Глава 17. Куда несет нас рок событий 2



Общение с Беллой всегда было похоже на поездки на самых крутых русских горках. Минуты редкого спокойствия и умиротворения посещали меня, лишь когда девушка спала. Причём спала с мягкой улыбкой, а не ворчала, что намылит мне шею…

Её вид с утра глазами сестры рассмешил меня. Я давно не видел её такой милой растрёпой. Она была похожа на маленького, пушистого, сонного котенка, который мечтает спрятаться обратно под одеялом. Чем-то недовольные глаза были прикрыты, но на щеках заиграл еле заметный румянец, едва она поняла, кто именно перенёс её ночью. А ещё Белла явно не поверила в мои кулинарные способности. Интересно, почему?

Когда девушка скрылась в ванной комнате, я как раз закончил с ягодами. В принципе, в готовке человеческой еды не было почти ничего сложного. Играла роль свежесть продуктов и их сочетаемость между собой.

Я читал мысли семьи, члены которой в присутствии Беллы в доме старались двигаться с человеческой медлительностью. Одна Элис перепрыгивала перила лестницы и нарушала безопасный скоростной режим.

Она была не согласна с нашим общим решением оставить всё как есть. Сестре не терпелось рассказать Белле о секрете, который ставил бы жизнь и человечность девушки под угрозу.

Резко отбросив ложку, когда поймал в мыслях сестры возможность, как бы случайно продемонстрировать вампирские способности при Белле, я сам молнией перенесся в гардеробную сестры.

Наши споры всегда были делом почти безмолвным. Она знала, что собираюсь сказать я, а я видел, что думает она. Но сейчас мы шипели друг на друга вслух и прервало нас лишь то, что мы запоздало услышали рядом шаги Беллы и её замедленный, спокойный пульс.

Я сглотнул, задержав дыхание, стоило мне увидеть любимую в дверях. Белла уютно куталась в мой халат, безуспешно пытаясь подвернуть длинные ей рукава. Её кожа была чуть розоватой и влажной после ванны, и я… Чёрт меня дернул представить её в душе под горячими струями воды, которые стекали по голому телу!

Чёрт!

Я был даже благодарен Элис, которая выставила моё, непослушное хозяину, тело из комнаты. Прислонившись к закрытой двери, я пытался сбросить с себя морок.

Получалось плохо.

Её кожа почти исходила паром. Такая мягкая, влажная, горячая, тонкая…

— Завтр-р-рак… — прорычал я сам себе. — Девушка хочет завтрак. Тебе нужно сосредоточиться на этом, Эдвард…

Но и готовя еду, я не смог отвлечься от мыслей о прекрасном маленьком видении, которому очень шёл мой халат… Куда больше, чем рубашка Квона, чёрт возьми!

Я даже был настолько невнимателен, что опрокинул еду вертящегося вокруг меня щенка себе на рубашку. Бо посмотрел на меня таким обиженным взглядом, что я понял, мне нужно срочно откупиться… Только вот чем? Сняв испачканный предмет гардероба, я уже хотел выкинуть его в прачечную, но псу моё решение не понравилось. Он схватил рукав рубашки мелкими зубками и потянул на себя. Порыкивая на меня при этом!

— У вас с Квоном определённо отсутствует инстинкт самосохранения, парень. Эту рубашку дарила Элис, кстати… — тем не менее к этому мелкому псу я испытывал больше симпатии чем к его человеческой копии, так что, даже предчувствуя ярость предсказательницы, я отдал рубашку на поругание и облизывание Бо.

Я старался не следить за Беллой глазами моих родных. Я старался не гипнотизировать дверь кухни в ожидании её появления. Я старался не отслеживать её поспешные шаги… Однако её близкий, участившийся пульс я бы узнал из тысячи.

Мне было приятно её восхищение. Казалось, что она впервые посмотрела на меня… Как на мужчину. Очень опасный взгляд, разжигающий совсем не детские желания. Я даже не знал, радоваться мне этому или ужасаться, однако это было приятным разнообразием после её «мальчик мой». Помнится, такое обращение меня не на шутку разозлило, будто не хватало того, что Белла раз за разом оставляет меня в дураках! Она ставила под сомнение мою сознательность, мой возраст, когда я годился ей в прадеды!

Именно тогда я решил подобрать для Беллы свое личное обращение. Сколько разных вариантов на сотне языков, тысячи оттенков… А потом я нашел и понял. Мне помогла Ахматова. Старые русские строчки казались будто про неё… Про Беллу…



Белла была Душой. Моей душой… Девушка наполняла светом и теплом моё мертвое сердце.

Она по-новому открывала для меня жизнь, дарила новые чувства и выявляла в них новые грани, оттенки.

Белла часто меня поражала и сбивала с толку. Пришлось смириться, что ей даже не всегда приходилось прилагать какое-либо усилие к этому. Фраза девушки про любовь к еде не обозначала ничего, кроме её голода, однако воспоминания о ночном признании были ещё слишком свежи в моей памяти, чтобы я мог спокойно отреагировать на её новый пассаж. Хотя если бы Белла описала своё впечатление о завтраке довольным стоном и любимой фразочкой типа «гастрономический оргазм», я бы наверняка опять же впал в ступор.

Иногда, редко… Белла меня раздражала. Это происходило тогда, когда она халатно относилась к собственному здоровью. Или делала вид, что не понимает очевидные вещи.

Моя ярость была продиктована страхом за её жизнь… Страхи, боже, как я боялся за неё после тех злополучных статей о вундеркиндах. Но я предпочитал знать об опасности, просчитывать возможности, а не быть застигнутым врасплох очередным пинком судьбы.

Иногда Белла меня пугала. Было что-то страшное в её напряженной позе, когда она, почти тряслась от сдерживаемого бешенства, сжимала в побелевшей руке стакан с соком. Мне казалось, что она вот-вот запустит им в меня со всей силы, когда она узнала, что я следил за её отцом. Слова извинений застряли у меня где-то в горле, пока я наблюдал, как её зажмуренные глаза скрывают от меня мысли их обладательницы.

Её пульс постепенно замедлялся, а дыхание становилось ровным. Стакан с соком остался целым и невредимым… Мне думалось, что буря прошла нас стороной, но внезапно я сам разозлился, когда представил, как девушку могли учуять кочевники в лесу. Мы орали друг на друга, и я не понимал, когда же она приведёт свой коронный аргумент, что её жизнь меня не касается, однако… Однако непостижимым образом мы пришли к совершенно иному результату.

Она знала.

Белла определенно знала, что с убийством охранника было не всё чисто.

— Мне страшно, Эдвард.

Её вид, её надломленный голос вынесли все разумные мысли из моей головы. Белла плакала. Тихо, не всхлипывая… Только солёные капли быстро катились по побледневшим щекам.

Я осторожно обнял девушку, бережно спрятал в объятьях, готовый бороться со всем миром, только бы она чувствовала себя в безопасности. Что-то дрогнуло во мне, когда она прижалась к моему плечу и тихо обняла меня в ответ. Мне так хотелось, чтобы она знала, что я смогу защитить её от всего на свете…

Внезапно я вспомнил далёкий день, когда стал свидетелем несущегося фургона Тайлера как раз на то место, на котором тем утром должна была стоять Белла. Вспомнил открытое окно на биологии и даже то, как Белла резко свернула, не дойдя до компании подвыпивших подростков в Сиэтле во время её первой прогулки и другие, столь же подозрительные случаи, которые я смахивал на удачу Беллы. Маленькие кусочки мозаики постепенно складывались в полную картину… Что, если она хотела оказаться здесь, зная, что тут её ждет защита?

— Ты тоже другая, Белла. Особенная… Ты чувствуешь близкую опасность, верно? — я внимательно вгляделся в карие глаза.

И столкнулся с полным непониманием во взгляде. Её сердце резко стукнуло и забилось чаще.

— Нет! — девушка замотала головой, отстраняясь от меня. — Я обычная! Я не обладаю даром Элис! То была просто шутка!

Смотреть в эти честные глаза и не верить им было кощунством.

— Ты часто боишься, Белла? — возможно, девушка просто не осознаёт свой дар, либо не верит в него?

Она молчала. Я видел, как что-то такое дрогнуло в её лице, а затем она закрылась, замкнулась, надев маску:

— Я не понимаю, о чём ты, Эдвард.

По её взгляду стало понятно, что подробностей я не дождусь. Вспомнились слова отца Беллы: «не больше, чем она сама решит демонстрировать». Скинув мои руки со своих плеч, девушка вернулась к завтраку.

И я не смел настаивать, понимая, что и сам не совсем откровенен с любимой.



Мы молча шли по освещённой фонарями набережной вечернего Сиэтла. Редкие прохожие прогуливались мимо, не обращая никакого внимания на нашу тихую пару. Мрачные мысли, охватившие меня утром, отступили перед лицом драмы преданной жены и матери, вынужденной сделать роковой выбор.

