Эта ночь тянулась бесконечно. Эдвард маялся, словно неприкаянный, и не мог найти себе места. Поднимался наверх, в спальню, и застывал над кроватью, не сводя пылающих в темноте глаз со своей пленницы.
Она спала на животе, обхватив руками подушку, и так была красива в своем расслабленном состоянии, что просто смотреть на нее, едва прикрытую простыней, было невыносимо. Хотелось сжать в объятиях, и зацеловать всю до одури, до ноющей боли в губах. И когда желание становилось нестерпимым, он резко срывался с места, в несколько прыжков оказывался на берегу озера, с разбегу нырял в надежде остудить свой пыл в прохладной воде. И плыл, быстро, стремительно, делая резкие гребки, безжалостно рассекая ровную гладь воды.
Но забыться не получалось, накатывала тревога, как она там, и он снова возвращался, занимая свой пост возле кровати. И тщетно пытался понять, что же именно так притягивало его, любопытство ли, желание узнать ее тайну, ее внутренняя сила, или все же такое желанное тело и ароматная кровь?
Он не знал, как расценивать ее вчерашнее поведение. Похоже, что она запуталась в своих чувствах, так же, как и он в своих. И впервые он задумался о том, что ей несладко рядом с ним, что за ее напускной бравадой может скрываться что-то совсем другое, может быть, страх и неуверенность, а может быть, и четко спланированная игра.
Он сам угодил в собственную ловушку. Думал, что сможет контролировать ситуацию, но не мог ей противостоять. Да и не хотел. Слишком устал от этой бессмысленной борьбы, от испепеляющей душу ненависти. И теперь хотелось чего-то другого, но если бы его спросили, чего конкретно, он бы не смог ответить.
Он сам убрал следы учиненного ею погрома, потому что не хотел заставлять ее, зная, что это выльется в новое нелепое противостояние. И не хотелось обострять их и без того сложные отношения.
Звонок Джасперу окончательно его расстроил. Все-таки пришлось начать обращение, но состояние Элис было очень тяжелым, Карлайл даже не был уверен в результатах. И кроме чувства вины перед Элис, он испытывал странную тревогу, представляя, как отреагирует Белла на новость, что ее подружка стала вампиром, и не без его непосредственного участия. Хотя можно ей об этом и не сообщать.
И еще он достал из машины ее рюкзак и сумочку. Внимательно пересмотрел содержимое, но ничего нового не обнаружил. Перепрятал вещи в дом, в кладовку под лестницей.
Потом вспомнил про фотографию, которую оставил в бардачке. Три прекрасные нимфы по-прежнему томно улыбались со снимка. Он долго и внимательно рассматривал каждую. Что же их связывало, какого рода отношения были между ними? Перевернул снимок, но сзади не было никаких надписей.
В случайные совпадения он не верил, и склонялся к мысли, что основной целью появления Беллы в Сиэтле было освобождение Виктории.
И парень, появившийся возле Виктории совсем недавно, тоже наверняка не случаен. Вон как кинулся ее защищать. Нужно бы разузнать о нем побольше, но сам пока отлучиться не мог, боялся оставить свою пленницу. Но в самое ближайшее время намеривался посетить территорию кормильцев, и задать Виктории и ее дружку пару-тройку откровенных вопросов. Потому что от Беллы правды добиться не надеялся.

Он ждал ее пробуждения, предварительно заготовив бутылочку с минеральной водой. И собирался немного развлечься, потому что после вчерашнего девчонка наверняка проснется не в лучшем расположении духа.
Она уже давно ерзала, переворачивалась с боку на бок, и даже иногда постанывала, недовольно морща носик, но так и не проснулась. И когда он окончательно потерял терпение, и собирался ее разбудить, наконец, с трудом, но разлепила глаза. И удивленно озиралась по сторонам, словно не понимая, где находится.
Встретившись с его насмешливым взглядом, испуганно отпрянула, натягивая простыню до самого подбородка. Растрепанная, с немного опухшим от вчерашних непомерных возлияний личиком, но даже в таком виде она казалась ему необычайно соблазнительной. И желанной.
– С добрым утром, – он не скрывал ехидства в голосе, – хотя не для всех оно доброе.
