До конечного пункта назначения они добирались в общей сложности двенадцать часов. Розали никогда не летала так далеко от американского континента и ощущала невыносимую усталость и боль в затекшем теле. Чтобы отвлечься, мисс Хейл концентрировала свои мысли на самых разных темах, при всем этом не забывая держать лицо. Кристофф был специфическим человеком не только в плане внешности, ей необходимо было соответствовать.
Про Лофотенские острова Розали знала не так много – сушеная треска как национальное блюдо, расположение за полюсом холода, течение Гольфстрима вокруг скалистых берегов и водоворот Мальстём, прославленный Эдгаром По. Все это ей удалось отыскать в электронном бортовом журнале американского лайнера. Не густо. И уж тем более непонятно, зачем мистеру Койновски было нужно сопровождение туда, где по самым смелым подсчетам проживает двадцать пять тысяч человек, а от дома до дома тянутся километровые промежутки лугов и горных речушек.
Самолет приземлился в одиннадцать вечера по местному времени. Роз больше всего на свете хочет просто выйти из авиалайнера и хоть немного пройтись, но даже ее облегчение по прилету меркнет по сравнению с облегчением Кристоффа. У него самая настоящая аэрофобия, и, при всей сдержанности, это все равно видно.
- Ты молчала практически весь полет, - замечает мужчина, пока их паспорта смотрят прямо на выходе из «рукава» (особое обслуживание особых пассажиров). То ли ему действительно интересно, то ли он старается оградить свою персону от лишних домыслов Роз.
- Ты хотел бы что-то обсудить?
- Насладиться компанией, - он почти хмыкает (что совсем не характерно). Забирает у улыбчивой рыжеволосой девушки на таможне свой паспорт, - мне интересны твои мысли.
Вероятно, он говорит так, чтобы развлечься. Или чтобы привлечь ее внимание. Или просто так, никакого смысла во все это не вкладывая. Но Розали подобные слова цепляют. Ей никто и никогда, ни в каком контексте, такого не говорил.
- Мне приятно, если это так, - тихо отвечает она. С поблажкой в виде капли растерянности, потому что на какое-то мгновенье опускает заслон, ставший вторым ее лицом. И даже усталость уже не помеха.
Кристофф глядит на нее внимательно и немного удивленно. Он не изгибает бровей и не показывает на лице ни одной лишней эмоции, но глаза выдают. В относительном мраке «рукава» в их голубизне сияют искорки розового.
- Это так и есть, Розали.
Таможенница отдает документы и ей. Роз забирает свой паспорт, чересчур крепко сжав его обложку, и идет за Кристоффом. Он больше ничего не говорит, просто следует по намеченному маршруту. Его несложно идентифицировать в редкой толпе и небольшом зале аэропорта крошечного городка. Серый цвет – неотъемлемая часть гардероба мужчины, и Роз выучивает это уже на первые сутки.
Через тяжелые стеклянные двери, не автоматические, а те, что требуется открывать, они выходят на свежий воздух. Своим глазам Розали не верит – на западе сияет алым кругом солнце. Облака розовые, небо красное, с желтизной и синими разводами. Поблескивает вдалеке парочка звезд.
Светло как днем, только будто через фильтр большей проникновенности, романтичности даже. Но Розали в искренние чувства между двумя людьми мало верит, так что ей больше нравится определение волшебства. И то, и другое – вещи нереальные, и все же чудеса более стационарны, чем любовь.
- Полярный день.
Объяснение погодному явлению от мистера Койновски приходит быстро. Он здесь не впервые.
Роз смотрит, как он, специально отвернувшись от солнца, стягивает на ладони рукава пиджака. Солнечные очки даже формальной ночью на своем обладателе.
- Здесь так всегда?
- Часть лета.
Мисс Хейл оглядывается вокруг. Пейзаж выглядит картинкой с National Geographic, любимого канала ее матери. Горы, зубьями вторгающиеся в низкие облака, холмистая местность с зеленой, как в шотландских легендах отца травой, разбросанные вокруг серые камни, делающие антураж инопланетным. Воздух свежий, солнце светит, но не греет. И что-то в этой северной красоте цепляет Розали.