Как можно было продолжить рефлексировать, прочувствовав историю колдуньи Медеи, что полюбила и спасла Ясона, предала родного отца, убила брата ради аргонавтов, покинула свою страну, чтобы в конце концов узнать об измене любимого мужа, сойти с ума от горя и стать детоубийцей? Рядом с подобным кошмаром любые обиды и опасения выглядят ничтожно.

— Человек — странное существо, Эдвард… — нарушила я тишину, обратив усталый взгляд на вампира.

— Соглашусь, — кивнул он. — Кто-то сравнивает его с овцами, а кто-то с волками. Медея явно была волчицей…

— А между тем ни одна волчица не убьёт свое потомство из мести… Люди куда страшнее в своем безумии и разумности…

— Ты боишься себя, верно? — внезапно догадался Каллен, заставив меня остановиться. — Я не знаю, что с тобой происходит, но ты похожа на загнанного зверя. Смотрю в твои глаза и вижу…

— Молчи, пожалуйста… — перебила я парня.

Сердце билось где-то в горле. Да, я боялась. Боялась, когда, глядя на сцену, вспоминала всё отчетливей сегодняшний сон. Что это ночью было? Подсознание? Я так хотела узнать происхождение вампиров и ждала Медею, колдунью и заклинательницу змей, что в моей голове, перемешавшись, родилась та легенда? Однако я помню не только легенду, но и разговор с мужем. Он был реальным. Это было воспоминание, а не фантазия.

А что если этот мир подделка, фикция, последняя агония воспаленного мозга? Что если все это происходит в моем больном подсознании, а я сейчас, реальная я, нахожусь на грани смерти в душной палате, утыканная проводами?

Я помотала головой, стараясь отогнать навязчивую картинку, эти мысли ни к чему хорошему не приведут.

— Да, черт возьми, я боюсь себя, — призналась я, — боюсь неизвестности, боюсь собственных ошибок, боюсь беспомощности, боюсь потерь, боюсь причинить боль близким, боюсь, что скоро придет жестокая расплата за всё хорошее, что есть в моей жизни. Я трусиха! Трусиха, Эдвард! — мои плечи обняли сильные руки, прижимая к себе.

Я спрятала лицо, сжалась и затихла. Очередной маленький момент слабости. Сердце билось крохотной птичкой. А холодные пальцы успокаивающе перебирали мне волосы.

— Мисс Свон, неужели вы думаете, что я позволил бы вам платить за что бы то ни было? Не займу вам сил, не требуя ничего взамен? Испугаюсь вас и вашей странной осведомленности о чём бы то ни было? Я даже не позволю вам от меня избавиться. Поздно, душа моя… Мне слишком интересно с тобой…

Холодные губы скривились в усмешке.

Я замерла, почему-то всем сердцем слушая это странное утешение-признание. Если бы не последняя фраза, я бы даже решила, что в пору говорить о влюблённости, но в тёплых золотых глазах горело любопытство и доля восхищения.

— Книга шарад и загадок, — прошептал мужчина, улыбаясь.

— Ну, раз так, то я хочу шпикачку… — уверенно объявила я, отстраняясь.

Когда он думал, что моей непредсказуемой крыше съезжать ниже некуда, снизу постучали…

Эдвард недолго пребывал в шоке от резкой смены моего настроения и темы. Рассмеявшись, он повёл меня на поиски съестного, отвечающего моему «взыскательному» вкусу.

Вечер меланхолика прервался, едва начавшись. Мы обсуждали греческие трагедии, придумывая им забавные концовки в стиле комедий Мольера, вспоминали возможности древних лекарей, представляя, что было бы, очутись современный медик в тех далёких временах, разговор лился весело и непринужденно. Мне было легко и интересно… Мы с Эдвардом ловко станцевали под уличного флейтиста, собрав небольшую публику вокруг обрадованного нашей поддержкой музыканта. Позже я заметила, как Каллен кинул крупную купюру в шапку талантливого парня. Когда Эдвард заметил, что я поеживаюсь от ветра, он накинул мне на плечи своё пальто и настойчиво повёл в сторону машины, закругляя вечер. Вообще вампир вёл себя так предупредительно, нежно и заботливо, что, когда мы подъехали к моему дому и припарковались возле машины шерифа, мне даже не хотелось выходить из салона. Из динамиков лилась музыка Джузеппе Верди, спокойная атмосфера, тепло и запах подаренного парфюма расслабляли.

— Меня ждут… — сказала я скорее для себя, чем для парня, который внимательно смотрел мне в глаза.

— Да, твой отец и Бо…то есть Балто уже наверняка волнуются.

Я поморщилась, вспоминая, что так и не отругала вампира за кличку хаски:

— Мы так и не поговорили с тобой по поводу собаки.

— Прости, — в его голосе я не слышала ни капли раскаяния.

— Будь так добр, прекрати это. Я больше не хочу получать подарки, Эдвард.

— Я подумаю, что можно с этим сделать… — по-деловому кивнул Каллен, выходя из машины и помогая выйти мне.

Кинув в его сторону предупреждающий взгляд, я, гордо вскинув подбородок, пошла в сторону двери, но едва не сверзилась с высоких шпилек, запутавшись в длинном подоле. Эдвард подхватил меня с невозмутимым лицом.

— Осторожней, вредина, я не хочу, чтобы твой отец подумал, что я напоил тебя…

— Скажешь, что я пьяна от твоего присутствия, и я с тобой не разговариваю, Каллен, — расхохоталась я, вспомнив кое-что из прошлого и пихая парня в бок.

Вампир посмотрел на меня внимательным взглядом, но смолчал.

— Спасибо за вечер, Эдвард.

Мы стояли на пороге моего дома и я не решалась открыть дверь. Вампир ласково взял меня за руку, отсчитывая пульс, а потом поднес мою ладонь к губам. Я непроизвольно задержала дыхание, мечтая не покраснеть.

— Не за что, Белла.

Положение спас щенок, который учуял меня и Каллена из-за двери.

Под тихий смех вампира я скрылась в доме.

— Всё хорошо? — спросил отец, провожая меня удивлённым взглядом, пока я пулей сбегала от расспросов в свою комнату.

— Всё отлично! — крикнула я уже со второго этажа, захлопывая дверь комнаты со скрипом.

Щёки горели, рука покалывала в том месте, где её касались чужие губы. Я закрыла глаза ладошками, сидя с ногами в полном шоке на собственной кровати, и подскочила от короткого стука в дверь:

— Дочка, тебе Света звонила…

— Да, точно, у меня же мобильник сел, а мы с ней обычно в выходные созваниваемся… — я стёрла с лица признаки глубокой задумчивости и нацепила маску весёлого чертёнка.

Не знаю, удалось ли мне одурачить отца, но Казанцева сразу спросила:

— Белла, в чём дело?

Если честно, голос подруги тоже был далёк от спокойного, но тогда я смахнула это на волнение обо мне.

— Ничего страшного. Всё в порядке… Прости, что не отвечала, меня не было дома. Ходила на премьеру «Медеи» в Сиэтле.

— Одна?

Я закатила глаза от привычки Светы задавать правильные вопросы.

— Н-нет… С Калленом…

— Угу, — заключила подруга, и на том конце послышались помехи, как будто трубку заслонили рукой.

— Тебя в субботу не было дома. Вечером. Я звонила поздно, и никто не ответил.

— Я была у Калленов, — предвосхитила я ещё один закономерный вопрос.

Тишина в трубке показалась мне вечной, пока я накручивала телефонный провод домашнего телефона себе на палец и пыталась уговорить себя, что звуки телевизора в зале не стали тише, и у меня паранойя.

— Почему-то я слишком плохо помню эту фамилию, милая моя…

— Наверное, не было повода рассказать, Света.

— А если я спрошу у Бо? — надавила на больное Казанцева.

— Я расскажу тебе в письме, — быстро прошептала я, представляя, что может рассказать о Калленах Бо.

— Значит, меняем тему, — бодро ответила Светлана.

Мы поговорили об учёбе в колледже, о Чарли, о матери Бо, поболтали о том, как Света не даёт Квону забыть школьную программу, при этом Казанцева так громко возмущалась свалившемся на неё горем, что я ясно осознала, насколько ей нравится новый знакомый.

— Как там Кайл? — спросила я, вдруг вспомнив былые восторги подруги от её нового ухажера.

— Какой Кайл? — совершенно искренне удивилась девушка.

«Уже забыла», — сделала я себе мысленную пометку, и, пробормотав: «Никакой», - повесила трубку, попрощавшись.

Почему меня это волнует?

Выпив стакан воды, я пошла в свою комнату. Нужно переодеться и принять душ. Очень хотелось выпасть из реальности, заткнув уши музыкой. Повторять слова какой-нибудь песни, чтобы не слышать собственных мыслей.

Скрип половиц, шорох занавесок открытого окна, шум телевизора. Я чувствовала себя сломанным камертоном, которым слишком часто и сильно били о что-то твёрдое.

Пронзительный звук, который издала давно не смазанная дверь, стал почему-то очень раздражающим.

