СЕРДЦЕ В ЛАДОНИ.

Белла никогда не звонила просто так по мобильному. Только если мы договаривались созвониться для того, чтобы я её встретил. Мне вообще с большим трудом удалось уговорить её носить мобильный с собой. «Просто так, на всякий случай», - привёл я последний довод. Она поморщилась, но согласилась.
Поэтому её звонок явился для меня полнейшей неожиданностью. Я рассчитывал, что мне предстоит ещё пара часов мучительного ожидания, пока Белла вернётся домой с работы в магазинчике, поужинает с отцом и тот, наконец, ляжет спать. Её номер на экране телефона вызвал во мне неясное, но неприятное предчувствие.
- Алло, Эдвард! Я закончила с работой. Ты не мог бы за мной заехать? А то я не очень хорошо себя чувствую, боюсь садиться за руль.
- Да, конечно, скоро буду!
Я вылетел из дома и через минуту мчался по дороге к магазинчику на максимально возможной скорости. Её фраза «не очень хорошо себя чувствую» в сочетании с опасениями вести машину не предвещала ничего хорошего. Уж если она решилась позвонить мне, значит ей действительно плохо. Что с ней? Пока я ехал, воображение услужливо подсовывало мне разнообразные варианты человеческих болезней и травм – один страшнее другого. Когда мой мозг вскипел от этих лихорадочных размышлений, сжимавших моё каменное сердце, я попытался выбросить их все из головы. Что толку бесплодно терзаться? Всё равно через несколько минут всё увижу. И сделаю всё, что смогу, что бы помочь ей. Если смогу… Я помотал головой, стряхивая очередное наваждение.
Свернув к магазинчику, я даже не сразу заметил Беллу. Он был закрыт, а она сидела на ступеньках, прислонившись спиной к двери. Я подскочил к ней с явно нечеловеческой скоростью, мало заботясь о том, что кто-нибудь может меня увидеть в этот момент, и протянул руку, помогая ей подняться.
Можно было не спрашивать, что случилось: её ладонь обожгла меня словно пламенем. И лоб, когда я к нему притронулся. Держась за мою руку, но всё равно пошатываясь, она побрела к машине. Я поборол своё желание взять её на руки, ей бы это не понравилось – Белла не любила чувствовать себе слабой. Даже если и была таковой.
- Наверно, у меня грипп. Анжела уже неделю дома валяется.
Я помог ей залезть в машину и пристегнуться.
- Мой пикап… - спохватилась она.
- Не волнуйся, Элис пригонит. – Она ещё об этом драндулете беспокоится!
Белла откинулась на сиденье и облизнула пересохшие от жара губы.
Если у неё сейчас высокая температура, значит, она не только что почувствовала себя плохо. В одну секунду температура не поднимается. У меня внутри всё закипело, но я постарался задать вопрос спокойным голосом.
- Почему ты не позвонила раньше?
Она спокойно пожала плечами:
- Да ладно, до конца рабочего дня оставалось всего-то пара часов.
Я с трудом сдержал рычание: никогда мне не понять её страсть к подобного рода подвигам. Она тяжело дышала приоткрытым ртом.
- А где Ньютоны? – Они что оставили её одну в таком состоянии?!
- Уехали домой. Где же ещё им быть? – слабо удивилась она. Видимо, на сильные эмоции её уже не хватило. – Я сказала им, что ухожу.
Ну да, а чего я ждал? Неужели того, что она им пожалуется на высокую температуру?
- Отвези меня к Чарли. Пожалуй, мне нужно лечь.
- И не думай, мы едем ко мне.
- Зачем? – А что, непонятно?
- Потому что Карлайл – врач, - терпеливо объяснил я.
- Мне не нужен врач, я просто лягу, выпью что-нибудь от температуры и отосплюсь.
- Белла, - я заскрипел зубами, - если рядом есть хороший знакомый врач, который с удовольствием тебя осмотрит, глупо от этого отказываться.
- Да нет, правда не стоит, со мной ничего страшного. – До чего ж упрямая!
- Ты хочешь приехать домой и заразить Чарли? – Это был нечестный приём, потому что, откровенно говоря, я гораздо больше беспокоился за Беллу, чем за Чарли. Но он сработал. Что ж, это самое главное. – Позвони ему и предупреди.
Она набрала номер.
- Пап, привет, кажется, я заболела. Похоже у меня грипп.
– Что с тобой? – услышал я обеспокоенный голос Чарли.
- Температура. Эдвард говорит, что лучше отвезти меня к ним, там Карлайл меня осмотрит.
