30 апреля 2012 г.,
понедельник неделю спустя

Изабелла Свон в сопровождении своего адвоката Эмметта Олстона поднималась в офис «Хэмптон Хардмэн». Именно здесь была назначена встреча с Эдвардом Калленом, спустя неделю после его визита.

Эта неделя стала самой трудной и изматывающей в жизни Беллы. После разговора с отцом ей стало чуточку легче, но внутри по-прежнему все сжималось при взгляде на Кэтти, а мысли ни на секунду не покидал образ темноволосой девочки с фотографии и полный гнева взгляд её отца. Каждый долгий день начинался для женщины страшным осознанием, стоило ей утром открыть глаза; затем она улыбалась, провожая дочку в школу, после чего старалась раствориться в работе, чтобы вечером снова улыбаться. И только после того, как малышка Кэт ложилась спать, она долго разговаривала с Чарли, а потом тихо плакала в подушку.

Единственным просветом для Беллы стало появление Эмметта Олстона – адвоката, которого шерифу Свону посоветовали коллеги из Управления. Этот двухметровый мужчина с телом греческого титана и ямочками на щеках излучал столько уверенности и оптимизма, что Белла сразу прониклась к нему доверием, и уже в конце беседы они обращались друг к другу по именам. Олстон работал государственным защитником и был настолько прост в общении, что в нем едва ли угадывался выпускник Йеля и обладатель многомиллионного наследства. Он вырос в Сиэтле, но когда у его деда Ховарда Олстона, к которому он с раннего детства был привязан, случился инфаркт, семнадцатилетний Эмметт переехал к нему в Нью-Йорк. Там он окончил старшую школу и после поступил в Йельский Университет, следуя по стопам деда, выбрав юриспруденцию.

Старик Ховард скончался от очередного приступа, когда Эмметт перешел на четвертый курс. Для молодого человека эта новость оказалась настолько разрушающей, что он на какое-то время погрузился в глубокую депрессию и чуть не забросил учебу. Пытаясь забыться от горя, он не придумал ничего лучшего, как подсесть на алкоголь и таблетки. Тогда его вытащила мать, не меньше скорбевшая из-за смерти тестя, заменившего ей собственного отца, но не желающая наблюдать за тем, как её младший сын разрушает свою жизнь. Она отправила его на месяц в реабилитационный центр, и это действительно сработало. Именно там, среди всех этих несчастных людей, многие из которых не в первый и, скорее всего, не в последний раз находились в стенах этого учреждения, Эмметт Олстон впервые задумался над тем, насколько счастливой была его судьба, и насколько она может быть несправедлива по отношению к другим людям. Он быстро поправился и вернулся в Университет, умудрившись к концу второго семестра наверстать все пропущенные занятия. Он учился еще усерднее и к выпуску стал одним из лучших на курсе. В тот момент никто не сомневался, что он достигнет небывалых высот в карьере, тем более что от деда ему досталось не только огромное состояние, но и высокий пост в основанной Ховардом «Олстон Индастрис». Однако Эмметт, еще проходя курс лечения, решил, что сделает делом своей жизни помощь обычным людям, не имеющим возможности оплачивать услуги высококвалифицированных частных юристов. Поэтому, оформив дарственную на свою долю в Компании на имя старшего брата, Олстон младший вернулся в Сиэтл и пошел на службу государственным защитником, где с одинаковым рвением брался как за сложные случаи – будь то защита многодетной матери, убившей своего мужа-алкоголика в попытке уберечь детей, или иммиграционные разбирательства – так и за мелкие правонарушения подростков, которым грозило тюремное заключение.

Свон наняли Олстона не из-за того, что его услуги стоили меньше, чем у адвокатов частных юридических фирм – Белла была готова потратить любую сумму. Просто Эмметт был одинаково хорош как в уголовном, так и в гражданском праве, и его Чарли рекомендовали сразу несколько офицеров из полиции Сиэтла. А теперь Белла и вовсе была готова благодарить Бога за то, что он послал им именно Эмметта, поскольку его внушительная фигура придавала ей храбрости перед встречей с Калленом.

В это же время в конференц-зале «Хэмптон Хардмэн» храбрости набиралась Розали Аркелл.

Пять дней назад в её офисе раздался звонок, и с тех пор сердце Роуз замирало каждый раз, стоило ей услышать трель телефона, а сам разговор девушка прокручивала в своих мыслях, наверное, тысячу раз.

- Мисс Аркелл, добрый день, – раздался в трубке приятный мужской голос.

- Добрый день, чем могу помочь? – отозвалась блондинка, не прекращая при этом печатать, зажимая телефонную трубку плечом.

- Меня зовут Эмметт Олстон, и я являюсь адвокатом мисс Изабеллы Свон, – после того, как мужчина произнес свое имя, девушка побледнела, а перед глазами замелькали яркие картинки, пока указательный палец, замерев на клавише, продолжал выводить на мониторе бесконечное «t» в слове «past».

Все это могло бы показаться смешным. Розали и сама бы от души посмеялась, если бы её глупое сердце в этот момент не затрепетало точно так же, как и в пятнадцать.