— Пап! — я хмуро осматривала старые петли, что так взбесили меня своим душераздирающим писком. — Куда ты спрятал WD–40*? У меня дверь скрипит… *(WD–40 — универсальное смазочное средство)

Чарли, удивлённый моей почти ночной активностью, медленно поднялся в мою комнату и бросил взгляд сначала на дверь, а потом на окно:

— Думаю, оно где-то в гараже затерялось, Беллс. Я пытался найти его в прошлые выходные, чтобы смазать рамы окна у тебя, но так и не нашел его. Но я найду… Да, даже если не найду, куплю новый спрей, не волнуйся.

Последние слова папа говорил, уже спокойно спускаясь по лестнице.

Слава богу, в комнате было достаточно темно, чтобы увидеть мое побледневшее лицо.

Я с возрастающим ужасом смотрела на окно… Оно не скрипело. Чертовски давно не скрипело! Я попыталась вспомнить момент, когда решила, что Чарли его починил, однако выходило с трудом. Да я думать забыла о нём, поняв, что раздражающий скрип исчез!

Сейчас же смотрела и вспоминала маленькие и давние звоночки… Сны, наполненные слишком правдоподобными звуками в день предполагаемой аварии, странные оговорки Эдварда, его запах, который, как мне казалось, чудился мне, а потом странное замечание Джейкоба, что здесь воняет…

Однако потом я победно улыбнулась, предвкушая шикарнейшую ночь в моей жизни:

— Попался, паразит! — прошептала я и пошла вниз, искать видеокамеру и фонарик…

---

Глава 18. Если ты чувствуешь, что охота идет слишком легко, что след зверя сам попадается тебе под ноги, то знай: тот, кого ты наметил себе в жертву, уже смотрит тебе в затылок.



Я бежал к дому Беллы, надеясь, что на сей раз щенок мне не помешает. Я сомневался, что он разбудит девушку своим тихим радостным поскуливанием при виде меня, но вот если этот маленький защитник поднимет лай, заметив, как кто-то лезет в окно его хозяйки, у меня могут возникнуть проблемы… Я надеялся на то, что этот пушистый дурачок вспомнит хотя бы по запаху, кто его кормил сегодня. Жаль, что я даже не мог позвонить Элис, чтобы она узнала, чего мне ждать, но я надеялся на лучшее. Сотовый телефон не подлежал ремонту после моего последнего падения, а нового мобильника я так и не приобрёл… Думаю, стоит вспомнить об этом позже.

Этот уикенд был незабываемым. По многим причинам. И мне не терпелось очутиться в моем маленьком прибежище со спящей Белоснежкой, чтобы прокрутить в мыслях лучшие моменты этих дней.

Прислушиваясь к звукам дома Свонов, я услышал привычный храп Чарли, размеренный стук капель в ванной, тихое сопение щенка на кухне, странное, едва слышное жужжание, будто Белла забыла выключить компьютер, и такой желанный, такой узнаваемый стук любимого сердца. Кажется, она уснула недавно, её пульс был быстрее обычного, хотя, возможно, ей просто снилось что-нибудь интересное. Любопытство подстегнуло меня, я легко залез сначала на дерево, разуваясь, а затем ловко скользнул в открытое окно. Занавески встретили меня лёгким шуршанием, а пульс Беллы резко дрогнул и забился быстрее. Я не видел её лица, но слышал, как она неровно дышала. Внезапно я испугался, что она могла простудиться, заболеть, гуляя по набережной Сиэтла. Подойдя ближе, я наклонился и храбро потянулся ко лбу девушки, надеясь с близкого расстояния, не прикасаясь, узнать, есть ли жар…

И именно этот момент избрала Белла, чтобы резко распахнуть сверкающие торжеством глаза:

— Ну, здравствуй, зубная фея…

Я отшатнулся от Свон, врезавшись в шкаф за своей спиной, и замер, не зная, что делать. Белла, коварно улыбаясь, откинула одеяло. Она была одета так, будто собралась на прогулку. Щелчок, показавшийся мне щелчком предохранителя, и в моё лицо ударил луч света небольшого, но яркого фонарика.

— Надеюсь, ты понимаешь, в каком ты дерьм… затруднительном положении, Каллен? — голосом пока ещё «хорошего полицейского» начала любимая, улыбаясь.

— Незаконное проникновение в дом шерифа… — выдавил я, судорожно придумывая, чем объяснить моё присутствие здесь и способ, который помог мне бесшумно взобраться на второй этаж.

— Неоднократное проникновение, Каллен! Я имею полное право в тебя пальнуть… — хитро покачала пальчиком Белла.

Я сглотнул:

— Шериф, давайте договоримся?

— Эти слова действуют на меня почти волшебно, мой бледненький зубной фей… — девушка выключила фонарик, достала из-под кровати большой рюкзак, ботинки, из шкафа куртку, и начала собираться.

— Выбор у тебя простой, Каллен. Либо мы сейчас выходим из дома, идём в тихое место, где нас не услышат лишние уши, и ты мне рассказываешь всю правду о себе… — девушка сделала паузу, во время которой мой пристукнутый мозг представил весь ужас ситуации.

Честное слово, это было похоже на самый страшный кошмар…

— А если я откажусь? — мой голос звучал хрипло.

— Значит, я уезжаю в Джексенвиль к маме. А твоя семья и ты будете скрываться долгие годы от преследования полиции… И не только полиции, — возможно, она намекала на связи деда, но для меня даже её отъезд в солнечный город звучал как приговор.

— Я не могу раскрыть тебе все секреты.

— Дальше меня они не уйдут, будь спокоен. Конечно, если ты не собираешься мне лгать.

Я представил, как она посылает меня, когда я скажу ей, что мы вампиры.

Может быть, скрыться сейчас? Убежать и посоветоваться с семьей, попросить Карлайла объяснить ей всё.

— Каллен, даже не думай смыться с места преступления, — прочла мои мысли эта маленькая телепатка, зашнуровывая ботинки. — Провернёшь этот трюк, и утром я буду в другом штате, а ты — в розыске.

Она бодро встала, проверила рюкзак и направилась к окну. Посветила фонариком дерево, заметила мой пакет с обувью.

Хмыкнула.

— Итак?

— А у меня есть выбор?!

Белла даже не вздрогнула от моего рыка, улыбнулась своим мыслям, завязала волосы в высокий хвост и обернулась:

— Нет, конечно. Знаешь, я даже не собираюсь давать тебе право на звонок другу или адвокату.

Вот как… Внезапно мной завладело мрачное предвкушение. Она так хочет узнать правду? О, я могу это устроить. А когда Белла ужаснется, поймёт, кого так настойчиво заманила в свои сети, уговорив уйти в тихую ночную чащу, я признаюсь ей во всём, даже в своих чувствах, чтобы наяву увидеть, как побледнеет в страхе, в презрении её лицо.

Выдержит ли моё сердце подобное испытание?

Я кивнул девушке и самому себе.

— Лес, как место разговора, подойдет?

Она ослепительно улыбнулась мне и скинула рюкзак в окно:

— Да, вполне. Я на него и рассчитывала. Пойдём через окно или прокрадемся мимо Чарли? — вид Белла имела такой счастливый, что я едва не заразился её задором.

Она просто не знала…

— Я — через окно, ты — через дверь, — решил я, отворачиваясь, чтобы не видеть эту победную улыбку, это детское ликование на её лице, будто девочка поймала зубную фею или Санту…

Она хмыкнула и дернула меня за рубашку:

— Отбрось мысли о побеге, серьёзно.

Я оглянулся и посмотрел на неё рассерженным взглядом. Можно подумать, я не пытался от неё сбежать, чёрт возьми! Я легко спрыгнул с окна на ветку дерева. Белла, наблюдающая это перемещение, даже не ахнула.

Всё с той же довольной улыбкой она застегнула свою куртку и тихо направилась к двери.

— Маленький песец-ниндзя, — покачал я головой, слушая её осторожные шаги.

Жужжание из рюкзака отвлекло моё внимание. Спрыгнув на землю, я подошел к сумке девушки и вынул из неё знакомый диктофон, что записывал сейчас каждый шорох.

Она подготовилась. Уверен, на этой плёнке остался весь наш разговор. Остановив запись, я аккуратно изъял улику и кинул её в собственный мешок, а тот в свою очередь спрятал в кустах возле дома Свонов, едва услышав, как замок входной двери тихо открывается. Кинув рюкзак на прежнее место, будто даже не прикасался к нему, я застыл в непринуждённой позе.

Белла знаками показала мне взять её рюкзак и следовать за ней. Господи, а я беспокоился о том, что она может оказаться одна в лесу… Теперь она в ночной чаще, я рядом с ней, один на один, но что-то от этого только страшнее!

— Белла, пожалуйста, пойми, у меня есть причины молчать.

— Твои причины говорить я уже озвучила, Каллен. Поздно дурачить меня, ты спалился.

Я вздрогнул от её сухого тона.

Слово «поздно» эхом пронеслось в моей голове.