Ее глаза еще больше расширились, видимо, вспомнила, что вчера вытворяла. И заметив, как он небрежно поигрывает бутылкой с водой, нервно облизнула пересохшие губы.
– Пить хочешь? – понятливо ухмыльнулся он, – сначала заслужи.
И, не давая опомниться, резко сдернул с нее простыню, обнажая тело для своего нескромного взгляда. Отмечая про себя россыпь проступающих синяков на покатых бедрах, следов от его пальцев. И хоть вряд ли вчера ей было больно, впредь следует быть более сдержанным, помнить, что она всего лишь человек.
Хищно оскалившись, придвинулся поближе, но она успела вовремя среагировать, выставила вперед ножку, и маленькая ступня решительно уперлась ему в грудь. Он тут же крепко перехватил рукой щиколотку, чуть дергая ее на себя.
– Милая, ты думаешь, что меня это остановит? – ответил на ее полный возмущения взгляд.
И поскользил пальцами вверх, по икре, разминая напряженные мышцы. С удовольствием наблюдая, как нервничает девушка от его все более и более настойчивых прикосновений.
– Мне надо принять душ, – не очень твердо произнесла она.
И осторожно высвободила ножку из его захвата. Вернее, он позволил ей это сделать. А она откатилась назад, несколько неуклюже слезла с кровати по другую сторону от него. И, очутившись на безопасном, как ей показалось, расстоянии, замерла, с жадностью глядя на вожделенную бутылку в его руках.
Слишком несчастной она выглядела, он даже сжалился. Симптомы алкогольного опьянения смутно помнились ему еще с человеческой жизни, наверняка голова сейчас у нее раскалывается, да и горло пересохло от жажды.
– Ладно, я сегодня добрый. Держи, – и легко перебросил ей бутылочку через кровать.
Которую, кстати, она довольно ловко поймала. Но пить при нем не стала, а попятилась назад, к ванной комнате.
– Дорогая, тебе помочь? – насмешливо поинтересовался ей вслед.
Она возмущенно фыркнула, и нарочито громко хлопнула дверью, оставляя наедине с нескромными фантазиями. Но врываться вслед за ней не стал, решил дать время привести себя в порядок. В конце концов, никуда она от него не денется.

Он ждал ее внизу, и спустилась она через полчаса, уже изрядно посвежевшая, но как-то непривычно тихая. Постаралась как можно более незаметно проскользнуть мимо него к холодильнику. Залпом выдула еще одну бутылочку с водой. И стала готовить себе завтрак, напрочь игнорируя его присутствие.
А он внимательно следил за всеми ее манипуляциями, и ловил себя на мысли, что такое невнимание ему не нравится, уж лучше б как вчера, донимала своими подколками.
И поэтому, когда она устроилась за столиком с чашечкой кофе и с тарелкой мюслей, сам достал из холодильника бутылочку с донорской кровью. И разместился напротив, собираясь принять участие в трапезе.
– Семейный завтрак? – ехидно поинтересовалась она, – очень мило!
Он улыбнулся в ответ, и, отсалютовав бутылочкой, сделал глоток. Конечно, консервы ни в какое сравнение не шли со вкусом свежей крови, но и у людей не всегда есть возможность кушать то, что они хотят.
Он надеялся ее смутить, но ничего не вышло. Как ни в чем не бывало, совершенно спокойно отхлебнула свой кофе. Как будто видеть, как вампир пьет кровь, было для нее обыденностью. И стала ложкой ковыряться в тарелке с мюслями, правда, без особого энтузиазма.
– Бе-л-ла, – проговаривая вслух ее имя, он испытывал какое-то странное удовольствие.
Она замерла с полной ложкой в руке, так и не донеся ее до рта.
– Откуда ты знаешь мое имя? – и опять этот полный подозрения взгляд.
– Это моя обязанность, все знать, – слегка усмехнулся он.
Какое-то время она недовольно хмурила брови, видимо, силясь сообразить, что ему известно. Но потом расслабилась, и продолжила завтрак.
– Ну да, я забыла, ты же ищейка, – небрежно кинула, прежде чем отправить в рот очередную ложку.
А вот это интересно, что она знает о нем? Но спрашивать не стал, сейчас для него было более важным другое.
– Мне не интересно, за что ты убила палача, – осторожно начал он.
– Палача? – невинно округлила глаза она, – понятия не имею, о чем ты.