- Очень красиво, - сдержанно, но искренне отмечает она.
Мужчина, словно ждавший такого ответа, ей кивает.
Возле главного входа аэропорта останавливается темно-серый кроссовер. Розали без труда определяет и марку машины, и ее модель, потому как один из недавних клиентов просто бредил электрокарами и в обществе с ним мисс Хейл почерпнула много новой информации.
Tesla Model X. Та самая премиальная машина с электродвигателем, достойная лучших, достойная восхищения. И поистине неповторимая, потому как аналогов пока нет.
Водитель, с рыжей бородой и в легком свитере красного цвета – дань традициям – активирует открытие дверей «крылья чайки», плавно поднимающихся вверх. Он аккуратно складывает в объемный багажник скудный багаж своих пассажиров, пока Кристофф по-джентельменски пропускает Роз вперед.
В салоне просторно, приятно пахнет чем-то вроде масла можжевельника. Водитель почтителен, но дружелюбно улыбается. В противовес Кристоффу, на лице которого часто маска, не говоря уже о ней самой, выглядит очень приветливым и радушным.
- Ездила на такой?
Койновски сидит слева от нее, устроив руку на мягком подлокотнике. Смотрит заинтересованно.
Юлить Роз ни к чему.
- Один раз довелось. Электрокары – автомобили будущего. Меня мало заботит экология, но все же.
Кристофф на это лишь закатывает глаза. Такой жест от него более чем неожиданный, поэтому Розали даже не сразу признает, что видела именно это.
- Здесь это самый оптимальный вариант, но в плане автомобилей я – консерватор.
- В отличии от своей философии вкусов пищи.
Он не любит разговор о себе, более того, он их запретил. Но сегодня, сейчас, прощает ей такие темы. И даже поддерживает их, правда, с собранным тоном. Он хоть иногда отпускает себя? Роз не верится, что захотел близости при таком нормированном поведении. Он белее снега внешне – и такой же холодный внутри.
- Консерваторам в искусстве кухни не добраться до Олимпа. Новые веяния – новые идеи – новые эмоции. Люди это любят. Один из здешних кулинаров подает треску с ягодным сорбетом и еловыми оладьями. У него есть чему поучиться.
Когда Кристофф говорит о еде, его холод немного отступает. Еще в ресторане этим утром Розали подметила, что некоторые темы вызывают в нем неподдельный интерес, вплоть до блеска в глазах. Это притягивает – когда они мерцают изнутри, будто подсвечиваемые северным сиянием.
- Мы здесь из-за еловых оладий?
- Прямые вопросы чреваты, Роз, я говорил. Но в чем-то ты права.
Солнце просвечивает через стекла, когда машина поворачивает налево. Из-за пригорка открывается вид на городок. Скалы, уходящие вверх, подальше от соленых волн, пленяют величественностью. Розали кожей чувствует их силу и это ощущение ей нравится. Защищенность. То, чего всегда не хватало.
Возле самого берега, чуть вглубь деревянных построек, Tesla замирает. Красный деревянный дом в два этажа, с черной дверью и крышей, и белыми рамками окон возвышается сверху из-за тяжелой лестницы. Ей явно несколько веков, как и всей постройке, пусть даже реставрация несомненно была.
Рорбу. Домик рыбаков.
Но Роз почему-то не приходило в голову, что его можно предпочесть комфортабельному отелю – особенному человеку вроде Кристоффа. Он прав, консерватор он лишь в плане бензиновых машин.
Дружелюбный островитянин заносит их чемоданы наверх, прямо к двери. Мистер Койновски на сей раз Роз вперед не пропускает, оставляя ее позади. Когда только успевает надевать темные очки – они уже часть его сущности.
- Добро пожаловать, - зычно произносит норвежский помощник, оставляя багаж у порога. Получает чаевые и, все так же улыбаясь, покидает домик. Закрывает дверь.