Больше всего на свете я мечтал вернуться на полчаса назад и исправить свою ошибку. Моя правда подвергнет её опасности…

Мы ушли достаточно далеко в лес, и Белла посчитала полянку подходящей для разговора. Достав из рюкзака термос с чем-то горячим, плед и печенье, она села на поваленное дерево, устроилась с удобством и возвестила:

— Я тебя внимательно слушаю, дорогой.

Её спокойствие сбивало с толку. Я начал сомневаться в том, кто тут хищник, глядя на эту довольную мордашку с крошками десерта вокруг губ.

— Я вижу, ты не предполагала моего отказа…

Такое чувство, что я попал в ловушку. Опасную. Дикую. Смертельную.

Девушка зевнула и запила чаем:

— Я решила, что ты здраво понимаешь мои возможности.

Она просто не знала про мои… Я понял, что не должен пугать её намеренно:

— Белла, на самом деле мир не такой, каким он тебе казался прежде, — осторожно начал я, подбирая слова. — В нём существуют существа, похожие на людей, но людьми не являющимися.

Белла громко закрутила кружку-крышку термоса и перебила мои откровения серьёзным тоном:

— Каллен, о том, что ты и твоя семья вампиры, я знаю с трёх лет, а сейчас меня безумно интересует, какого чёрта ты забыл в моей комнате ночью?!

---

Глава 19. Охотник и добыча (ч.2)

Пока я застыл, не в силах переварить её слова, с ужасом вспоминая те или иные прошлые подозрения, лес и моё лицо осветила яркая вспышка.

— Эмметт отвалит целое состояние за этот снимок, — тихо пробормотала Белла себе под нос, пряча небольшой фотоаппарат в карман куртки.

Вся эта ситуация была чертовски похожа на…

— Диктофон в твоем рюкзаке был нерабочим, верно? — спросил я, холодея, вспомнив случай с Лорен.

— Который ты спрятал в кустах? — Белла насмешливо подняла бровь. — Рабочий, однако…

— Где диктофон телефона, Белла? — в моём голосе слышался рык, но мисс Свон лишь гордо и бесстрашно вскинула подбородок:

— Если я скажу, где, тебе легче не станет, Каллен.

— Белла…

— Хорошо, я приклеила его к груди скотчем. К правой груди, если быть точной.

Я выругался тихо, но так грязно, как никогда себе не позволял. Гнев, ужас, старые страхи и непонимание слились во мне в яростном комке нервов. Мне казалось, что я зазвеню натянутой струной, колокольчиком от любого движения и прикосновения.

Как глупый шут, обвешанный бубенцами, при дворе жестокой королевы.

— Ты знала…

Её осторожное поведение в первые дни находило объяснение. Шутки, намёки, взгляды, улыбки… Непонятным оставалось то, почему она считает, что после подобного я сохраню ей жизнь.

— Ты не убьёшь меня, Эдвард, — будто прочитала Белла мои мысли. — Во-первых, за это тебя вряд ли простит Карлайл, а мнение отца для тебя важно. Во-вторых, ты сам этого не хочешь. Ты не хочешь быть убийцей, а мстить мне особо не за что. Я пыталась вынудить тебя сказать мне правду, либо напугать тебя такой возможностью настолько, что ты сам отстанешь от меня.

Её поступки обрели логику, но я был не в силах не признаться:

— Я убийца, Белла. Я убивал людей. Много раз…

Вместо ярости в моём голосе слышалось отчаяние. Белла не простит убийства людей… Я потеряю её сегодня навсегда.

Я смотрел на неё, запоминая эти упрямо сжатые губы, эту морщинку между бровей, длинные ресницы и чуть блестящие влажным светом глаза.

— А я первоклассная врунья и блефовщица, но я готова выслушать твою историю, Эдвард, — наконец прошептала она, расстегивая куртку и вытаскивая из внутреннего кармана этой куртки телефон.

Нажав несколько кнопок, она бросила его мне. Поймав его, я убедился, что старые записи стёрты, а новая не ведётся.

Это было искренне.

Это было доверие…

И мне хотелось его оправдать.

Сев на поваленное дерево рядом с ней, я начал свою историю.



Историю Эдварда я слушала внимательно. Он рассказал мне про талантливого мальчика, который очень любил мать. Он родился в Чикаго в обеспеченной по тем временам семье. В свои семнадцать он был подвержен романтическим страстям, и главной мечтой было храброе, ну, ладно, безрассудное желание понюхать порох. Мать еженощно молилась Богу, чтобы её любимый и единственный сын не покинул её и не сбежал на фронт. Когда я слушала про Первую мировую, мне казалось, что мне пересказывают историческую книгу. Было удивительно смотреть на такого молодого очевидца тех событий.

Когда же Эдвард рассказывал о гриппе, «испанке», ставшей катастрофой для Америки того времени, по его лицу мало что можно было прочесть. Превращение он тоже описал лаконично, заставив меня переспросить:

— Вампиром становятся после укуса, верно?

Каллен внимательно посмотрел на меня.

— Откуда ты вообще столько знаешь о вампирах?

Отмалчиваться было неудобно, однако я решила отделаться полуправдой:

— Одно слово, семь букв, Эдвард… Квилеты. В три года я случайно, ну ладно… Намеренно забрела на их секретные посиделки у костра, где они рассказывали легенды о вампирах и войнах духа. Они упоминали, что их племя защищает белых людей от хладных демонов, но есть семья, с которой у них подписан договор. Светлоглазые. Вампиры, которые охотятся на животных, а не на людей.

— У индейцев хорошая память… — тихо признал Эдвард.

Его тон мне не понравился. Мне физически стало страшно за племя беззащитных квилетов.

— Послушай, я знаю, они обязаны были хранить секрет, однако они не называли фамилий. Они вообще не знали, что я подслушиваю. Да и что взять с маленького ребенка? Никто не мог предугадать, что я запомню…

Вампир улыбнулся:

— Однако ты запомнила.

Такое забудешь… В чём он меня подозревает?

— Ты бы сам рассказал мне сегодня ваш секрет, если бы у меня не сдали нервы! — задиристо вскричала я.

— У тебя сдали нервы?! — Каллен громко расхохотался. — Это я потерял челюсть на этой поляне, когда ты ошарашила меня своей осведомлённостью, как кувалдой по темечку!

Я закрыла краснеющее лицо пледом.

— Но я не злюсь, — Каллен осторожно заглянул под тёплую ткань. — Даже хорошо, что ты теперь знаешь… Будут ещё вопросы?

Боже, конечно, будут, мальчик мой! Ты будто не в курсе, с кем разговариваешь! Вопросы полились из меня, как из рога изобилия:

— А вы с Карлайлом изучали вампиризм? Как работает ваша нервная система, если вам не нужно спать? Почему вашему организму не подходит твёрдая пища? Может ли вам помочь обычная вода, разбавленная, например, плазмой? Сколько у вас хромосом? Вы можете размножаться без укусов? Насколько вы неуязвимы?

— Стоп! — остановил мой поток вопросов Каллен, демонстрируя мне глаза по полтиннику.

Я села и едва ли ручки не сложила, как примерная школьница на уроке.

Вампир вздохнул:

— Карлайл не изучал вампиризм подробно. Зачем? Мы знаем наши возможности и слабости. Знаем, что процесс необратим. А вот откуда ты знаешь, что мы не спим?

Прокол.

Но русские не сдаются.

— Ну, ты ни разу на моей памяти не выглядел сонным или уставшим, Эдвард. А учитывая то, что у тебя нашлось время на организацию подарков и подглядывание за спящей мной…

— Я понял.

— Ты так и не ответил!

— Наш мозг устроен почти так же, как у дельфинов, Белла, — Эдвард решил ответить на другой вопрос, который раз уходя от животрепещущей темы.

— Полушария спят по очереди?

— Почти. В нас очень сильны инстинкты, Белла. Чем меньше мы утоляем свою жажду, тем меньше в нас человеческого.

— То есть, когда ты на полной голодовке, мозг засыпает, просыпается чудовищный инстинкт?

— Да… Ты же не владеешь собой во сне, верно?

— И сколько вампир может продержаться без еды?

— Карлайл голодал два месяца, — осторожно ответил Эдвард. — А потом он растерзал стадо оленей.

— Лучше, чем людей.

— Я… — Каллен явно воспринял последнюю фразу, как кирпич в свой огород.

В принципе, он понял правильно.

— Я читал мысли своих жертв, отслеживал таких же плохих людей. Маньяков, убийц, насильников… Долгое время я считал, что поступаю правильно. Возомнил себя карателем, который спасает девушек, воздает за грехи тем, кому удалось одурачить правосудие… Но потом я понял, что даже в глазах самого гнусного маньяка я остаюсь чудовищем. Только чудовищем сильнее него.

Я смотрела на Эдварда с удивлением. Когда внучка читала мне про то, что этот парень убивал людей, я буквально возненавидела его. Я презирала Беллу, которая так легкомысленно отнеслась к этой части биографии вампира, и из-за писка приборов совсем прослушала, объяснял ли Эдвард ей и читателям свои поступки.

