Я по-джентльменски пропустил майора Свон вперед, в кабину пилотов.

Белла, скорее всего, подумала, какие хорошие у меня манеры, но на самом деле я хотел полюбоваться на ее задний план. Сзади видок был еще лучше, чем спереди, хотя в анфас моя начальница была прекрасней некуда.

Вот, что мне осталось - любоваться ею тайком, а после по ночам представлять, какими были бы наши занятия любовью. Мое воображение было очень развитым - и родители, и учителя всегда хвалили это мое качество. Белла не знала, но я проделал с ней столько разных вещей, что порой сам краснел в тиши своей комнаты, а иногда даже и за ее пределами. Вот и сейчас я ощутил, как румянец, не спросив разрешения, собрался окрасить мои щеки… Да-а-а. Попка у майорши была что надо!

Изабелла уже разместилась в своем кресле «управления полетами», а я все еще стоял у входа в отсек, вдыхая присущий Белле клубнично-лаймовый аромат и стараясь успокоиться. Надо было поскорее прийти в себя. Выход из этой экстренной ситуации был один - вспомнить, как Белла Свон бросила меня.

Во рту резко возникла какая-то непонятная горечь, пальцы сжались в кулак, а в голове зазвучал противный голос придурка Джеймса: «Мэйсон, Белла передала тебе сообщение. Она не летит с тобой».

Как не летит?!

Тогда я сразу вставил микрофлеш-сообщение в наручные многофункциональные часы и услышал уверенный голос Изабеллы, который вещал, что «нам не по пути, и вообще она любит другого…»

Фак.

Бля, больно было, как тогда. Тонкое лезвие лазерной шпаги снова укололо меня в самое сердце, хотя, наверное, оно не покидало меня никогда… Тем вечером меня будто разрезали на хирургическом столе и забыли зашить… или ранили и бросили умирать на поле боя. Я до сих пор не понимал, что случилось. Почему явно симпатизирующая мне Белла, в глазах которой, мне казалось, частенько мелькают толстенькие маленькие ангелочки с луками и стрелами, так твердо и так жестоко отшила меня.

Моя первоначальная цель была достигнута - мысли с похотливых переключились на ту давнюю обиду. Но теперь душа требовала услышать что-то созвучное моей боли. И, в силу того, что майорша была не против, когда я выбираю музыку для полета, я, сев в кресло, врубил на высокой громкости Broken Promises (Невыполненные обещания) - Element Eighty.

Аххх! Слова песни идеально подходили ко всему: и к самому эпизоду, и к испытываемым мной чувствам. И тогда, и сейчас.

«The day you left me, there was a feeling I have never shown. The day you told me, there were the words that I have never known» (В день, когда ты оставила меня, я почувствовал то, что так и не показал тебе. В день, когда ты сказала мне, я осознал те слова, которых никогда не понимал…)*

Изабелла, наверное, уже и думать забыла о нашей маленькой истории, о нашем мини-романчике, искалечившем меня.

«Cause since the day you left me I have been so alone» (Ведь с тех пор как мы расстались, мне так одиноко...)

Белла удивленно посмотрела на меня, и я сделал потише - гитарные рифы в этой песне были очень своеобразны. Это была тяжелая для восприятия в нашем времени музыка. Сейчас современные композиторы строгали, грубо говоря, песни из трех нот и с дебильной, по моему мнению, обработкой.

Белла еще в Академии пыталась познакомить меня со своими любимыми группами: «Never pass on Venus» (Никогда не переселяйтесь на Венеру) и «Shave the brain again» (Побрей мозг снова). Я честно старался, на самом деле старался, несколько раз начинал слушать эту заунывь… но это было выше моих сил. По-моему, в композициях этих модерновых ансамблей было еще меньше нот, чем три.

Со своей стороны, я показывал Изабелле Свон настоящую музыку - ту, которую слушал сам. Я был безумно рад, когда Белла мало того, что спокойно слушала мой раритетный плейлист, так еще и многие композиции ей понравились! Это было неземным блаженством для меня - разделить с самым близким мне человеком свое увлечение. Если у Беллы был свободный часик-два после пар в Академии, мы разваливались с ней на кровати в моей комнате в общежитии и слушали, слушали и слушали музыку. Хорошую музыку.

«Deep inside me there are things that I have never told» (Где-то глубоко внутри меня есть то, о чем я никогда не говорил...)

И эта фраза - самая настоящая истина…

«You ran away and left me here with nothing to see, I'm a man so turn around and say it to me» (Ты сбежала прочь, оставив меня в недоумении... Я тоже человек, так повернись ко мне и все объясни).

Когда певец начал грубо выкрикивать слова песни, я вспомнил, что точно так же хотел проорать их в лицо Изабелле. Узнать, почему она кинула меня, оставила одного на Ринаструме! Но она в тот момент, когда я начал сознавать, что произошло, была уже за несколько парсек от меня…

Песня закончилась, и, так как я не указал плееру проигрывать остальной плейлист, несколько минут стояла полная тишина, прерываемая лишь попискиванием навигационных систем корабля. До нашей цели оставалось плыть еще несколько десятков минут. Все это время я механически совершал необходимые манипуляции на пульте управления кораблем - работе плевать на чувства работника. И начальнице походу тоже.

В моей голове продолжали крутиться слова из песни: «My heart can't take no more. My mind has had enough» (Мое сердце больше не выдержит этого. Я уже сыт по горло). Я хотел вырвать Беллу, эту немилосердно жестокую Свон из своего сердца. Я, как оранжевый апельсинчик на дереве, созрел для этого.

На самом деле, уже некоторое время я думал о том, чтобы свалить с «The Future». А что? Переберусь на другой корабль, буду делать все то же самое только без этого постоянного ноющего чувства внутри, без постоянного напоминания о том, что я потерял, а точнее что само отвалилось.