Здесь все стилизовано, все из отделанного дерева. Пахнет соответствующе, но, опять же, приятно. Удивительно, но рядом с Кристоффом будто особая аура всех запахов. Или у Розали просто исказилось восприятие.
За прихожей – коридор, внутрь – гостиная, направо спальня, налево – кухня. Санузел и лестница на второй этаж – там еще спальня с небольшой ванной.
Койновски что-то просматривает в своем iphone, отвлекшись и нахмурившись, а Розали по тягучей тишине дома, в полумраке полночного солнца, проходит на веранду. Морской воздух из приоткрытого окна так и манит – свобода, простор, умиротворение. Это захватывающее сочетание.
Она опирается ладонями на невысокий деревянный заборчик, смотрит на темные крыши впереди, пенящиеся барашки воды, парочку ребятишек возле моста на ту сторону улицы. Они запускают в речку какие-то кораблики.
Розали глубоко вздыхает. Ей нравится.
…Он всегда бил резко. С замахом, хлестко, до крови. Синяки оставались, они медленнее сходили, но кровоподтеков все равно было больше. Он говорил о никчемности, о верности, о добре и зле. Его волновала правда всего мира и совершенно не интересовала ее правда. Она запиралась на балконе, особенно обожая его зимой. Мороз отвлекал от рыданий и своим пощипыванием успокаивал саднящую, избитую кожу. Мороз помогал ей уснуть, когда возвращалась в спальню и, кутаясь в одеяло, оправдывала для себя его, уже крепко спящего, поступки. Потому что знала, что ему хотя бы немного, но нужна. Потому что его, даже такого, пусть немного, но любила. Любовь зла.
- Наденешь завтра розовое платье.
Розали хочет обернуться на мужской низкий голос, но уже поздно. Мужчина кладет руки на ее талию, а носом касается волос. Едва-едва, как шелка.
- Тебе пойдет.
Розали чуть наклоняет голову назад, выпрямляет спину. И прижимается к Кристоффу, сделав полшага назад. Он теплый и пряный. Его длинные белые пальцы закат подкрашивает алым.
- У меня нет розового платья.
- Значит, завтра купишь, а потом наденешь, - убежденным тоном произносит Койновски, щекой касается виска Розали. Она чувствует покалывание от его густой бороды на коже. Очень необычно.
- Повернись ко мне.
Роз принимает правила игры. Она их ожидала.
Без промедлений и вопросов. На губах легкая улыбка, что путем множества тренировочных усилий уже отдается даже в глаза. Только Кристофф, вопреки здравой логике, ее раскусывает, словно видит насквозь.
- Я не люблю притворства. Если тебе не хочется – не улыбайся. Это естественнее.
Мисс Хейл ощущает неприятное покалывание от того, что он вторгается в ее зону комфорта, какого-никакого, а продуманного. И шлифует поведение в ту сторону, где ей неизвестно, как себя вести. Это может все испортить.
- Моя цель – делать то, что хочется тебе.
Кристофф запускает пальцы в ее волосы. Они широкими волнами рассыпаются вокруг них.
- Хочу тебя. Живую.
Розали, коротко вздохнув, понимающе кивает. Поднимает голову выше. И призывно смотрит на мужские губы. Едва розоватые, сиренево-белые. Точь-в-точь тающий на северном солнце лед.
Кристофф не сразу ее целует. Он очень медленно подпускает Розали к себе, будто просчитывая ее действия. И все же, не отказывается.
Мисс Хейл умеет целовать так, как того от нее ожидают. Сочное собрание чувств, огонечек страсти, позвякивание тепла и участия, а также женственная красота. Ее лучшее сочетание.
Кристофф на поцелуй отвечает, по-настоящему лаская ее рот. Его умения тоже на высоте. Только вот и ожидания, видимо, выше привычного.
Мужчина отстраняется, пронзительно заглянув Розали в глаза. Белые ресницы дрожат, но расплавленная сталь растекается по полупрозрачной радужке.
- Живую, - жестким шепотом повторяет он.
На веранде Роз остается одна.