Когда Каллен признался в убийствах мне сегодня, я почувствовала странное опустошение. Наверное, у меня оставалась надежда на то, что здесь что-то остановило его… Сейчас же я испытывала даже стыд за то, что позволила себе так плохо думать об этом мальчике. Мне всегда казалось, что причиной его ошибки была несдержанность. Я воображала себе случаи, подобные тому, что случилось на биологии…

— Я думала, что ты убивал просто так, — непослушными губами прошептала я, боясь поднять глаза на вампира. — Я боялась, что ты убьешь меня тогда, на биологии. И других…

Эдвард молчал.

Мои щеки горели от стыда.

— Твой запах особенный, Белла, — нескоро нарушил тишину Каллен. — Я ещё никогда не чувствовал ничего более желанного. Это словно наркотик. Я не могу остановиться, быть вдалеке. В тот день я был голоден, а твой аромат выбил всё человеческое из меня. Если бы не порция свежего воздуха… Если бы не Элис… Твоя кровь…

Он замолк, оставляя мне шанс сделать выводы.

— Поэтому ты так прилип ко мне? Цапнуть нельзя, так хоть понюхаешь?

Каллен рассмеялся моей формулировке:

— Твое присутствие прекрасно тренирует силу воли.

— Если после таких тренировок в моей спальне ты откажешься поступать со мной в Гарвард на хирурга, я на тебя обижусь.

— Ловлю на слове! — тепло улыбнулся Каллен, нежно поправив плед на моих плечах.

Запоздало я поняла, что это звучало как настойчивое приглашение. И в Гарвард, и в спальню. На последней мысли мои щёки отчаянно покраснели.

— О чём ты думаешь, Белла?

— О том, что ты не ответил на другие мои вопросы.

— Ах, да… Плазма крови… Мы не пробовали смешивать, но я точно знаю, что вода никак не питает нас. Твёрдая же пища просто застревает внутри нас, так как… У нас нет привычных органов, Белла. Мы ожившие камни, твердые, прочные, но пористые внутри. Кровь попадает внутрь и тут же всасывается, питая тело. Наша кожа даже немного розовеет от большого количества выпитой крови.

Мое представление об усовершенствованной модели графа Дракулы рассыпались, как карточный домик.

— И что ещё общего у вас с губкой? — спросила я в шутку, но получила серьёзный взгляд в ответ.

— Регенерация, Белла. Ты же, наверняка, знаешь, что даже протертые через мелкоячеистую ткань губки, помещенные, скажем, в воду, восстанавливаются в полноценную особь?

Я вспомнила свои молодые эксперименты:

— Да, я проводила опыты с двумя морскими видами, измельчала их через сито, скидывала в баночку оба и получала две первоначальные губки, они даже не смешались…

Эдвард кивнул.

— Единственный способ убить вампира — разорвать и сжечь части до пепла.

— А вы хорошо горите?

— Внутри нас вместо крови циркулирует жидкость, которая очень хорошо горит. Просто так ты сможешь поджечь разве что волосы.

У меня голова шла кругом от этих откровений.

— А превращение? И… Размножение?

— Яд содержится в нашей слюне. Он вступает в быструю реакцию с кровью, обращая клетки человека… В это время человек чувствует себя в аду… — Эдвард замолчал, очевидно вспоминая своё обращение. — Почкованием мы не размножаемся. Половой путь тоже закрыт. Мы бесплодны по своей сути.

— Это точно?

— Поверь мне, если бы это было возможно, Роуз давно стала матерью. И Эсме… Даже Элис.

— Жаль.

Мне было действительно жаль девушек. Та же Роуз явно мечтала стать матерью.

Эдвард почему-то закашлялся и сменил тему.

— Ты, кстати, угадала, у меня есть две медицинские степени.

Я попыталась вспомнить, когда я так сама прокололась, но потом поняла, что Эдвард запомнил случай на биологии…

— Ну, давай, хвастайся, чем ещё богат твой внутренний мир…

Каллен рассмеялся. Взял меня за руку и начал осторожно загибать пальчики:

— Ученая степень в литературе, математике, праве, машиностроении, нескольких языках, — Эдвард взял вторую руку и начал сначала:

— Степень в истории искусств, международном бизнесе, две медицинские, в психологии…

Я вырвала свои руки, когда и на второй руке пальцы закончились:

— Ну хватит! Я уже обросла комплексами!

— Ты очаровательна, когда злишься…

Я фыркнула.

— Напомни, Эдвард, почему мы общаемся?

Этот плут рассмеялся и снова взял меня за руку, загибая пальчики:

— Ну, тебе нравится общаться с моим отцом, душа моя. Ты очень любознательна. Тебе интересно доводить меня до белого каления, как говорят в России… Я потворствую твоим шалостям и желаниям… И я хорошенький, — смело закончил парень, прожигая меня хитрым взглядом.

— Кто тебе сказал, что ты хорошенький, Каллен?

Улыбка на его губах немного дрогнула, но не скисла:

— Ну, Джессика определённо часто об этом громко думает…

— А мне кажется, — я немного приблизилась, вдыхая пряный, почти конфетный аромат кожи вампира. — Джессика мысленно называла тебя «сладеньким», Эдвард…

---

Глава 20. Судьба неизбежнее, чем случайность



Эдвард

Сладенький… Кто бы говорил, прости Господи…

Я сглотнул яд, в который раз пассивно убеждаясь, что слабые способности к телепатии у Беллы присутствуют. Откуда ещё она могла узнать, как порой мысленно называет меня мисс Стенли?

— Душа моя, напомни, пожалуйста… Почему я тебя ещё не съел?

Улыбка Беллы стала просто ослепительной, когда она в ответ взяла мою руку и стала загибать мои пальцы, перечисляя все аргументы, кроме главного:

— Твой отец будет очень расстроен, если ты позволишь себе меня съесть. Смею надеяться, что остальные тоже всплакнут…

— Вампиры не плачут, — тихо уточнил я, пытаясь спрятать улыбку.

— Ты со мной зарыдаешь, — беззаботно отмахнулась девушка от проверенного веками аспекта жизни вампира и продолжила:

— Ты же понимаешь, какая ломка начнётся у тебя через месяц или два?

Я вздрогнул, представляя, как меня скрутит через секунды после осознания своей ошибки… Через месяц после её смерти меня и на свете не будет…

— Вот, по лицу вижу, что представил. Ведь как можно убить такого миленького, такого сообразительного, весёлого, интересного и хорошенького песца? — на каждом прилагательном Белла упрямо пыталась загнуть большой палец моей правой руки, но моё тело настолько застыло после представления смерти девушки, что я просто никак не реагировал на её попытки.

— Эй… Ну, ты чего? — горячая ладошка обожгла мою щёку, а карие глаза с тревогой посмотрели в мои. — Эдвард…

Её ласковый тон и очевидное тепло кожи помогло прогнать кошмары будущего… Осторожно протянув руки, я развернул девушку спиной к себе и тесно прижал к своему телу, с удовольствием вдохнув неповторимый запах волос.

Её сердце быстро билось, пело для меня… Этот звук был тем, что держало меня в этом мире.

— Белла, ты не хорошенькая, — наконец совладал с голосом я, решив вернуть ей её же шпильку. — Ты невероятно сладенькая, именно поэтому есть я тебя не собираюсь.

Плечи, что я держал в объятьях, затряслись от сдерживаемого смеха:

— Кто бы мог подумать! Идеальный Каллен наркоман, токсикоман и диабетик…

— Я просто на диете, — поправил я эту хохотушку. — Мы в шутку называем себя вегетарианцами.

Смех стих, а голос вновь стал заинтригованным:

— Только ваша семья такая?

Я вспомнил о нападении на охранника:

— Нет, на Аляске, в Денали, есть клан Тани, нашей хорошей знакомой. Однако остальные вампиры предпочитают убивать людей. Чаще всего они ведут кочевой образ жизни.

Её сердцебиение ускорилось, неужели она поняла?

— Это кочевники убили охранника на заводе?

Ну, конечно… Мне захотелось закатить глаза. Даже если бы наш секрет не раскрыли квилеты, у меня не было и шанса против её догадливости. Не удержавшись, я еле ощутимо коснулся губами волос Беллы.

Она не почувствовала, терпеливо ожидая моего ответа:

— Да. Эта территория считается нашей, но иногда на неё забредают чужаки. Всё дело в том, что ещё десять лет назад нас не было в Вашингтоне. О том, за кем закреплены эти земли, знают только более или менее оседлые кланы.

— Их много?

— Нам известно около семи. Самый крупный вампирский клан находится в Италии.

— Рядом с папским престолом? — удивилась девушка. — Церковь не в курсе вас, правда?

— Клан Вольтури похож на королевский, и они настолько сильны, что могут диктовать законы для таких, как мы, Белла. Один из них я только что нарушил. Мы обязаны соблюдать секрет своей сущности. Ни один человек не должен знать о вампирах. Если о тебе узнают — и тебя, и меня ждёт смерть.

Дыхание девушки прервалось, а сердце забилось испуганной пташкой:

— Но квилеты знают! — я прижал её крепче к себе, чувствуя дрожь.