– Правильно говорит, - вздохнул отец. Всё-таки он здравомыслящий человек! – К тебе приехать?
– Нет, пап, лучше не надо, а то сам заразишься. Я позвоню.
– Хорошо, поправляйся, дочка!
– Спасибо.
Белла снова откинулась на сиденье. Я засмотрелся на неё. Не знаю, почему, но она сейчас показалась мне ещё красивее, чем всегда: блестящие от жара глаза, раскрасневшиеся щёки, воспалённые, словно обрисованные губы… Я попытался отогнать от себя эту мысль. Я извращенец! Что может быть красивого в болезни? Но её аромат стал даже насыщенней, чем всегда. Интересная особенность организма… Наверное, это от того, что он активно сопротивляется болезни.
До дома мы доехали молча. На пороге нас встретила Элис, уже всё знавшая из видения. Джаспер стоял за её спиной. Остальных, судя по тишине в моей голове, не было дома.
- Какие молодцы, что приехали к нам! Белла, пойдём, я тебе помогу. Я постелила тебе постель и приготовила пижаму. Тебе будет удобно! – Она подхватила пошатывающуюся подругу под руку и повела наверх. – Ого! Да ты прямо печка ходячая! Эдвард, принеси ей жаропонижающее!
Когда я вошёл к Белле, она, уже переодетая, сидела на постели. Я дал ей лекарство, и она выпила, не сказав ни слова. Потом протянул градусник: всё же нужно знать точно, какая у неё температура, хотя и так понятно, что не маленькая, раз она на ногах не стоит.
- Ты звонила Карлайлу? – спросил я Элис, хотя, в общем, и так знал ответ.
- Да, он будет через полчаса. Отдыхай, Белла, - улыбнулась сестра и вышла из комнаты.
Раздалось пиканье градусника. Белла посмотрела на табло, но, когда я протянул руку, поспешно нажала кнопку выключения.
- 38, - сказала она и откинулась на подушку. Я взял у неё градусник, чтобы положить на полку и, отвернувшись от Беллы, включил. Мои кулаки непроизвольно сжались, меня остановила только мысль о том, что сейчас Белле нечем будет мерить температуру. На табло светились цифры: 39,7. Она хотела меня обмануть? Разве я не говорил ей, что у меня две научные степени по медицине? Правда, у меня маловато практики, но всё же… А кроме того, разве трудно сообразить, что при включении градусник показывает последнее значение температуры? – Она заботится о тебе, не хочет, чтобы ты волновался! – кольнула совесть. И как я умудрился отыскать такое чудо природы – наверное, единственное во всём мире – которое так заботится о вампире? Я обернулся на Беллу – она уже спала тяжёлым сном больного.
Скоро я услышал мысли Карлайла, который соглашался с тем, что Белла вечно попадает во всякие неприятности. Мне понравилось, что он думал о ней с нежностью, как о собственной дочери.
- Здравствуй, Эдвард! – сказал он, входя в комнату. – Мне Элис уже позвонила и всё рассказала. Как Белла?
- Температура высокая, 39,7. Я дал ей жаропонижающее.
- Ну и хорошо. Выйди-ка, я её осмотрю.
Я вышел на крыльцо, чтобы выветрить из головы неприятные мысли. Там меня и нашёл Карлайл.
- Не волнуйся, Эдвард. С ней всё будет в порядке. Это обычная вирусная инфекция. К сожалению, сейчас много таких больных – вирус очень легко передаётся. Но ей понадобятся кое-какие лекарства.
- Я куплю, - тут же подскочила Элис. Сейчас я был ей очень благодарен за готовность помочь Белле.
- А ты поработай пока для неё охлаждающим компрессом, - улыбнулся Карлайл, пытаясь развеять моё мрачное настроение.
Я поднялся к Белле и положил ладонь на её горячий лоб. Она улыбнулась сквозь сон – наверное, от моего прохладного прикосновения ей стало легче.

Ночь рядом с Беллой показалась мне долгой как никогда. Наверно, это от того, что мне хотелось, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Белла спала плохо, металась по кровати, то прижимая к себе мою руку, то отбрасывая её. И говорила. Без конца и что-то непонятное. В её бормотании мелькали слова и про маму, и про Чарли, и про какое-то озеро, и даже про пикап. Один раз мне показалось, что она назвала имя Эсми, но прозвучало оно очень нечётко, поэтому я не был уверен. Только под утро её сон стал спокойным. Я вздохнул с облегчением.
