Вокруг была темнота. Везде. Она не просто окружала, но проникала внутрь меня, захватывала меня, становилась мной. Я не чувствовал тела, его будто не существовало, но при этом я ощущал, как темнота давит на меня, давит и снаружи, и изнутри. Где я был? Чем я был? Как долго я был рабом этой темноты? Может, несколько секунд, а может, уже несколько лет. Время и пространство словно исчезли, перестали иметь значение. Я не двигался, потому что не мог двигаться, не чувствовал ничего, потому что не мог чувствовать, даже не дышал, это перестало быть необходимостью. И я знал почему. Потому что я умер. В это невозможно было поверить, не хотелось верить, но я это знал, уверенность, страшная уверенность переполняла меня, ну, или то, что от меня осталось. Странно, но ни ужаса от этого осознания, ни отчаяния я не испытывал. Я раньше не думал о смерти, не представлял, что там, за этой границей. Если смерть была такой, что ж, она была довольно скучным явлением…

Я отчетливо помнил последние секунды своей жизни: яркий свет фар, визг тормозов и три слова, которые словно прожгли меня насквозь, въелись кислотой в сознание, три последних слова – Сейчас. Я. Умру. А дальше – темнота, пустота, ничто. Как мог я все еще думать и вспоминать, было для меня загадкой. Конечно, я мог надеяться, что нахожусь в коме, и сейчас кто-то ухаживает за мной, делает все, чтобы я выкарабкался, чтобы продолжил жить, но это предположение таяло, растворялось в поглотившей меня темноте, оно никак не вязалось с уверенность в том, что меня больше нет. За последним воспоминанием потянулась вереница других – мои друзья, веселые, беззаботные, моя девушка, к которой я просто привык, но не испытывал никаких чувств, и тут же – девушка, которую я по-настоящему любил. Любил, но не мог признаться в этом ни ей, ни себе, потому что был глупцом, гордым напыщенным идиотом. Образ моих приемных родителей, которых я заставил столько переживать, возможно, даже страдать, и которым был бесконечно обязан. Лица сестры и брата – единственных людей, которые знали меня настоящего. И еще тысячи и тысячи воспоминай, отрывков из моей жизни. Из жизни, которую я любил, но не ценил. Из жизни, в которой я наделал много глупостей, и исправить их теперь невозможно.

Эта мысль что-то изменила вокруг. Темнота стала более концентрированной, густой и липкой. Воспоминаниям и мыслям стало труднее пробиваться сквозь нее. Это было похоже на ощущения, когда, просыпаясь, хватаешься за остатки сна, но он ускользает, растворяется. Темнота вдруг начала давить на меня со всех сторон, она словно закручивалась тугим узлом, а я был в его середине. Она была живым водоворотом черной ночи. Не было ни боли, ни страха, но казалось непонятным, что могло произойти с этим вечным мраком, что заставило его измениться.

Кажется, я даже начал надеяться, что сейчас этот мрак так закрутится и сожмется, что просто перестанет существовать. И я вместе с ним. Но произошло совсем не это. Я вдруг начал ощущать…себя!!! Свое тело. Я не видел его, но мог чувствовать, я сжал кулаки так сильно, что заныли пальцы, резко согнул руки в локтях, вдохнул полную грудь воздуха. Это было так необычно. Я попробовал что-то произнести, но вместо этого с губ сорвался недовольный шепот. А в следующую секунду темнота исчезла, будто ее и не было.

Я открыл глаза и обнаружил себя лежащим в собственной кровати и до боли сжимающим кулаки. Сердце колотилось так часто, что, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Я ничего не понимал, единственное, в чем я был уверен – это был не сон. Все, что угодно, но только не сновидение. Чувствовал я себя странно. Отдохнувшим, но не так, как чувствуешь себя, выспавшись в выходные, а совсем по-другому. Будто заново родился. Это было наиболее точным определением. Я ничего не понимал. Приподнявшись на локте, я огляделся. На свою собственную комнату я смотрел так, словно видел ее впервые. Ничего не изменилось, но одновременно изменилось все. В голове была одна мысль: я жив. Теперь я жив. Но как? Каким образом? Я как минимум должен быть сейчас в больнице. Как максимум – меня не должно быть вообще. Я откинулся на подушку и закрыл глаза, давая потоку неясных мыслей закружить меня. Я пытался вспомнить свой последний вечер во всех подробностях.

