Я категорически отказывалась куда-либо ехать с отцом, особенно во время летних каникул. Но тут такое дело… Если он решил, что это пойдет ему на руку, его практически невозможно переубедить.
Одним прекрасным утром, когда я была полностью освобождена от дел и наслаждалась продолжительным сном, отец вошел в мою спальню и сказал, что вскоре мы посетим Шотландию по очень важному делу. На все мои упреки он заверил, что я тоже хорошо проведу там время. Не знаю, с кем и как, но громкий бас папы заставил поверить. В конце своей речи он добавил, что это можно считать небольшим отпуском отца и дочери.
Кажется, у него определенная тяга к депрессии и отсутствие явного понимания об идеальном отпуске. Иначе как можно понять его срочное решение переехать из Лос-Анджелеса в Тауэр-Хамлетс, что в Лондоне, сразу после окончания войны и желание провести свой первый, настолько «долгий» отпуск с дочерью в Инвернессе?
Конечно, со временем я смогла простить отцу наш переезд и Шотландию. Словом, причин злиться было предостаточно, включая и то, что мне пришлось разорвать отношения со своим первым молодым человеком, в которого, как я считала, была безумно влюблена. Правда, до тех пор, пока по соседству от нас не поселилась семья папиного друга, с коим он вместе, плечом к плечу, прошел всю войну. Только тогда я смогла наконец поздороваться за завтраком и пожелать отцу приятного и продуктивного дня.
Этот прекрасный, подтянутый молодой человек, являющийся сыном того самого друга, просто заполонил мое сознание, и я почти забыла о горечи расставания с Ником, но, как истинная леди, я не собиралась делать первые шаги навстречу. Он должен был сам каким-то образом догадаться, что почти каждую ночь я видела наш с ним первый поцелуй и его руки, изучающие мое обнаженное тело.

– У вас слишком хорошее настроение для такого дня, – с долей сарказма задел меня наш дворецкий, Малкольм, когда я спустилась к завтраку.
Кстати говоря, Малкольм Стоун – еще одна из причин, почему переезд в Англию со временем показался мне хорошей идеей. Прекрасный человек с отличным чувством юмора.
– Я смирилась. Веришь? – Я плюхнулась на стул и устремила взгляд на яичницу с беконом, запах который резко проник в ноздри. К слову, я ненавидела жареные яйца. – Это мне? Или я что-то перепутала?
– Это ваша тарелка, мисс Оллфорд.
Малкольм хотел было удалиться из столовой, держа спину и голову, как всегда, ровно, но я его остановила:
– Ты ведь знаешь, что я ем по утрам, – показала на тарелку, – и это явно не бекон и жареные яйца!
– Ваш отец велел сделать сытный завтрак перед вашим отъездом, – абсолютно спокойно и монотонно произнес дворецкий, чем разозлил меня еще больше.
– Можешь скормить это Лаки. Я съем йогурт и фрукты, как вчера, как и неделю назад, как и всю свою сознательную жизнь!
Я демонстративно поднялась со своего места и отправилась к холодильнику, выказывая на лице все недовольство по поводу сложившейся ситуации.
– Я предположил это, потому… – Он улыбнулся своей фирменной кривоватой улыбкой, чем остановил меня на полпути, и открыл крышку металлического подноса, под которой был мой любимый йогурт и красиво выложенные фрукты в хрустальной вазочке.
Я немедленно расплылась в улыбке и села обратно на свое место.
– Ну, вот зачем ты так? – аккуратно положив в рот чернику, засмеялась я. – Больше всего на свете ненавижу жареные яйца, ты же в курсе.
– Твой отец и правду сказал приготовить тебе яичницу с беконом, потому что ехать достаточно долго, а йогурт и несколько маленьких ягод черники не сделают тебя сытой на длительное время.
– Завалил бы по такому поводу кабана. Он-то куда сытнее скромных яиц и пары ломтиков бекона…
– Сделаю это по случаю вашего приезда, мисс, – послав мне одобрительный кивок, дворецкий удалился, чтобы перепроверить багаж.

После завтрака, стоя у окна с чашкой бодрящего чая, я увидела нашего соседа, а именно, моего обожаемого Гарри; он помогал матери, занимаясь стрижкой кустов огромными садовыми ножницами. Делал он все достаточно неуклюже, на что его матери приходилось постоянно отвлекаться, дабы пояснить сыну, как сделать правильно.
Я решила, что пережду некоторое время, когда он останется один, и заставлю себя выйти и перекинуться парочкой фраз. Если не сегодня, то никогда.