На минуту в комнату зашёл Карлайл:
- Она спит?
- Сейчас уже поспокойнее, - ответил я. Он кивнул.
- Не переживай, Эдвард. Это не опасно. Просто она человек, - он улыбнулся, желая отвлечь меня от мрачных мыслей.
Через пару часов Белла проснулась и, сощурившись, окинула глазами комнату и меня.
- Как ты? – спросил я.
Белла угунула. На большее, видимо, сейчас она была не способна, но зная Беллу, можно предположить, то это означало что-то вроде «нормально».
- Открой окно, - попросила она, - душно.
Я раскрыл створки и вспомнил, что она всегда оставляла на ночь окно открытым. И не только для меня. У неё было тонкое обоняние – слишком тонкое для человека, в моём понимании, - и она всегда очень чутко реагировала на запахи и свежий воздух. Я протянул ей градусник, который она без возражений сунула под мышку, и лекарство купленное Элис.
38, 5. Ну, хоть так.
- Сюда заходила Эсми?
- Нет, - удивился я её вопросу. – Позвать её.
- Нет, не стоит. А Эммет?
- Нет, а почему ты спрашиваешь? – С какой радости сюда мог бы зайти Эммет?
- Значит, приснилось. Сны были такие яркие, как настоящие, только путаные. Я думала, это на самом деле было.
Под моим пристальным взглядом она, пошатываясь, добрела до ванной, а потом снова вернулась на кровать. Я положил руку ей на лоб, но она ухватила её обеими руками, прижала к себе и свернулась калачиком. Через минуту она уже снова спала. Сквозь боль переживаний за неё я с нежностью отметил, как ей необходимо моё присутствие, необходимо физически чувствовать меня рядом.
Я слышал, как уехал в клинику Карлайл.
Розали, вернувшаяся вместе с Эмметом ещё вчера вечером, бурчала о том, что я совсем с ума сошёл: хожу как воду опущенный из-за мелких человеческих болячек. Про себя же она подумала, что готова перенести все возможные болезни, только чтобы почувствовать себя человеком. Эммет робко пытался её успокоить словами о том, что я всегда был немного сумасшедшим, а уж с тех пор как познакомился с Беллой…
Элис с Джаспером собирались на охоту.
Я услышал телефонный звонок внизу, в гостиной. Трубку взяла Эсми:
- Здравствуйте, Чарли!.. Белла сейчас спит… Температура, к сожалению, пока высокая, но Карлайл сказал, что ничего серьёзная – вирусная инфекция… Да-да, не волнуйтесь… Не за что! Мы все очень любим Беллу, и рады ей помочь… Конечно, я передам… И вы берегите себя!
Эсми поднялась в комнату.
- Чарли звонил.
- Я слышал.
Мама с сочувствием посмотрела на маленькую, свернувшуюся в клубок фигурку на широкой кровати. – Бедная девочка! – подумала она с материнской нежностью. Как и Карлайл, - отметил я про себя.
- Не волнуйся, - обратилась она ко мне. – Карлайл сказал, что болезнь не опасная. А твоя Белла сильная, она справится. – Эсми успокаивающе погладила меня по спине и вышла из комнаты. Я остался обдумывать её слова. Сильная… Разве люди вообще могут быть сильными? А тем более такое маленькое и беззащитное существо, каким была Белла? Хотя… Подобная мысль и мне самому пару раз закрадывалась в голову. Например, тогда, в Италии…
Сон Беллы снова стал беспокойным. Она ёрзала по кровати, пытаясь ещё крепче сжаться в комок. Я аккуратно дотронулся до её ладоней под одеялом – они были холодными. А вот лоб пылал. Значит, температура снова поднималась. «Ничего не сделаешь, - сказал Карлайл, - надо просто подождать несколько дней. Её организм сам справится с инфекцией». Я вздохнул и накрыл её ещё одним одеялом.
Как странно! Имея достаточно знаний по медицине, я, в принципе, мог бы сам и осмотреть её, и поставить диагноз, и назначить лечение. Случай Беллы не был каким-то сложным или необычным. Ежегодно среди населения распространяется волна какой-нибудь вирусной инфекции. Я обратился к Карлайлу потому, что у него была постоянная практика, а самое главное – я не мог смотреть на Беллу как врач. Я относился к ней слишком необъективно. Я не мог здраво оценивать её состояние, делать прогнозы, прикидывать степень риска и необходимость тех или иных действий. Мне случалось вместе с Карлайлом наблюдать таких больных в клинике, и я тогда чётко знал, какое лечение им необходимо и к какому результату оно приведёт. Я оценивал целесообразность того, стоит ли сбивать высокую температуру, насколько велика нагрузка на сердце… Но сейчас…
Со мной что-то случилось, и я видел только родного, маленького, больного человечка, которому плохо и которому я очень хочу помочь, но не могу ничего сделать. Мне остаётся только ждать, когда она справится сама. Нет, умом я, конечно, понимал всю абсурдность своих переживаний (Розали права: я сумасшедший!), но ничего не мог с собой поделать, глядя на маленький, дрожащий под одеялом комочек.
