Благими намерениями mp3

- Добрый вечер, миссис Блэк! – радушный консьерж, невысокий и полноватый лысеющий шотландец с «редкой» фамилией О,Нил распахнул передо мной дверь, пропуская внутрь парадного, уютно освещенного и теплого. Я с облегчением ощутила тепло, так как основательно продрогла от лондонского тумана, холодного и липкого. Приветливо улыбнувшись консьержу и перехватив поудобнее пакеты с продуктами, я прошла через скромный, но чистенький холл к крошечному старинному лифту.
Трехэтажный домик, в котором было всего двенадцать квартир, был расположен в районе Самерстоун, неподалеку от дома родителей Софии. Квартиру нашел нам мистер Розанов, раньше ее занимал сотрудник его отдела, но он уехал на новое место службы и квартира освободилась. Она была служебной, а так как Джейка взяли по рекомендации отца Софии на работу в лондонское отделение Интерпола, то мы существенно экономили на квартплате.
Да, как ни странно это звучало, я научилась думать об экономии. И готовить тоже. И убираться в квартире, а еще ходить в автоматическую прачечную на углу и за продуктами в супермаркет. Я многому научилась за год жизни в Лондоне вдали от своих родных. Училась, преодолевая всякие житейские трудности, иногда отчаиваясь и потихоньку от Джейка рыдая от бессилия, а иногда в сердцах ругая себя за то, что уехала. Но когда я видела счастливые глаза своего любимого, то забывала обо всем. Для меня наградой было видеть, как его душа буквально расцветает, вырвавшись из неуютной для него атмосферы.
Я продолжала учебу, твердо вознамерившись воплотить свою мечту о карьере ученого-фармацевта. Джейк, напротив, с превеликим удовольствием бросил университет, променяв его на заочную полицейскую академию, да и то для «галочки». Ему нравилась работа полицейского, ведь, по сути, девиз «Служить и защищать» он воплощал всю свою жизнь в волчьей шкуре. Единственное, что его раздражало – это бумажная волокита, составление всевозможных отчетов, справок, рапортов, протоколов. Это Джейку не просто не нравилось, бумаготворчество его бесило. Но зато на полевой работе ему не было равных. Когда коллеги на совместных вечеринках и посиделках с пивом у нас в квартирке за просмотром очередного футбольного матча начинали мне говорить о его особом нюхе, я едва сдерживала смех. Идти по следу или уловить запах взрывчатки, как ищейка, для моего волка даже в человеческом облике было раз плюнуть. А уж в физической подготовке и стрельбе ему просто не было равных. Я даже просила его быть осторожнее и не выделяться, но иногда мой муженек был просто как ребенок. Он так гордился всевозможными кубками, выигранными в соревнованиях по преодолению полосы препятствий, стрельбе и еще бог знает чему, что я смирилась.
Отношения с родителями тоже наладились. Даже отец постепенно успокоился, перестав звонить мне каждый день и задавать один и тот же вопрос: «Ты точно не замечала ничего подозрительного?» Мама расспрашивала меня о житейских мелочах, я частенько звонила ей или Эсми, чтобы выяснить тонкости и премудрости кулинарии, которая давалась мне с трудом. Сколько было перепорчено продуктов в ходе моих «опытов», страшно представить. Джейкоб даже выработал привычку звонить с работы перед тем, как уйти домой, и спрашивать, будем ли мы ужинать дома или в кафе.
Элис даже как-то приезжала к нам вместе с Джаспером на несколько дней, правда они остановились в отеле, чтобы не стеснять нас – наша крохотная квартирка не отвечала ее представлениям о нормальном жилье. Джейкоб был как раз занят несколько дней работой по делу какого-то крупного наркоторговца, и я с удовольствием сопровождала свою замечательную тетушку в набегах на лондонские бутики. После ее отъезда остался целый ворох новой дизайнерской одежды, которую я прятала от глаз Джейка в чулане.
Только от Роуз и Эммета не было вестей. Элис сказала мне, что тревожится за них, так как видит какие-то смутные непонятные видения, которые хоть и не выглядят угрожающе, но ей, как она выразилась, «категорически не нравятся». Но когда я начала расспрашивать о ее видениях, тетя как-то неловко замолчала и отшутилась тем, что, наверное, утрачивает свой дар.
Только однажды Розали позвонила мне на сотовый, и мы проболтали, наверное, целый час совершенно ни о чем. Я так и не решилась спросить ее напрямую, что так удерживает ее в Рио. Но ее голос показался мне странным – в нем чувствовалось какое-то лихорадочное возбуждение и плохо скрываемая радость пополам с неуверенностью и ожиданием чего-то.
Но, кроме этой смутной тревоги, больше ничего не омрачало нашу новую жизнь. Нет, конечно же, она не была безоблачной. Я, естественно, не была в восторге от мытья пробирок и лабораторной посуды, уборки клеток в лаборатории университета, где подрабатывала вечерами. Не доставляло мне особой радости и постоянно думать о том, хватит ли нам денег до следующей зарплаты. Моя рука не раз тянулась к ящику секретера, где была запрятана папина кредитка. Но я постоянно останавливала себя в последний момент. Это означало бы сдаться. А я сдаваться не хотела.
