всегда охотно соглашается. – Какие у тебя планы на сегодня?

- Нужно кое-что подготовить к завтрашнему занятию, а потом я свободна.

- О, хорошо, поскольку нам необходимо пройтись по магазинам.

- Необходимо?

- Да. Необходимо.


В пятницу, когда мы с Розали выпрыгиваем из вагона метро на платформу, я благодарю Бога за холодный вечер. В Чикаго воздух не так свеж и богат кислородом, как в Форксе. Я скучаю по возможности наполнить лёгкие и очиститься, прояснить всё… сделать контрастнее. А здесь только холод способен обеспечить такую же чёткость мыслей.

- Ты готова? – спрашивает Розали, цепляясь для устойчивости за мой локоть. Она на самых высоких каблуках, какие мне только приходилось видеть. Нет уж, спасибо, мне лучше оставаться в привычных коричневых сапожках на ровной подошве.

Всего в квартале от нас я вижу приветливо светящуюся вывеску книжного магазина.
- Да. Вроде бы.

В последние несколько дней я находилась в состоянии непреходящего страха и волнения. Если не считать того, что мне предстоит впервые встретиться со своими давно потерянными друзьями, я ещё и слегка нервничаю насчёт того, как отреагирует на моё присутствие компания Эдварда. Не хочется, чтобы мою историю узнала Кейт – я ей ни капельки не доверяю.

Но, по крайней мере, размышления о сегодняшнем вечере отвлекали меня от другого.

Я даже не сознавала этого, пока вчера случайно не взглянула на календарь на кухонной стене. Дата меня потрясла. Двадцать четвёртое октября. Просто чёрные цифры, такие же, как остальные. Просто число.

И всё же каждый год оно подкрадывается, как неторопливый осторожный зверь. А в этом году набрасывается быстро, застав меня врасплох.

Как я могла не вспоминать?

- Белла? – зовёт Розали, когда мы приближаемся к зданию. Я киваю, а она ободряюще улыбается:

- Тогда всё в порядке. Пошли внутрь.

Я ещё никогда не бывала в «Одиссее», но, войдя, сразу же чувствую, что мне здесь нравится. Это типичный книжный магазин со множеством укромных уголков, в которых можно заблудиться. Затхлый запах потёртых кожаных переплётов и пожелтевших страниц смешивается в воздухе с ещё одним приятным ароматом – несколько свечей горят, освещая место, отведённое для чтений, и создают тёплую, хоть и слегка претенциозную атмосферу.

Горящие свечи, к которым я понемногу привыкаю.

- О Господи, - шепчет Розали мне на ухо. – Я вижу… живых хипстеров.

Я тихо хихикаю над этой отсылкой к старому фильму² – Розали всегда удаётся разрядить обстановку шуткой. По магазину слоняются несколько человек, кое-кого из них я видела в кампусе. Некоторые уже начинают рассаживаться на складных стульях, поставленных рядами перед импровизированной сценой. В дальнем конце помещения находится стол со скромным выбором сыров и вина, но я твердо настроена сегодня воздержаться от спиртного.

Мне не сразу удаётся отыскать взглядом Эдварда среди собравшихся в передней части зала людей, но потом я вижу его заметную шевелюру. То, что он примерно на полголовы выше большинства парней, тоже не позволяет ему затеряться в толпе.

- Вон твой приятель, - игриво говорит Розали, толкая меня в бок.

Эдвард смотрит в нашу сторону и с улыбкой, мгновенно осветившей его лицо, что-то говорит стоящему рядом с ним темноволосому мужчине. Чёрт побери. Эммет МакКарти крутит головой, потом видит нас с Розали, и его глаза вспыхивают. Он совершенно не изменился – стал старше, разумеется, но у него всё те же широкие плечи и искренняя улыбка от уха до уха. Он кивает в ответ на слова Эдварда.

- Кто это, чёрт возьми? – с интересом спрашивает Розали.