Белла открыла глаза и посмотрела на меня мутным взором.
- Ты чего-нибудь хочешь?
- Можно чаю горячего? Я замёрзла. – Она даже просила всегда так, как будто боялась, что ей откажут. Мне это не нравилось. Я готов был сделать для неё всё, а она как будто боялась, что я откажу ей в такой малости.
- Сейчас принесу.
Я спустился на кухню.
- Как Белла? – спросила Эсми, когда я прошёл мимо неё через гостиную.
- Более-менее, – я поймал себя на мысли, что отвечаю как Белла и улыбнулся. Ну, не расстраивать же маму ненужными подробностями! – Я сделаю ей чаю.
- Давай я, - тут же предложила она, отрываясь от проекта, которым занималась.
- Не надо, я сам.
«Ему нравится о ней заботиться», - прочёл я в её мыслях. И она была абсолютно права.
Белла встретила меня улыбкой, которая всегда согревала моё каменное нутро. Сидя на кровати и обхватив ладошками чашку, она бросала на меня благодарные взгляды. Вдруг она оценивающе сдвинула брови:
- А вампиры точно никогда не болеют?
Я, как всегда, внутренне вздрогнул от этого слова. Надеюсь, Белла не заметила. Как она может так спокойно это произносить?! Впрочем, похоже, она не вкладывала в слово «вампир» то значение, которое вкладывают обычно люди. И я. Но для Беллы оно, кажется, означает что-то другое. Ещё бы! Она ведь собирается стать им и умудряется видеть в этой перемене нечто светлое, а не жуткое. Как и во всём. Эта её способность согревает меня и пугает одновременно.
Но, отвечая на её вопрос, я не мог не усмехнуться.
- Точно, а почему ты спрашиваешь?
- Ну, я подумала, это хорошо, что ты… не человек, - Белла запнулась. Значит, всё-таки заметила, как я дёрнулся. В такие моменты она необычайно проницательна. Порой мне кажется, что это она читает мои мысли, хотя должно быть наоборот! – А то бы ты мог заразиться, и мне бы пришлось болеть в одиночестве.
- Я бы всё равно от тебя не отходил.
- Знаю. Поэтому и хорошо, что мне не приходится волноваться.
«Да, Эдвард, - раздалось снизу мысленное хихиканье Элис. – Представляю, как Белла выпихивала бы тебя из комнаты!»
Я о-о-очень пожалел, что не могу ей сейчас ответить!
Белла допила чай и поставила чашку на тумбочку. Она согрелась, щёки её раскраснелись, и она даже скинула одно одеяло. Значит, температура перестала расти. Но градусник всё же показывал 39.
- Ох! – она вдруг подскочила на кровати. – Я же со вчерашнего дня не разговаривала с Чарли, он, наверно, волнуется!
- Не переживай, он звонил утром, с ним разговаривала Эсми.
- Всё равно я должна позвонить.
Я протянул ей телефон.
- Привет, пап! – Её голос звучал преувеличенно бодро. – Как ты?.. Я нормально… - Тут Белла бросила на меня возмущённый взгляд. – Температура не такая уж и высокая! – Я закатил глаза. Вот врушка! – Но я всё равно валяюсь в постели. Так что у меня есть возможность выспаться!.. Ладно, пап, спасибо, пока!
Отключившись, она бросила на меня хмурый взгляд:
- Зачем ты пугаешь моего папу, что мне совсем плохо?
- Во-первых, это не я, с ним разговаривала Эсми…
Белла тут же смутилась:
- Ладно, извини!
- …а во-вторых, его никто не пугает. Просто Эсми не стала врать про тебя.
Белла смотрела на меня взглядом побитой собаки:
- Я не хочу, чтобы он волновался. Он тоже любит всё преувеличивать.
- Тоже?
- Ну да, как ты.
Я зашипел от возмущения и, чтобы унять свои эмоции по поводу её полнейшей безответственности касательно своего здоровья, перевёл разговор на другую тему:
- Ты ещё чего-нибудь хочешь?