В первое время, возвращаясь затемно из университета пустынными улицами, я озиралась по сторонам, как испуганный зверек. Иногда мне даже казалось, что я чувствую ледяной вампирский запах и вижу смутные тени в переулке. Но в отсутствие весомых доказательств слежки за мной я вскоре успокоилась. Возможно, я действительно встречала бессмертных, ведь не один же Алистер жил в Лондоне. Но мой запах, видимо, не побуждал их к охоте на столь неаппетитную дичь.
К тому же Элис внимательно следила за решениями Вольтури и немедленно дала знать, если бы Аро вновь разработал какую-нибудь хитроумную комбинацию.
Наша жизнь в Лондоне постепенно стала идти своим чередом, спокойно и размеренно. Я перестала вздрагивать в темном переулке и сжиматься в страхе от каждой тени, поверив в то, что и мы с Джейком можем жить простой и незатейливой жизнью обычных людей.
Так было, пока не произошла эта странная встреча.
***
День выдался трудным. После окончания последней лекции в университете я спешила в лабораторию кафедры биологии на свою вечернюю работу. Меня ждали нечищеные клетки, некормленые крысы и кролики. Мне было жаль этих несчастных животных, которые забивались при виде меня в дальний угол своей клетки и тряслись всем телом. Они чувствовали во мне хищника, и мой запах вызывал у них невыразимый ужас. После этого меня ждала лаборатория вирусологии, где высилась внушительная горка грязных чашек Петри, пробирок и колбочек.
В лаборатории было пустынно. Все студенты и преподаватели уже разошлись, да и в самом старинном здании университетского корпуса было тихо и безлюдно. Последним человеком, которого я видела этим вечером, был ночной сторож, обходивший свои «владения» сразу же после того, как заступил на пост. Он поздоровался со мной и участливо поинтересовался, когда я закончу свою работу, напомнив о том, чтобы я сдала на вахту ключ.
Помещение лаборатории вирусологии располагалось в подвальном этаже, подальше от любопытных безответственных первокурсников, вход которым в это помещение был строго-настрого запрещен. Рядом располагалась лаборатория гематологии. Меня приглашали работать и туда, но я вежливо отказалась, сославшись на загруженность и усталость. На самом деле я просто не хотела быть так близко от соблазна.
Когда я уже заканчивала уборку, мой чувствительный слух уловил какое-то движение и шум в соседнем помещении. Я замерла, прислушиваясь и принюхиваясь, как дикий зверь. Ничего. Я подумала даже, что мне показалось. Но как только я начала двигаться, снова послышалась возня. Потом что-то с мягким стуком упало на пол, донеслось какое-то сдавленное шипение. Крыс в здании не водилось, кошек тоже не держали, так как заботились о стерильности.
Холодея от страха, с бьющимся сердцем, я как можно тише подошла к двери лаборатории и приоткрыла ее. К счастью, дверь открылась почти бесшумно, и я выглянула в коридор. Он был пустым и холодным. Звенящую тишину нарушало только тихое гудение люминесцентных ламп и стук моего сердца. Замерев на месте и жалея, что произвожу столько шума, я вся превратилась в слух. Но некто или нечто, видимо, тоже меня услышал. И затаился. Теперь все зависело от того, у кого больше терпения.
Мгновения превратились в вечность. Но то, что произошло потом, было вспышкой молнии. Дверь лаборатории гематологии распахнулась настежь. Какая-то размытая фигура бросилась на меня с неимоверной скоростью, и меня буквально отбросило назад в лабораторию. Ледяной сладковатый запах обжег мои ноздри. Вампир… Железная хватка сжала горло, перед собой я видела бледное лицо, искаженное яростью, и горящие ненавистью рубиновые глаза. Глаза убийцы. Я сопротивлялась из последних сил, но перевес был явно не на моей стороне. С отчаянием ощущая на шее ледяное дыхание, я понимала, что помощи ждать неоткуда. Но внезапно я почувствовала, что хватка немного ослабла. Воспользовавшись моментом, неимоверным усилием мне удалось оторвать от своего горла ледяные руки и вскочить на ноги, отбросив своего противника к стене. Он, издав странный звук, похожий на всхлип, метнулся было в дверь, но, осмелев от его бегства, я без особой надежды на успех в последний момент бросила ему вслед первое, что мне подвернулось под руку. Это оказался металлический штатив, довольно увесистый. Но к счастью, штатив угодил беглецу прямо под колени. Он свалился как подкошенный, к удивлению, метнулся в угол и забился под стойку с пробирками будто испуганный зверек. Так быстро, насколько позволяла мне моя скорость, подобрав штатив и держа его наперевес, как оружие, я медленно стала подходить к убежищу моего неудавшегося убийцы.
Из-под стойки слышались какие-то странные звуки: не то рычание, не то всхлипы. В углу было темно, но я смогла разглядеть, что вампир был очень маленького роста, какой-то щуплый и тщедушный. Присмотревшись пристальнее, я различила худенькое и бледное почти детское личико, искаженное от страха и жажды. Тонкие бескровные губы тряслись от страха. Вампир весь сжался в комочек, обхватив колени тонкими ручонками и вжав голову в плечи. Казалось, он хотел слиться со стеной, к которой прижался.
