- Прогуливать нехорошо, - прищурилась Белла, наигранно строго качая головой.
- Да, - кивнул я, - но все же чертовски приятно, тем более, в такой компании.
- Это ты сейчас о себе или обо мне?
- Конечно, о тебе, Белла!
- Ну, компания лучшего друга – это всегда здорово, - улыбнулась девушка. – И все же, Эдвард, куда мы едем?
От слов «компания лучшего друга» меня передернуло. Как никак я стремился к несравнимо большему. Но я проговорил с улыбкой:
- Пусть это будет сюрпризом. Скажу только одно: устраивайся поудобнее, это точно не пятнадцатиминутная поездка.

Под «не пятнадцатиминутной поездкой» я подразумевал примерно три часа езды да границы Миннесоты с Южной Дакотой, но говорить об этом Белле я пока не собирался. Скорее всего, она догадается обо всем раньше, чем мы приедем.

Как ни странно, время летело быстро. Обычно в дороге оно тянется куда медленнее, но сейчас был не тот случай. Мы с Беллой разговаривали, слушали музыку, и время текло быстро вслед за нашими словами, вслед за мелодиями, которые разносились из динамиков. За окном быстро проносился пейзаж. Мы уже давно покинули черту пригорода Миннеаполиса и теперь дома становились все реже. Я ехал довольно быстро: дорога была сухой, шоссе пустынным, лишь изредка нам навстречу проносились автомобили, спешащие, должно быть, в столицу штата. Иногда за окном мелькали небольшие населенные пункты, названий которых я не помнил.

У меня создалось удивительное ощущение, что мы с Беллой одни во всем мире: вокруг на много километров только дорога, редкий лес, поля, озера или мелкие речки. Это ощущение прервал звонок мобильного телефона Беллы.
- Алло? – ответила она. – О! Анжела! Привет! Нет-нет, не заболела… Слушай, все правда нормально… Нет… Просто… появились кое-какие неотложные дела… - Белла бросила на меня мимолетный взгляд. - Я потом тебе расскажу… Хорошо… Пока…
- Расскажешь? – переспросил я.
- Да, - кивнула Белла, что такого? У меня нет секретов от подруги.
- А от твоего парня? – спросил я как бы между делом.
Белла помедлила с ответом. Кажется, мой вопрос ее смутил и… разозлил?
- Я не отчитываюсь за все свои действия перед Джейком, - проговорила она немного сдавленно
- Но, узнай он, в чьей компании ты провела день, Блэк вряд ли будет на седьмом небе от счастья?
Белла скрестила руки на груди.
- А ты, Эдвард Каллен, вряд ли будешь на седьмом небе от счастья, если я тресну тебе по лбу! – рявкнула Белла, изобразив при этом на своем лице нечто невероятное: смесь угрозы, злости и какой-то по-детски милой обиды.

На секунду я с недоумением смотрел на нее, а потом мы оба громко рассмеялись, поняв, насколько смешно она все это произнесла, разрулив, к счастью, неловкую ситуацию, которую я по своей собственной глупости создал одним идиотским вопросом.

На одном из поворотов Белла бросила взгляд на дорожный знак и всплеснула руками.
- Эдвард! – воскликнула она.
- Да? – по ее лицу я понял, что Белла догадалась, куда мы ехали.
- Мы едем в Ортонвилль?! – это было и вопросом, и утверждением одновременно.
- Да, - кивнул я, с удовольствием отмечая про себя, как обрадовалась Белла.
- Ох, это здорово! Эдвард, я там так давно не была! – Белла, обычно не любившая яркого проявления чувств, захлопала в ладоши, продолжая счастливо улыбаться. – Я не была там… ох, не знаю… несколько лет или даже больше!
- Я тоже, - тихо сказал я, улыбнувшись ей в ответ.
- Но почему? – спросила Белла. – Почему ты решил поехать туда именно сейчас? Не в выходные? Не на летних каникулах?
Я не знал, как точно ответить на ее вопрос. Когда бы нам еще выдалась возможность побыть наедине? Когда еще я бы мог «выкрасть» Беллу? Про летние каникулы я и вовсе предпочитал не думать: у мертвых каникул не бывает.
- Не знаю, - пожал я плечами. Захотелось сделать тебе сюрприз.
- Что ж, тебе удалось!