– Даже не сомневаюсь, – кивнул он, – так вот, объясни мне, почему ты хотела убить меня? Или ты, как черная вдова, убиваешь каждого, с кем проводишь ночь?
– Нет, только тех, кто плох в постели, – отвечала она абсолютно серьезно.
Он позволил себе рассмеяться, и самое странное, что она вполне искренне улыбнулась ему в ответ.
– А мне показалось, что тебе понравилось, – протянул он.
– Вот именно, – с готовностью подтвердила она, – тебе показалось.
От этих ее слов смех резко оборвался. Конечно, он понимал, что она специально врет, чтобы его позлить. И ей, похоже, это удалось. Потому что он собирался прямо сейчас доказать всю абсурдность ее утверждения.
Нарочито медленно поставил бутылку с недопитой кровью на стол. Не спуская с нее глаз, чуть подался вперед, протягивая руку. Она насторожилась, с тревогой наблюдая за ним, в любой момент готовая сбежать. И не шевельнулась, когда он слегка коснулся скулы костяшками пальцев. Погладил, давая привыкнуть к своему прикосновению, и уже более настойчиво обхватил ладонью.
– Я могу легко убедить тебя в обратном, – прошептал тихо, многообещающе.
Она смотрела на него, словно загипнотизированная, и казалось, ничто не сможет разорвать их зрительного контакта. Но когда стал наклоняться через стол, желая коснуться поцелуем слегка приоткрытых губ, излишне резко подскочила. И переместилась к окну. И не потому, что ей там что-то было надо, а просто для того, чтобы от него сбежать.
Он готов был поспорить, что ей не так уж неприятны его прикосновения, об этом свидетельствовали слегка раскрасневшиеся щечки и учащенный сердечный ритм. И какой бы дерзкой и отчаянной она не была, но сейчас испугалась. Причем не его, а своих чувств. Это стало настоящим откровением для него, неужели она испытывает какие-то чувства?
А девушка тем временем дернула за шнурок, приоткрывая жалюзи. И дневной свет залил погруженную в полумрак гостиную, заставляя его беспомощно щуриться.
– У тебя тут как в гробу, – глухо поведала она.
Хоть ему не нравилось, но не стал спорить. Такой рассеянный солнечный свет ему неприятен, но не ослабит до такой степени, чтобы он не смог с ней справиться.
Вернувшись на свое место за столиком напротив него, она продолжила задумчиво ковыряться ложкой в тарелке.
– Про наследие Свонов ты тоже ничего не знаешь? – ехидно поинтересовался он.
– Понятия не имею, – снова невинно закатила глазки она.
Следует отдать ей должное, эмоции свои она скрывала умело. В принципе, ничего другого он и не ждал. Но снова почувствовал всплеск ярости, который с трудом, но все-таки подавил. Страсть и гнев, как известно, не лучшие советчики, но как же трудно сдерживать себя в ее присутствии.
– Знаешь, я бы мог тебя пытать, – спокойно, но с явной угрозой в голосе проговорил он. – Бить тебя. Шантажировать. Но я не хочу этого делать. Рано или поздно я докопаюсь до всего сам. Но если это произойдет поздно… – он сделал паузу, подчеркивая важность слов, – нам обоим будет плохо.
Она досадливо бросила ложку на стол, и потянулась за чашкой с уже остывшим кофе.
– Ты же умный, – обворожительно улыбнулась, прежде чем сделать глоток, – так что тебе не составит труда все узнать самому.
– Мы могли бы найти общий язык, – уже более примирительно заметил он.
– Ты сам в это веришь? – скептически подняла бровь.
– С трудом, – горько усмехнулся он, – но всегда можно попробовать.
Она опустила глаза в чашку, сосредоточенно рассматривая там что-то. Может, гадает на кофейной гуще?
– Отпусти меня, – неожиданно попросила, тихо и как-то сдавленно.
– Нет, – решительно качнул головой он, и уже более мягко добавил: – не сейчас.
Слегка дрогнули губы, и странно блеснули глаза, но может быть, ему это только показалось. Она снова резко встала, сгребла со стола посуду, кинула в мойку. И долго мыла одну несчастную миску, и еще чашку.