Я осторожно и медленно, не выпуская из рук штатива, присела на корточки и заглянула под стойку. Вампир издал шипение и попытался забиться еще дальше. Это был юноша, скорее мальчик, ему едва ли исполнилось четырнадцать или пятнадцать лет. Я с недоумением вспомнила, что Карлайл говорил о запрете на обращение детей.
Наконец, убедившись в том, что этот хищник-неудачник боится меня больше, я спрятала за спину штатив, все же не выпуская его из руки, и, пытаясь не выдать свой страх дрожью в голосе, обратилась к нему.
- Не бойся, я тебя не обижу. Я почти такая же, как и ты.
Мальчик зыркнул на меня испуганными бордовыми глазенками, но не ответил. Его тщедушное тельце продолжала сотрясать крупная дрожь. Я, пожалев, что не обладаю способностями своего отца или Джаспера, продолжила:
- Кто ты? Что ты здесь делаешь? Воровал кровь? Я тебя не выдам.
Вампир снова посмотрел на меня, втянул носом воздух и спросил тонким дрожащим голоском.
- Почему ты так странно пахнешь? Ты не человек, но и не такая, как я.
- Нет, не совсем такая, - страх постепенно улетучивался, и на его место приходила острая жалость к этому странному существу, запуганному и несчастному. «Стоп, - сказала я себе. - Перед тобой не ребенок. Это убийца, вампир!» Но жалость и сочувствие захлестывали мою душу, как приливная волна. Я ничего не могла с этим поделать.
- Выходи оттуда. Я не обижу тебя. Давай поговорим спокойно. Как тебя зовут?
Мальчик посмотрел на меня с опаской, но трястись перестал. Судорожно вздохнув, он неожиданно смущенно улыбнулся мне и ответил уже почти спокойно.
- Джереми. Джереми Байерс.
- А меня зовут Ренесми. Ренесми Блэк.
Я, немного посомневавшись, протянула мальчику руку. Он снова судорожно вздохнул и, помедлив секунду, доверчиво вложил в мою протянутую руку свою узенькую ледяную ладонь. Я помогла ему выбраться из-под стойки и усадила на стул, а сама села напротив.
- Ты знаешь, кто ты? – спросила я Джереми.
- Ага, - ответил он и смешно шмыгнул носом. Особенно комично это смотрелось в сочетании с его зловеще-бордовыми глазами. – Я вампир.
- И давно?
- Ну… точно не знаю. Года два. Может меньше.
- И что с тобой случилось? Кто тебя сделал таким? Ты же еще ребенок. Таких нельзя обращать.
- Я не ребенок! - Джереми зло сверкнул на меня страшными глазами.
- Ну да, конечно, - примирительно сказала я. – Так кто это с тобой сделал?
Бледное до синевы личико Джереми стало печальным. Меня снова захлестнула волна жалости и желания его защитить.
- Я не знаю, - глухо ответил он. – Я почти ничего не помню. Вроде жил в каком-то жутком месте, в приюте, что ли. Потом сбежал и прятался на кладбище. Там есть склепы, в которых можно спать, и к церкви приносят продукты для бедных. Была ночь. Я проснулся от холода и жуткой боли в шее. Я помню бледное, очень красивое лицо. Женское… Потом темнота. И боль… Страшная сжигающая боль. Когда очнулся, сильно болело горло. И было очень странно все. Звуки, запахи… Свет резал глаза… Я понимал, что со мной что-то не так. Было страшно выходить из склепа, в котором очнулся. Но горло горело так… Потом я почуял запах, он был такой, что сопротивляться не было сил. Выглянул из склепа и увидел уборщика. Я слышал, как стучит его сердце и на шее бьется жилка. Я не понял даже, как это случилось. Очнулся, только когда он был мертв, бросил его и убежал. Спрятался в каких-то развалинах. Не выходил оттуда долго. Пока опять не стало гореть горло. Постепенно я понял, кем стал. Вспомнил какие-то обрывки фильмов, книжек. Пытался плакать. Не смог. Понял, что сердце не бьется, но зато я стал сильным и очень быстрым. Научился охотиться незаметно. На бродяг всяких. Только на детей не мог. Жалко…
Джереми замолчал и закрыл лицо руками. Мне нестерпимо захотелось его обнять, погладить по голове. Господи, это же вампир! Причем вампир, питающийся людской кровью!
- Где ты живешь?
- Где придется. Уже месяц как здесь, в подвале. Очень удобно. Еда рядом. Кровь из пакетиков. Правда она холодная и не такая вкусная. Зато не нужно убивать.
Его лицо исказилось от боли.
- Тебе не нравится охотиться? – спросила я удивленно.
- Неа. Мне страшно и противно их убивать. Очень приятно, когда по горлу стекает теплая кровь. Но потом страшно.
И снова меня буквально с головой накрыло жалостью к этому странному существу.