Правда, если я уеду, придется оставить здесь и родителей, и друзей…

Джейкоб Блэк, Джаспер Уитлок, Эммет Маккарти, Джеймс… Ха-ха! Уж Джеймса Джеймса мне будет больше всех не хватать.

Так, в тишине своих мыслей, мы подплывали к неизвестному кораблю.

Еще издалека я заметил, что судно какое-то странное. Исключая, конечно же, всю странность, что была до этого - отсутствие каких-либо сигналов в первые часы после появления объекта на радарах, например. На поверхности звездолета не было никаких опознавательных надписей, которыми в обязательном порядке маркировались зарегистрированные в межгалактической инспекции суда. Обшивка этого непонятного корабля будто состояла из заплат - разноцветные кусочки материала были соединены меж собой наподобие лоскутного одеяла. Черные, темно-серые, светло-серые, темно-коричневые и какие-то рыжие - скорее всего, это были пласты проржавевшего металла, который уже очень давно перестали использовать при создании звездолетов из-за его повышенной изнашиваемости.

Чем ближе мы подлетали, тем все явственней становилась заметна неидеальность поверхности судна - ее низкая коррозийная устойчивость и высокая окислительная способность. Короче, такого старья я уже давно не видел.

Один майор вызвал на мостик другого майора - Изабелла призвала сюда Джаспера, чтобы руководитель десантной группы мог издалека оценить объект, заранее продумать действия первой бригады.

- Что это так тихо у вас? Мэйсон, ты не заболел случаем? - с порога начал издеваться Джас. - Наверное, твои часы сломались или, может, все песни стерлись?! Даже боюсь предположить, что еще могло произойти, раз в кабине пилотов стоит такая мертвая тишина.

Я скривился в ответ:

- Ха. Ха. Ха.

- Да мы уже тут наслушались про невыполненные обещания и разбитое сердце, - сквозь зубы пробормотала Белла, удивив меня. Ей-то что не понравилось? Разве что неприятно, когда тебя тыкают носом в собственную лужицу… иносказательно говоря. - Джаспер, - обратилась начальница к Уитлоку, - мы почти у цели. Наш объект без каких-либо опознавательных знаков и похож на дряхлое дерьмо.

У меня и Джаса - я своими глазами видел - отвалились челюсти от речи Свон.

Изабелла была очень культурной девушкой, порой даже слишком. Я никогда не слышал, чтобы из ее рта вырывались подобные ругательства. И согласитесь, это еще было довольно безобидное словечко.

Дерьмо. Дерьмо! Дерьмо? Ну, что такого - обычное ругательство! Думаю, я выражался так еще с детского сада. Но для Беллы это был гигантский шаг вперед - к роли обычного человека, обычной девушки, а не мадам-перфекционистки, в роли которой она пребывала двадцать четыре часа в сутки.

Мммм. Бляха-муха! Мое давление подскочило, когда я представил, как Белла скачет на мне, выкрикивая разные грязные ругательства, вынуждая и меня двигаться глубже и быстрее. Ух! Что за женщина!

Хорошо, что Джас пришел в себя быстрее меня: присобачил свою челюсть на место, прошел к панели управления и, опершись обеими руками о нее, стал разглядывать странный звездолет.

- Да уж, чует мое сердечко, непростой кораблик нам достался. Из какого века он вообще взялся? Или - я знаю! - взяли огромный магнит, привезли на космическую свалку в один из дальних секторов, все, что прилипло, спаяли между собой, и получился этот гигантский залатанный мешок.

Как я уже говорил, Джаспер был опытным человеком, он зрил сразу в корень.

- Ладно, шутки в сторону, - решил стать серьезным Уитлок, - стыкуйтесь. Мы - на разведку. Боевая готовность номер раз! В смысле - один.

И шутник вернулся к своей бригаде, в основной отсек.

А мы с Изабеллой начали готовиться к стыковке. Это происходило автоматически, корабль сам на автопилоте «целовался» с другим судном. Но человеческий контроль и здесь был необходим, мало ли, что могло пойти не по плану.

Я на небольшой громкости включил свою любимую песню для пилотирования - One Headlight (Одна фара) группы с очень смешным названием The Wallflowers (Желтофиоли)**. Желтофиоли - это такие цветочки, в основном желтенького цвета.

Я представлял, как в том далеком году, когда была написана песня, мой предок ехал ранней ночью на своем транспорте с большим круглым рулем, обмотанным изолентой, в окна автомобиля дул свежий ветерок, а над ним раскинулось огромное небо с миллионом маленьких светящихся звездочек. Около одной из этих ярких точек, возможно, и плыл сейчас я…

Наверное, мой прапрадед мечтал узнать, что там в космосе, есть ли жизнь. Ну, сейчас я знаю ответы на все эти вопросы, и очень хочу оказаться на его месте, ехать через кукурузное поле в темноте дороги, освещаемой одной лишь фарой. Ехать после работы домой, к своей любимой. Знать, что дома в своих кроватках посапывают наши малыши, а жена ждет меня и не ляжет спать, пока я не приеду.

Освещаемый моей одиночной фарой вдруг всплывет большой спящий дом. Я выйду из машины, громко хлопнув дверью. На шум выбежит Она. Бросится мне навстречу. Я подхвачу ее и закружу под этим бескрайним небом. Под этими триллионами звезд. Мы остановимся, я потянусь к ее смеющемуся рту, прикоснусь губами, и во всем мире не будет человека счастливей меня…

* - по ссылке перевод песни Broken Promises - Element Eighty
** - по ссылке перевод песни One Headlight - The Wallflowers

Предыдущая глава || Следующая глава