Наверное, они оба ощутили странную неловкость. Завтрак был закончен, и что делать дальше, было не очень понятно. Он, конечно, знал, чем бы сейчас хотел заняться, но медлил, раздумывая, как бы лучше к ней подойти. Черт, он всерьез переживал, что она его оттолкнет!
– Мне нужна одежда, – тихо проговорила она, наконец, оставив в покое до блеска отмытую посуду.
Вчера он был полон решимости держать ее голой. Но сегодня, после этих ее слов, проклиная себя за слабохарактерность, послушно полез за ноутбуком.
Поставил на журнальный столик, настроил сайт Интернет-магазина. Кивнул ей на диван, и опустился рядом, небрежно закинув руку на спинку дивана за ее спиной. Не касаясь, но находясь в приятной близости, имея возможность ощущать ее запах и тепло.
И с интересом наблюдал, что она же себе выберет. Ничего особенного, пара футболок, майки, шорты, джинсы, спортивный костюм. Кроссовки и спортивные босоножки. Все практичное, наверняка рассчитанное на то, чтобы от него улизнуть.
– Ты будешь смотреть, как я заказываю себе трусы? – поинтересовалась она, открывая раздел нижнего белья.
– Конечно, буду, – самодовольно ухмыльнулся, придвигаясь еще ближе.
– Я стесняюсь, – скромно потупилась она, – отвернись, пожалуйста.
Ага, сейчас. Отвернется, как раз чтобы дать ей возможность с кем-нибудь связаться.
– Ты считаешь меня идиотом? – лениво поинтересовался он.
Смерив его взглядом, долгим, от которого кровь быстрее побежала по венам, расплылась в самой своей очаровательной улыбке.
– А ты не идиот? – невинно моргнула, и, снова уткнувшись в ноутбук, тихо добавила: – жаль.
Он с трудом удержался, чтобы не рассмеяться. А она тем временем открыла страничку с моделями, рекламирующими нижнее белье, и принялась с интересом изучать полуголых девиц в соблазнительных позах.
– Как ты думаешь, дорогой, – пропела ангельским голоском, – какой цвет мне больше подойдет?
Он придвинулся еще ближе, уже по-настоящему обнимая ее за плечи, и прижался губами к чувствительному месту за ушком.
– Дорогая, я предпочитаю видеть тебя полностью обнаженной, – игриво шепнул в тон ей.
Она резко дернулась в сторону, высвобождаясь из его объятий. Ему это не понравилось, но он отпустил. Не хотел брать ее как вчера, силой, лелеял надежду на взаимность.
– Что-то у меня голова разболелась, – картинно закатила глаза она, – пойду, полежу.
И проследовала к лестнице, мерно покачивая бедрами. А он проводил ее жадным взглядом. Пусть полежит, а он пока подтвердит заказ, а потом к ней присоединится. И уже протянул руку к журнальному столику, на который небрежно бросил телефон, но ладонь так и замерла в воздухе. Потому что никакого телефона там не было. Вот же чертовка, он же глаз с нее не сводил!
– Стоять, – рявкнул, срываясь с места.
Она, конечно, даже не подумала выполнить его приказ, лишь прибавила скорости. Нагнав ее в два прыжка, уже на лестнице, ведущей на второй этаж, дернул за руку. В тот самый момент, когда она резко обернулась, нанося мощный удар ногой под коленку. И тут же ловко перекрутилась, нанося еще один с другой стороны.
И если первый он стойко выдержал, то второго не ожидал. Потерял равновесие, и полетел вниз, с высоты примерно двух метров по винтовой лестнице, увлекая и ее за собой. Инстинктивно выполнил в воздухе немыслимое сальто, так, чтобы она не очень пострадала при падении. В результате, умудрившись хорошо приложиться головой об острый наконечник кованой решетки лестницы, хлопнулся на спину. Раздался характерный треск, острая боль пронзила спину, заставляя рычать. Похоже, у него поврежден позвоночник, но зато девушка приземлилась точно на него, придавливая своим весом, чем доставляя еще большую боль.
А рядом грохнулся этот чертов телефон.
Перед глазами плясали цветные пятна, и он с трудом сфокусировал взгляд на ее встревоженном лице, нависавшем прямо над ним.
– Что с тобой? – в ее голосе явно слышалась беспокойство.