Мы помолчали. Я лихорадочно соображала, что же мне делать с этим мальчишкой-вампиром, не любящим убивать. Просто уйти и забыть об этой встрече я не могла. Рассказать Джейку? Это было плохой идеей. В самом удачном варианте он мог сделать так, чтобы Джереми исчез из моей жизни. О худшем я даже боялась думать. Рубиновые глаза маленького вампира были приговором в глазах моего волка. Внезапно я поймала себя на мысли, что отчего-то готова даже обмануть своего любимого, чтобы сохранить этому вампиренышу жизнь. Я даже потрясла головой, как бы отгоняя наваждение.
Но посмотрев на худенькую жалкую фигурку, скорчившуюся на стуле, и представив, как над ним нависает во всей своей мощи буро-коричневый матерый волк, я чуть не застонала от боли, пронзившей мое сердце.
Мои тяжелые раздумья прервал тоненький голосок Джереми.
- А ты кто? Ты странная. Ты не похожа на таких, как я.
- А ты встречался с другими вампирами? – я снова удивилась.
- Да, - ответил мальчик. - Два или три раза. Один раз еле успел смыться. Они охотились парой – мужчина и женщина. И когда я попался им на пути, они, видимо, решили меня уничтожить. Но я быстрый и юркий, так что удрал и спрятался в канализации. Они не смогли пролезть за мной в трубу, узко слишком.
Полупрозрачное узенькое личико осветила довольная улыбка.
- А тебе никто ничего не рассказывал, не объяснял?
- Неа. Я, видимо, и до того, как стал таким, жил один и прятался от всех. Поэтому не стал никого искать. Так и живу.
Я посмотрела на часы. Было уже очень поздно. Если я не хотела, чтобы Джейкоб, обеспокоенный моим отсутствием, примчался в университет и застал меня в такой странной компании, нужно было поспешить домой. Как будто отзываясь на мои мысли, в сумке зазвонил мобильный. Джереми дернулся было, но, осознав, что означает этот звук, успокоился и уставился на меня глазами жуткого рубинового цвета.
- Малыш? Ты еще что, на работе? – хриплый родной голос сразу же согрел душу, как солнечный луч.
- Да. Уже ухожу. Работы было много. Да еще в библиотеке засиделась.
- Тебя встретить? Подожди меня в университете, я заеду.
Я посмотрела на Джереми. И снова меня накрыло волной жалости.
- Не надо, Джейк, я сама доберусь. Поезжай домой, ты с ног, небось, валишься, двое суток на дежурстве.
Вздох, секунда молчания.
- Ладно, котенок. Жду тебя. Не задерживайся. Люблю тебя.
- И я тебя. До встречи.
Захлопнув телефон, я снова посмотрела на Джереми.
- Так. Сколько ты украл крови?
Вампиреныш потупил глаза.
- Нисколько. Холодильник был пустой.
- И что теперь?
- Пойду искать какого-нибудь доходягу. Я не пил два дня. Со здоровяком не справлюсь.
- А ты не пытался охотиться на животных?
Лицо Джереми скривилось.
- Пытался. Крысы, кошки, собаки… Фу… Это просто ужасно. А хватает совсем ненадолго.
- Ладно. Как знаешь. Мне пора. Смотри, не попадись на глаза людям.
- А то что?
- Погибнешь. Если про тебя узнают, за тобой придут. И убьют.
- Кто?
- Долго рассказывать, а мне пора. Прощай. Я надеюсь, мы больше не встретимся.
Я решительно поднялась и, взяв свою сумку и куртку, направилась к выходу. У двери я, задержавшись, выразительно посмотрела на Джереми, давая ему понять, что не собираюсь его здесь оставлять. Он со вздохом сполз со стула и поплелся к выходу из лаборатории. Закрыв дверь на ключ, я посмотрела вслед удаляющейся в темноту коридора тщедушной фигурке, и мое сердце отчего-то мучительно сжалось. К тому же в душе поселилось гадкое чувство оттого, что я впервые соврала своему мужу. Ведь перед тем, как выйти из здания факультета, я зашла в туалет и тщательно вымыла руки с хлоркой. Чтобы отбить вампирский дух. Так у меня появилась тайна.
Мы еще несколько раз встречались. Я пыталась как-то помогать ему, дважды приносила ему кровь, которую мне удалось добыть, сославшись на очередной эксперимент для курсового проекта по гематологии. И каждый раз меня охватывало странное чувство всепоглощающей жалости к этому несчастному существу. Я рассказала ему о Вольтури. Он не испугался, просто принял мой рассказ как что-то должное и, видимо, сделал какие-то выводы.
Постепенно жалость к Джереми и желание помочь ему стали для меня навязчивой идеей. Оно отпускало меня только тогда, когда его перекрывало чувство вины. Вины перед Джейкобом за свою ложь. Все мое существо кричало о том, что я должна немедленно все рассказать своему любимому. Даже в моменты близости, задыхаясь от счастья и нежности, я не могла забыть это гадкое чувство. В голове постоянно звучал тонкий жалобный голосок: «Не говори ему, он убьет меня...» Я как муха, попавшая в паутину, увязала в этом все глубже и глубже. Это было невыносимо. Но чем дальше это заходило, тем невозможнее для меня становилось признание.