- Эммет. Сосед Эдварда – один из тех, о ком я тебе рассказывала.

- Ты не говорила, что он так хорош.

- Ну да. В последний раз я его видела, когда мне было четырнадцать. И у меня был парень… - я замолкаю.

- Идут, - бормочет она сквозь зубы, поправляя причёску, пока Эдвард и Эммет пробираются к нам.

Эдвард растрёпан, красив и очень похож на писателя – особенно с блокнотом в руке. После нашего занятия он сказал, что не будет бриться всю неделю, и, судя по густой щетине на подбородке, осуществил это намерение. Он снова в своей обычной одежде – чёрной футболке «Sex Pistols» и джинсах со свисающей из кармана цепочкой. Эммет в рубашке и чёрных брюках выглядит куда более официально. Моё сердце нервно колотится с той минуты, как я заметила парней. Я осматриваюсь в поисках Анджелы и Джаспера, однако их, похоже, ещё нет.

- Малышка Би! – с улыбкой восклицает Эммет. И раньше, чем я успеваю ответить, он заключает меня в медвежьи объятия, почти оторвав от пола. Хотя за его могучим плечом я не вижу Эдварда, но слышу его хрипловатый смешок.

- Эммет, - шепчу я.

- Когда Эдвард сказал мне, я прямо поверить не мог. И вот ты здесь, - говорит он, отпуская меня.

- И вот я здесь.

- Ты…

- Я в порядке, - у меня возникает предчувствие, что сегодня предстоит много подобных диалогов. Люди хотят знать о моём состоянии, но боятся спросить. Втайне это, наверное, у всех на уме – пожар, мои шрамы. Даже у Эдварда. Мы ещё не разговаривали о моём лечении или о том времени, что я провела в больнице. То ли он ждёт, пока я сама упомяну об этом, то ли просто не хочет знать. Возможно, причина и в том, и в другом.

- Так приятно видеть тебя… а этот парень, - продолжает Эммет, толкая Эдварда локтем, - был тааак… - но, прежде чем ему удаётся договорить, Эдвард прерывает его, пробормотав: «Отвали, Эммет», и оттесняет в сторону. Потом шагает ко мне и обнимает.

- Спасибо, что пришла, Белла, - шепчет он мне на ухо.

- Ты шутишь? Я не могла пропустить такое.

Нетерпеливое покашливание Розали заставляет меня повернуться, и я вижу на её лице ожидание.

- Эммет, - говорю я, отстраняясь от Эдварда, - это моя подруга Розали. Мы с ней учимся вместе.

- Рада знакомству, - Розали улыбается, а явно зачарованный Эммет пожимает ей руку.

- Все друзья Малышки Би – мои друзья.

- Хотела бы я сказать то же самое о друзьях Эдварда, но не люблю врать, - откликается она.

Эммет смеётся в ответ и снова хлопает Эдварда по спине:
- Да уж, в этом я заодно с тобой, Роуз. Некоторые из его друзей действительно весьма… колоритны. Кстати, дружище, где твоя тень?

У меня в животе возникает неприятное ощущение – я сразу догадываюсь, что он говорит о Кейт. И окончательно убеждаюсь, когда Эдвард ворчит:
- Она не моя тень.

Как раз в этот момент звенит дверной колокольчик, и мы оглядываемся.

Я тут же узнаю изящную фигурку Анджелы, её прямые длинные волосы, разделённые на косой пробор. Они с Джаспером, ещё более высоким и белокурым, чем в моих воспоминаниях, входят рука об руку, над чем-то смеясь. И в те несколько секунд, пока они ещё не видят нас, я понимаю, что эта пара счастлива вместе.

И радуюсь за них.

Джаспер осматривается, и когда наконец находит взглядом нашу группу, лицо его расплывается в тёплой улыбке. Анджела тоже улыбается и изумлённо округляет глаза, увидев меня.