Я стою в гостиной на первом этаже нашего дома, одеваю пиджак. Ко мне подходит Эсми – моя приемная мать. Она улыбается, потому что рада за меня. Сегодня у меня выпускной. Эсми поправляет мне галстук-бабочку и произносит:
- Ты прекрасно выглядишь, Эдвард! Настоящий король выпускного, - снова сияющая добротой улыбка.
- Спасибо, Эсми, - отвечаю я, - думаю, Джессика тоже оценит старания Элис превратить меня в парня с подиума где-нибудь в Париже. – Услышав это, Элис, моя сестра, смешно фыркает и бубнит что-то про неумение ценить красоту. Она вертится перед зеркалом, поправляя и без того безупречные наряд и прическу.
В гостиную заходит Карлайл - наш с Элис приемный отец.
- Эдвард, не боишься опоздать на такой важный вечер? – спрашивает он. – Эмметт уже уехал за Розали, так что поторопись.
- Этот выпускной является настоящим только для Эмметта, - пожимаю плечами я, - мы идем туда как на очередную вечеринку.
- Как насчет комплементов в наш адрес? – встревает Элис.
- Ты и так знаешь, что вы оба выглядите превосходно, - Карлайл обнимает Элис за плечи.
- Это машина Джаспера, - говорит Элис, выглядывая в окно, - я побежала. - Она легкой походкой направляется в прихожую, а оттуда к машине своего парня.
- Думаю, мне тоже пора, - киваю я.
- Повеселитесь хорошенько, - улыбается Карлайл.
Я выхожу из дома и сажусь в свой вольво. Через пять минут я уже у дома Джессики Стэнли – моей девушки. Она не заставляет себя долго ждать. По дороге к школе мы перекидываемся парой незначительных фраз. С меня – комплименты в адрес ее платья и прически. Джессика в предвкушении грандиозной вечеринки, королевой которой она планирует стать.
Я паркую машину напротив школы, через дорогу. До нас доносится музыка, к школе стекаются парочки. Мы вливаемся в этот поток. У парадных дверей главного здания школы установлены прожектора. Всех выпускников фотографируют сразу на несколько камер.
Внутри музыка гораздо громче, мы идем к спортзалу, преобразованному в огромную танцевальную площадку. Я вспоминаю, что оставил подарок для Джессики в машине.
- Милая, подожди пару минуток, я сейчас вернусь, - шепчу я на ухо Джессике.
- Эдвард, ты же не оставишь надолго свою принцессу в одиночестве, - Джессика подмигивает мне.
- Я мигом, - отвечаю я, целуя Джессику в кончик носа.
Я быстро выхожу из школы через черный ход, чтобы не мешать прибывающим выпускникам заходить. Незаметно обхожу вереницу парочек. Моя тачка через дорогу метрах в двадцати. Я делаю несколько шагов через дорогу. Свет фар, визг тормозов, темнота.

Я резко открыл глаза и уставился на потолок. Кровь бешено пульсировала в висках с каждым ударом сердца. В комнате было душно. Я открыл окно и глубоко вдохнул прохладный утренний воздух Миннеаполиса. Сегодня, кажется, гораздо холоднее, чем в обычное июньское утро. В комнату кто-то тихо постучался. Меня почему-то передернуло от этого настолько земного и обыденного звука.

- Да, - хрипло проговорил я, - войдите.
Это была Эсми. Она улыбнулась, как бы извиняясь, но потом, напустив в голос немного строгости, сказала:
- Ты опоздаешь в школу, Эдвард, если не поторопишься. Элис с Эмметтом уже уехали, твой завтрак на столе, спускайся.
Я, как болван, стоял, оперевшись на подоконник, не в силах вымолвить ни слова, и смотрел на Эсми.
- Эдвард, все в порядке? – в голосе Эсми зазвенела тревога. – Ты не болен? – Я покачал головой:
- Не болен, но на сегодня школа отменяется, я остаюсь дома.
- И чем же ты объяснишь свой прогул? – Эсми недовольно нахмурила брови.
- Я что-нибудь придумаю. Мне действительно нужно остаться сегодня дома. – Я так хотел подойти и крепко обнять Эсми, сказать, что я скучал…там, но вместо этого приходилось отвечать чуть ли не резко, чтобы дать понять ей, что меня не переубедить. Как и всегда. Эсми пожала плечами:
- Как знаешь, Эдвард, но не забывай, что у тебя выпускные экзамены, пора стать ответственней. – Эсми развернулась, чтобы выйти. Мысли легко, будто их кто-то подталкивал, выстроились в абсолютно нелогичную цепочку. По словам Эсми, у меня скоро экзамены. Скоро. Экзамены в мае. Выпускной в июне, а именно, 5 числа. Это значит, что до выпускного еще как минимум месяц, но это просто невозможно.

Я кинулся к письменному столу и включил компьютер. Мне казалось, что он как назло тормозит. Наконец, монитор приветственно мигнул. Я взглянул в нижний правый угол рабочего стола и обомлел: 15 апреля. Сегодня 15 апреля. Я уставился на эту дату, как загипнотизированный. Не знаю, сколько еще я бы так просидел, если бы меня не отвлекло всплывающее окошко, оповещавшее о новом электронном письме. Я бросил взгляд на отправителя: в этой строке было пусто. Такого не могло быть, но ссылки на электронный ящик отправившего письмо просто не было. Но меня ждал еще больший сюрприз: дата отправления письма. 5 июня. Полтора месяца…в будущем. Какого черта?

Медленно переместив курсор мышки (она показалась мне тяжелее, чем обычно), я кликнул на кнопку и открыл чертово письмо.