В действительности, дело было не только в Белле. Конечно, мне было безумно приятно и радостно быть рядом с ней, было здорово сделать ей сюрприз. Но эта поездка нужна была и мне самому. Если бы Белла отказалась ехать со мной, тогда, у поворота к нашей школе, попросила бы высадить ее, я бы все равно совершил эту поездку. Даже один.

Когда за окном со стороны пассажирского сидения промелькнула табличка «Welcome to Ortonville», внутри меня словно что-то сжалось. Я понимал, чувствовал, что с Беллой было то же самое. Это был город нашего детства, нашей дружбы, нашего прошлого, наших воспоминаний.

Воспоминания вообще очень странная штука. Иногда не можешь вспомнить, что ты съел на завтрак, а иногда в голове возрождаются картинки далекого прошлого, напоминая порой о таких незначительных, казалось бы, деталях твоей жизни, о которых ты и помнить-то вроде бы не должен. Воспоминания рождаются порой абсолютно нежданно: стоит услышать какую-нибудь песню, мотив которой тебе нарисует картину твоего прошлого, или ты вдруг почувствуешь до боли знакомый запах духов, который напомнит о той, что когда-то делала тебя счастливым.

Ортонвилль был сплошным воспоминанием. Все в этом городке с населением чуть больше двух тысяч человек напоминало о моем, о нашем детстве. Хотя, нет. Он был больше, чем воспоминания. Он был нами, частью нас. Неотъемлемой и важной. Столько всего произошло для меня и Беллы здесь в первый раз…

Мы почему-то сдавленно молчали. Не знаю… Бывают такие минуты, когда слова только мешают. Вот сейчас как раз была одна из таких минут. Мы не проронили ни слова, ни когда проезжали мимо той самой таблички, приветствовавшей всех гостей небольшого города, ни когда остановились на знакомом обоим нам светофоре, ни когда выехали на одну из главных улиц Ортонвилля – Миннесота Стэйт Хайвэй.

Я остановил машину около кафе, которое нам обоим было незнакомо. Все –таки не все в этом городе осталось так, как было много лет назад. Время тут, конечно, не застыло. И все же… я не мог отделаться от ощущения, что мне снова десять лет…
- Что будем делать? – прервал я тишину первым.
- Может, просто поколесим по городу? – пожала плечами Белла. Ее глаза блестели. То ли от радости, то ли от слез. Я не знал.
- Хорошо, - кивнул я, вновь заведя мотор.

С главной улицы мы свернули на ту, что была главной только для нас. Уютные маленькие домики мирно отдыхали в сени деревьев, окруженные небольшими двориками с идеальными газонами и клумбами с недавно распустившимися цветам. На улице было довольно мало людей. Мы медленно ехали, оглядывая знакомый и одновременно незнакомый город.
Я сбавил скорость, когда невдалеке показались два дома. Два дома, в одном из которых раньше жила моя семья, а в другом – семья Беллы.

Белла улыбнулась и взглянула на меня. Я понял ее взгляд и остановил автомобиль, продолжая разглядывать эти домики. На подъездной дорожке одного из них валялся велосипед.