- Спать и тебя, - ответила она, собственнически захватывая мою ладонь и сворачиваясь калачиком под одеялом. Фраза могла бы показаться двусмысленной, но я уже почти научился улавливать логику Беллы, вернее, смысл её слов при полном отсутствии логики (по крайней мере, в моём понимании). Ей был нужен я, моё присутствие, физическое ощущение того, что я рядом. И я готов был сидеть около неё, не шевелясь, целую вечность, наслаждаясь этой мыслью.
- А есть не хочешь?
- Нет.
Я вспомнил, что она уже сутки ничего не ела, во всяком случае, с тех пор, как я привёз её к нам. Для человека это долго. Я решил поговорить об этом с Карлайлом и, когда Белла заснула, осторожно освободил свою руку и вышел из комнаты, чтобы позвонить отцу.
Он взял трубку сразу.
- Здравствуй, Эдвард. Что случилось? Как Белла? Ей хуже?
- Нет, так же. Только меня волнует, что она ничего не ела со вчерашнего дня.
- Не волнуйся, это не страшно. Просто её организм борется с болезнью, а переваривать пищу – это дополнительная нагрузка. Так и должно быть.
- Ясно, спасибо, Карлайл, ты меня успокоил.
Я нажал отбой и вернулся к Белле. Сидя около неё и приложив свою холодную ладонь к её горячему лбу, я особенно остро ощущал огромную пропасть между нами. Она – человек, я… - жуткое, чуждое людям существо; в ней кипит жизнь, а во мне всё давно умерло и окаменело; она, её организм изо всех сил борется за свою жизнь, а я… мне уже не за что бороться. Белла притягивает меня, как магнит, своей человечностью, своей жаждой жизни, своим теплом, и я, как последний эгоист, цепляюсь за неё, пытаясь ухватить хоть каплю этой жизни, которая волнами плещется вокруг этой человеческой девушки. Но зачем ей я? На этот вопрос у меня нет ответа.
Белла спала беспокойно, постоянно ворочалась и что-то бормотала. Один раз я, не разобрав, что она говорит, переспросил её, решив, что она чего-то просит. Она вдруг замолчала, посмотрела на меня мутным взглядом, и я понял, что она проснулась только теперь от звука моего голоса. Мне стало стыдно, что я прервал её и без того беспокойный сон, поэтому больше не говорил ей ни слова, только прислушивался к её бормотанию, пытаясь разобрать хоть что-то. Но это было невозможно даже для моего слуха.
Белла проспала до самого вечера, а проснувшись, попросила пить.
- Горло болит, - пожаловалась она.
Я смотрел на неё, пока она пила чай, обхватив чашку руками. Она так ничего и не ела.
- Меня тошнит при одной мысли о еде, - заявила она, когда я попытался уговорить её съесть хоть что-нибудь. Личико её осунулось, глаза лихорадочно блестели, губы потрескались от жара. Она улыбнулась, когда я присел к ней на кровать, и вдруг заметил, как на её губах появляются мелкие трещинки, одна из которых наливается красным. Я резко встал и задержал дыхание, не отводя глаз от маленькой алой полоски, потом осторожно вздохнул. Надо же! Горло лишь слегка резануло болью. Неужели я настолько привык к её запаху и даже к запаху её крови, что он почти не вызывает жжения? Может, это оттого, что я последние два дня нахожусь с Беллой неотлучно? И тут меня осенило: дело совсем не в этом. Её запах действительно стал слабее: она давно не ела и была истощена болезнью. У меня внутри всё сжалось. В голову забрела непрошеная мысль: она угасает, – и застучала молоточком. Я собрал остатки здравого смысла: это всего лишь человеческая болезнь, она не опасна, через несколько дней Белла выздоровеет… Но маленький молоточек упрямо хотел добиться своего: «А если бы это было так… Если бы она на самом деле умирала, угасала, и её запах медленно исчезал, растворялся в воздухе…» Нет, этого бы я не пережил. Я помотал головой и снова сел к Белле, чтобы отогнать наваждение.
Она облизнула пересохшие губы, красная полоска исчезла. И мои страхи тоже потихоньку исчезали, когда она, глядя на меня с любовью, устраивалась поудобнее под одеялом и наконец положила мою руку себе под голову, как подушку.