– Доброе утро, сосед, – попыталась улыбнуться я, чтобы не показать ему, как сильно нервничаю. Хотя содержимое чашки в моей руке намеревалось убежать от такого волнения.
– И тебе доброе, соседка. Почему ты здесь? – не отрываясь от своего дела, спросил Гарри.
Замечу, что с ножницами он обращался все так же неуклюже, поэтому его тон «крутого парня» никак не исправлял ситуацию.
– Я тут живу, если ты не заметил за последние два месяца. – Я одарила его дрожащей улыбкой, но немедленно это скрыла, когда он перевел свои изумрудные глаза на меня.
– Слышал, вы уезжаете сегодня в Шотландию.
– Ах да, это всего на две недели. Отец занялся новой книгой и хочет обсудить некоторые моменты с одним священником из Инвернесса. Книга тесно связана с религией, так что… ему необходима некоторая консультация.
– Это весьма интересно, – без капли заинтересованности сказал парень, и мне стало немного неуютно в его компании. – Удачной поездки, – нокаутировал меня Гарри.
Не нужно быть дурой, чтобы понять, когда с тобой не хотят вести диалог и пытаются прогнать, не используя прямые фразы.
– Спасибо. Удачной стрижки кустов… – И как бы эта фраза ни звучала из моих уст, я произнесла ее с такой интонацией, чтобы он понял, как задел меня своим поведением.
Я вернулась в дом, по дороге виляя задницей как можно сексуальней, дабы этот зануда понял, как сильно он только что облажался. Еще некоторое время я стояла у входной двери, уставившись в одну точку и обдумывая все детали неудачного разговора с Гарри, как меня прервал Малкольм:
– Неудача? – В его руках был бокал, который он протирал чистым полотенцем.
– Еще какая. – Я сделала измученное лицо и опустила руки. – По правде говоря, я подозревала, что не нравлюсь ему даже на сотую долю того, как сильно нравится он мне, но не думала, что все настолько критично.
– Я бы на твоем месте не расстраивался. Ты едешь в другую страну, где ни ты, ни тебя никто не знает. Новые знакомства, возможно, курортный роман, – произнес дворецкий, чем очень меня рассмешил.
– Папа и на пушечный выстрел не подпустит меня к особям мужского пола, у…
– ...которых на уме лишь то, как запудрить мозги и воспользоваться тобою, – в один голос произнесли мы с Малкольмом и хихикнули, чтобы отец ни в коем случае не услышал.
Но, кажется, он услышал, по крайней мере, то, что мы смеемся. В следующее мгновение из его кабинета в столовую промелькнула тень.
Мы переглянулись. Малкольм сказал:
– Я помогу твоему отцу с вещами. Твой чемодан уже в машине. Если хочешь, проверь, все ли на месте.
– Я полностью тебе доверяю, – ответила я и попыталась сесть в кресло, но услышала голос папы:
– Кэтрин, ты не могла бы подойти?

***

Шотландия встретила нас пасмурной погодой, что, в общем-то, меня не удивило, и холодным ветром, сдувающим мои волосы в один большой и не распутываемый клубок. Я то и дело поправляла шарф на шее, чтобы тот не улетел, пока мы ждали такси на железнодорожном вокзале Инвернесса.
– Долго еще ехать, пап? – спросила я с каплей надежды на то, что совсем скоро смогу отогреться в теплой постели.
– Нет, милая, не больше получаса.

Когда такси доставило нас в дом преподобного, я вышла из машины, вдохнула свежий горный воздух и осмотрелась, потому что дорога сюда показалась мне слишком утомительной, и я задремала.
Деревня, где мы проведем следующие две недели, находилась на небольшом склоне у подножья одного из утесов. Везде было чисто, убрано и тихо. Послевоенная перестройка заметна невооруженным глазом, потому что даже столетний дом пастора выглядел довольно свежо.
Водитель помог моему отцу достать из машины багаж. Его оказалось не так много, правда, мой чемодан им пришлось поднимать вдвоем.
– Дорогая, ты уверена, что поняла, насколько дней мы сюда едем? – с долей юмора заметил папа, и они с грохотом приземлили мой чемодан на землю. Их гримасы дали понять, что я действительно переборщила с вещами.
– Здесь холодно, пап, поэтому пришлось взять много свитеров, – протянула я, – и ботиночек…
– Что ж, спасибо, – поблагодарил отец водителя чаевыми, и тот, мило улыбнувшись, уехал.
Я проводила машину взглядом, снова пригладила спутанные волосы, как тут же увидела на редкость странную картину, перед тем как зайти в дом.
– Кровь!
Папа поправил очки, которые скатились на кончик носа, и присмотрелся к пятну.