— На квилетов нам плевать, Белла. И они исключение. Оседлое, никак не связанное с Италией исключение, которое, как я надеялся до разговора с тобой, забыло о нашей семье.

— Я не знала… — потрясённо прошептала девушка, а потом её слова полились страстным потоком. — Меня так обижала твоя скрытность! Я думала, что дело в недоверии, злилась! Ненавидела тебя, видя, как ты врёшь мне в лицо! И не понимала, чем заслужила подобное! Я надеялась, что вы откроетесь мне, когда я оказалась в вашем доме… Боже, я так напугала в тот день Эсме из-за своего нетерпения! Прости… Прости!

— Тш… Дело и правда не в недоверии, Белла. Быть хранителем нашей тайны опасно… И хотя мы живём достаточно обособленно, Вольтури далеко, однако Карлайл друг Аро, одного из старейшин итальянского клана. Его дар чем-то похож на мой, если верить отцу. Этот вампир способен считывать все мысли человека, лишь коснувшись его руки. Если Аро прочтёт мысли любого из нас, кара придёт быстро.

— Не понимаю, почему нельзя делиться с людьми, в которых уверен?

— Потому что даже я со своим даром и Элис со своим не можем гарантировать, что ты не выдашь наш секрет широкой общественности.

— Брось, Эдвард. Мне никто бы не поверил, даже если бы я начала приводить реальные улики. Современный мир таков, что люди не верят в сверхъестественное, даже если увидят снежного человека собственными глазами. Не знаю, застали ли вы слухи о гигантской летучей мыши, которую несколько раз видели после извержения вулкана Сент-Хеленс несколько лет назад, однако я не собираюсь прослыть чудачкой, рассказывая о вампирах.

— Белла, это было в начале восьмидесятых… — я был удивлён, что она знает о событиях штата, которые происходили ещё до её рождения.

— О, вы видели то существо?

— Да. Нам пришлось приехать и поймать всех представителей этого вида. Они привлекали излишнее внимание прессы к этим местам. Плюс начали охотиться на нашей территории.

— Вы их убили?! — возмущёно взвизгнула Белла, отстраняясь от меня.

— Белла, это тупиковая ветвь эволюции, опасная для людей. Поверь мне, мы ничего не делали, пока они охотились на мелких грызунов и небольших животных. Однако одного из них Эмметт сломал пополам, когда тот выслеживал маленького ребёнка!

Рот Беллы приоткрылся, а в глазах поселился ужас:

— Это было в августе тысяча девятьсот восемьдесят девятого, верно? В лесу… Недалеко от Порт-Анджелеса… — в её глазах медленно собирались испуганные слёзы.

Я вернулся в памяти в тот день, когда Эм пришёл домой довольный, как слон, и поставил галочку на карте, где похоронил очередного «крылатика». Полулетучая мышь, полуобезьяна с большой пастью, настойчиво мелькавшая в прессе, заставила нас ненадолго вернуться в эти края. Никто не знал, что заброшенный старый дом посреди леса снова обитаем. Карлайл не устраивался на работу, мы не ходили в школу. Моя семья начала охоту на этих неразумных существ, разбуженных вулканом. Ведь несмотря на то, что превращение в летучую мышь вампиров было лишь мифом, отец посчитал ненужным столь жирный намёк на странности на нашей территории.

В мыслях довольного брата в тот день я увидел маленькую девочку, которая ловко стояла на ногах и безошибочно собирала грибы в корзинку, едва ли не больше её самой, минуя ядовитых представителей. Девочка с косичкой цвета шоколада немного отбилась от женщины, очевидно, матери, которая ничуть не волновалась за ребёнка. И Эмметт пробежал бы мимо этой удивительной картинки, если бы не терпкий запах мокрой крысы, которой воняла та тварь, что выжидала момент, чтобы спикировать с дерева на бедного ребёнка.

Брат среагировал мгновенно. Сбил зверя в полёте.

Для девочки всё должно было выглядеть как большая ветка, внезапно упавшая на землю недалеко от неё.

— Я видела… — шокировано шептала Белла, крепко вцепившись в мою руку. — Что-то большое, тёмное, как в плаще, оно упало за дерево, а когда я подбежала посмотреть, была только ветка… Но ветка была такой здоровой и явно кем-то сломанной, а не изъеденной паразитами, например…

Я закрыл глаза, стараясь прогнать ту страшную картину из своих мыслей. После возвращения домой я однозначно крепко обниму Эмметта за то спасение. Он спас Беллу. Подумать только, он спас маленькую Беллу!

— Тебе и двух лет не было! — я снова прижал её к себе, мечтая, чтобы она забыла, перестала испытывать страх от осознания, насколько была близка к смерти.

Казалось, что это помогло. И мне, и ей… Белла постепенно перестала дрожать, а когда, наконец, её пульс выровнялся, объяснила:

— Да, мы тогда с Рене пошли за грибами. В городе купили корзинки, крем от комаров, спрей от клещей… В том году грибов выросло аномально большое количество. Я хорошо его помню, потому что это было последнее лето, когда я уговорила маму провести его со мной и отцом в Форксе.

— Теперь понятно, почему Эмметт не вспомнил твой запах. Твои феромоны ещё так сильно не влияли на аромат крови, а все эти крема и спреи от насекомых пахнут отвратительно.

— Ты ещё перцовый баллончик не нюхал, Каллен, — захихикала эта маленькая хулиганка.

Кажется, она успокоилась.

— Значит, вы их перебили?

— Карлайл после того случая принял окончательное решение. Возможно, где-то возле вулкана и осталась парочка особей, но после нашей охоты они слишком запуганы, чтобы спускаться вниз, к людям…

— Ну, да… Со стороны каждый из вас выглядит как обычный человек.

— Мы иначе пахнем, Белла, двигаемся, инстинкты окружающих должны кричать, что мы опасны. А те твари обладали вполне развитым слухом, они слышали, что наши сердца не бьются.

Мы замолчали, каждый думал о своём. Хотя я старался ни о чём не думать, просто наслаждаясь девушкой в моих объятьях.

Я видел, как небо на востоке начинает светлеть. Скоро рассвет…

Как хорошо. Белла знает правду и не боится меня. Интересно, о чём она сейчас думает?

Я уже хотел озвучить свой вопрос, когда Белла прервала наше молчание:

— Это удивительно, Эдвард… Но я ведь нашла упоминания о вашей семье, оставленные задолго до своего рождения, — Белла отстранилась и потянулась к рюкзаку.

Что же она нашла?

— Не могу словами передать, как я удивилась, Эдвард, встретив на страницах дневника прабабушки знакомое лицо. Карандашный портрет Карлайла был выполнен так искусно, что это повергло меня в шок… Записи дневника велись как на английском, так и на языке индейцев, которого я не знаю… Первые записи, среди которых я и нашла портрет доктора, я не смогла прочесть, а позже прабабушка писала о племени, которое отказалось принять её выбор, и о родном отце, который не захотел признать свою внучку. Дневник прабабушки Кэтери я просмотрела сегодня мельком, понимая, что ты можешь прийти в любую минуту… Но любопытство буквально съедало меня всё это время. Поможешь с переводом? — Белла доверчиво положила мне на колени старую тетрадь, исписанную мелким, явно женским, почерком.

Со страниц дневника на меня смотрел отец. Некоторые черты были смазанными, но я помнил, когда был сделан этот набросок…

— Откуда у тебя он? — еле слышно спросил я, воскрешая в памяти события почти семидесятилетней давности…

— Я ездила в Хокьюэм перед тем, как заехать в логово вампиров, — улыбнулась девушка, которая неведомым образом прошла красной нитью по граням едва ли не всей моей судьбы.

Сглотнув ком в горле и закрыв дневник, в котором не было особой надобности теперь, когда я вспомнил ту девушку, я начал рассказ:

— Моя семья приехала в Хокьюэм в тысяча девятьсот тридцать шестом году, Белла. Точнее, жили мы там же, где и сейчас, но официально мы переехали в тот маленький город. Элис с Джаспером ещё не присоединились к нашей семье. Эмметт только учился контролировать себя. Чаще всего мы охотились вблизи этих мест. И во время одной из охот нас увидели охранники племени, квилеты. Как ты знаешь, они уже встречались с вампирами, но они заметили, что мы отличаемся от тех хладных, что раньше терроризировал их народ. Карлайл заверил их, что наша семья питается лишь животными. Было решено заключить договор. По нему мы не кусаем людей и не заходим на территории квилетов, а они хранят наш секрет от других. Эфраим Блэк гарантировал нам это. Также он гарантировал, что наша территория тоже останется для них неприкосновенной.

— А Форкс?

— А Форкс — нейтральная территория, Белла. Также квилеты могут свободно перемещаться по территории нашего клана в наше отсутствие. Мы соблюдали границы. И ни один из индейцев не решался нарушить нашу, пока я не почувствовал, как по лесу бежит девушка из квилетов… Ее звали Кэтери, что означало «чистая» с их языка. Эта девушка — твоя прабабушка, Белла. И лишь боязнь за свою жизнь и жизнь своего ещё не рождённого ребёнка заставила её пойти на такой отчаянный шаг.