А ночью начался кашель. Он не давал ей спать. Она пыталась устроиться то на боку, то на спине, но неизменно через какое-то время просыпалась, и её маленькое тело сотрясалось от кашля. Карлайл послушал, но не нашёл никаких хрипов в лёгких. Это должно было меня успокоить, но успокаивало плохо. При взгляде на Беллу в голове молоточком навязчиво стучала одна и та же мысль: смертная, смертная, смертная… Карлайл – очень хороший врач, но он не волшебник, и он не мог сделать то, с чем человеческий организм должен справиться самостоятельно. Он и справлялся, только мне это казалось невыносимо тяжёлым.
Светлая полоска неба на востоке настойчиво вытесняла ночь, когда Белла снова проснулась и закашлялась. Я успокаивающе гладил её по содрогающейся спине, злясь от невозможности помочь ей чем-то ещё. Белла откинулась на подушку, её брови мучительно сдвинулись, лицо раскраснелось от болезненного румянца.
И тут меня словно пронзила молния. Волной взметнулись и накрыли меня с головой все страхи. Я вдруг осознал, почему болезнь Беллы вызывает во мне такую панику. Ассоциации, вернее, воспоминания. Картинка была мутная, потому что воспоминания относились к человеческой жизни, но от этого не менее будоражащая. Я лежу на жёсткой больничной койке, жар такой сильный, что кажется, вокруг плавится воздух, и кашель, режущий горло, как ножом, и который невозможно остановить…
У меня перехватило дыхание. И тут же снизу донёсся негромкий голос Элис:
- Эдвард?
Через секунду в комнату неслышно вошла сестра, взволнованно глядя на меня. В её мыслях я увидел лицо Джаспера, которого захлестнула волна паники, исходящая от меня.
- Что-то с Беллой?
Я помотал головой.
- Нет, просто нахлынули воспоминания.
- Воспоминания?! – «Что могло привести тебя в такую панику?»
- Глядя на Беллу, я вспомнил, как сам умирал от испанки, прежде чем меня спас Карлайл. – Мы разговаривали очень тихо, чтобы не разбудить Беллу.
- Эдвард! – сестрёнка укоризненно покачала головой. – Как ты можешь сравнивать?! Сейчас совсем другое время, и грипп лечится элементарно!
- Я знаю, это мой бзик. Просто я…
- Очень любишь Беллу, - закончила за меня Элис. – Всё будет хорошо. Я уже вижу, как она выздоравливает. – В её видении была Белла, неуверенным шагом спускающаяся по лестнице, но с улыбкой на губах.
- Когда?
- Скоро, - сестрёнка лукаво улыбнулась, крепко обняла меня и чмокнула в щёку. – Не паникуй! – И вышла.
А я вернулся к Белле. И своим воспоминаниям. Тихонько приложил свою холодную ладонь к её лицу. Она почувствовала это, не просыпаясь, взяла мою руку и прижала к своему боку. Мою руку обожгло как огнём. И ещё…
Тук-тук, тук-тук, тук-тук… В мою ладонь застучали молоточки. Маленькое сердечко работало изо всех сил. Мне показалось, что оно колотится прямо у меня в руке, что прямо сейчас я держу у себя в ладони живое человеческое сердце, и что я бы мог сделать с ним, что мне будет угодно – сохранить его или остановить навсегда. Остановить…
Белла проснулась и закашлялась. Я протянул ей воды, но кашель всё равно не прекращался несколько минут. Наконец, она откинулась на подушку, снова прижав к себе мою руку. Её губы были приоткрыты, на лбу выступили капельки пота.
Остановить… Как же мечтал прекратить её страдания, но я не мог. Как ни глупо это звучало, но сейчас никакой необходимости в моих решительных действиях не было.
И снова картинка из прошлого… Сто лет назад эта необходимость была. Тогда был только один шанс избавить меня от страданий, и Карлайл использовал его. Имея власть над моим сердцем, он остановил его. Жалел ли я об этом? Раньше были моменты, когда жалел, хотя, конечно, никогда не говорил об этом отцу. А сейчас я точно знал, что не жалею – ведь иначе я бы никогда не встретил Беллу. Мою Беллу. Я бы просто не дождался её. Ни один смертный не сможет ждать сотню лет, и я был благодарен отцу за то, что он дал мне это столетие.
И вот сейчас я держу в своей ладони самое дорогое – живое сердце Беллы, и я во что бы то ни стало должен сохранить его. Но Белла хочет, чтобы я его остановил, она хочет отдать его мне насовсем…
Что ж… В этот момент я понял, что готов к этому. Да, я не желал ей такого существования, какое было у меня, но кто я такой? Всего лишь хранитель этой драгоценности, но не тот, кто может ей распоряжаться. Распоряжаться будет только Белла. А пока она доверила мне – положила в ладонь – своё сердце, чтобы я позаботился о нём. И я позабочусь. Как могу. И даже если она захочет остановить эту волшебную музыку – тук-тук, тук-тук, тук-тук! – я не смогу запретить ей.