Если бы он был человеком, то наверняка угодил бы после такого падения в реанимацию. Но он был вампиром. Плохо, конечно, что сейчас день, но даже так на полное восстановление ему требовалось всего лишь несколько часов.
– Встань с меня, – процедил сквозь зубы он.
Она быстро подскочила, и он почувствовал некоторое облегчение, в том числе от того, что с ней все в порядке, и не зашиблась в результате этих немыслимых пируэтов.
А вот сам он встал с трудом, распрямился, стараясь не выдать ей своей слабости. Оперся рукой о перила, чтобы удержать равновесие. Сделал глубокий вдох, слегка поморщившись от боли в легких, и стал говорить.
– Белла, я вчера доходчиво тебе объяснил, – он изо всех сил старался сохранять спокойствие, – ты пробудешь здесь некоторое время в качестве моей пленницы. И у тебя не будет никаких контактов с внешним миром, ты будешь видеть только меня. Ты все поняла?
Она едва заметно кивнула, все еще продолжая смотреть на него широко раскрытыми глазами, словно не веря, что с ним все в порядке.
– А теперь иди наверх, – глухо приказал, чувствуя, что сейчас рухнет.
И лишь убедившись, что она удалилась в спальню, обессилено опустился на пол прямо под лестницей. Постарался лечь ровно, чтобы кости правильно срослись.

Так он пролежал несколько часов. Постепенно боль отступила, и, подвигав конечностями, понял, что все уже зажило. Все-таки быть вампиром не так уж плохо, наверняка любой другой остался бы инвалидом после такого падения, а ему хоть бы что.
Девушка все это время сидела в спальне, и судя потому, что оттуда не доносилось никаких звуков, может быть даже спала.,
А он впервые серьезно задумался, как оставить ее одну, ведь ему придется уходить из дома. И, на всякий случай, добавил к сделанному в Интернет-магазине заказу две веб-камеры, чтобы иметь возможность наблюдать за тем, что делает пленница в его отсутствии.

Вскоре она спустилась вниз. Кинула на него опасливый взгляд, и снова проследовала прямиком к холодильнику. Нарезала себе бутербродов, и стала их уплетать за обе щеки. Он невольно усмехнулся, что-что, а поесть девочка определенно любит.
С трудом дождавшись, пока Белла удовлетворит свой аппетит, он решил удовлетворить свой. Подкрался неслышно, когда она зачем-то наклонилась над столом, навис сзади, и, расставив руки, поймал в ловушку, заставляя вздрогнуть от неожиданности.
– Помнишь, как дразнила меня в супермаркете? – двусмысленно шепнул на ушко, – за свои действия нужно отвечать.
Скользнул губами вниз по скуле, легко коснулся ямочки на ключице. Подметил, как ее сердечко пропустило удар, а потом завелось, постепенно учащая свой ритм. Прижался грудью к ее спине, через тонкую ткань футболки ощущая, как напряженное тело постепенно расслабляется от его прикосновения. И сам чуть не вздрогнул, когда она откинула голову на его плечо.
Этот простой жест вверг в некоторую растерянность, он даже не надеялся на ее такую реакцию, ведь думал, что опять придется брать силой. Но медлить, искушая судьбу, не стал, а вдруг раздумает.
Подхватил на руки. Хоть и не первый раз, но было как-то непривычно, потому что девушка не лягалась изо всех сил, как раньше, а доверчиво прильнула к плечу.
Нес он ее медленно, осторожно ступая по высоким ступенькам лестницы, словно боялся растрясти свою драгоценную ношу. А в спальне бережно опустил на ноги, разворачивая к себе спиной. Стал вплотную, скользнул руками по бедрам вверх, снимая футболку. Она послушно приподняла руки, помогая избавить себя от лишней одежды. Наклонился, оставляя легкий поцелуй на обнажившемся плече. За мгновение разделся сам.
И снова прижал спиной к своей груди, зарываясь носом в волосы. Глубокий вдох, до отказа наполняющий легкие ее запахом. Так, чтобы жгло изнутри, чтобы чувствовать боль. И странное волнение, предчувствие чего-то нового, пока не понятного, но безусловно приятного и интересного.
На кровать он ее укладывал аккуратно, словно хрустальную вазу. Лег сверху, опираясь на локти. Заглянул в глаза. И совсем пропал. Как будто рухнул в пропасть, из которой не выбраться, да и не сильно хочется.