- Белла, о Господи! – ахает она, отпуская руку Джаспера, и спешит ко мне. – Неужели это ты? Просто не верится!

Мы стоим в обнимку и плачем, и меня не волнуют направленные на нас со всех сторон взгляды. Так хорошо снова встретиться с ней! Несколько мгновений я позволяю себе молча наслаждаться тем, что вижу эту девочку – теперь уже женщину – одну из немногих друзей, оставшихся у меня от прежней жизни. Потом тепло обнимаю Джаспера, хотя не была с ним близко знакома. Розали представляется, и мы уже вшестером беседуем, используя минуты, оставшиеся до начала чтений, а в зал входят всё новые люди.

Но…

Эдвард кажется задумчивым, он практически не участвует в разговоре, и когда мы встречаемся взглядами, его мысли становятся ясны мне, как будто я их читаю, а он наверняка так же читает мои. Одного человека не хватает. В последний раз, когда мы собирались все вместе, как сейчас, Элис была жива.

Анджела хочет знать, чем я занимаюсь, как оказалась в Чикаго, что изучаю. Она вкратце рассказывает мне о своей работе – для серьёзного разговора нет времени. К счастью, я не чувствую и половины той неловкости, какой ожидала от нашего воссоединения… но тут Анджела замечает моё кольцо и хватает меня за руку с восклицанием:
- Что это?

- Э… Я помолвлена, - мямлю я.

- Помолвлена! Эдвард, - укоряет она, - ты не говорил нам, что Белла помолвлена!

- Это не мои новости, - отвечает он, пожимая плечами.

- Ну, - говорит Анджела, снова поворачиваясь ко мне, - я думаю, это замечательно! И какому же парню так повезло?

Я рассказываю ей о Джейкобе, отводя взгляд от Эдварда. К счастью, он внимательно слушает разговор Эммета и Розали. Анджела с улыбкой оглядывается на Джаспера, их руки незаметно находят друг друга. Такой сокровенный жест утешения и близости… я чувствую ещё один знакомый болезненный укол.

Как это нелегко! Хотела бы я не испытывать такого неприятного смущения, говоря о Джейкобе в присутствии Эдварда. Несмотря на то, что слова, слетающие с моего языка, вызывают у Анджелы улыбку, мне самой они кажутся странными. Мне не удаётся забыть, что сказал Эдвард о своём любимом дне, и отмахнуться от собственных невысказанных чувств по этому поводу. Раскаяние тяжело давит на сердце, в груди щемящая боль. Такое ощущение, словно я изменяю Джейкобу, хотя мы с Эдвардом только друзья.

Только друзья.

За пять минут до начала чтений появляются Кейт, Райли и ещё одна девушка, которую Эдвард представляет мне как Кармен – это потрясающая черноглазая брюнетка с мягким голосом. Она нравится мне гораздо больше, чем её общительная и раздражающая подруга. Кейт вежливо здоровается со мной, но я улавливаю в её тоне скрытые ледяные нотки. Разумеется, её тут же как магнитом тянет к Эдварду. К моему облегчению, в этот момент владелец магазина объявляет о начале чтений, поэтому все, кто ещё стоял, торопятся занять свои места.

- Я немного нервничаю, - шепчет мне Эдвард, пока мы идём за остальными к зарезервированным для нас стульям. Я всматриваюсь в его лицо, чтобы понять, не шутит ли он… похоже, он серьёзен.

- Почему?

- Потому что это может оказаться ерундой.

- Не окажется.

Я замечаю в зале Пегги, которая сидит рядом с красивым седым мужчиной: она приветственно машет рукой, когда мы проходим мимо.

- Рад, что ты пришла, - говорит Эдвард, быстро сжимая мою руку, и уходит, чтобы занять место за кафедрой. Я усаживаюсь между Розали и Анджелой, чувствуя, как сильно бьётся сердце от волнения за Эдварда. Это действительно очень захватывающе.

