Лишь тот способен добрым быть, кому пришлось от злости выть.
Лишь тот узнает дружбы цену, кто испытал друзей измену.
И лишь тому любовь дана, кто ненависть познал сполна.

Десять лет.
Я думала, что будет легче.
Десять лет.
Я думала, что сойду с ума.
Десять лет… Десять лет…
Почему-то мне всегда нравилось смотреть на закат солнца. Именно не на рассвет, а на закат. Это уже диагноз: мне нравится то, что заходит. Я люблю то, что недоступно.
Розовый цвет разлился по всему небу Ла-Пуш. Отблески отражались в море. Сидя так высоко, на самой вершине, на склоне, я могла наблюдать, как заканчивается день. Ещё один день. Мой новый день…
Я уехала из Ла-Пуш десять лет назад.
Десять лет.
И только сегодня, несколько часов назад, смогла вернуться.
Тот день, последний день своей старой жизни, я помню отчётливо, потому что боль не забывается. Она въедается в каждую клеточку, заполняет каждую вену. День свадьбы Эмили и Сэма. Я согласилась быть её подружкой, зная, что обрекаю себя на каторгу, на адскую боль. Но, честно, я даже не предполагала, что меня будет так снедать. Что моральная боль перетечёт в физическую. Мне тогда казалось: я остыла к Сэму и мне будет легче.
Я надеялась, что смогу вернуть прежние отношения со своей любимой сестрой.
Я ошибалась.
У меня не получилось, потому что боль не забывается.
Сразу после свадьбы я превратилась… убежала… Я даже помню голоса Пола, Джейка и Сэта – они пытались меня остановить. Но моя скорость была моей привилегией, и я всегда могла убежать… но только не от себя, только не от боли.
Я бежала шесть часов. Последние шесть часов в шкуре. Будучи волком, воспринимаешь чувства по-другому, они притупляются. Но это западня, потому что в шкуре я бы никогда не смогла забыть и снова полюбить. Шкура создавала лишь иллюзию спасения, лишь тень. Мне нужно было стать человеком, чтобы снова быть собой. По крайней мере, чтобы начать чувствовать себя, найти потерянные гордость и уважение.
Обернулась я только где-то в Канаде. И всё. Больше я не превращалась. Я нашла в себе силы стать самой собой, поэтому я не могла вернуться. Здесь бы всё началось с самого начала.
Шли дни, недели, месяцы, годы… Менялось время, менялась я.
Работу нашла довольно быстро. Там же дали комнату. Я работала помощницей медсестры в местной больнице. Работала четырнадцать часов в сутки. Но мне этого было категорически мало. Я не могла забыться. Не могла залечить раны.
Поступила в университет, чтобы времени не было совсем. Но это тоже не помогало… Сэм и Эмили мерещились мне везде, повсюду. Я слишком долгое время была в коконе, в страхе и боли.
Я считала, что загруженность сможет мне помочь, но я ошибалась. Каждый вечер я с грустью понимала, что всё начинается по новой: я видела Сэма, меня всё ещё тянет к нему, сюда. Что я всё ещё не могу простить свою сестру, которая, собственно, не была ни в чём виновата.
Если бы я не превратилась в тот вечер, когда умер мой отец, было бы легче. Я уверена. Но судьба распорядилась по-другому. И мне пришлось терпеть, но всему приходит конец…
Руки опускались, хотелось завыть. Но нельзя. Настоящая боль рождается в голове, растекается по всему телу и заставляет идти дальше, когда тело требует упасть.
И я шла. Раздирая сердце на кусочки. В одиночку. В неизвестности. Проглатывая слёзы.
И я пришла.
Однажды тьма ушла, испугавшись света.
В тот день я, выполняя свои обязанности, делала обход. И зашла в палату №13. Там лежал парень двадцати пяти лет с сильным ударом позвоночника. Один. Совсем один. Его сбила машина, оставив после себя пустоту. Амнезия. Он лишился памяти, она просто стёрлась. При нём не было документов, телефона… ничего. Это было пять лет назад.
Придя туда один раз, я уже не смогла его забыть. Возвращалась туда снова и снова. Он не знал своего настоящего имени, но попросил, чтобы мы все звали его Дином. Почему? Он и сам, наверное, не знает. Так или иначе, его стали называть Дином. Дин Кристал.
Потихоньку он начал вставать на ноги, ходить. Травма позвоночника была не очень серьёзной, поэтому через три месяца он уже запросто мог бегать. И бегал. По всему больничному отделению. В поисках меня.
Я сама не знаю, как так получилось, но мне стало не хватать его. Я привязалась. Я боялась новой привязанности, потому что точно знала, что справиться с новой болью просто не смогу. Не выживу. Но время шло, а новой боли всё не было… Теперь, вместо того, чтобы вспоминать, я каждый вечер шла к нему и мы гуляли по городу… Гуляли почти до самого утра. К тому времени я уже закончила университет и была специализированной медсестрой, пока только проходила практику, но все говорили, что с моим упорством повышение мне гарантировано. Так и вышло.
Через год меня назначили хирургом в этой больнице. Дин уже встал на ноги полностью и устроился на работу преподавателем в местную школу по протекции органов, которые вели его дело и помогали вспомнить прошлое. Но оно не вспоминалось. Может, это и к лучшему: кто знает, что бы там было… Я бы не отказалось всё забыть, но у меня бы ничего не вышло.
Ещё через год мы с Дином поженились. Стали настоящей семьёй. Теперь у меня была опора и защита. Я не рассказывала ему ничего о том, кем являлась раньше. Наверное, поэтому его всегда удивляло, что я так молодо выгляжу.
Спустя год я обнаружила, что уже не способна к регенерации. Отказ от превращений сыграл свою роль, я перестала быть оборотнем. Теперь мне оставалось только ждать…
И вот, пройдя путь лишений, страхов и боли, я нашла в себе силы вернуться в родной Ла-Пуш. Дин, который теперь уже работал в университете, разумеется, одну меня не отпустил. Несколько часов назад мы прилетели сюда.
Встретившись с уже изрядно постаревшей мамой и Чарли, с которым она теперь живёт, я отправилась на поиски Сэта. Жду вот теперь его тут, на склоне, пока не учует – по лесу ведь теперь не побегаешь. Дин же остался разговаривать с мамой, они нашли общие темы.
Калленов здесь уже не было, впрочем, как и Джейка, поэтому мне нечего было бояться. Только воспоминаний. Но, как оказалось, я теперь ничего, кроме горечи, не испытываю. Боли больше не было. Она прошла. Оставила после себя крупные рубцы, но ушла.
Старую любовь нельзя залечить, её можно только вытеснить новой. И я это сделала. Я полюбила снова.
Я справилась. Я смогла начать всё сначала. И это повод для гордости.
Внезапно тишину нарушил звонок мобильника. Я, вздрогнув, вытащила трубку и приложила к уху.
- Лейка! – на том конце провода раздался звонкий голос моей помощницы Крис. – Анализ твоей крови готов. Леа, поздравляю, ты беременна. Ты скоро станешь мамой.
Солнышко уже зашло, но только для того, чтобы взойти снова.