Это был её первый год в старшей школе, после того, как она с родителями переехала в Сиэтл. В своей прежней школе юная Розали Аркелл превосходно училась, входила в сборную по волейболу – мужскую, если так можно назвать команду, капитаном которой являлась девчонка, – и пропадала в автомастерской папиного друга. Роуз была активной, увлекающейся, во многом прямолинейной и совершенно далекой от всего розового, блестящего и модного, то есть девичьего. Платьям и юбкам она предпочитала джинсы, обтягивающим топам и кружевным блузам – свободные рубашки и толстовки, а неудобным каблукам – любимые конверсы. Свои длинные золотистые локоны она чаще всего прятала под бейсболку или шапочку. Её мать, миссис Аркелл, некогда выпускницу частной школы для девочек и истинную леди, нисколько не смущали ни увлечения Розали, ни её выбор в одежде. Её дочь была очень красивой девочкой, обещающей стать очень красивой девушкой, просто сама она пока не осознавала своей женственности.

Первое, с чем столкнулась Розали в «Гарфилд Хай Скул»1, была бешенная популярность местной футбольной команды. И, как положено, на первом в учебном году собрании студентов, проходящем в спортзале, директор представил основной состав «Гризли» под оглушительный рев толпы на трибунах. Именно тогда она впервые увидела Эмметта Олстона, тейлбэка2 гарфилдских «Гризли». Именно тогда в груди девушки, до сего момента считавшей рассказы о любви с первого взгляда романтической чушью, впервые что-то сладко защемило, а на губах невольно заиграла восхищенная улыбка при виде высокого мускулистого красавца с добрым взглядом синих глаз, широкой улыбкой и ямочками на щеках, по которым в «Гарфилд Хай» вздыхала добрая половина старшеклассниц. То были первые искорки неведомого ей ранее чувства – чувства первой любви. Однако, осознание своей влюбленности пришло к Розали не сразу.

Сначала все сводилось к тому, что она так же, как и другие девчонки, провожала его взглядом, когда они пересекались в одном из коридоров школы. Но со временем она все чаще и чаще стала прислушиваться к щебетанию одноклассниц, стоило кому-нибудь произнести имя Эмметта, что случалось не редко. Через пару недель она знала о нем практически все, что знали остальные восьмиклассницы. Нет, она не выведывала что-то специально, просто так уж вышло, что сестра одной из девочек, с которыми Розали сидела за одним столиком в столовой, училась в классе с Олстоном, а потому все последние новости из жизни тейлбэка «Гризли» тут же становились темой обсуждения во время большой перемены. Оказалось, что помимо впечатляющих мускулов и очевидных успехов в спорте, Эмметт много времени уделяет академическим дисциплинам и является, если не круглым отличником, то твердым хорошистом уж точно. К тому же, несмотря на популярность, он одинаково хорошо общался как с элитой из футбольной команды, так и с «ботаниками» из математического клуба. А когда Розали стала случайным свидетелем того, как Эмм заступился за щуплого мальчишку в огромным очках, над которым издевались его более габаритные одноклассники, в сердце девочки пышным цветом расцвела любовь. А так как Розали Аркелл никогда не была мямлей, она не собиралась довольствоваться лишь созерцанием предмета обожания. Ну, уж нет: она планировала добиться ответных чувств со стороны юноши. Тем более, что все вокруг кричало о том, что они просто созданы друг для друга, начиная с общего увлечения автомобилями, и заканчивая номером Эмметта в команде, ведь одиннадцатого июля, а именно две единички были на майке Олстона, был День рождения Розали – ну, разве это могло быть случайностью? Но как бы ни было велико её желание оказаться рядом с ним, она была слишком горда и независима, чтобы бросаться мальчику на шею или преследовать его. Вместо этого Роуз разработала целую стратегию, чтобы оказаться в кругу его общения, и уж тогда, она не сомневалась, они быстро найдут общий язык.

Первым пунктом в её плане значилось перевоплощение, поскольку, как бы она ни любила свою растянутую и удобную одежду, мальчик её мечты все же оставался семнадцатилетним подростком с гормональными всплесками, а значит, ей необходимо было соответствовать кружащим вокруг него девчонкам. Когда Розали сама предложила маме сходить в магазин, а там вместо привычных мешкообразных штанов стала брать в примерочную узкие джинсы-дудочки, миссис Аркелл поняла, что её девочка, наконец-то, выросла и впервые захотела понравиться какому-то мальчику. И хотя вслух она не стала смущать своими догадками дочь, женщина помогла подобрать девочке полностью новый гардероб. Появление Розали Аркелл в новом образе не осталось незамеченным в классе, хотя сама девочка и не догадывалась, как на её округлившуюся за лето в правильных местах фигурку, подчеркнутую узкими джинсами и обтягивающей кофточкой, пусть и с целомудренным вырезом лодочкой, реагируют одноклассники. Ей было вполне достаточно, что подружки наперебой восхищались её выпущенными на волю длинными светлыми волосами.

Следующим и самым важным в её стратегии шагом было попадание в команду черлидеров. Да, это означало, что ей придется стать частью того, что она всегда считала глупым, но именно чердидеры чаще всего общаются со спортсменами и сопровождают команду на выездных играх. Поэтому Розали записалась на очередной отбор в группу поддержки и стала активно готовиться, отрабатывая движения и кричалки. Спортивная и красивая девочка, с легкостью исполнявшая все необходимые связки, тут же понравилась опытным черлидершам, и Роуз получила комплект формы в белых и фиолетовых тонах, включающую короткий топ и крохотную юбочку. Как ни странно, но собственное отражение в этом наряде порадовало девочку, а уже на первой тренировке она поняла, что черлидинг – это вовсе не глупые танцульки, а довольно выматывающий и интересный спорт. Начались тренировки, и её желание чаще видеть Эмметта осуществилось, правда, за две недели ей так и не удалось лично познакомиться с ним, но это мало расстраивало девочку, ведь пока все шло по плану.