Звонок в дверь.
- Мам! – кричит Элис. – Мама! Кто-то пришел!
- Я открою! – вскакивает Эмметт.
- Нет, милый, мама сама откроет, - говорит Элизабет, наша мама, выходя из кухни в гостиную. – А ты запомни, что, если нас с папой не будет дома, то открывать дверь вообще нельзя! Ясно? – Эмметт энергично кивает головой.
Мама открывает дверь. Мы все втроем – я, Элис и Эмметт, с интересом рассматриваем из-за спинки дивана наших гостей. Это молодая женщина лет двадцати двух со светлыми, немного растрепанными волосами до плеч. Женщина держит за руку маленькую девчушку лет четырех-пяти. Она держится рукой за коленку, бросая взгляд карих глаз то на мать, то на нас.
- Извините, но у вас не найдется йода? Мы только переехали, кстати, в дом напротив, еще коробки не успели разобрать. Дочка захотела покататься на велосипеде и разбила коленку, - протараторила женщина. – Кстати, я Рене. Рене Свон.
- Ох, очень приятно! – улыбается мама. – А я Элизабет Мейсен.
- Я Эмметт, - встревает мой старший брат, чем вызывает улыбки двух взрослых.
- Пойдемте на кухню, - говорит мама, жестом приглашая Рене и Беллу пройти в дом, - там найдется йод и бинты. А еще, думаю, чай с печеньем.
- Спасибо, Элизабет, это очень мило, - улыбается Рене, таща за собой дочку, которая чуть заметно прихрамывает на правую ногу.
Я, не знаю, почему, может, просто из любопытства, иду за ними, оставив Элис и Эмметта перед телевизором за просмотром какого-то мультфильма про инопланетян.
На кухне мама дает Рене йод и ватку, та, осторожно промыв Белле разбитую коленку, обрабатывает ее йодом. А меня поражает спокойствие этой девчонки. Она только что упала с велосипеда, причем не слабо. Разбила колено в кровь. Но она не плачет, не стонет, не просит подуть на больное место. Обычно все девчонки плачут, стоит им хотя бы заработать небольшой синяк. Я помнил, как недавно Элис устроила чуть ли не истерику, когда Эмметт случайно залепил ей в голову комком грязи. Но эта… Эта спокойно, сжав зубы, смотрит, как мать колдует над ее ногой. Потом с интересом оглядывает незнакомую кухню. Наконец, задерживает взгляд на мне, стоящем около стола. И, поправив каштановый локон, дружелюбно произносит:
- Привет! Я Белла! А тебя как зовут?
- Эдвард, - отвечаю ей я и, что странно и несвойственно мне, краснею…

Таким вот было мое знакомство с Изабеллой Свон тринадцать лет назад. И уже тогда, будучи пятилетней маленькой девчонкой, Белла чем-то неуловимым поразила меня, глупого пятилетнего мальчишку. Еще бы! Как это, не расплакаться, упав с велосипеда? – Немыслимо!
Я усмехнулся.
- Ты что? – спросила Белла, с интересом взглянув на меня.
- Просто… вспомнил, как впервые тебя увидел. И как ты умудрилась не разреветься тогда?
Белла поняла, о чем я говорю, улыбнулась, погрузившись в воспоминание, и, спустя несколько секунд, ответила:
- Ну, уже тогда разные синяки и царапины были для меня настолько привычным делом, что я почти не обращала на них внимания. Знаешь, когда по несколько раз на дню запинаешься на ровном месте, невольно начинаешь готовиться к чему-то худшему, чем просто обычные ушибы.
- Например, к переломам?
- Ну, если ты забыл, то и такое бывало, - вздохнула Белла с улыбкой.
- Такое забудешь… - протянул я.

Мы в местной больнице, где Белле только что наложили гипс на левую руку.
- Ох, Белла! Ну как же так! – причитает Чарли, с ужасной тревогой глядя на свою дочь, только что вышедшую из кабинета врача.
- Я случайно, - ворчит Белла, пытаясь не смотреть на отца.
- С тобой каждый день происходит это «случайно», - вздыхает мистер Свон.
Белла лишь закатывает глаза.
- Ладно, ждите меня тут, ребята! Я позвоню Рене.
Да, я вместе с Чарли и Беллой поехал в больницу, потому что дико переживаю за Беллу. Но свою тревогу предпочитаю скрыть за беззаботным смехом.
Чарли уходит к стойке регистратуры.
- Я до сих пор не понимаю, как Чарли тебе вообще доверил стремянку! – хохочу я, глядя на негодующее лицо Беллы.
- Хватит ржать, придурок! – рявкает Белла. – Это не смешно вообще-то!
Вообще-то она права. Сначала мне было действительно не смешно. Я стоял рядом, пока Белла красила оконную раму, и не на шутку перепугался, когда Белла полетела на землю с полутораметровой высоты. Нет, я не просто испугался. Я до ужаса испугался. Причем не только того, что Белла разобьет голову или что-нибудь еще. Я испугался своей мысли, что МОЯ БЕЛЛА разобьется. Это было вроде удара хлыста. Очень непросто в тринадцать лет понимать, что, кажется, влюбился в свою лучшую подругу.

- Куда еще поедем? – спросила Белла.
- Я бы осмотрел город, не могу понять, сильно ли он изменился.
- Не думаю, что сильно. Изменился не город, а, скорее, ты… - задумчиво произнесла девушка, глядя в окно.

