Я подогнал машину к нашему дому за городом. Сегодня она мне не понадобится. Сегодня обойдусь своими двумя. Да, мне не терпелось поскорее примчаться на окраину Форкса к домику шефа полиции Чарли Свона. Но определенно, не хотелось бы, чтобы моя машина слишком уж мелькала по городу. Хотя Джессика наверняка разнесет, что я вернулся. Еще и от себя добавит. С другой стороны, чем меньше меня будут видеть праздно шатающегося у дома отца Беллы, тем лучше будет для всех. Потому я не хотел появляться именно сегодня и настолько уж эффектно. Определенно у моего вольво были свои достоинства… Но Розали давно разобрала его на детали.
Терпения ходить медленно мне не хватало. Загнав машину в гараж, я носился по дому, понимая, что смысла выезжать сейчас нет. Вряд ли Белла уже уснула. А в мои планы на сегодня не входило никаких скандалов. Единственное, что мне было нужно – просто повидать ее. Спящую. Я не мог успокоиться. Сумасшедшее возбуждение заставляло меня расходовать энергию на множество ненужных действий. Как, например, уборка в собственной комнате. Хотя Элис постаралась. И все и так было чисто.
В какой-то степени я был счастлив. Счастлив предвкушением. Я так давно не видел ее. Так давно не прикасался к ней. Так давно не испытывал обжигающей боли в горле от ее божественного запаха.
Невольно ноги сами понесли меня в гостиную, где, как и прежде, стоял рояль. Я мысленно поблагодарил Элис и пообещал ей покупку нового автомобиля порше, которую, я знал, она видела в одном из своих видений, за то, что она поставила суда новый, убрав обломки, оставшиеся после восемнадцатилетия Беллы.
Свет едва проникал в окна. Было довольно темно. Я сел за рояль, и мои пальцы прикоснулись к клавишам. Сколько я уже не прикасался к ним? Кажется, целая жизнь прошла. Я начал с «Лунного света» Дебюсси. Потом плавно перешел на Колыбельную Беллы… Ничего удивительного, неправда ли? Воспоминания дождем сыпались на меня. Боли не было. Все ожило. И во мне. И в этом доме. И в этой музыке под пальцами… в сердце. А потом появилась новая мелодия. Сначала вкрадчивая, едва различимая… Пальцы бегло касались клавиш, воспроизводя ее. А потом все громче, все более уверенно. В этой мелодии было все. Вся моя душа. Вся моя боль. В каждой ноте, пронизанной нежностью и грустью, была Белла. Я так долго был в тишине, что сейчас звуки музыки вновь наполняли смыслом мое существование. Заставляли меня почувствовать силы перенести все – ради Беллы. Но чего-то не хватало. И я никак не мог понять чего. Это было словно мой монолог. Моя молитва. Которой не хватало ее ответов. Ее слов.
Я бросился к нотным листам. И бегло набрасывал нотные знаки. Набросок. Очередной набросок моей неуклюжей жизни.

Над Форксом сгустились сумерки. Тем было темнее, что темные тучи закрывали звезды, которые, впрочем, еще даже не успели зажечься. Дождь прекратился. Я пробирался, словно преступник, к дому Чарли Свона. Прислушиваясь к мыслям вокруг себя, я осознал, что Джессика еще не успела разнести новости о моем приезде. Впрочем, с чего я взял, что это будет ей интересно? Люди меняются значительно чаще, чем вампиры.
Ее запах огнем заполыхал в моем горле. Я втянул носом воздух, чтобы прочувствовать его в полной мере. За то время, что я пил человеческую кровь, мой организм привык к ней настолько, что теперь было очень сложно держать себя в руках. Но сейчас, я знал это, все было под контролем. Я позволил ее запаху кипящей лавой пройтись по своим венам. Но рот не наполнился ядом, как это бывало прежде. И мышцы не приготовились к смертельному броску. Я заставил себя открыть глаза. Ее мерное дыхание, которое я слышал еще с улицы, говорило о том, что она спит. И довольно спокойно. Ее дыхание, которое я никогда ни с чем не перепутаю. Я запрыгнул на ветви дерева напротив ее окна и вгляделся во тьму ее комнаты. Окно было слегка приоткрыто, словно бы приглашая меня войти. Я не заставил долго ждать. Одно движение мышц, и я на ее подоконнике.
Следующее мое действие было ошибкой. Я привык ориентироваться в ее комнате по памяти, хоть и очень хорошо видел в темноте.
- А! – взвизгнула Белла, когда я приземлился на ее постель. Только в этот момент я понял, что в ее комнате была сделана перестановка. Сейчас она спала под окном. Непростительная ошибка с моей стороны.
Девушка быстро вскочила с постели и отбежала в сторону.
- Кто здесь? – шипящим шепотом спросила она.