Эдвард говорил, что будет читать два произведения, совершенно разные по стилю и теме. При первых же звуках его красивого голоса аудитория замолкает. У Эдварда потрясающее сценическое обаяние... кто бы сомневался! Я зачарована и уже горжусь им, хотя он едва приступил к чтению.

Первый рассказ меня удивляет – невероятно забавный и изящный, он чем-то напоминает мне ранние произведения Филипа Рота³. Это история о молодой неженатой паре, только начинающей жить вместе, и Эдвард очень хорошо передаёт надежду, волнение и страх парня и девушки – ему словно удается заглянуть в головы их обоих, давая нам возможность увидеть, что именно заставляет их нервничать, что раздражает, к чему они стремятся. У него это получается очень здорово, и к окончанию чтения в зрительном зале всё чаще раздаются смех и одобрительные возгласы.

Публика хлопает. Розали мимолётно улыбается мне с удивлённо округлившимися глазами и снова отдаёт всё внимание Эммету, который сидит с другой стороны от неё. В короткой паузе между рассказами эти двое тихо беседуют, а я молча усмехаюсь. Кажется, между ними всё-таки может возникнуть привязанность.

- Разве не замечательно? – слышу я шёпот Анджелы. – Истории Эдварда почти всегда хороши, но эта определённо одна из лучших среди всего, что я слышала.

- Да, потрясающе, - больше мне ничего не удаётся сказать, поскольку Эдвард уже готовится читать следующий рассказ. Он делает большой глоток воды из бутылки и возвращается к кафедре.

- Это история о путешествии, - тихо начинает Эдвард. Теперь его голос звучит глуше и сразу же настраивает на более меланхолическое настроение. В рассказе говорится о молодом, только что уволившемся из армии американском солдате, который находится за границей, в Риме, поэтому я, слушая, автоматически ищу приметы Эдварда, надеясь через творчество заглянуть в его реальную жизнь.

Во время нашего первого спора на занятии он настаивал, что так нельзя… но ничего не могу с собой поделать.

Действие происходит в 1918 году и начинается сразу после подписания Компьенского перемирия⁴, ещё до зарождения фашизма. Создаётся впечатление, что этот безымянный солдат просто плывёт по течению.

Эдвард читает, и остальной мир словно растворяется.
«Он каждый день приходил в одно и то же кафе, заказывал один и тот же кофе – двойной эспрессо. Он был американцем и, пытаясь говорить по-итальянски, запинался на гласных и глупо искажал согласные. Совершенно чужой здесь, он надеялся однажды раствориться в этой противоречивой стране. Но proprietario⁵ всё так же терпеливо выслушивал его заказ, уверенный, что однажды парень скажет всё правильно».

Эдвард замолкает, а когда продолжает читать, его голос становится твёрже, хотя сохраняет прежнюю знакомую бархатистость. Я осматриваюсь и замечаю, что все, особенно женщины, слушают чрезвычайно внимательно. Мне нравится старомодный и несколько формальный стиль повествования – он очень отличается от лёгкого и забавного современного языка первого рассказа.

«В тот день у него было поручение – причём необычное. Квартирная хозяйка попросила его забрать букет в negozio di fiori⁶ на другом конце города. К ней должна была приехать в гости из деревни племянница, молодая женщина, никогда прежде не бывавшая в столице. Ужин планировалось подать в семь. Судя по всему, гостья, которую ожидали, была очень красива. Несмотря на то, что хозяйка квартиры, казалось, очень хотела, чтобы солдат познакомился с её племянницей, сам он, хоть и был слегка заинтригован предстоящей встречей, не испытывал особого волнения».