Джейк начал чувствовать неладное, подолгу смотрел мне в глаза. Я с ужасом видела в его взгляде непонимание и боль. Наше неземное счастье рушилось у меня на глазах, рассыпалось как карточный домик. И я не знала, как это остановить.
К постоянному щемящему чувству тревоги и вины добавлялись еще и странные обрывочные сны, неясные и тревожные. Я кого-то искала, металась, терялась в глухом страшном лесу. Иногда я слышала волчий вой, тоненькое гаденькое хихиканье и детский плач. Я бежала на этот плач, спотыкаясь, падая, плакала от боли и бессилия. А он удалялся от меня все дальше.
К тому же я стала странно себя чувствовать. Утром я вставала разбитая, к вечеру ноги наливались свинцом, голова болела. Но, по понятным причинам, к врачам я обратиться не могла.
Как-то вечером я сидела на подоконнике, бесцельно уставившись на темную, едва освещенную тусклыми фонарями улицу. Туман клочьями полз над мостовой, клубился в подворотнях. Внезапно мне показалось, что я вижу на другой стороне улицы тщедушную фигурку, неподвижно стоящую у стены. У меня упало сердце. Я вскочила с подоконника, уронив на пол книгу, лежавшую рядом. Джейкоб посмотрел на меня с тревогой и тут же одним прыжком оказался у окна. Обняв меня, он спросил, вглядываясь, как и я, в темноту.
- Что, малыш? Что ты там увидела?
- Ничего, просто показалось.
И тут Джейка прорвало. Он взял меня за плечи, развернул к себе лицом и, пристально глядя в глаза, глухим от волнения и боли голосом произнес:
- Милая, что происходит? Ты сама не своя. Я чувствую, как ты отдаляешься от меня. Я много работаю, не могу быть с тобой рядом, как когда-то. Но мы так решили вместе. Хочешь, мы вернемся в Форкс? Ты скучаешь по родным?
Я молча покачала головой.
- Тогда что происходит? Ты устала? Хочешь, я возьму отпуск и мы уедем куда-нибудь? У нас уже есть кое-какие накопления.
От этой мысли мое сердце радостно встрепенулось. Уехать… Почему-то в моей голове сразу же возник остров Эсми, белый песок и лазурный океан. Но радость быстро потухла. В голове опять навязчиво зазвучал тоненький голосок: «Не оставляй меня. Я так одинок!»
Я покачала головой и спрятала лицо на груди моего мужа. Но он отстранился, взял меня за подбородок и снова пристально посмотрел мне в глаза.
- Несс. Не ври мне. Я же вижу, что-то происходит. Я, конечно, не твой папочка, в голове у тебя копаться не умею. Но мне и не надо. Я и так вижу тебя насквозь. Давай рассказывай.
Слова признания были уже готовы сорваться с моих губ. Я набрала в легкие побольше воздуха, как перед прыжком в холодную воду, и попыталась произнести:
- Понимаешь, я…
И тут же моя голова взорвалась от нестерпимой пронзительной боли. Казалось, что включили мощный динамик, настроенный на высокочастотный звук. В моем мозгу зазвучал, разрывая его на части, тоненький противный писк: «Нееееет!»
Схватившись за голову, я упала на колени. Джейкоб схватил меня за плечи и стал трясти, его губы шевелились, но я не слышала ничего, кроме этого пронзительного звука.
Когда он прекратился, я решила, что оглохла. Тишина в моей голове казалась неземным блаженством.
Джейк поднял меня с пола и отвел в спальню. Уложив меня в постель, как ребенка, он тревожно вглядывался мне в лицо. Я погладила его по щеке и грустно улыбнулась. Он хотел что-то сказать, но передумал и просто поцеловал меня. В лоб. Сердце неприятно кольнуло. Упрямо нахмурившись, я потянулась к губам своего любимого, собираясь исправить его ошибку. Но Джейк мягко отстранил меня, укладывая обратно. Потом встал и ушел.
Я лежала с открытыми глазами, а по щекам тихо и беззвучно текли слезы.
****
А утром разразилась катастрофа. За завтраком я, недоумевая, смотрела на мрачное лицо своего мужа, который за все утро не проронил ни слова. Его глаза, останавливаясь на мне, буквально вспыхивали темным огнем. Я ничего не понимала. Наконец, не выдержав этого тягостного молчания, спросила:
- Джейк? Что стряслось? Ты обижен на меня?
То, что произошло потом, показалось мне ночным кошмаром. Моим худшим кошмаром. Мой любимый с искаженным яростью лицом, трясясь всем телом и, видимо, балансируя на грани превращения, вскочил и, сжав до хруста кулаки, процедил сквозь сжатые зубы.
- Кто такой Джереми? Ты изменяешь мне, Несс? Только не пытайся мне врать. Ты всю ночь повторяла во сне его имя. Кто он? Несс?! Только не говори мне, что он пиявка. Этого я просто не вынесу.
Джейкоб закрыл лицо руками и отошел к окну.