— Фамильная черта, Эдвард… — улыбнулась любимая. — Мы творим ужасные действия, если нас загнать в угол…

— Приму к сведению, душа моя. Кэтери была единственной дочерью старшего из братьев Атеара.

— Его предок один из старейшин племени.

— Он был им и тогда. Мечты о сыне постепенно преобразовались в мечты о внуке, маленьком воине, которого старший Атеара собирался всему научить. Поэтому когда к дочери начал свататься один из Блэков, он был не против.

Я вспомнил, что в отличие от отца, девушка была в ужасе от подобной перспективы. Именно она в юности стала свидетельницей того, как старший Блэк обратился в огромного волка. Испугавшись, она сбежала далеко в лес. Там-то её и нашел Джим Хендерсон.

— Кэтери же была влюблена в другого человека. Он был не из индейцев. Единственный из сыновей мистера Хендерсона. Обычный лесоруб, который запал девушке в сердце, когда рассказал ей сказку про Красную шапочку. Этот Джим выбрал удачный сюжет для испуганной волком девочки… Молодые люди тайно встречались в лесу на нейтральной территории… И их отношения зашли достаточно далеко.

Я остановился, смущённый, не зная, как сказать Белле.

— И когда Кэтери сбегала, беременна она была не от Блэка, так ведь? — догадалась маленькая телепатка.

Я улыбнулся и укутал её в плед получше.

— Они планировали пожениться, но помешал Блэк и отец Кэтери. Они запретили девушке покидать резервацию, пригрозив ей убийством Джима Хендерсона.

— Когда Атеара узнал о беременности дочери, он решил скрыть это от племени, запретил девушке показываться на глаза людям, когда живот стал заметен. Свадьбу перенесли до весны. Кэтери поняла, что он планировал избавиться от ненужного ребёнка. Джим же, услышав слухи, что любимая выходит замуж, сначала отчаялся, однако через несколько месяцев сорвался, тайно проник к индейцам и выкрал девушку. Так они и сбежали.

— И бежали через вашу территорию, чтобы родные невесты не догнали? — догадалась Белла, качая головой.

— Я и Роуз контролировали отход этой парочки, и чтобы квилеты не нарушили границы.

— Поучаствовали в спасении влюблённых?

— Всегда мечтал о менее трагичной концовке «Ромео и Джульетты», — рассмеялся я, — а Роуз встала львицей, когда через меня узнала, что квилеты хотят убить ребёнка от чужака.

— Ужасно… — поёжилась девушка. — Я могла и не родиться, если бы не вы…

— Карлайл принимал роды у Кэтери. Эсме подарила девушке вещи для малышки. Девочку назвали Хелен. Её мать очень хотела как-то отблагодарить нашу семью и назвала её, поиграв с фамилией мужа и нашей.

— Хендерсон и Каллен… Хеллен… О, а папа удивлялся, почему у бабушки в официальных документах в имени две буквы «эл». Он думал, что это ошибка.

Я улыбнулся Белле, удивляясь, как тесно переплетены наши судьбы.

— Ночь, когда раскрываются давние секреты… — прошептал я, вдыхая запах волос любимой.

— Я сейчас усну… — пожаловалась та, утыкаясь носиком в мою рубашку.

— Спи, — предложил ей я, уверенный, что сегодня кое-кто школу пропустит. — Отнести тебя домой?

— Да, но сначала давай увидим рассвет?

Я знал неплохое место поблизости, откуда открывался прекрасный вид на восходящее солнце. Спросив, доверяет ли мне Белла, я попросил её закрыть глаза, и быстро донёс её до небольшой возвышенности. Белла уже почти спала, едва ли чувствуя столь скорое перемещение. Но, когда она открыла глаза, солнечный свет уже медленно разливался, возвещая о новом дне, который обещал быть лучше прежних. Ведь он начался с правды.

---

Глава 21. Зорко одно лишь сердце





— Боже, — простонала я, пытаясь сползти ещё ниже по сидению, а лучше спрятаться под коврик «Вольво». — Что с лицом Джесс? Она выглядит, как фюрер перед допросом! Не говори, что она подумала о нас то, о чём я подумала, что она подумала!

Вышло путано, но телепат меня понял, и когда закончил смеяться, пояснил:

— Не знаю, о чём подумала ты, глядя на выражение её лица с комплектом блестящих и пытливых глаз, но Стенли тоже почти ночь не спала в предвкушении новой грандиозной сплетни.

— Что она знает? — обречённо спросила я, не решаясь выходить из машины.

— Она видела нас вчера, когда мы заезжали к тебе домой, а потом вечером в Сиэтле, — Эдвард сделал выразительную паузу, а потом добил меня:

— Она хочет узнать, почему ты скрываешь, что мы встречаемся.

— Мы же с ней вкладываем совершенно разный смысл в это понятие?

— Определённо.

Эдвард наклонился и заправил за ухо мою выбившуюся прядь. И только через секунду до меня дошло, что это была подлая игра на публику.

— Что ты делаешь? — я хлопнула по руке этого хулигана, который только усугубил моё положение.

Каллен расхохотался.

— Дьявол!

— Не ругайся, душа моя! Даже если бы ты всё отрицала, она бы тебе не поверила.

— А ты, смотрю, и не против такого положения дел! — буркнула я, безуспешно сражаясь с ручкой машины.

Кто-то выломал её зверским образом…

Эдвард вышел, обогнул автомобиль и с лёгкостью открыл дверцу с моей стороны, привычно подавая руку.

— После слухов о моей нетрадиционной ориентации? Белла, ты же понимаешь, какой это прогресс!

Я медленно закипала.

— Значит, могу подтвердить, что мы встречаемся?

Мне было интересно, блефует он или ему правда всё равно.

— Подтверждайте, мисс Свон. — Каллен безразлично пожал плечами. — Кстати, вы собираетесь и дальше держать щенка в доме?

— Какая связь… — рассеянно начала я, но потом вспомнила, что про Бо тоже все думали, как о моём парне…

— Каллен… — угрожающе зарычала я, но потом у меня в голове созрел план лёгкой мести:

— Можешь обсудить этот вопрос с моим отцом сегодня вечером, Эдвард. Уверена, он будет не против узнать тебя поближе.

— Официально представишь меня отцу, как своего парня? — в голосе Каллена звучала явная заинтересованность.

— Нет, скажу правду, которую он и так знает. Мы встречаемся.

— Белла! — голос Стенли прозвучал совсем рядом и мне захотелось ударить себя по лицу.

Судя по любопытным глазам Джесс, последнюю мою фразу она слышала.

— Привет, — выдавила я.

— Доброе утро, мисс Стенли, — куда более радушно поприветствовал девушку Каллен. — Белла, конечно, я не против. Увидимся позже, душа моя.

И под моим злым взглядом вампир удалился едва ли не танцующей походкой.

К слову, злой взгляд ему достался лишь от меня, очарованную Стенли можно было разливать по бутылочкам.

— Ладно, Джесс, закончим с этим быстро. Да, мы с Калленом встречаемся. Началось это недавно. Поэтому не афишировали. Ходили в музей, на симпозиум врачей и в оперу. То, что я говорила Лорен в прошлый раз, было блефом, но наши совместные планы на Гарвард в силе. В субботу я ночевала в их доме, чистой воды случайность: у меня заглох пикап в лесу, и его мама мне помогла. Сегодня он официально представится моему отцу. Всё.

Судя по недовольному взгляду Джесс, она ожидала от меня более подробного и романтичного рассказа, но это было всё, на что я способна сейчас.

— Вы с Эдвардом целовались?

— Нет.

— Он говорил, что любит тебя?

— Нет.

— А ты?

— А я-то почему должна? — на этом искреннем возмущении моя маска покериста слетела.

Несколько человек в коридоре даже обернулись посмотреть, из-за чего я так повысила голос.

— Иногда девушкам стоит сделать первый шаг.

— Не мой случай, — отрезала я. — Дальше.

— Что в нём тебя привлекает больше всего?

Чёрт, я представляю, как сейчас забавляется Каллен за мой счет! Мне кажется, я уже красная от сдерживаемого гнева.

— Потенциал, Джесс.

— Какой?

— Генетический! — выпалила я, решив, что с откровенностями с моей стороны покончено. — Кстати, Джесс, я слышала, Майк хочет пригласить тебя на весенние танцы…

Шах и мат, дорогуши!

Стенли забыла обо мне и о Каллене в ту же минуту. Подмигнувшая мне Элис ловко украла меня у местной сплетницы и начала благодарить за видеозапись ночного пришествия Каллена-зубной феи. Я сказала, что собираюсь продать снимок Эдварда в шоке по спекулятивной цене Эмметту, но предсказательница заверила, что здоровяк уже в курсе и даже взял с собой чековую книжку…



Слухи распространялись со скоростью лесного пожара. Мне это было на руку. Я, как глупец, не мог сдержать улыбку каждый раз, когда натыкался на чьи-то мысли о нас с Беллой.