Я не знал, что мне делать. Ответить? Сказать правду? Броситься обратно к окну?
Ее рука потянулась к выключателю.
- Не надо! – только и успел сказать я. И понял, что мне не стоило вообще сюда приходить.
Белла медленно по стене сползла на пол, теряя сознание.
Буквально одно мгновение я не мог заставить себя приблизиться к ней. От ужаса. От презрения к самому себе. А в следующую секунду я укладывал ее обратно в постель.
- Белла! – раздался голос Чарли Свона, - Белла, с тобой все в порядке?
Я осознавал, что шеф полиции стоит за дверью. И имеет намерение войти в комнату, если она не ответит. Но я понимал также то, что не собираюсь сбегать. Куда мне бежать от нее? Куда мне бежать от себя? Черт возьми, мне надоело убегать! Я невольно усмехнулся. Слишком быстро меняется мое мнение. Мгновение назад я считал свой приход ошибкой.
- Белла? – вновь крикнул Чарли.
Белла, не открывая глаз, шумно выдохнула и крикнула:
- Все в порядке. Просто сон. Возвращайся спать.
- Точно все хорошо? – недоверчиво спросил Чарли.
- Да, да.
Еще секунду потоптавшись у двери, он, наконец, ушел.
Белла открыла глаза. Я задохнулся от того, что ее взгляд был устремлен прямо на меня. Этот взгляд выворачивал мою душу наизнанку. И я не придумал ничего умнее, чем сказать ей:
- Привет.
Она была бледна. С шумом втягивая носом воздух, она медленно приходила в себя.
- Какого черта ты здесь делаешь, Каллен? – довольно холодно поинтересовалась Белла, - так же можно инфаркт схлопотать.
В ее голосе начало звучать раздражение.
- Извини, - выдавил я из себя, - я хотел навестить тебя.
- И забыл, что обычно визит наносят в более удобное время суток, чем ночь?
Она была похожа на разъяренного котенка. При этом ее фарфоровая кожа неожиданно приобрела розовый оттенок. Словно бы вновь наполнилась жизнью.
- Ну почему же? – нагло оскалился я, - я выбрал именно то время, которое удобно мне. Не хотел тебе докучать своим присутствием.
- И решил довести до сердечного приступа?
- Нет, - просто ответил я, - просто я немного не принял во внимание то, что у тебя тут вроде как все стоит иначе.
Белла усмехнулась.
- А как же идеальное зрение и мгновенная реакция.
- Твой запах несколько дезориентировал меня, - не слишком честно, но весьма правдоподобно. Пускай думает теперь, что хочет. Почему я вел себя так вызывающе? Боюсь, мне довольно сложно ответить на этот вопрос.
Я обвел взглядом комнату. И неожиданно задержался на одном предмете в углу. Этот предмет озадачил меня. На небольшом стуле лежал футляр от скрипки. Его нахождение в этой комнате мне трудно было объяснить.
Белла проследила за направлением моего взгляда и нервно передернула плечами.
- Ты хочешь поговорить об этом? – спросила она.
- Ты играешь?
- Не так хорошо, как ты.
Она замолчала. Я не знал, о чем говорить. Прежде мы часами могли болтать, о чем угодно. Но и молчание было таким естественным. А теперь я не находил себе места от того, что не знал, что ей сказать.
- Зачем? – снова произнесла Белла.
- Я соскучился, - это была чистая правда. А прозвучало довольно небрежно, - кстати, о запахе… несмотря на всю мою симпатию, пахнешь ты просто отвратительно. Немытой псиной.
Я лгал. Мне хотелось позлить ее. Ее запах сейчас был идеален. А это значило, что они давно не виделись с волком. Душа моя в этот момент пела голосом Синатры и отплясывала чечетку не хуже Фреда Астера. Я сказал моя душа? О, я не оговорился.
- Эдвард, ты с ума сошел? – ее голос звучал строго. Не испуганно. Не раздраженно. Но невероятно строго.
- Давно уже, - усмехнулся я, - кстати, судя по всему, муженька твоего в доме нет? Сбежала от него к папочке?
В следующую секунду я схлопотал по лицу. Поделом. Но вместо того, чтобы почувствовать раскаяние, я обрадовался еще больше. Старая мудрость гласит: бьет, значит любит. Кажется, у меня появилась возможность проверить ее правдивость. Белла злобно сверкала глазами.
- Убирайся, - прошипела она.
- Прости, - я поспешил спрятать играющую на губах улыбку, пока она не заметила, и придать лицу раскаивающийся вид смиренного праведника.
- Убирайся, Каллен, сейчас же! – прорычала Белла.
- Почему я должен уходить? – нагло осведомился я.
- Потому что я не хочу тебя видеть! Ясно?
- Нет, мне кажется, ты преувеличиваешь степень своей неприязни, Белла.