Я, остолбенев, сидела за столом и не находила слов. Обвинения Джейка были, конечно, абсурдны и нелепы. И очень обидны, потому что я никогда не смогла бы ему изменить. Я хотела напомнить ему, как устояла перед чарами Казановы, сохранив ему верность. Но это вряд ли могло помочь мне сейчас. Да и расскажи я ему правду, он ни за что бы мне не поверил. Я просто не находила слов. Но мой муж истолковал мое молчание по-своему.
- Ты молчишь? Значит, это правда. Ты изменяешь мне. Ну почему…
Голос Джейка прервался. Он схватил свою куртку, висевшую на спинке стула, и опрометью выскочил из кухни. Хлопнула входная дверь, едва не слетев с петель.
Я было сорвалась с места, чтобы догнать, остановить, поговорить с любимым…
Но черное отчаяние накрыло меня с головой. Я согнулась от нестерпимой боли в груди и бессильно опустилась на холодный пол.
Не помню, сколько я так пролежала. Потом, вспомнив, что нужно идти на занятия, я попыталась встать. Ноги не слушались, от малейшего движения на лбу выступал холодный пот. Я чувствовала себя больной и разбитой. Но я никогда ничем не болела. Что со мной происходит?
Сев на стул, я поднесла ко рту чашку с остывшим кофе. От запаха, который всегда мне нравился, подступила тошнота.
Выйдя из ванной, я поняла, что сегодня не в состоянии никуда идти. Я доползла до постели и рухнула как подкошенная. Проваливаясь в зыбкое забытье, я молилась только об одном. Чтобы вернулся Джейкоб. Мое солнышко, моя жизнь.
Меня разбудил звонок телефона. Но пока мне, преодолевая свою странную слабость, удалось добрести до кухни, где он остался, звонки прекратились. Номер телефона был мне незнаком, поэтому перезванивать я не стала. Потом я позвонила Софи, сообщив ей, что заболела и попросила сообщить об этом в университете, в том числе и начальнику лаборатории, где я работала.
Потом, подумав минутку, набрала номер Джейка. Трубку мой муж не снял. Возможно, он просто был занят, но сердце сжалось от обиды. Зачем он так со мной? Хотя я виновата, очень виновата. Зачем я лгала?! Почему не сказала ему сразу же о Джереми?! Как я теперь буду без него жить!
Слезы душили меня, голова снова начала кружиться. К горлу опять подступала тошнота. Господи, ну что со мной происходит?!
Взяв с собой телефон в надежде, что Джейк заметит пропущенные вызовы и перезвонит, я снова поплелась в спальню. Но уснуть я не успела. Как только я закрыла глаза, снова зазвонил телефон. Сердце радостно встрепенулось. Джейк! Он перезвонил. Но в трубке я услышала тоненький жалобный звенящий голосок.
- Ренесми! Спаси меня! Они пришли за мной! Они меня убьют…
Я, совершенно не задумываясь о том, что номер своего телефона Джереми не давала и недавно не могла пройти и нескольких шагов, чтобы не упасть в обморок, тут же села в кровати.
- Кто они, Джереми? За что убьют? Где ты?
- Кладбище Кенсал-грин. Помоги мне. Я спрятался. Но они меня найдут и убьют.
- Откуда ты взял мой номер? И телефон? И кто они? Вольтури?
- Я не знаю… номер… запомнил, подсмотрел как-то. Взял твой телефон из любопытства и подглядел. А телефон я украл у кладбищенского сторожа. Спаси меня.
- Хорошо, я сейчас приеду. Где тебя искать?
- Я в дальней южной аллее, там есть старый склеп. Быстрее. Если они найдут меня первыми – я погиб.
Я собиралась в панике, голова плыла, словно в тумане. Тошнота вроде не возвращалась.
Как я добралась до кладбища, помню смутно. Пробежав почти бегом сквозь открытые ворота, я остановилась было в нерешительности, так как от центральной аллеи веером расходились боковые, почти скрытые нависшими ветвями деревьев, голыми и черными, и от этого еще более зловещими. Но потом, прислушавшись к своим ощущениям, я уловила едва уловимый сладковатый ледяной запах и последовала за ним. Я углублялась все дальше, и запах Джереми становился все отчетливее. В самом конце аллеи, там, где ветви деревьев смыкались в сплошную непроходимую стену, я увидела полуразрушенный склеп. Неуверенно подойдя к нему и озираясь кругом в поисках опасности, я дрожащей рукой открыла дверь, едва державшуюся на одной петле. Она открылась с противным скрипом.
- Джереми? - позвала я шепотом.
- Я здесь, – голос вампиреныша звучал более уверенно, чем в телефонной трубке.
И тут за спиной я услышала насмешливый грубый голос, явно принадлежавший человеку.
- Крошка! Ручки в гору! И не делай глупостей. Ты на мушке, а мне не хотелось бы дырявить такую красивую шкурку.
Я резко обернулась. Входной проем почти полностью заполняла громадная угловатая фигура. За спиной верзилы слышалось сопение его, видимо, не менее внушительного товарища.
- Джереми, не бойся, - я постаралась придать своему голосу уверенности и обратилась к громилам. – Вы делаете большую ошибку. Не стоит угрожать мне оружием, вы можете пострадать.