В середине ноября должна была состояться первая выездная игра «Гризли», а значит, у Розали появлялся реальный шанс заговорить с Эмметтом. Все было просто прекрасно – она быстро влилась в коллектив, обзавелась новыми друзьями и даже стала разучивать сложные поддержки. Но за два дня до игры Эмметт не пришел в школу и пропустил тренировку. Не появился он и на следующий день. И только в день игры девочка узнала, что в семье Олстонов случилось что-то серьезное, и Эмм уехал из города. Это известие очень расстроило Роуз, но она все еще надеялась, что Эмметт вернется.

Через пару недель тренер объявил, что Олстон забрал документы из школы и теперь будет жить и учиться в Нью-Йорке. В тот день Розали закрылась в своей комнате и горько проплакала весь вечер. Ей было так больно и обидно. И еще она злилась, очень злилась, хотя и не знала на кого. Это было так несправедливо! Её первая любовь была обречена, а ведь она столько сделала, но так ни разу и не сказала ему банальное «Привет»… Она не бросила черлидинг, хотя первые дни была несколько отстраненной, автоматически выполняя команды капитана. Но постепенно девочка пришла в норму и стала снова улыбаться. Лишь перед сном она долго рассматривала фотографию Эмметта и вспоминала его красивую улыбку…

Все это было четырнадцать лет назад, и за это время Розали не только успела окончить школу, а потом и Университет, и сделать карьеру, она также пережила несколько серьезных отношений. Вот только ни с одним из своих мужчин она не испытывала того восторга, который охватывал её в пятнадцать лет. Положа руку на сердце, она даже не могла сказать, что любила кого-то из них. Возможно, именно поэтому она так и не вышла замуж, хотя предложения руки и сердца звучали в её жизни ни раз. Да и как она могла строить с кем-то семью, если до сих пор при виде широкой спины и каштановой макушки в толпе её сердце тут же сжималось, а в голове всплывал образ голубоглазого мальчика с ямочками на щеках…

- Мисс Аркелл? – снова раздалось в трубке, и блондинка вынырнула из воспоминаний, прижимая руку к бешено стучащему в груди сердцу.

- Да… Простите… Я слушаю вас, мистер Олстон, – ответила, наконец, Розали.

- Моя клиентка, мисс Свон, рассказала мне о вашем визите с мистером Калленом. И хотя мисс Свон практически не сомневается в истинности фактов, которые вы ей изложили, я все-таки хотел бы еще раз прояснить некоторые моменты.

- Конечно, мистер Олстон. Я и сама была крайне обескуражена рассказом мистера Каллена, но увидев мисс Свон и её дочь, поверила утверждениям клиента.

- Понимаю. Но главным доказательством являются записи медицинских карт девочек, я прав?

- Совершенно верно. И хотя изъятие данной конфиденциальной информации является определенным нарушением…

- Мисс Аркелл, простите, что перебиваю, но вам не стоит беспокоиться насчет этого. Мы обсуждали данный момент с мисс Свон, и она не намерена как-либо использовать этот факт.

- Что ж, это многое упрощает. В таком случае, я могу выслать вам копию выписки по электронной почте, если желаете.

- Буду вам признателен, мисс Аркелл. А теперь расскажите подробнее о намерениях мистера Каллена относительно установления факта отцовства.

- Мистер Олстон, я сейчас нарушу все правила адвокатской этики при общении с представителем противоположной стороны, но так как мы еще не в зале суда, то хотела бы подчеркнуть свое отношение к данной ситуации. Несмотря на стремление моего клиента отсудить единоличную опеку над обеими девочками, я предпочла бы не доводить дело до суда, ведь в противном случае пострадают дети. Но до сих пор мнение мистера Каллена по данному вопросу остается неизменным. Поэтому я предлагаю провести встречу с мисс Свон и, разумеется, вами, чтобы еще раз обсудить сложившуюся ситуацию, а также выслушать мнение мисс Свон. Возможно, в ходе данной беседы нам удастся прийти к какому-то решению без разбирательств в суде.

- Что ж, я рад, что вы поделились своим мнением, поскольку я сам, прежде всего, заинтересован в интересах девочек. И так как ситуация совсем непростая, думаю, судья не сможет принять объективного решения без длительного разбирательства. И я не могу пока предположить, чем это может закончиться для девочек, вполне возможно, что психологической травмой.

- Именно, мистер Олстон, я полностью согласна с вашим мнением.

- В таком случае, предлагаю назначить встречу в понедельник. Это возможно?

- Конечно, мистер Олстон. Я уточню график мистера Каллена, и мой секретарь сообщит вам точное время.

- Спасибо, мисс Аркелл, до встречи в понедельник.

- До свидания, мистер Олстон.

Теперь, когда до встречи с тем, кто завладел её юным сердцем, оставались считанные минуты, Розали задавалась вопросом: как же ей тогда удалось взять себя в руки и говорить столь профессионально и убедительно, хотя внутри она дрожала, как осиновый лист? Аркелл так и не нашла ответа, но надеялась, что и сегодня выработанные годами практики профессионализм и самообладание не подведут её.