– И там тоже! Что здесь произошло? Куда ты меня привез?..
– Успокойся, милая. Это кровь петуха, не более.
Я одарила отца холодным непонимающим взглядом. Он сказал так, будто это в порядке вещей – обмазывать входную дверь кровью петуха. Еще бы добавил, что нам тоже не мешало бы так делать дома.
– Это ритуальная жертва по случаю старинного праздника. Горная Шотландия довольна суеверная, так что не бойся. Если тебе очень интересно, ты можешь поговорить с преподобным; он все тебе объяснит в подробностях. Я мало что смогу рассказать.
– Нет уж, спасибо. Никогда не считала себя суеверной и всегда относилась скептически к данному роду деятельности, – занудничала я, после чего мы все-таки зашли в дом.
Пастор был занят разговором с неким человеком, но как только увидел нас – а зашли мы довольно тихо, – немедленно отвлекся.
– Мистер Оллфорд, я так рад вас видеть! – Маленький, толстенький мужчина снял очки, отложил все бумаги и направился в нашу сторону, чтобы поприветствовать. – Проходите, располагайтесь, чувствуйте себя как дома.
Я сделала неуверенный шаг вперед, вдыхая запах старой мебели и травяного чая. Мистер, с которым пастор вел беседу, мило улыбнулся нам и тоже подошел, чтобы познакомиться.
– Мне тоже очень приятно снова оказаться у вас, мистер Уэйкфилд. Я с нетерпением ждал этой поездки.
– Радостно это слышать, – кивнул викарий, после чего вспомнил обо мне и немедленно извинился:
– Бог мой! Прошу прощения! Вы, должно быть, мисс Кэтрин. – Его сияющая улыбка не смогла оставить меня равнодушной. – Я так много слышал о вас.
– Аналогично, – ответила я, глядя на папу.
– В жизни вы еще прекрасней, чем на фотографии, – заставил меня покраснеть мужчина. – Кстати, знакомьтесь, это мистер Рэндолл, профессор истории в Оксфорде. Мы с ним пытаемся…
– Прошу, не гоните лошадей, преподобный. Я еще не приступил к своим обязанностям. – Мистер Рэндолл протянул руку отцу и поцеловал мою, в знак уважения. – Фрэнк Рэндолл к вашим услугам.
– Дэвид Оллфорд, – представился отец.
– Очень приятно. Однако прошу меня извинить, скоро должна прийти моя жена, так что я оставлю вас…
В этот момент в комнату вошла женщина с темными кудрявыми волосами, в длинном бежевом пальто из последней коллекции «Диор», о котором я не то что мечтала… я бредила им последние пару месяцев! Мой взгляд камнем упал на нее, и стало понятно, что ей очень любопытно, кто мы такие, и уходить, как намеревался ее муж, она не собиралась.
– А вот и она, – дернулся мистер Рэндолл и поспешил встретить супругу, поцеловав ее в щеку.
– Миссис Рэндолл, вы как раз вовремя! – обратился к ней пастор, раскачивая ее руку. – У нас не просто хорошие новости по поводу предка вашего мужа, а еще и гости из Лондона, с которыми вам непременно стоит познакомиться за чашечкой чая.
Викарий был вынужден прервать свою речь, так как в комнату вошла другая женщина.
– Я что же, опоздала к приезду гостей? – расстроено произнесла она, нервно изучая нас взглядом. – Простите ради бога, возилась в саду и забыла о времени.
– Это миссис Грэхем, моя экономка.
– Очень приятно, – почти в один голос отозвались мы с отцом.
Надеюсь, это все, с кем нужно было познакомиться. Или есть еще кто-то? Их я уж точно не запомню. Столько лиц за один раз мне явно не упомнить, с моей-то ужасной памятью на лица и имена.
– Предлагаю вам немного подкрепиться, джентльмены, – проговорила экономка и уставила взгляд на них, ожидая одобрения.
– Было бы неплохо.
– Я принесу вам чая и бутербродов. Может, миссис Рэндолл и мисс Оллфорд присоединятся ко мне на кухне?
Мы с миссис Рэндолл переглянулись, уголки ее глаз поднялись. Улыбка этой женщины заставила меня передумать, ведь я собиралась отказаться, так как очень хотела попасть в свою комнату и немного отдохнуть.
– Боюсь, миссис Грэхэм, наши гости только с дороги, им следовало бы показать их комнату и дать время отдохнуть, – молниеносно вспомнил пастор о том, что мы здесь стоим всего пару минут, а никак не весь день.
– Нет, я с радостью присоединюсь к вам, – опешила я и подошла к экономке. – Вещи подождут, а вот голодный желудок – нет, – сказала я, на что все тихонько посмеялись.