- Да неужели… - верзила расхохотался грубо и самоуверенно.
- Что вам нужно? Оставьте нас в покое.
- Нас? – бандит снова расхохотался. – Детка, нам нужна только ты. Ты сейчас отдашь мне сумочку, я надену тебе наручники, и ты прогуляешься с нами. А иначе тебе будет очень больно.
- Джереми… - уже неуверенно произнесла я, холодея от своей страшной догадки.
От стены склепа отделилась щуплая фигурка.
- Прости, - тоненький голосок был тверд и холоден, в нем не осталось ни тени того панического страха, что звучал не так давно в телефонной трубке, - ничего личного. Это бизнес. Всем нужно как-то выживать. Мне сделали очень выгодное предложение, отказываться от него было бы глупо.
Я стояла неподвижно. В моей голове кружилась карусель мыслей и догадок. Я никак не могла поверить в то, что этот жалкий вампиреныш обвел меня вокруг пальца как последнюю дурочку. Как я могла попасться?! Детей обращать нельзя. Всем, кроме Вольтури. Действовать напрямую Аро не мог, за его решениями следила Элис. А этот недоносок – темная лошадка. И подручные у него – простые смертные. Но как ловко ему удалось поссорить меня с Джейком, вывести его из игры. Нет, явно он не так прост. Но что же делать? Я не вампир, я уязвима. Не так, как человек, но против автоматического оружия у меня нет шансов. Похоже, Аро победил.
Я обреченно протянула верзиле свою сумку. Он с наглой ухмылкой передал ее своему собрату, а сам достал из-за пояса наручники и жестом приказал мне протянуть вперед руки. Я повиновалась. Холодная сталь сомкнулась на моих запястьях с легким щелчком. Громила бесцеремонно схватил меня за плечо одной рукой и подтолкнул к выходу, прижав к моей спине дуло автомата. Как только я перешагнула порог склепа и оказалась на улице, второй бандит подхватил меня под локоть и вдвоем они поволокли меня куда-то вглубь зарослей. Джереми последовал за нами, злорадно усмехаясь. Мельком взглянув на его узенькое бледное личико, я поразилась той перемене, что произошла с ним. Он больше не выглядел жалким. Его тонкие бескровные губы кривила презрительная усмешка, которая резанула меня ощущением дежавю. Джейн… Именно на ее лице я видела такую усмешку, исполненную превосходства и удовольствия от страданий других. Еще один экспонат, выкормыш этого старого интригана.
Но внезапно кладбищенскую тишину взорвало громовое рычание. Я обернулась и увидела огромного буро-коричневого волка. Сердце едва не выскочило из груди. Мой Джейкоб! Он нашел меня. Но зачем он перевоплотился?! Они же застрелят его! Господи, мое видение… Нет…
Вспомнив уроки самообороны, которые как-то в детстве мне давал отец, а несколько раз и дядюшка Эммет, я резко ударила ногой одного из верзил под колено, отчего у него сразу же хрустнула кость и он с воплем свалился на землю. Другому локтем от души заехала в область солнечного сплетения, и бедняга согнулся с глухим стоном, хотя оружия из рук не выпустил.
Освободившись от хватки громил, не теряя ни секунды, я метнулась к моему волку. Вампиреныш истошно завизжал и бросился в атаку на огромного буро-коричневого зверя. Один из громил продолжал лежать на земле, схватившись за колено, но другой уже поднимал ствол оружия, направляя его прямо в мохнатую грудь моего защитника.
Джейк ударом огромной лапы отшвырнул тщедушное тельце вампира, и тот отлетел метров на двадцать, ударившись спиной о замшелый ствол. С грозным рыком волк развернулся к бандитам.
Но тут прогремели выстрелы. Я с отчаянием наблюдала, как из черного отверстия ствола, словно в замедленной съемке, одна за другой вылетали пули, сопровождаемые вспышками и грохотом. Смертоносный рой свинцовых пчел неумолимо приближался. Еще мгновение – и они разорвут мохнатую грудь моего волка…
И тут я представила, как воздух, отделяющий нас с Джейком от неумолимо надвигающейся свинцовой смерти, становится вязким и упругим, как смола. Пули вязнут в нем, не долетая до моего любимого. Мне даже показалось, что пули и правда замедлили свой смертельный полет. Потом мне захотелось, чтобы созданная мной вязкая преграда стала упругой и заставила пули срикошетить от нее, изменив направление.
Я не поняла, что произошло. Когда время вновь стало течь с обычной скоростью, стрелявший громила лежал на земле рядом со своим товарищем с изрешеченной пулями грудью. На влажную, еще замерзшую землю, покрытую прошлогодней листвой, вытаявшей из-под снега, медленно стекали капли крови.
Резкий запах ударил в нос, заставив горло вспыхнуть. Джереми, успевший прийти в себя после удара о ствол дерева, тоже отреагировал на кровь. Ощерившись, он метнулся к трупу, но волк перехватил его на лету. Зубы Джейкоба неумолимо сомкнулись на его худенькой, почти детской шейке… Раздался металлический скрежет… От запаха крови закружилась голова, снова подступила тошнота. Свет погас, как будто выключили рубильник.