Наконец, дверь конференц-зала распахнулась и секретарь сообщила:

- Мисс Свон и мистер Олстон, – в комнату следом вошли Изабелла и Эмметт.

Как только Розали убедилась, что перед ней тот самый Эмметт Олстон, её первая школьная любовь, она сразу почувствовала себя лучше и, на удивление, спокойнее. Словно она вновь обрела частичку своей души, которую много лет назад увез с собой Эмметт. Позже она еще сможет проанализировать все те изменения, которые произошли с ним за эти годы, а пока он рядом, и ей нужно сосредоточиться на деле Каллена. Глубоко вздохнув и пожалев, что причина их встречи не позволяет ей увидеть те самые ямочки, которые преследовали её последние пять ночей, Розали произнесла:

- Здравствуйте, мисс Свон.

- Здравствуйте, – ответила немного бледная Белла.

- Мистер Олстон, – продолжила блондинка, обращаясь к Эмметту, – я Розали Аркелл, а это мой клиент, мистер Эдвард Каллен.

- Мисс Аркелл, – Эмметт протянул ладонь девушке, удивляясь про себя, что перед ним оказалась столь молодая и такая красивая женщина, хотя при разговоре по телефону она показалась ему куда старше и опытнее. Слегка сжав изящную кисть Розали, которая так естественно смотрелась в его огромной ладони, Эмметт с некоторым сожалением выпустил мягкую ручку, и обратился к Каллену: – Мистер Каллен.

Услышав свое имя, Эдвард перевел взгляд на здоровяка, протягивающего ему руку. До этого же он смотрел исключительно на мисс Свон. Сегодня она выглядела иначе – в строгом деловом костюме, на высоких каблуках и с волосами, заплетенными французской косой. Именно прическа Беллы по какой-то причине смутила Каллена, ведь он ожидал увидеть миниатюрную девушку с облаком волнистых волос и доброй улыбкой, а перед ним стояла бизнес-леди с решительным выражением на лице. Все в ней говорило, что она готова к битве, и на какой-то момент эта воинственность стоящей перед ним женщины восхитила его. Но уже через мгновение он вспомнил, что воевать она собирается ни с кем-то, а с ним. Это отрезвило Каллена, а обращение Олстона и вовсе помогло избавиться от странного и совершенно неуместного образа, в котором он своими руками расплетает эту самую косу Изабеллы, распутывая пальцами тяжелые пряди…

А вот Белла увидела все того же Эдварда Каллена – сурового, в очередном дорогом костюме, с жестким выражением зеленых глаз и такого же невероятно красивого. Позади него располагалась стеклянная стена, и в лучах весеннего солнца его темно-русые волосы вспыхивали бронзой. Перед ней стоял самый красивый в её жизни мужчина, но она еще ни разу не видела его улыбки. А ей почему-то этого так хотелось… Но как бы то ни было, они здесь, чтобы не улыбаться, а сражаться, сражаться друг с другом, и Белла только могла надеяться, что в этой битве не пострадают её дети… Боже мой! Она мать двух чудесных девочек, но вынуждена отвоевывать свои права у их отца! Белла, в отличие от Эдварда, прекрасно осознавала, что так же, как и она сама, Каллен является родителем для обеих малышек, а потому они должны объединить усилия, чтобы эта странная ситуация, в которой они все оказались, прошла для девочек безболезненно. Но Каллен был ослеплен своим гневом, а значит, Белле оставалось только бороться. Что ж, раз так, то она не намерена легко сдаваться.

После того, как все четверо сели за длинный стол переговоров, Эмметт Олстон произнес:

- Итак, прежде всего, я хотел бы от лица мисс Свон предложить провести медико-генетическую экспертизу на установление материнства и отцовства соответственно без судебного постановления.

- Мистер Каллен, я, как ваш адвокат, рекомендую принять предложение мисс Свон, так как в данном случае экспертизу можно будет провести дома, не пугая детей посещением лаборатории, – поддержала Розали и стала ожидать ответа Эдварда.

- Я согласен на проведение стандартного теста ДНК, поскольку не меньше мисс Свон заинтересован в благополучии детей, – резко ответил Эдвард, в очередной раз убеждаясь, что все в этой комнате, включая собственного адвоката, считают его бесчувственным монстром.

Белла облегченно вздохнула, на секунду одарив Эдварда благодарным взглядом, и кивнула своему адвокату, после чего Олстон продолжил:

- В таком случае, для того, чтобы исключить любые сомнения как со стороны мистера Каллена, так и со стороны мисс Свон, забор генетического материала предлагаю осуществить в присутствии меня и мисс Аркелл. Нет возражений?

После того, как все трое подтвердили свое согласие, Розали, скрепя сердцем, обратилась к Белле:

- Мисс Свон, после получения результатов анализа ДНК, в которых никто из присутствующих, как мне кажется, не сомневается, мой клиент намерен обратиться в суд с ходатайством о передаче ему полной опеки над обоими детьми. Позвольте узнать ваше мнение по данному вопросу.