Эдвард продолжает. Его герой, путешествуя по Риму весенним днем, видит всю удивительную красоту города, но как сторонний наблюдатель, не как активный участник кипящей вокруг жизни. На своём пути за цветами он делает несколько остановок из-за происшествий и встреч с местными жителями – однако остаётся всё таким же бесстрастным. Внешняя невозмутимость героя рассказа не может скрыть того факта, что травма, нанесённая солдату жестокой войной, продолжает оказывать своё разрушительное воздействие. Как и сам город, он кажется неустроенным, пережидающим в укрытии паузу между двумя штормами.

«Было одно место, где он чувствовал себя совершенно комфортно. Иногда он посещал Il Cimitero Acattolico⁷ – без причины, просто чтобы полюбоваться на гробницы. Здесь, на кладбище для иностранцев, он бродил по узким дорожкам, читая имена и удивляясь, что самое красивое и спокойное место в Риме – это место смерти. Он очень любил некоторых из тех, кто нашёл здесь последний приют», - Эдвард на мгновение умолкает и бросает взгляд на меня. Речь идёт о кладбище, где похоронен Китс – перед моими глазами тут же возникает фотография его могилы. Мимолётное воспоминание о жизни Эдварда в Риме. Мне становится невероятно грустно.

«Но особенно его пленяла одна из надгробных плит, созданная знаменитым американским скульптором для своей жены. Фигура ангела скорби в виде плачущей женщины, распростёртой на могиле, казалась самым совершенным выражением потери из всех виденных им. Безвольно опущенные крылья изваяния возвращали мысли солдата к событиям, которые он не мог отпустить».

Финал рассказа, возможно, немного предсказуем, но прекрасен. Вместо того, чтобы отнести букет лилий в свой временный дом и выполнить просьбу квартирной хозяйки, солдат оставляет его ангелу скорби. Этот безымянный парень так и не возвращается в своё жильё, и нам остаётся только гадать, где завершится его путешествие.

Когда Эдвард заканчивает чтение, я часто моргаю, чтобы удержаться от слёз. Тонкий вкус автора не позволил этой пронизанной эмоциями истории перейти в мелодраму. Рассказ получился очень красивым. В ответ на аплодисменты зала Эдвард чуть застенчиво улыбается, а потом возвращается на своё место на краю нашего ряда.

Кажется, я узнала о нём ещё что-то, но пока не совсем понимаю, что именно.


Примерно через час, когда и остальные студенты магистратуры искусств уже прочитали свои произведения, не выдерживающие никакого сравнения с рассказами Эдварда, я оказываюсь в «Затмении», небезызвестном хипстерском баре, расположенном неподалёку от книжного магазина.

Нас здесь порядочная толпа, и все хотят поговорить с Эдвардом – я едва успеваю пробормотать свои поздравления, прежде чем его смывает море людей, которые рвутся пообщаться с ним. Я не пью, но остальные не отказывают себе в этом, и вскоре помещение наполняется гулом голосов. Мне всё ещё никак не удается отделаться от впечатления, произведённого второй историей Эдварда.

Бар кажется намеренно неряшливым, он наполнен китчевыми сувенирами восьмидесятых – включая автомат со знаменитой старинной видеоигрой. Понятно, почему Эдварду здесь нравится, но мне всё окружающее кажется несколько фальшивым, как будто кто-то слишком усердно старается выглядеть крутым. Музыка чересчур громкая, поэтому трудно вести беседу. Может быть, для того, чтобы весело проводить здесь время, обязательно нужно выпить? В конце концов я уступаю Джасперу, настойчиво предлагающему мне пиво.

Розали шёпотом обещает мне вскоре вернуться, и я, обернувшись, вижу, как они с Эмметом пересаживаются за освободившийся столик, оставляя нас с Анджелой вдвоём. Мы с улыбкой переглядываемся, обе довольные, что эти двое, похоже, хорошо ладят. Джаспер неторопливо уходит к Эдварду, разговаривающему в противоположном конце бара со своими друзьями по магистратуре искусств. Приятно пообщаться с Анджелой наедине, но я чувствую себя слегка не в своей тарелке. Сквозь шум до меня доносится громкий смех Кейт, и, подняв глаза, я вижу её возле Эдварда. Ну конечно.