Отец с радостью подхватил эту идею и отставил наши чемоданы в сторону, чтобы они не загораживали проход.
Мы втроем зашли в большую и довольно уютную кухню, где было видно, что каждая мелочь отполирована до блеска и стоит на своем месте.
Мне предложили занять стул у обеденного столика, что я и сделала, хотя только потом поняла, что стоило бы предложить помощь в приготовлении, как миссис Рэндолл.
– Клэр, что вы! Присаживайтесь, я сама все сделаю. Вы гости в этом доме.
Я заметила, что Клэр выглядела очень утонченной; все ее движения были плавными, в какой-то степени даже завораживающими, словно все, к чему она прикасалась, оживало. Не то что я. Хоть я и стройная, но неуклюжая, как корова на льду. Мои движения, в отличие ото всех, кого я знала, казались отвратительными. Не только для леди из высшего общества, но и для обычной девушки я была посмешищем.
– Мне кажется, нас не представили должным образом, – начала она с довольно заметным британским акцентом. – Клэр Рэндолл, можно просто Клэр.
– Кэтрин Оллфорд. Просто Кэтти. – Улыбка сама по себе появилась на моем лице.
– Очень приятно, Кэтти. Надеюсь, вы не против моей компании? Судя по всему, вас привезли сюда не по вашей воле, а я почти все свободное время провожу одна, так как мой муж занимается изучением генеалогического древа.
– Что вы! Я абсолютно не против, учитывая, что друзей своего возраста уж точно здесь не найду, – с долей грусти сказала я, – как обещал папа, когда уговаривал поехать с ним.
Не трудно было заметить, что она обзавелась желанием узнать, сколько же мне лет, поэтому я не стала ее мучить.
– Мне семнадцать, но через месяц будет восемнадцать.
– Я так и подумала, хотя выглядишь немного старше. Ничего, что я перешла на «ты»?
Я одобрительно кивнула и продолжила:
– Я не раз слышала, что кажусь старше своих лет даже без использования косметики. Не знаю, хорошо это или нет. В какой-то степени – да. Когда мы с отцом бываем на благотворительных вечерах или еще какой-то лабуде подобного рода, мне иногда наливают шампанского без капли сомнения, что я совершеннолетняя. С другой стороны, когда мне стукнет пятьдесят, все будут думать, что мне девяносто… Вот это уже печально.
Этим я очень рассмешила Клэр. Мне даже понравилось, что во время смеха она ненароком положила на меня руку, тем самым показывая, что я пришлась по душе ей как собеседник, даже несмотря на то, что я младше и, вероятнее всего, глупее ее в сотни раз.
С иной стороны, не припомню, чтобы я когда-либо так быстро могла найти общий язык со взрослым человеком, тем более беспокоилась: понравилась ли я ему?
– Не переживай. В пятьдесят ты будешь выглядеть на все тридцать.
Наш разговор прервал громкий смех мужчин, когда миссис Грэхем вышла, чтобы подать им чай. Дверь открылась, и в нее, как поток воздуха, влетел смех моего отца. Выглянув из-за спины своей собеседницы, я заметила стакан виски у папы в руке и поняла, что это надолго.
– У тебя вовсе не британский акцент, – подметила скорее даже для себя самой Клэр. – Американка?
– Так точно, – кивнула я. – Лос-Анджелес, штат Калифорния.
– Правда? Я бывала там пару раз. Мой дядя – археолог, благодаря ему я много что повидала на своем веку.
– И как вам Лос-Анджелес?
– О, прошу тебя, давай перейдем на «ты». Я не настолько старше тебя, как кажется.
– Прошу прощения, если обидела.
– Ты нисколечко меня не обидела.
– А вот и я! – воскликнула экономка, прервав нас. В руках у нее был пустой поднос, который она с грохотом опустила на стол.
– Сейчас я угощу вас вкуснейшим чаем, – буквально пропела она и вытерла руки о фартук. – Богом клянусь, это самый лучший чай на свете! Да еще и чаинки не так быстро оседают на дно, так что успеваешь погадать…
– Вы гадаете по чаинкам? – спросила Клэр полушутя. Я тоже улыбнулась, ссылаясь на свой скептицизм.
– Конечно же, мои дорогие. Меня научила моя бабушка, а ее – ее бабушка. Я сейчас налью вам, а потом посмотрим, что у вас там…
Передо мной появились чашка с чаем и тарелка с печеньем, от которого исходил такой божественный аромат свежей выпечки, что узел в животе завязался еще туже.
Я немедленно приступила к трапезе, в отличие от Клэр; она сделала маленький глоток и поставила чашку на место, попробовав, по-видимому, один из вкуснейших напитков в жизни.