Не просыпаясь, Белла вывернулась из моих объятий и откинула одеяло – ей стало жарко, футболка была мокрая от пота. Ну, наконец-то! Значит, болезнь перевалила свой рубеж. Белла начала выздоравливать. Я смотрел на худенькую фигурку, раскинувшуюся на широкой кровати, на задравшуюся пижамную футболку, открывшую живот, на выступающие очертания тонких рёбрышек, ритмично поднимавшихся и опускавшихся от её дыхания, и не мог сдержать улыбки. На животе тонкая кожа дрожала – там я мог разглядеть биение пульса. Вот оно, средоточие жизни! Я сглотнул появившийся во рту яд и разозлился на себя за это. Но всё равно меня завораживал вид такого явного – физиологического – присутствия жизни, несмотря на то, что я как врач знал, что происходит в человеческом организме, что я как вампир много раз прерывал жизнь живого существа. Но сейчас я смотрел на это доказательство жизни как на чудо, моё личное чудо, явленное специально для меня. И эта мысль почему-то взмётывала моё настроение под облака.
Возможно, такую неуёмную радость мне давала мысль: Белла выздоравливает. Но ещё… Как же мне мучительно хотелось дотронуться до этого открытого кусочка её тела, провести пальцами по гладкой, обжигающе горячей коже!
Конечно, я не сделал этого, чтоб не разбудить её своим ледяным прикосновением, но продолжал делать это мысленно снова и снова, до самого утра.
А утром я умудрился прозевать Беллино пробуждение. Едва услышав мысли Элис, я буквально слетел вниз.
- Ты опять за своё?! Белле сейчас плохо и без твоих нарядов! – зашипел я.
- Вообще-то, Эдвард, я это делаю для неё!
- Да что ты? – бросил я с сарказмом.
- Представь себе! И для тебя, между прочим, тоже! – отрезала сестрёнка. - «Тебе не нравится, как я её одеваю?» - замаячил вопрос в её голове.
- Ладно, нравится, - сдался я. Но сестра не унималась:
- К тому же ты ведь не хочешь, чтобы она спустилась в гостиную в пижаме, в которой валялась больная в кровати? Кстати, тебе какой вариант больше нравится? – В голове Элис одна за другой мелькнули две картинки: Белла в гостиной на диване в ярко-синем домашнем платье, а затем – в клетчатой рубашке с коротким рукавом и бриджах. – О, она уже проснулась, так что я иду к ней!
- Как проснулась? – воззрился я на сестру, не отвечая на её вопрос. Вопросы тряпичные меня не интересовали, хотя, поскольку дело касалось Беллы… В голове замелькали мысли о том, что платье открывает потрясающий вид на её голые коленки… - Так, Элис! – перебил я свои фантазии. – По-моему, ты видишь будущее, а не настоящее сквозь стены?
- Точно! Но будущее имеет обыкновение однажды превращаться в настоящее.
С этими словами Элис двинулась к моей комнате, а я метнулся за ней. Когда мы вошли, Белла, действительно, уже проснулась и радостно улыбнулась нам.
- Привет! Как ты себя чувствуешь? – спросила сестра, мгновенно подлетая к девушке и легко присаживаясь на край кровати.
Мне даже стало обидно: я один хотел приветствовать её при пробуждении, хотел, чтобы её ласковая улыбка светила именно мне! Знаю, я эгоист, потому что ревную её даже к сестре, но ничего не могу с этим поделать.
- Хорошо! – ответила Белла. – Я, пожалуй, даже встану.
С этими словами она откинула одеяло, быстро спустила ноги с кровати, но, встав, тут же покачнулась. Мы с Элис дружно протянули руки, чтобы подхватить её.
- Упс! Просто голова ещё кружится, - смущённо улыбнулась Белла. – Пройдёт! – Она махнула рукой.
- Белла, хочешь в душ? – спросила моя сестра.
- Очень! Чувствую себя грязной, как свинья!
- Так, Эдвард, Белле нужно привести себя в порядок. Я ей помогу. Так что иди погуляй и не мешай нам, девочкам, - Элис вытолкала меня за дверь.