Почти час мы с Анджелой, пользуясь случаем, навёрстываем упущенное. Она рассказывает мне о своей работе в области журналистских расследований и о том, как они с Джаспером встретились. Кажется, у них всё очень серьёзно, хотя оба много путешествуют. Джаспер работает внештатным сотрудником и сейчас ведёт переговоры о публикации своих африканских фотографий.

Когда разговор переходит к моей жизни, Анджела поначалу проявляет нерешительность. Я спрашиваю о причинах, и она говорит, что Эдвард попросил их не задавать слишком много вопросов. Это немного раздражает: понимаю, он пытается уберечь меня от неловкости, и всё же не хочу, чтобы со мной обращались, как с ребёнком.

- Ничего, - говорю я ей. – Спрашивай, не стесняйся.

- Просто… мне так жаль, что мы потеряли связь. Наверное, я не очень хорошая подруга. Хотя действительно пыталась пару раз позвонить тебе, но ничего не получилось, и я подумала, что ты, возможно, не хочешь с нами разговаривать, - она досадливо прикусывает губу.

Я улыбаюсь ей, пытаясь показать, что не сержусь:
- В этом была и моя вина. После пожара я была немного не в себе… Три месяца провела в больнице, а потом, когда выписалась, всё казалось слишком странным. Я не могла ходить… ничего толком не могла.

- Ох, Белла, - говорит она, положив руку мне на плечо. – Я вспоминала тебя не один год. Да и потом, когда уже встретила Джаспера, иногда мы разговаривали о тебе. Я всегда задавалась вопросом, где ты. Всё ли с тобой в порядке. Да и остальные тоже.

- А Эдвард?..

- Он не любил таких разговоров. Это было для него слишком тяжело, - она замолкает, словно не зная, стоит ли продолжать. – Если можешь, ответь, что же случилось? Почему ты не писала?

- Я писала. И никогда не получала его писем, - вздыхаю я. – А он не получил ни одного из моих.

- Что?! – потрясённо восклицает она. – Но почему…

- Не знаю, - отвечаю я, не желая сейчас углубляться в трудную для меня тему. И отпиваю немного пива. Анжела, похоже, понимает.

- Наверное, это странно – снова увидеться с Эдвардом?

- Да. То есть было очень странно вначале. Однако теперь всё не так уж плохо. Мы пытаемся быть друзьями.

- Вы всегда были очень близки, - вспоминает она. – Даже до того, как начали встречаться.

- Да.

- Он постоянно защищал тебя… и Элис.

При упоминании её имени я бросаю взгляд через плечо Анджелы в сторону Эдварда. Он разговаривает с кем-то, кого я не знаю, но смотрит на нас. На мгновение мы с ним встречаемся глазами, а потом Анджела снова привлекает моё внимание.

- А как относится ко всему этому твой жених? – спрашивает она со смехом. – Не возражает против того, что ты тусуешься с Эдвардом? Должно быть, он потрясающий парень.

И я запутываюсь в паутине собственной лжи – как объяснить, что я так ничего и не рассказала Джейкобу? Любые слова покажутся ужасными…

- Изабелла, - слышу я рядом певучий голос. Это Кейт. Её огромные синие глаза подведены чёрным карандашом, а на пухлых губах, сейчас изогнутых в улыбке, – красная помада. – Как хорошо, что ты пришла послушать Эдварда.

- Ну да, я бы такое не пропустила, - отвечаю я без колебаний.

- Он очень ценит твоё мнение, - продолжает она. – Тааак приятно это видеть, - неискренняя интонация её слов просто поражает. Эта девушка рассматривает меня как своего рода угрозу, а я не в том настроении, чтобы смириться с издёвкой.

- Неужели?