Экономка преподобного следила буквально за каждым нашим глотком, в ожидании, когда же мы наконец скажем ей, что закончили. Меня эта ситуация немного напрягала, поэтому я тянуть не стала.
– Посмотрите, что же меня ждет в будущем? – Я всеми силами пыталась не выдать свой сарказм.
Миссис Грэхем очень долго рассматривала мою чашку, надев предварительно очки, которые запотевали всякий раз, когда она подносила чашку близко к глазам.
– Все очень странно, дитя мое…
– И почему же? – в этот момент мне стало даже интересно.
– Совсем недавно ты пережила тяжелый для тебя самой переезд, а с ним – нелегкое расставание с молодым человеком…
Вначале я удивилась – и это даже мягко сказано, – но вспомнила, что ей об этом мог сообщить пастор. Клэр слушала так же внимательно, как и я, посматривая то на меня, то на экономку-предсказательницу.
– И это, судя по всему, не последний твой переезд в жизни. Впереди тебя ждет путешествие, но... – Женщина замолчала на время.
– Что «но»?
– Не могу понять. – Брови ее нахмурились, губы сложились в тонкую линию. – Одни противоречия. Вот тут сказано, что тебя ждет великое путешествие и новый дом, но на нем лежит листик, который все это отрицает.
– Возможно, я в последний момент передумаю и никуда не уеду, так ведь? – спросила я миссис Грэхем.
– Все возможно. О! Скоро ты влюбишься. Это будут самые сильные чувства в твоей жизни, но, к сожалению…
– Что? Что? – уже не на шутку занервничала я. – Это будет не взаимно? Почему так много «но»?
– Вас будет трое в этой любви…
– Трое? Это как? Я буду любить еще кого-то? Или он будет любить другую? – Вопросы в моей голове вырисовывались со скоростью света.
– Я не могу знать. Такие детали мне не дано увидеть.
Сказать, что гадание загнало меня в тупик, – не сказать ничего. Несмотря на то, что я никогда не верила во все это, было любопытно: что же такого может поведать обо мне чашка чая? Скорее всего, это выдумка, иначе в мире было бы меньше боли, если бы люди знали, что ждет их впереди.
Гадание по чаинкам Клэр прошло не менее странно, чем мое. Уже в тот момент я начала задумываться: а не полнейшая ли ерунда все это? Миссис Рэндолл экономка сказала почти то же самое и всякий раз искоса на нас посматривала, будто что-то ведала, но не говорила об этом.
Я видела по реакции Клэр, что она встревожена не меньше меня, но уговаривала саму себя, что все это бред собачий. Ей она нарекла развод и второго мужа, которого придется делить с кем-то еще – это был еще больший абсурд, чем все выше сказанное.
– Ох, спасибо вам большое, миссис Грэхем! – Я поднялась со стула, и одновременно со мной это сделала Клэр. – Это было очень увлекательно. – «Хоть и странно», – добавила я про себя.
– Не принимайте мои слова близко к сердцу, это ведь всего лишь гадание, – бережно положила руку мне на плечо экономка, и я закивала.
На кухню вошел пастор, а следом за ним – мой отец; в руках у них были пустые чашки, которыми они начали шуметь, кладя их в раковину. Миссис Грэхем подбежала к ним, видимо, не решаясь доверить мужчинам хоть какую-либо работу по дому. Она ловко отодвинула их в сторону и заверила, что сама справится.
– Клэр, быть может, вы присоединитесь к нам за стаканчиком виски в кабинете? Мы с мистером Оллфордом и вашим мужем сделали поистине великое открытие! – радостно, словно ребенок, произнес мистер Уэйкфилд, на что мой отец поддакивал после каждого слова. – Не хотите послушать?
– Кэтти, ты тоже можешь присоединиться к нам, – вставил папа.
– Прошу прощения, но я хотела бы принять ванну и немного отдохнуть после дороги.
– Да, Кэтти ведь не дали даже привести себя в порядок после столь долгой поездки, – встала на мою защиту Клэр.
– Понимаем…
– Если ты и твой отец не против, я бы составила тебе компанию позже. Возможно, ты захочешь пройтись по улочкам деревни и подышать свежим воздухом перед сном?
– Конечно! Было бы чудесно, – даже не дожидаясь реакции папы, ответила я. – После семи буду свободна.
– Что ж, отлично. Тогда до встречи, – сказала миссис Рэндолл, прежде чем отправиться к мужу.
Я ненароком увидела реакцию отца и поняла, что он был рад этой затее даже больше, чем мы с Клэр.
– До встречи!