Мы выехали с нашей улицы на соседнюю улочку, ничем, собственно, не отличавшуюся нашей, кроме того, что не была важной частью наших воспоминаний.
Свернув у старого кинотеатра, в который мы так любили ходить, я направил автомобиль к нашей бывшей школе.
«Средняя школа Ортонвилля» - гласила над входом в здание школы. Тут не было ни парковки, ни ограждений. Школа представляла собой двухэтажное относительно большое по площади строение. Единственное ее достоинство – довольно хорошая площадка для уличного баскетбола.
- А неплохое было время, - вздохнула Белла.
Я не знал, было ли это упреком в мою сторону или Белла сказала это просто так. В любом случае, она была права. Это было хорошее время, когда мы были просто друзьями. По крайней мере, оба так считали. Не было этого идиотского деления на «крутых» и «неудачников». Но было не только хорошее…

Я кидаю мяч в кольцо. Промахиваюсь, что довольно странно. Я хорошо играю в баскетбол. Вчера мне предложили стать капитаном нашей школьной команды вместо Билли Пэкиса. Его, конечно, это дико разозлило. Ведь он старше меня на целый год!
- Что, Каллен, мяч в корзину не летит? Прицел сбился от гордости? – слышу я голос Пэкиса, подошедшего сзади. - Хватку потерял?
Парень вертит баскетбольный мяч, отлетевший от корзины, и зло улыбается.
- Смотри, как бы ты сам чего не потерял, мистер бывший капитан! – улыбаюсь я почти что снисходительно.
- Ты меня ужасно разозлил, выскочка, - говорит Пэкис. Теперь в его голосе, кроме обиды, звучит еще и угроза. Но мне плевать.
- Можешь поплакать в туалете от обиды, - спокойно говорю я.
Пэкис швыряет в меня мяч, но я его ловлю.
- Ох, нет, это прерогатива девочек плакать в туалетах, если ты забыл.
Я отворачиваюсь от Билли. Он мне надоел. Кидаю мяч, попадаю.
- Кстати, насчет девочек, - ехидно тянет Билли, смакуя каждое свое поганое слово. – Я не прочь «попробовать» одну. Как думаешь, Каллен, какова твоя подружка на вкус, эта, как ее, Свон?
Я замираю. Каждая мышца в теле напрягается. Я знаю, прекрасно знаю, что это просто пустой треп, что Пэкис и пальцем не тронет Беллу.
Я оборачиваюсь, Билли уже идет по направлению к школе. Я быстро догняю его.
- Эй, Пэкис!
Парень лениво поворачивается ко мне. И тогда я с яростью заезжаю ему в морду.

Именно тогда, в четырнадцать лет, я впервые подрался, серьезно, по-настоящему. Все, в том числе и Белла, потом долго выпытывали у меня, из-за чего. Но я молчал. Не говорил, из-за чего. А, вернее, из-за кого.
Я помотал головой.
- Может, съездим в парк? – вскинула голову Белла.
- Отличная идея, ты, наверное, читаешь мысли! – улыбнулся я.
- Да?
- Да, я тоже хотел предложить поехать туда.
- Как думаешь, там еще осталось…
- Не знаю, - перебил я Беллу, поняв, о чем она спрашивает.

На выезде из города я затормозил. Белла вопросительно взглянула на меня, но я не ответил. Я смотрел на небольшую церковь, расположенную через дорогу. Я помнил, отлично помнил это место. За церковью располагалось кладбище, где были похоронены мои родители.
Воспоминания – это не только что-то хорошее, что заставляет тебя задумчиво улыбаться. Это и боль, и слезы, и потери.
- Ты хочешь… - Белла смотрела на меня с пониманием и грустью.
- Нет, - я покачал головой, но мотор снова не завел. – Просто постоим тут немного.
- Хорошо, - прошептала она.
Белла взяла меня за руку. Ее ладонь была такой знакомой – мягкой, теплой и родной. Я сжал ее руку.
Да… воспоминания – это еще и боль…