- Неприязни? – она задохнулась от возмущения, - неприязни? Ты ненормальный, Каллен, да я ненавижу тебя!
Я только пожал плечами. Она не задела меня сейчас.
- Ты лицемерка, Белла Свон, - усмехнулся я.
- Белла Блэк, позволь напомнить, - холодно поправила она.
И я почувствовал боль. Безумную. Бесконечную. Разрушающую все, что осталось во мне живого. И в то же время, эта боль заставляла меня понять, что я все же еще жив. Белла Блэк. Которая принадлежит ему, а не мне. Он, а не я, сделал ее женщиной. Он, а не я, ласкал ее по ночам. Он, а не я, имел право видеть ее улыбку. Он, а не я, мог защищать ее от того, что считал опасным. Он, а не я! Он, а не я! А что сделал я? Я потерял все. Разрушил. Покалечил, что мог. Живого места не оставил. А ведь теперь она могла быть моей. Целую вечность…
- Белла… - пробормотал я, - я прошу тебя…
- Я тоже тебя просила, - проговорила она медленно, - там, в лесу. Я просила тебя…
Новый удар. Еще больнее. От осознания собственного ничтожества. Она имела право решать за себя. А я… решил за нас… ни о чем не спрашивая. Я был жесток. Эгоистичен. И я почти получал удовольствие от той боли, которую сейчас она наносила мне своими словами.
- Белла, за что? – спросил я. Мой голос хрипел от боли. Глупый вопрос. Будто я не знаю, за что…
- Я давно поставила точку. - Глупый ответ. Никаких точек она не ставила. Я бы никогда не поверил, что Белла могла меня забыть. Даже тогда, уходя, на словах надеясь, что она найдет в себе силы быть счастливой с другим, в глубине души я молил бога о том, чтобы она не забыла… чтобы помнила…
- Лицемерка, - прорычал я.
- Убирайся, - ее голос был холоден.
Я приблизился к окну.
- Впредь я буду запираться, - бросила она мне вслед.
- Думаешь, меня это остановит? – жестко ответил я и перемахнул за подоконник.
Уже убегая прочь, я услышал ее стон. Этого хватило, чтобы разорвать мое сердце.

Флэшбэк
Скрипка
Белла
Я училась в колледже, когда один знакомый парень, с которым мы вроде как были больше, чем друзья, но меньше, чем пара, вытащил меня на концерт симфонической музыки. Довольно увлекательно, учитывая, что я в принципе люблю классику. Однако, с первых же минут заиграл Дебюсси, и меня словно бы распяли на месте. Я хотела умереть тогда. Именно в тот момент я, как никогда, была близка к самоубийству. А потом… я услышала звуки, которые вторили моему внутреннему рыданию. Звуки скрипки… Я не помню, что это была за мелодия. Собственно, я и не слушала мелодию. Я просто как завороженная, слышала, как музыкальный инструмент рыдает вместо меня. Ведь я уже давно не могла плакать. Скрипка же так ненавязчиво рассказывала мою историю, что я неожиданно почувствовала облегчение от этих звуков. Тональность моей души в те минуты идеально совпадала с тональностью музыкального инструмента.
На следующий день я отправилась в музыкальный магазин. Я потратила почти всю свою заработную плату, чтобы купить недорогую в сравнении с остальными скрипочку. А потом много месяцев брала уроки игры.
Джейкоб не любил моей игры. Да и не только моей. Он засыпал под классику и в лучшем исполнении, чем мое. Когда пребывание в нашем доме этого музыкального инструмента окончательно допекло ему, я перевезла ее к отцу. Тот не возражал. И частенько просил меня в мои частые визиты что-нибудь сыграть ему. Его любимой мелодией была «Колыбельная для Беллы», которую я подобрала самостоятельно применительно к скрипке. Это было первое, что я попыталась сделать, едва почувствовала хоть какие-то навыки в игре. Глупо. Наивно. По-детски. Я выворачивала себе душу, играя ее. И не могла не играть. Подозреваю, что Джейкоб это чувствовал. Потому и сердился на меня. Отец не знал, чья это музыка. А если бы узнал, то выбросил бы скрипку к чертовой матери. В лучшем случае.

Дом встретил меня ледяным молчанием. Я был готов лезть на стену от боли. Но знал, что едва ли это чем-то поможет мне.
Я подошел к фортепиано. И нащупал мелодию, которую играл до визита к Белле. Я вспоминал ее последние слова, которые звучали приговором. И в этот момент я понял, чего не хватало – не мне – музыке. Моему фортепиано не хватало томной скрипки. С ее щемящим сердце звучанием. И я дал себе слово – я завершу эту пьесу. Я завершу нашу пьесу. Для Беллы. Там будет скрипка. Которая запоет ее голосом.