Белла не надеялась, что Каллен передумает за эти дни, но снова слышать это оказалось ничуть не легче. Сцепив руки в замок, женщина бросила быстрый взгляд на своего адвоката и, увидев его чуть заметный кивок, заговорила, обращаясь к Эдварду:

- Мистер Каллен, как и сказала мисс Аркелл, я не сомневаюсь в результатах анализов. При этом я категорически не согласна с тем, чтобы кто-либо из нас устанавливал единоличную опеку. Каким бы ни было решение суда, это причинит боль девочкам.

- И что же вы в таком случае предлагаете, мисс Свон? – резко спросил в ответ Каллен.

- Я предлагаю нам вместе, как можно мягче, рассказать детям о случившемся восемь лет назад и постараться при этом не напугать, – медленно, словно разговаривала не с взрослым мужчиной и отцом, а с маленьким восьмилетним мальчиком, произнесла Белла.

- Замечательно, – язвительно ответил мужчина, – и что же дальше, мисс Свон? Вы полагаете, что все может остаться по-прежнему?

- Я не… – начала было Белла, но Каллен, распаляясь с каждым словом все сильнее и сильнее, не дал ей договорить, нависнув над её миниатюрной фигуркой, упираясь кулаками в поверхность стола.

- Так вот, ничего не будет по-прежнему! И я не собираюсь быть для своей дочери папой на выходные! Меня лишили восьми лет жизни моего ребенка, и я не собираюсь пропускать ни минуты больше!

- А меня? – терпение, которое так долго копила в себе Изабелла перед этой встречей, лопнуло. Она больше не могла молчать и точно так же, как и Каллен, вскочила со своего кресла, подавшись вперед. – Меня не лишили восьми лет жизни моего ребенка? Как вы вообще можете думать исключительно о себе?

Розали была полностью растеряна, понимая, что ситуация вновь вышла из-под контроля и превратилась в очередную разборку. Она уже хотела и сама встать, чтобы вразумить разгневанных родителей, но взглянув на Эмметта, увидела, что он предостерегающе покачал головой, произнося одними губами «Не надо». Блондинка опустилась обратно в кресло и поняла, что Олстон прав – Каллену и Свон было необходимо выплеснуть эмоции, иначе они никогда не смогут договориться.

Тем временем перепалка продолжалась:

- О себе? Вы уверены, что я думаю исключительно о себе? – прошипел Эдвард.

- Да вы только послушайте себя! У вас через слово только «я» и «меня»! – воскликнула Белла. – Вы ведь отец, подумайте о девочках!

- Даже не смейте указывать мне, какой я отец! – это был уже не голос, а звериный рык. – Вы ничего не знаете обо мне и Лилли! И я сделаю все от меня возможное, чтобы мои дети жили со мной!

- Да поймите вы, что мы не игрушки делим! Это ведь дети, две маленькие беззащитные девочки, которые всю жизнь страдали от того, что у них только один родитель! Как вы можете причинять им еще большую боль, отбирая у них мать? – девушка пребывала в отчаянии, глядя в пылающие чистой ненавистью глаза и понимая: чтобы она ни сказала, он не услышит её.

На какую-то долю секунды в сердце Эдварда что-то екнуло, когда Свон затронула самый больной для него и малышки Лилл вопрос. Но он не позволил себе останавливаться на этой мимолетной мысли, отказываясь гасить пламя собственной ярости. Где-то глубоко в душе он понимал, что эта маленькая красивая женщина ни в чем не виновата, но ему было настолько больно, что он уже не мог остановиться, даже если бы захотел.

- Вот только не надо выставлять меня чудовищем, мисс Свон! – ледяным тоном произнес Каллен и скрестил руки на груди, отгораживаясь от окружающих и этих шоколадных глаз, в глубине которых плескалось так много разных эмоций – гнев, отчаяние, боль и, наконец… жалость?

Белла и правда, при всей своей злости, жалела этого запутавшегося в своих попытках наказать, кого бы то ни было, мужчину. Она видела, что он мучается от безысходности, потому что слишком любит Лилли и теперь не меньше любит Кэтти – если бы не любил, то не боролся бы за них так отчаянно – и очень-очень боится их потерять. Она и сама страдала не меньше, не меньше любила своих девочек, пусть до сих пор и не видела вторую дочь. Но, оказалось, что она при этом способна думать о главном, вместо того, чтобы слепо предаваться своей ярости, пытаясь заглушить боль. А потому, как бы ей ни хотелось в этот момент хорошенько поколотить мистера Каллена, еще больше ей хотелось его обнять – может, тогда он успокоится? Может, тогда станет легче ей?..

Однако, все благие намерения Изабеллы рассыпались пеплом, когда Эдвард произнес:

- В конце концов, я могу дать детям куда больше, чем вы! – стоило словам слететь с языка, как Эдвард пожалел о них, но было уже поздно – теперь в шоколадных глазах отражалось только разочарование.

Белла тут же выпрямилась, хотя больше всего ей хотелось сжаться в комочек. Это было, словно пощечина. Он не мог сказать что-то более жестокое, чем это. Она, конечно же, понимала, что у нее нет того огромного состояния, которое было у семьи Каллен, но всегда считала, что единственное, чего она по-настоящему не может дать своему ребенку – это отца.