- Так! Элис, немедленно слазь оттуда! – кричит на сестру Рене.
Моя сестра залезла на полку огромного шкафа, что стоит у нас в гостиной.
- Что скажет мама, если узнает, как ты себя вела?
- Наверное, что больше так делать нельзя? – дразнит она Рене.
- Ох, больше никогда не соглашусь сидеть с вами, негодники.
- Вы все время так говорите, - смеется Элис, показывая язык. – А потом все равно приходите и смотрите за нами.
- Ох… - вздыхает Рене.
- А Эмметт кушает сырой бекон и говорит, что ему так вкуснее, - говорит Белла, зайдя в гостиную.
- Что??? – Рене мчится на кухню с криками вроде «что же ты делаешь?!»
- Зачем ты залезла туда? – спрашивает Белла.
Элис молчит. Я высовываюсь из-за спинки дивана.
- А она злится, что самая мелкая в семье. Она так себе кажется выше.
- Замолчи! – пищит Элис.
- Мелкая-мелкая! – повторяю я, показывая сестре язык.
- Ты не мелкая. Ты ми-ни-а-тюр-на-я, - произносит Белла по слогам.
А потом раздается звонок в дверь. Рене открывает. Это полицейский. Он что-то расторопно ей объясняет, то и дело кидая взгляды на нас. Он не пытается говорить тихо. И я слышу урывки фраз, еще не совсем понимая, о чем они: «переулок»… «трое»… «убиты».
А потом Рене смотрит на нас троих глазами, полными ужаса. Она собирает нас вокруг себя и голосом, дрожащим от волнения и слез, произносит одну фразу:
- Ваших родителей… больше нет.
Проходит секунда, потом еще одна. Да, одиннадцатилетним детям надо чуть больше времени, чтобы понять весь смысл и ужас такой вот фразы.
А потом… Элис начинает безудержно рыдать. Эмметт пытается ее успокоить, но сам не может сдерживать слезы, которые раздирают на части. Я встаю и поднимаюсь к себе в комнату. Сажусь на кровать. Смотрю в никуда. «Ваших родителей больше нет». Как нет… Как нет? Как нет?! Я понимаю, что произошло, но одновременно не понимаю ничего. Как можно минуту назад быть счастливым ребенком, а потом стать сиротой, у которого даже нет слез, от того ужаса, что он испытывает?
В комнату входит Белла. Садится рядом со мной. Она бледная, ее губы дрожат. Но она не произносит ни слова. Она понимает даже в одиннадцать лет, что слова сейчас не помогут никому в этом доме. Она просто берет меня за руку. И я ощущаю тепло ее ладони – мягкой и родной.

- Эдвард, все нормально? – спросила Белла, сильнее сжав мою руку.
- Да... – прошептал я, добавив увереннее, - все в порядке.
Мы проехали еще около четверти мили вдоль леса.
- Ну что, пройдемся немного пешком? – спросил я.
Белла кивнула и вылезла из машины.

Парк Ортонвилля можно было назвать достопримечательностью. Здесь было действительно красиво – деревья, в тени которых можно было отдохнуть, озера, дарившие прохладу в жаркие дни, лужайки, на которых люди устраивали пикники и играли со своими детьми.
Я достал свой рюкзак с заднего сиденья и вылез вслед за Беллой.
- Не хочешь перекусить?
- Можно бы, - кивнула она. Мы прошли через центральные ворота парка и расположились на лужайке, на которой уже было несколько семей и парочек. Со стороны и мы могли бы вполне сойти за такую вот парочку, вот только мы не держались счастливо за руки, не обнимались и не бросали друг на друга томные взгляды.
Расстелив скатерть, я разложил на ней всю еду, что была в рюкзаке.
Подставив лицо солнцу, я на несколько мгновений закрыл глаза, давая теплу лучей ласкать лицо.
Мы перекусили, между делом вспоминая разные забавные моменты нашего прошлого. А было их немало: как Эмметт на Хэллоуин был принцессой, как я удирал от соседской собаки (к слову, этой собакой был совершенной безобидный щенок ретривера), как Элис безуспешно пыталась научить Беллу ходить на каблуках.