Белла бросила мне вдогонку взгляд, в котором попыталась изобразить сочувствие, но, видимо, мой вид больше внушал ей веселье, так что улыбка выдала её. Я тоже невольно заулыбался и, спускаясь, краем уха услышал их разговор с Элис. Из предложенных сестрой нарядов Белла (естественно!) выбрала тот, что с бриждами. Потом в душе зашумела вода, и я подошёл к Эсме, которая наблюдала за мной с тех пор, как я вошёл в гостиную, и выжидала момент, чтобы спросить про Беллу.
- Ей лучше, она встала, - ответил я, не дожидаясь вопроса вслух.
Мама улыбнулась:
- Пойду приготовлю ей что-нибудь поесть, - и скрылась на кухне.
Наверху хлопнула дверь моей комнаты, я поднял глаза на лестницу.
Хотя моя память совершенна, далеко не все события запечатлеваются в ней как фотографии. Эта была одна из немногих, которые сами собой сохранились в альбоме моей памяти.
Я смотрел, как Белла, робко улыбаясь, появилась на верхней ступеньке. Я видел, как рассыпались по плечам её волосы, мокрые после душа и казавшиеся от этого почти чёрными. Я заметил её раскрасневшиеся от горячей воды щёки. Я видел, как она пробегает глазами вокруг и с трудом от головокружения фокусирует взгляд на мне, как шире расползается её тёплая улыбка. Я видел, как её пальчики судорожно вцепляются в перила лестницы и как она неуверенно спускается по ступенькам. И только сейчас я заметил, как сильно она похудела за последние три дня. Я метнулся ей навстречу и тихонько прижал к себе. Как же мечтал об этом, пока она лежала на моей кровати, слабая и беспомощная как никогда! И сейчас в моих руках она была такой хрупкой, что казалась нереальной. На секунду, вспомнив свой ночной кошмар, я испугался, что она исчезнет, растает, как чудо, которое заканчивается с последним ударом часов.
Но она не исчезала, зато смотрела на меня снизу вверх, лучась улыбкой. Я наклонился и нежно поцеловал её в мягкие горячие губы.
- Ого! Вы уже целуетесь?! – прогремел голос Эммета. – Белла, ты же только что вышла из его комнаты! А что ты там делала все эти дни? – попытался её поддеть мой братишка в своей незамысловатой манере.
- БОЛЕЛА! - решил заступиться за мою любимую Джаспер, когда увидел, что она молча уткнулась лбом мне в грудь.
Элис чмокнула его в щёку, благодаря за поддержку, но Эммет не унимался:
- Кстати, Эдвард, куда ты дел пол-Беллы? Когда, она приехала, её было больше!
Моё сердце болезненно сжалось: если даже Эммет заметил…
- Отстань от неё! - В мыслях Розали тоже промелькнул сочувствие, а мой брат получил подзатыльник.
Обстановку разрядила вошедшая Эсми:
- Привет, Белла! – улыбнулась ей мама. - Ты хорошо выглядишь. Позавтракать хочешь?
- Спасибо, с удовольствием!
Я был рад, во-первых, тому, что Эммет наконец-то заткнулся, а во-вторых, тому, что у Беллы появился аппетит. Так что я последовал за ней, чтобы насладиться картиной, как Белла сидит за столом на нашей кухне, поджав под себя одну ногу, и, довольно облизываясь, поедает приготовленный Эсме омлет. Её скользящий по раскрасневшимся губам язычок каждый раз заставлял моё казалось бы неживое сердце совершать в груди какой-то немыслимый трюк.
- Спасибо, Эсми, очень вкусно! – поблагодарила Белла, по привычке повышая голос, потому что мама уже вернулась за свой компьютер. Я мысленно усмехнулся этому.
Белла встала из-за стола и направилась к раковине, чтобы вымыть свою тарелку. Я попытался остановить её, но она не позволила:
- Я вполне в состоянии сделать это сама!
Я не стал сильно возражать: признаться, вид Беллы, хозяйничающей на нашей кухне, мне очень нравился.
Она подошла ко мне, забралась на колени, обвила мою шею руками и вздохнула:
- Мне надо домой. Чарли, наверняка, скучает.
- Я не хочу тебя отпускать, - прошептал я ей на ухо, - хочу, что бы ты всегда была здесь, со мной.
- Буду, - просто ответила она, - потерпи немного, - и встала с моих колен.

Спустя полчаса я вёз её к Чарли. Моя рука сжимала её тёплую ручку, а перед мысленным взором стояла картинка: маленькое живое сердечко, стучащее мне прямо в ладонь.
Тук-тук, тук-тук, тук-тук...