Казалось, что она растеряна, и как-то непривычно уязвима. И снова что-то необычно кольнуло в сердце. Она выглядела такой ранимой и беззащитной, и не хотелось ее обидеть ни словом, ни жестом, ни косым взглядом.
И все сомнения, испепеляющая ненависть остались за дверью, ярость и жестокость были сейчас неуместны. Хотелось совсем другого, чего-то интимного, безумно нежного. Познания, не только плотского, хотя что греха таить, и его тоже. Но и другого, сокровенного таинства единения двоих. Хотелось, чтобы она раскрылась, перестала играть, показала себя настоящую.
Знал, что это нужно заслужить. В данный момент он готов был перевернуть ради нее мир, но начал с малого.
Наклонился, слегка коснулся губ. Как будто впервые, та, первая ночь, не в счет, после нее многое изменилось. Словно целая вечность прошла с тех пор.
Чуть надавил, но не нагло, а как бы спрашивая разрешения. И скользнул языком внутрь, нежно провел, с каждым движением отвоевывая себе все больше и больше пространства.
Она никак не помогала ему, но и не мешала. Просто положила ладони ему на талию, и иногда слегка массировала пальчиками, привлекая внимание, и кожу в местах соприкосновения приятно жгло, до предела обостряя ощущения. И еще неуверенно отвечала на неспешную ласку губ.
Этот поцелуй был нежным, интимным, медлительным. Изучающим. И даже мысли не было превращать его в что-то другое, более властное или страстное. Наоборот, он прервался, вызывая ее изумленный вдох. Ему многое нужно было исследовать, округлую линию скулы, плавный изгиб шеи, ямочку у ключицы, ложбинку между вздымающимися холмиками грудей. И он слегка прикасался, гладил, трогал. Дорожку из темных волосков внизу живота, внутреннюю сторону бедер, тонкие щиколотки, каждый изящный пальчик на маленькой ступне. Сначала ладонями и пальцами, а потом проделанный путь повторяли губы и язык, оставляя на коже свой запах и влажные следы.
Он познавал ее всю, пробовал, проверяя реакцию. Ласкал, заставляя мучиться и стонать. Изводя ее и себя самой изысканной пыткой, пыткой поцелуями.
Сексуальное возбуждение нарастало, с каждой новой лаской становясь все острее и ярче, поглощая его целиком. Он чувствовал ее всем телом, всей кожей, и откуда-то точно знал, где еще коснуться и поцеловать, чтобы сорвать с уст новый протяжный вздох, полный мольбы о большем.
А дальше мир вокруг исчез, было только размеренное скольжение двух тел на измятых простынях, прерывистые вздохи и стоны, их смешанное дыхание и крепко сплетенные пальцы. И наслаждение, такое глубокое и мощное, которое, наверное, никогда не испытывал. И даже представить не мог, что такое может быть.

Измученная ласками, Белла заснула на его плече. А он осторожно, чтобы не потревожить, перебирал пальцами шелковистые волосы, и пытался понять, что же между ними только что произошло.
Они оба устали от ненависти, и это было похоже на перемирие. Даже сексом такое нельзя было назвать, это было нечто большее. Он не знал, как назвать то чистое удовольствие, которое ей дал и получил сам. Но точно был уверен, что ему мало, что определенно хочет большего. Хочет ее всю, и не только тело или кровь, а чтобы каждая ее мысль была о нем, чтобы каждая улыбка на ее губах играла только для него.
Еще тревожило, что его пленница не сдавалась. Что просто позволила ему себя ласкать. Откровенно упивалась теми удовольствиями, которые он ей так щедро дарил. Ну не верил он, что с таким-то строптивым характером девушка могла вот так вот вести себя в плену. Очень вероятно, что для нее это очередная игра, направленная на усыпление его бдительности.
Пугало, что в плену оказался он сам. Увяз в ней, попал в зависимость от полного лукавства взгляда шоколадных глаз. И эта зависимость напрягала, он слишком привык к одиночеству, и не был готов с кем-то его разделить. А эта девчонка вихрем ворвалась в его жизнь, перевернув все с ног на голову, и что делать дальше, он пока не знал.

---

Огромное спасибо dasik за помощь в редактировании главы.

Жду ваших комментариев на ФОРУМЕ!