***
Я очнулась от ощущения холода. Меня била крупная дрожь, зубы стучали. Попыталась встать, и голову словно стянуло железным обручем. Во рту был противный металлический привкус, немного тошнило. Я осторожно села и огляделась. Ощутив на руках холодный металл, поняла, что все так же скована наручниками. Сердце пронзила острая боль. Джейкоб…
Мне хотелось позвать любимого, но голос не повиновался, и я, с трудом разлепив губы, выдавила из себя лишь нечленораздельное сипение.
Борясь с тошнотой и головокружением, я села и попыталась сфокусировать взгляд, чтобы оглядеться.
И тут же с облегчением почувствовала на своих руках родную горячую руку, железные оковы распались, и хриплый от волнения любимый голос зашептал в ухо, обжигая дыханием.
- Милая… Тише, все в порядке. Я за одеждой ходил и искал ключ от наручников у этих… Ну и надо было убрать… ну сжечь… Ты как? Что они с тобой сделали? И что это было?! Я видел, он в меня стрелял, а потом упал сам. Я ничего не понял. Пули как будто натолкнулись на стенку. Отскочили… не понимаю…
Я повернулась к Джейку и судорожно вцепилась в него руками, прижавшись всем телом к его горячей груди.
- Я же говорила тебе, - прохрипела я, - никогда не уходи от меня. Мы чуть не погибли. Как ты меня нашел?
Джейкоб потупился.
- Ну… я попросил отследить звонки на твой телефон. Я нутром чувствовал – беда будет. И еще, - он помялся, - ревновал очень. Правда, не знаю, что на меня нашло. Разозлился жутко. Действительно подумал… Прости меня… Я дурак…
Я закрыла ему рот поцелуем. Он ответил, сначала несмело, как будто боялся, что причинит мне боль, а потом отчаянно, жадно. Мое и так не слишком ясное сознание помутилось.
Когда кончился кислород и стали гореть легкие, нам пришлось прервать поцелуй. Джейк встал и, осторожно подняв меня на руки, понес прочь из этого мрачного места.
***
Дома, после горячей ванны, обессиленная, но счастливая, я лежала в кровати, прижавшись всем телом к любимому, и боялась расцепить руки, судорожно обнимавшие его. Как будто он снова мог уйти. Джейк размышлял вслух, пытаясь проанализировать произошедшее с нами.
- Ага. Значит, он был подослан Вольтури. Этот гаденыш мелкий. Почему же ты сразу мне про него не рассказала? Я ведь чувствовал, как ты скрываешь что-то. И пахло иногда от тебя странно. Я все не мог понять.
Я молчала. Объяснить свое странное чувство жалости к Джереми я не могла даже самой себе. Ведь оно было настолько сильным, что заставило меня лгать Джейкобу! Моему волку, от которого у меня никогда не было секретов. Даже всевидящий и всезнающий отец знал обо мне меньше, чем мой Джейк. А тут… Мимолетная встреча – и я была готова ради этого жалкого существа на все. Но потом я вспомнила его жестокую усмешку, и меня осенило. Это была не просто жалость. Джереми, видимо, обладал эмпатическими способностями, он, как и Джаспер, умел манипулировать чувствами других. Но если Джас мог внушать различные эмоции, то этот вампиреныш усиливал одни и подавлял другие. Вот почему я, не раздумывая, бросилась на его зов, а до этого ничего не могла рассказать Джейку. Да и его ревность явно была преувеличенной.
- Джейк, я, кажется, поняла. Это он, Джереми заставил нас так поступать. Это его дар. Аро не стал бы держать у себя на службе бесталанного слугу. Да и молод он для вампира. Видимо, его обратили специально ради его способностей.
Лицо любимого выразило сначала недоверие, потом задумчивость. Наконец он кивнул соглашаясь.
- Но что было с тобой? Это ты остановила пули?! Ты ведь так не можешь! Точнее, не могла! Твой дар, это то, что Аро говорил об изменении будущего?!
Я снова и снова прокручивала в голове это странную картинку. Пули, летящие, как в замедленной съемке… Сгустившийся упругий воздух, невидимая стена…
Внезапно мой мозг взорвался от озарившей его разгадки. Как будто кусочки разноцветного стекла в детской игрушке сложились в потрясающе четкую и яркую картину. Мое недомогание… Тошнота… Странное ощущение и тревожные сны… Детский плач…
Я положила руку на живот, и мне показалось, что я ощущаю легкую, едва различимую ритмичную вибрацию. Тихий-тихий частый стук. Стук еще одного сердца.
- Джейк, это не мой дар. Точнее, не совсем мой.
Любимый посмотрел на меня непонимающе.
Я погладила его по щеке и показала картинку, как черноголовый смуглый малыш бежит еще неуверенно, спотыкаясь, по нагретой солнцем тропинке к крылечку маленького домика с красной черепичной крышей.
- Несс… - выдохнул мой муж и до боли сжал в обжигающих объятиях.

Большое спасибо нашей бете Тане tatyana-gr за редактирование главы.

ФОРУМ

Предыдущая глава || Следующая глава