- Да. Думаю, с его стороны было весьма любезно пригласить тебя, ведь вы когда-то очень дружили и всё такое, - она говорит с такой уверенно-снисходительной интонацией, что у меня сжимается сердце. Эдвард явно посвятил её в наши отношения – и мне это нисколько не нравится. Её недоброжелательность словно оскверняет всё… всё вообще. Анджела покашливает.

- Мило, что ты присоединилась к нам, Кейт, - говорит она так же снисходительно. – А где же Гаррет?

Кейт закатывает глаза:
- Я не слежу за своими бывшими, Анджела. В отличие от некоторых, - и она многозначительно глядит на меня.

- И как это следует понимать? – спрашиваю я, теперь уже рассердившись. Она намекает, что я пришла сюда, преследуя Эдварда? Судя по её поведению, они не просто друзья… она метит свою территорию, требуя, чтобы я отступила. Но… что общего у него может быть с такой особой?

- О, никак, - уклончиво говорит она.

Не могу поверить, что Эдвард рассказал ей о нас… Не знаю, сколько ей известно, но в любом случае это мне не нравится. Теперь и всё наше отделение, разумеется, будет в курсе. Я чувствую себя преданной. Когда Эдвард подходит, я не могу даже взглянуть на него.

- Эй, - говорит он, положив руку мне на плечо, - всё в порядке?

Меня передёргивает от его прикосновения, а мысль о том, что он мог быть с Кейт, вызывает тошноту.

- Отлично, - отвечает Кейт, невинно округляя глаза, и отпивает из своего бокала.

- Да. Хорошо. Вообще-то, я как раз собиралась уходить, - говорю я ему, чувствуя подступающие слезы и комок в горле.

- Что? Не уходи. Ведь у меня ещё не было возможности поговорить с тобой, - недоуменно говорит он.

- Ну да, ты занят, - соглашаюсь я. – А я устала. Извини.

Анджела смотрит растерянно, явно удивлённая такой внезапной переменой моих планов, но горячо обнимает меня. Я чувствую себя глупо из-за того, что убегаю, и всё-таки просто не могу с этим справиться.

- Было очень приятно увидеться с тобой, - бормочу я.

- Пожалуйста, не позволяй ей прогнать тебя, - так же тихо отвечает она.

- Мне нужно идти. Извини. Я тебе позвоню, - обещаю я.

- Ладно.

- Белла, - Эдвард шепчет, почти шипит, - что случилось?

- Эдвард, - успокаивает его Кейт, протягивая к нему руку. – Она устала. Отпусти её. Твои друзья здесь, остальное не имеет значения.

- Тебя это не касается, - рычит он на неё.

- Я ухожу, - говорю я, собравшись с силами, чтобы посмотреть ему в глаза.

На его лице смесь недоумения и злости, а взгляд мечется между мной и Кейт. Но я не хочу снова устраивать сцену.

- Прощай, Эдвард, - тихо говорю я.

---

1 Ли Хант (James Henry Leigh Hunt, 1784-1859) — английский эссеист, журналист, поэт, драматург, критик.

2 Розали пародирует фразу мальчика из фильма «Шестое чувство», 1999г.: «Я вижу мёртвых людей» (в оригинале Розали говорит: «I see… hipster people», а маленький герой фильма «The Sixth Sence» признаётся: «I see… dead people»).

3 Фи́лип Милтон Рот (англ. Philip Milton Roth; род. 19 марта 1933) — американский писатель, автор более 25 романов, лауреат Пулитцеровской премии.

4 Первое компьенское перемирие (Компьенское перемирие 1918 года) — соглашение о прекращении военных действий в Первой мировой войне, заключённое 11 ноября 1918 года между Антантой и Германией во французском регионе Пикардия недалеко от города Компьен.

5 Proprietario (итал.) – владелец.

6 Negozio di fiori (итал) – цветочный магазин.

7 Il Cimitero Acattolico (итал) – протестантское кладбище.