Элис посоветовала мне дать девушке остыть и взять эмоции под контроль. После сегодняшней ночи я чувствовал себя взволнованным и вдохновлённым. Каждый момент казался важным. Драгоценным. Любое её маленькое решение приводило меня в трепет. Особенно, когда я утром заметил у Беллы в руках книгу из библиотеки Форкса. Новую книгу, которую я покупал вместе с Эмметтом специально для своей мисс Свон.

Она увидела, что я внимательно разглядываю обложку «Маленького принца», и почти принялась защищать свой выбор, но я лаконично заметил, предупреждая спор:

— Отличный выбор, Белла.

— Выбор библиотеки Форкса значительно обогатился. И ты ведь совсем ни при чём, Эдвард?..

Я вёл машину, а внутри меня клокотал смех. Есть ли что-то, что ускользнёт от её внимания?

Утренний разговор о нашем совместном статусе рассказал мне о том, что в этом мире есть кое-что, чего Белла упрямо не желает замечать. Мои очевидные чувства она либо игнорировала, либо считала чем-то схожим с теми отношениями, что были у неё с Квоном.

Устраивало ли меня подобное положение дел? Не сказал бы. Прошедший уикенд разбудил во мне совершенно новую жажду. Прикосновения, эмоции, взгляды и взаимная откровенность. Меня тянуло к девушке с фантастической силой, и я понятия не имел, что с этим делать.

Мне не стоило слишком надеяться на откровенность Беллы с Джессикой, мисс Свон не очень любила её. Насколько я знал, она принимала Стенли, как неискоренимое и терпимое зло во благо информационного обеспечения. Таким образом, Белла не сказала сегодня ничего, чего бы я и сам не знал. Однако вопрос генетического потенциала остался для меня открытым. Стенли истолковала это, как всегда, превратно, и теперь вовсю судачила, что Белла хочет от меня детей.

Я вздохнул. Белла не могла иметь ввиду это.

Возможно, она пошутила?

Хотя сейчас мне придётся убедиться в том, что не все замечания, сказанные мисс Свон с юмором, являются шуткой.

Эмметт, заранее предупреждённый Элис о сумме, что должна быть указана в чеке, поджидал Беллу возле кабинета испанского. Со стороны их скрытные движения фокусников смотрелись презабавно. Брат ловким движением сунул долгожданное фото в карман спортивной кофты, а Белла, не проверяя чек, спрятала бумажку стоимостью две тысячи долларов в рюкзак.

Маленький дилер…

— Ну, что, цветочек, приедешь на наш домашний турнир покера сегодня? Если согласишься сыграть, Энтони тоже раздам.

Ха!

Уже больше тридцати лет нас с Элис не подпускали к картам и другим азартным играм. Исключением были шахматы, в которые мы сами играли с предсказательницей, но это было скучным зрелищем, так как половина партии проходила в голове Элис. Обычно я выигрывал три игры из пяти.

Появление Беллы вносило приятное разнообразие в жизнь семьи, и Эмметту не терпелось узнать, шутила ли Элис, говоря, что Белла может обыграть меня в покер.

— Против Элис разве реально играть? — они отошли подальше от учеников, чтобы не быть подслушанными.

— Они улетают на два дня в Милан вместе с Роуз, — отмахнулся брат. — Я крупье, соглашайся, Белла!

Розали относительно спокойно приняла факт осведомлённости Беллы, однако, Элис всё равно уговорила её уехать в Европу на пару дней, чтобы снять стресс. И лишь я знал, что предсказательница хотела показать Розали, что наша семья не крутится вокруг Беллы, предвидя взрыв негодования сестры без этой поездки.

Я был должен Элис за её тактичность. Ведь может же, когда хочет!

— У нас с Эдвардом планы после шести… — ответила Белла неуверенно.

Я видел, что ей было интересно предложение Эмметта, но также девушка не хотела переносить моё официальное знакомство с шерифом Своном.

Она просто не знает, что её отец меня почти одобрил.

— Он сегодня планирует испытать, как точно мой отец стреляет по парням единственной дочери.

— Эдвард быстро бегает, — с сожалением пробормотал мой любящий брат, теперь с любопытством представляя новое представление. — А ты камеры случайно ещё и в гостиной дома не установила?

Я едва слышно зарычал от надежды в его голосе. Долго я ещё буду причиной смеха в семье?

— Нет, Эм, сегодняшний вечер я снимать однозначно не буду…

— Тогда езжайте после школы сразу к нам, цветочек! Ты его обыграешь, доведёшь до ручки… Всё, как ты любишь… Нечего давать Эдварду время на моральную подготовку!

Я закатил глаза, подслушивая этот разговор. Ну, ничего… Меньше чем через минуту, я уже был рядом, чтобы прервать этот совет злоумышленников:

— Душа моя, ты планируешь пропустить ланч? — судя по запаху, ей явно не хватало сахара в крови.

Проспав завтрак, Белла собиралась впопыхах. На ней были те же джинсы, что и ночью. Поверх чуть мятой майки она надела мягкий свитер, а шнурки завязывала уже у меня в машине. Я пожалел, что не додумался захватить ей завтрак дома. Сейчас она выглядела сонной и голодной, но даже эти банальные человеческие потребности не могли отвлечь мисс Свон от коварных планов относительно моей скромной персоны.

Не знаю, что она прочла в моих глазах, но вместо приветствия, она пожала руку Эмметту и погрозила мне пальцем:

— Подслушивать нехорошо.

Я расхохотался:

— Недоказуемо! А вот распространение чужих фотографий в корыстных целях…

Изабелла Свон обиженно закусила губу и отвернулась от меня.

— Что тебе взять?

— Яду.

Злой, маленький песец. Не одной ей запугивать меня законодательством! В конце концов, у меня юридическое образование!

— Сцеживать куда? — пошутил я, глядя на её чуть надувшиеся щёчки.

Зыркнув в мою сторону, Белла подозрительно резко подобрела. Сократив расстояние между нами она склонила голову набок и улыбнулась. Мое сердце могло бы растаять от этой милой, нежной картины, если бы не инстинктивное ожидание пакости от моей девочки-ангелочка.

— Правда поплюёшь в пробирочку? — её усталые глаза буквально засияли от счастья, забывая моргать.

Я не сразу вернул способность мыслить, временно обезоруженный её обаянием. А потом до меня резко дошло, какой генетический потенциал имел ввиду этот маленький сумасшедший ученый!

— Нет! — рыкнул я, испугавшись возможных последствий.

На мой резкий отказ Белла хмыкнула и пожала плечами:

— Хорошо, тогда вишнёвый сок и пиццу.

Я никогда её не пойму…

Вернувшись с подносом, я почти успел на затухающий спор Майка и Беллы по поводу её новой книжки. Издалека я слышал, как Ньютон нагло сказал, что девушка старовата для подобных сказок. Мисс Свон же доказывала тонкие аллегории, скрытые идеи, романтизм, но при моём возвращении замолчала, взяла сок и уткнулась в книгу.

— Бисер перед свиньёй, — тихо сказал ей по-русски, но она только крепче сжала губы, очевидно недовольная нечуткостью окружающих.

— Что-то не заметила я в этой сказке романтики, — поддержала Майка Джессика. — Скажи мне, где ты там любовь нашла?

Она надеялась, что я тоже не соглашусь с Беллой. Что дочка шерифа начнет спорить так же эмоционально, как недавно пыталась доказать всё это Ньютону. В завистливых, грубых и мелочных мечтах Стенли мы с девушкой разругались из-за подобных мелочей, а она, утешив и поддержав меня в нужный момент, заняла место Беллы в моём сердце.

Я посмотрел на мисс Свон.

Уставшая после ночи без сна. Бледная. С покрасневшими глазами. Кривым, растрёпанным хвостиком и в мешковатом свитере. Но она была сейчас моему сердцу милее всех разряженных красоток.

Нравились лисьи глаза её. Их шоколадный оттенок. Длинные ресницы, которые сейчас мило трепетали. Гладкая кожа. Нравился редкий, но такой искренний румянец щёк. Губы, всегда такие яркие, подвижные. Сколько колкостей срывалось с них и ранило меня прямо в сердце? А сколько мудрости? А носик? Маленький, прямой, упрямый носик, который Белла так мило морщила, когда смеялась…

Но мне нравилась девушка не только внешне. В ней был огонь… Она притягивала.

— «Вы красивые, но пустые», — наконец ответил я за Беллу, обрывая мысли завистницы точной цитатой из книги.

— «Ради вас не захочется умереть. Конечно, случайный прохожий, поглядев на мою розу, скажет, что она точно такая же, как вы. Но мне она одна дороже всех вас. Ведь это её, а не вас я поливал каждый день. Её, а не вас накрывал стеклянным колпаком. Её загораживал ширмой, оберегая от ветра. Для неё убивал гусениц, только двух или трёх оставил, чтобы вывелись бабочки. Я слушал, как она жаловалась и как хвастала, я прислушивался к ней, даже когда она умолкала. Она — моя».

Предыдущая глава || Следующая глава