Эмметт, мрачно смотревший на Каллена, встал рядом с Беллой, собираясь защитить свою хрупкую клиентку, но девушка положила руку ему на плечо, давая понять, что сейчас не стоит вмешиваться, и, гордо вскинув голову, обратилась к Эдварду, глядя в глаза:

- Вы можете осыпать их бриллиантами или купить Диснейленд, но как насчет любви матери? – её голос звучал так же жестко, как и его. Затем она повернулась к Розали и уже более сдержанно произнесла: – Мисс Аркелл, мне жаль, что нам не удалось достигнуть понимания с вашим клиентом, и не думаю, что это вообще возможно. Любые вопросы вы можете решать через мистера Олстона. Эмметт, – обратилась она, наконец, к своему защитнику, – пожалуйста, договоритесь с мисс Аркелл о проведении теста ДНК и сообщи мне, – после чего подхватила сумочку и направилась к выходу.

- Белла, – обеспокоенно позвал Эмметт, когда она была уже у двери, – может, подождешь меня, и я отвезу тебя домой? – он говорил достаточно тихо, но в звенящей тишине, повисшей в комнате, это далеко не формальное обращение к клиентке было отчетливо слышно. Розали в этот момент сочувствовала Белле точно так же, как и Эмметт, поэтому не обратила на это внимания, чего нельзя было сказать о Каллене. Почему его так задело это личное «Белла»? Какое ему дело до отношений между этим верзилой и… матерью его детей?.. Но ему было до этого дело, и это бесило еще больше.

- Все в порядке, Эмметт, спасибо, я сама доберусь, – ответила девушка и, чуть приподняв уголки губ, добавила: – До свидания, мисс Аркелл, – после чего вышла из кабинета.

Оказавшись в коридоре, отойдя на несколько метров от конференц-зала, Изабелла прислонилась к стене. Ей необходимо быть сильной, чтобы выстоять в этой битве, но сил, казалось, не осталось совсем – внутри все сжималось от страха, хотелось куда-нибудь убежать, а голова при этом просто разрывалась от пульсирующей в висках боли. Она не знала, сколько так простояла, зажмурившись, когда услышала:

- Мисс, с вами все хорошо? Я могу вам помочь? – Белла распахнула глаза и увидела высокую и невероятно красивую женщину.

Клэр Хэмптон тут же поняла, что перед ней мама малышки Лилли, а судя по состоянию девушки, встреча с Эдвардом прошла далеко не гладко. Тем временем, Белла опомнилась и сдавлено прошептала:

- Нет, все очень не хорошо, но вы точно не сможете мне помочь… – и она поспешила покинуть здание «Хэмптон Хардмэн».

~~~

Изабелла плохо помнила, как добралась до машины. Она также не осознавала, как ей удалось вести автомобиль, не нарушая скоростного режима и соблюдая все правила – тело машинально выполняло необходимые действия, пока разум занимали сомнения. Это в офисе Каллена она была храброй и сильной, но теперь, оставшись наедине с собой и своими мыслями, она все больше и больше сомневалась. Нет, она по-прежнему намерена драться до конца, но в её арсенале была лишь материнская любовь и вера в справедливость суда, и теперь ей казалось, что этого недостаточно. Каллен – состоятелен, живет с дочерью в огромном особняке, имеет высокий пост в одной из лучших юридических фирм Сиэтла, а главное – будучи отцом-одиночкой, имеет полное право требовать опеки. А что может противопоставить ему Белла? Их маленькая, пусть и уютная, квартирка над кафе вряд ли может конкурировать с домом семейства Калленов, к тому же она до сих пор выплачивает ссуду. И что, если Лилли не сможет полюбить Беллу – совершенно незнакомую женщину, даже если она её мать? Что, если Кэтти, которая так жаждет познакомиться с папой, захочет остаться с родным отцом?.. Белла знала, что подчинится любому желанию своих детей, даже если это разобьет ей сердце.

Она очнулась от горестных мыслей только когда поняла, что стоит напротив школы, и это была не школа Кэтти… Всю неделю Белла страстно желала увидеть маленькую Лилли и даже хотела позвонить Элис Риггинс, но так и не решилась. Все-таки Элис – родная сестра Эдварда Каллена, и девушка боялась реакции на свой звонок. Но пару дней назад Кэтти, всю эту неделю регулярно болтавшая с Лилли по телефону, после чего многое с восторгом пересказывала маме, упомянула название школы, куда ходила младшая Каллен, и оно прочно врезалось в память Беллы, так же, как и адрес, который девушка уточнила в тот же вечер через Google. А теперь, после отвратительного разговора с Эдвардом, она, сама того не осознавая, оказалась там, где могла хоть одним глазком взглянуть на своего ребенка.

Взглянув на часы, Изабелла поняла, что до конца занятий осталось около двадцати минут, но она больше не могла сидеть в салоне автомобиля. Она вышла из машины и, обхватив себя руками, стала неотрывно следить за крыльцом, на ступенях которого должна была появиться девочка. Она практически ничего не замечала вокруг, поэтому вздрогнула, когда совсем рядом произнесли:

- Белла?..

Обернувшись, Свон увидела Элис Риггинс, которая переводила взгляд с Беллы на здание школы и обратно. Она не могла вымолвить ни слова, как не могла скрыть боли, и через пару мгновений Элис тихо вскрикнула, широко распахнув от осознания глаза.

- Ты здесь из-за Лилли, да? – сдавленно спросила Риггинс. – Эдвард разговаривал с тобой?

Белле казалось, что она больше не способна плакать, что все слезы уже пролиты, но после слов Элис по её щекам безмолвно заструились соленые ручейки.

- Боже мой, Белла!.. – ахнула Элис и тут же порывисто обняла Свон, от чего та всхлипнула. – Белла, ты все знаешь… Это так страшно, я знаю… Ты, должно быть, переживаешь немыслимое… – шептала Риггинс, гладя женщину по спине. – Я сама все это время мучилась, я так хотела рассказать тебе обо всем, но посчитала, что это должен сделать Эдвард, а он тянул с этим так долго…

Белла, тронутая искренностью в голосе девушки, позволила себе расслабиться в её теплых объятиях, но снова насторожилась, услышав последнюю реплику, и, чуть отстранившись, посмотрела на Элис.

- Что ты подразумеваешь, говоря, что он долго тянул?..

- Ну, мы с Джаспером рассказали Эдварду о тебе и Кэтти больше недели назад… – непонимающе пролепетала Элис, и Изабелла тут же вспомнила странного хмурого посетителя кафе в нелепой бейсболке: теперь она узнала в нем Каллена, но до этого ни разу не вспоминала о том вечере… Значит, тогда он узнал обо всем и примчался посмотреть на дочь своими глазами… Тем временем Элис продолжила: – Но ему понадобилось столько времени, чтобы рассказать тебе обо всем только сейчас…

- Нет, Элис, – вытирая мокрые щеки, перебила Свон, – твой брат посетил меня в прошлый понедельник в сопровождении своего адвоката.

- Адвоката? – все также искренне удивилась Риггинс. – Но зачем ему адвокат?

- Разве ты не знаешь? – холодно спросила Белла, вскинув голову. – Он собирается через суд добиться полной единоличной опеки над Лилли и Кэтти.

- Что?

- Эдвард Каллен собирается отобрать у меня детей, – повторила девушка, запрещая себе снова плакать. – Сегодня он подтвердил свои намерения, в присутствии своего и моего адвокатов. Неужели это для тебя такая новость?

Элис не могла поверить в то, что только что услышала от Беллы, но глаза шатенки не лгали – её брат обезумел!

- Он сошел с ума! – воскликнула Риггинс. – Как такое могло прийти ему в голову?

- Значит, ты, и правда, ничего не знала?.. – спросила Свон, и маска холодной решимости тут же слетела с её лица, уступая место растерянности.

- Конечно, нет, Белла! – заверила Элис, снова сжимая ледяные ладошки девушки. – Все это время он говорил, что во всем разберется сам, а я не хотела на него давить, думая, что ему нужно время, чтобы свыкнуться с этой мыслью. Он даже заставил дать ему обещание ни о чем не говорить нашим родителям, и я молчала… Но я даже представить не могла, что он решится на такое! Это же полное безумие! Он не может отбирать у тебя детей и, тем более, не может отбирать у детей тебя!

Белла испытала огромное облегчение, понимая, что приобрела союзника в лице Элис.

- Именно это я пыталась ему объяснить, Элис, но он не желает ничего слышать. Он считает, что может дать девочкам гораздо больше, чем могу я…

- Эдвард, конечно, прекрасный отец, но он никогда не сможет заменить им мать!

- И все же в суде у него будет больше преимуществ… – тихо озвучила Белла свои страхи, и тут двери школы распахнулись.

Девушки одновременно повернулись, услышав веселый гомон детских голосов, и Белла тут же с надеждой взглянула на Элис. Прочитав мольбу в глазах матери своей племянницы, Элис слегка сжала кисть Изабеллы и стала быстро-быстро говорить, попутно ища что-то в своей сумочке:

- Я понимаю, что ты очень хочешь увидеть Лилли, и ты увидишь её. Только я представлю тебя как маму Кэтти, чтобы не напугать, хорошо? – Белла кивнула, и Элис слабо улыбнулась, протягивая девушке салфетку и пудру. – Сотри быстренько следы слез… Но Белла, я не могу привезти к тебе Лилли за спиной у брата, хотя это и было бы справедливо, ведь он ведет себя как настоящий болван. Пойми, это только разозлит его еще больше, так что придется потерпеть. Но я обещаю, что поговорю с ним и обо всем расскажу Эсми и Карлайлу. Думаю, вместе мы сможем на него повлиять. Не отчаивайся, хорошо?

- Спасибо, Элис! – искренне поблагодарила Белла, которая уже не надеялась на понимание хоть кого-то из семьи Каллен. – Я все понимаю, и не могу ничего у тебя просить, но уверена, что ты поступишь так, как будет лучше для Лилли…

- И Кэтти, – добавила Риггинс перед тем, как услышать звонкое:

- Тетя Элис!

Навстречу девушкам, размахивая лиловым рюкзачком, вприпрыжку неслась девочка. Её забранные в хвостики каштановые локоны забавно пружинили, а глаза сияли восторгом. Но больше всего Беллу, как и тогда, с фотографией, удивила улыбка девочки – именно она не оставляла сомнений, что перед ней дочь Дэна Купера, её родная дочь. Она не могла не улыбнуться в ответ, находя в этом родном личике покой, которого лишилась неделю назад. Она пока не представляла, что ей придется сделать, но уже не сомневалась, что ни за что не откажется от этой девочки. Она подарит свою нежность, что так сладко сейчас сжимала её материнское сердце, этой малышке, которую не видела целых восемь лет, но в которой сразу же узнала свое дитя. В этот момент Белла каждой клеточкой чувствовала любовь к своим девочкам, которые сразу стали друг другу лучшими подругами, несмотря на все предубеждения их отца и более чем злую шутку судьбы. И теперь ей, как матери, оставалось сделать все возможное и невозможное, чтобы они стали настоящими сестричками, и на их красивых личиках всегда были вот такие счастливые улыбки.

- Тетя Элли! – еще раз воскликнула девочка, но увидев, что тетя не одна, тут же осеклась: – Ой… Здрасте! – улыбнулась она красивой женщине, которая смотрела на нее так нежно, совсем как Элис, или бабушка Эсми… или мамы на других девочек.

- Здравствуй, Лилли, – проворковала женщина, впитывая каждую черточку на лице дочери.

- Лилли, – сказала Элис, с сожалением прерывая эту нежную сцену. – Познакомься, это мисс Свон, мама Кэтти.

- Мама Кэтти? – переспросила малышка, резко повернувшись к Элис, от чего хвостики мягко коснулись её щечек. – А Кэтти тоже здесь? – с надеждой спросила она, вертясь на месте, как волчок.

- Нет, маленькая, – ответила Белла, прилагая все силы, чтобы не заключить девочку в свои крепкие объятия, – мы случайно встретились с твоей тетей. А Кэтти скоро тоже вернется из школы.

- Ааа… – немного разочарованно протянула Лилли, но уже через мгновение её глаза вновь осветились неподдельным энтузиазмом – «Совсем, как у Ренэ…» – подумалось Белле, а девочка тут же выпалила: – Мисс Свон? А можно Кэтти придет на нашу пижамную вечеринку у тети Элис? Пожалуйста? В эту пятницу? Мы будем очень-очень хорошо себя вести! И дядя Джаспер за нами присмотрит. Пожалуйста?

- Лилли Каллен! – воскликнула Элис. – А разве не нужно сначала спросить у меня?

- Можно? – тут же исправилась маленькая лисичка, одаривая тетю самой обворожительной и обезоруживающей улыбкой из своего арсенала.

Под натиском этого очарования грозное выражение на лице Риггинс медленно таяло, а Изабелла, присев на корточки рядом с малышкой, нежно погладила её по спинке и, глядя на Элис, с улыбкой произнесла:

- Ну, тетя Элис, вряд ли ты сможешь сказать «нет», так? – в ответ Элис смогла только кивнуть, в очередной раз затаив дыхание при виде мамы и дочки. «Как же они похожи…» – пронеслось у нее в голове. А Свон тем временем, слегка сжав плечико Лилли, чтобы привлечь её внимание, мягко, но уверенно сказала: – Лилли, я совсем не против, чтобы Кэтти пришла к вам на вечеринку. Но сначала ты должна поговорить об этом с папой, хорошо?

- Правда? – спросила девочка и после утвердительного кивка Беллы внезапно для всех обняла женщину. Белла растерялась на долю секунды, но потом нежно обвила руками маленькое тельце дочки, снова подавляя слезы, но на этот раз почти от счастья. – Спасибо, – выдохнула Лилли.

- Не за что, малышка, – тихо ответила Белла, понимая, что навсегда запомнит это мгновение.

- Ой!.. – вскрикнула девочка, вдруг осознав, что она обнимает чужую тетеньку, но ей почему-то было так хорошо, почти так же, как в объятиях папы… Она неохотно отстранилась от мамы Кэтти и, смущенно потупив взгляд, слегка покраснела, после чего робко проговорила: – Простите…

- Хэй… – ответила Изабелла, все также сидя перед дочкой, мягко дернув её за хвостик, – Я очень люблю обниматься! Тем более с такими замечательными девочками. Ты ведь не будешь против, если я обниму тебя при нашей следующей встрече?

- Совсем нет… – робко кивнула Лилли и, улыбнувшись, взяла Элис за руку.

- Вот и хорошо, – ответила Белла, выпрямляясь. – Вам, наверное, пора ехать домой? – спросила она, обращаясь к Элис.

- Д-да… Конечно… – сбившись, пролепетала Риггинс, находясь все еще под впечатлением от увиденного и услышанного. – Я позвоню… насчет пятницы, хорошо?

- Буду ждать, – кивнула Свон, надеясь, что Элис все же позвонит раньше. – До свидания, Лилли, – она снова с нежностью посмотрела на девочку.

- До свидания… – сказала Лилли, с восхищением глядя на мисс Свон.

Элис же ободряюще сжала кисть Беллы, после чего та села в свою машину и медленно отъехала от школы.

- Тетя Эл, правда ведь, у Кэтти очень красивая мама? И очень добрая!.. – мечтательно протянула Лилли.

- Да, милая, правда, – ответила Элис, ведя племянницу к автомобилю, и мысленно добавила: «Твоя мама очень хорошая, осталось это понять твоему папе…»

---

Большое спасибо за историю и одариваем плюсиками : bliss_

1 «Garfield High School» – реально существующая школа в Сиэтле на 23-й Авеню, однако название их футбольной команды, «Гарфилдские бульдоги», мне не понравилось: по-моему, «Гризли» – куда символичнее

2 Тейлбек (англ. tailback) — игрок, находящийся позади всех игроков нападения, в задачу которого входит пронос мяча вперёд во время бегущих розыгрышей. Тейлбек должен уметь крепко держать мяч, находить прорехи в обороне и пытаться пробегать через них, обманывая финтами игроков противника.