- Ну что, проверим? – Белла посмотрела на меня с улыбкой.
- Давай, - кивнул я, вставая.
Мы собрали остатки еды и прошли до ближайшей рощи деревьев. Пройдя через нее, оказались на чудесной полянке, в центре которой раскинулась огромная старая липа.
- Она еще тут, - счастливо улыбнулась Белла. Я улыбнулся в ответ.
Это было наше дерево. Мы часто проводили тут время, сидя на широких ветках и болтая порой часами.
Белла подбежала к дереву и легко, забралась на первую ветку, потом на следующую и, наконец, на свою любимую.
Я тоже залез на дерево и уселся на одной из веток, свесив ноги.
- Как в детстве, - засмеялась Белла, прислонившись к широкому стволу дерева.
- Не верится, что столько времени прошло!
- Да…
Мы немного помолчали, думая каждый о своем, вспоминая…

Рано или поздно настает момент, когда все, что от нас остается, - это воспоминания. Далекие, нечеткие, размытые. И мы живем в них. Вот почему надо их хранить как самое ценное, что только есть.

Белла неожиданно засмеялась.
- Ты чего? - спросил я, подняв на нее взгляд.
- Вспомнила, как мы поспорили, кто из нас больше выпьет!
- Оу, - усмехнулся я, - это было забавно! Только понять не могу, как ты на такое согласилась?
- Ну, в четырнадцать лет я была, наверное, куда более безбашенной, чем сейчас.
- О да! И именно поэтому наклюкалась так, что в глазах двоилось!
- Зато я выиграла у тебя, хотя ты был не менее пьяным. Думаю, Эсми очень любила ту вазу, которой ты решил поиграть в футбол.
- Зато вспомни, какой бред ты потом несла! Про НЛО и что-то, кажется, про геев…
- А ты хрюкал, когда смеялся над этим самым бредом!
- Да уж а потом мы…
Я осекся, и Белла тоже замолчала.

Стало как-то неловко. Потому что потом мы с ней целовались. Напившиеся на спор идиоты. Потом мы долго извинялись друг перед другом и вообще находили всяческие нелепые оправдания случившемуся. В итоге оба поняли, что куда проще быть друзьями и что не стоит больше таскать у родителей алкоголь.

- А как думаешь, если бы мы тогда, ну… решили бы не оставаться… просто друзьями… - тихо проговорил я, не зная, как закончить, вертевшийся на языке вопрос.
- Тогда сейчас мы бы точно тут не сидели! Потому что поубивали бы друг друга давным-давно!
- С чего бы?
- Знаешь, ругаться и ссориться с другом – это одно. Но ругаться и ссориться с парнем – совсем другое.
- А если бы мы были счастливы? – я внимательно смотрел на Беллу.
- Эдвард, пожалуйста, не надо! – простонала Белла. – Нам было по четырнадцать лет, и мы были просто полными придурками! Какое к черту счастье?! – Белла отколупала от ветки кусочек коры и запустила им в меня. Я увернулся.
- Наверное, ты права… - задумчиво произнес я. – Но сейчас все может быть по-другому, - я добавил это тихо, чтобы Белла не услышала.

Мы еще немного посидели на ветках нашего дерева, наблюдая, как солнце медленно, но верно движется к горизонту, как по небу плывут неспешные и безразличные к земным делам облака.
- Нам пора, - сказал я, слезая с дерева и подавая Белле руку, помня о ее неуклюжести и невезении.
- Это было чудесно, - улыбнулась Белла, когда мы шли обратно к машине, - спасибо!
- Да, мы здорово провели время, - кивнул я.

Я медленно выехал на шоссе и повернул назад к Ортонвиллю. На этот раз мы пересекли город с запада на восток и, бросив на город нашего детства последний взгляд, поехали в направлении столицы штата озёр.
- Знаешь, - проговорила Белла, - я словно побывала в прошлом.
- Ты опять читаешь мои мысли! – засмеялся я.
- Прямо-таки экскурсия по воспоминаниям.
- Это даже больше, чем воспоминания, - проговорил я, глядя задумчиво на дорогу. – Это наша жизнь.
- Да, ты, наверное, прав, - вздохнула Белла, потянувшись к проигрывателю.
Я обычно не верил в совпадения. Но сейчас готов был поверить, потому что салон машины наполнился мелодичной медленной музыкой и словами: «Cause you're so much more than a memory».

Пожалуйста, оставляйте комментарии на ФОРУМЕ! Ваши отзывы и мнения очень важны для меня!