Этот перевод - мой подарок замечательному человеку, прекрасной женщине, матери, бабушке - kotЯ. Флавушка, твои золотая душа, замечательный характер и беспримерная отзывчивость восхищают и вдохновляют меня. Прочитав эту милую историю и зная твою любовь к ее героине, я не могла не перевести ее.

Из-за всех этих волнений потребовалось несколько часов, чтобы заснуть. Настало Рождество, но и помимо этого уже готов особый подарок для моего спящего мертвецким сном мужа. Я вовсе не обвиняла его, до позднего вечера проработавшего в больнице, чтобы весь сегодняшний день был свободным. Он всегда делал это для меня: я проводила в одиночестве часть Сочельника, но все Рождество мы были вместе. Справедливая замена.

Дом совершенно пуст – наши дети выросли. Хотя в скором времени станет немного шумно. У меня оставалась всего пара часов, прежде чем появятся они со своими супругами. А я и не возражала, на самом деле – безмерно любила это. Но на сей раз мне требовалось время, чтобы преподнести Карлайлу особый подарок. Тот, который он не скоро забудет.

Я вылезла из постели, даже не потрудившись надеть штаны. Длинная футболка мужа скрывала все, что требовалось. Тем не менее, честно говоря, я все еще немного краснела, думая о передвижении по дому в меньшем, чем обычно, количестве одежды. Прошло чуть более пяти лет, как мои дети разъехались, но я все еще ожидала, что кто-нибудь из них выскочит из укромного местечка и напугает меня.

Карлайл так и не сдвинулся с места, лишь тихо вздохнул. Я нежно улыбнулась, касаясь его лба и убирая с глаз упавшие волосы. Прекрасные губы мужа изогнулись в крошечной улыбке, донеслось негромкое хныканье, но он все еще спал. Чтобы даже начать просыпаться ему потребуется ничуть не меньшее, чем запах еды или грандиозный толчок. Посему я направилась вниз, чтобы приступить к первой части моего подарка: завтраку в постель. Ничего особенного, так как мы планировали устроить сегодня вечером большой ужин, но, тем не менее, его любимый: английская сдоба, яйца и ветчина. Наполнив кофейник, я достала все необходимое и задумалась о своей жизни.

Она все еще оставалась весьма полноценной. Я – счастливая женщина, даже со всеми встреченными трудностями. Прожив на свете только сорок два года, жизнь уже заполнена любовью. Но, я все еще могла отдать больше.

Я вкратце вспомнила о том, как она началась. Это произошло даже не с момента рождения, а после того, как этот ублюдок, мой первый муж, забил меня почти до полусмерти, убив единственного рожденного ребенка. Но, как бы плохо ни было, это привело меня к знакомству с Карлайлом. Таким молодым, таким красивым. Он вернул меня к жизни во многих отношениях, помог исцелиться, как внутри, так и снаружи.

Карлайл помог мне не только найти в себе силы, чтобы развестись с этим злодеем, но и снова полюбить, увидеть, что не все на того похожи, и чьему тюремному заключению муж поспособствовал так, что нас больше никогда не беспокоили.

До нынешнего момента одним из самых больших сожалений являлось то, что я, кажется, была не в состоянии подарить Карлайлу детей, которых он заслуживал. Это не подразумевало, что я всем сердцем не любила наших усыновленных ребят, а только напоминало о боли, которую муж испытывал при каждом моем выкидыше или, по началу, из-за ложных тревог. Когда мы отказались от идеи иметь собственных детей, то усыновили Эдварда, а затем Эммета и Элис. Это произошло пятнадцать лет назад.

После этого вряд ли подобная идея приходила мне в голову. Мне некогда об этом думать. Я была слишком занята уроками игры на фортепиано, футболом, софтболом, балетом... и просто счастливой жизнью. За минувшие годы у нас все-таки оказалось несколько ложных тревог, но они уже не столь сильно огорчали, да я и предчувствовала их. Но никак не ожидала вот этого.

Я рассеянно готовила, все время улыбаясь, наконец поставила на поднос небольшой кофейник и направилась к нашей спальне. Карлайл так и не пошевелился, – подумала я с широкой улыбкой, поместила еду на маленький столик и подошла к своему прекрасному мужу.

Забираясь на него и широко расставив ноги,я села ему на талию. Он тихо застонал, когда мои руки путешествовали по его груди, поглаживали обнаженные плечи.

– Счастливого Рождества... – прошептала я ему на ухо.

Наконец он зашевелился, вяло обхватывая мои бедра:

– С Рождеством, Эсме.

Я тихо хихикнула:

– У меня готов для тебя завтрак в постель.

– Минуточку... – пробормотал он, притягивая меня к себе. Я негромко засмеялась, когда он уткнулся лицом мне в шею и глубоко вздохнул.

– Еда остынет, – упрекнула я, когда начались поцелуи.

– Не важно, – пробормотал тот в ответ, его руки путешествовали по моим голым бедрам.

– Доктор Каллен. Наши дети будут здесь меньше, чем через два часа. А теперь, хочешь воспользоваться этим временем, чтобы получить подарок наедине или же предпочитаешь, чтобы я показала всем, что дарю тебе в этом году? – поддразнила я. Мы всегда вручали друг другу личные подарки, в основном нечто взрослое.

– Ох, хорошо, – застонал он, продемонстрировав свой английский акцент. – Первый подарок? – озорно улыбнулся он.

– Еда, – сказала я, сползла с его отреагировавшего тела и, покачивая бедрами, направилась к столу. – Хочешь в постели или за столом?

– И там, и там... – усаживаясь, ответил он с шаловливым блеском в глазах. Карлайл наконец выполз из кровати и последовал за мной, обхватив своими сильными руками и начиная покусывать ухо, аккуратно потягивая его. Я засмеялась и шлепнула мужа по руке. – Что? – спросил он, старательно изображая невинность.

– Позже! Ешь! – заявила я, указывая на еду.

Он слегка выпятил губу, но сел за стол, пододвинул завтрак, но не ранее, чем притянул меня к себе на колени. Мы кормили друг друга маленькими порциями, срывая между ними поцелуи. Это заняло в два раза больше времени, чем обычно, но нас это совершенно не заботило. Я не волновалась о еде, меня лишь интересовала его большая, теплая, гладкая ладонь на моем бедре, нежно его поглаживающая.

– Как насчет подарков? – после длительного поцелуя предложила я.

– Ммм... да, пожалуйста. Надеюсь, он включает в себя весьма крошечные фрагменты одежды, – с улыбкой сказал он, явно думая о чем-то непристойном.

Я не могла сдержать смех:

– Ты совершенно прав.

– О, хорошо... – оценивающе сказал он. Я чувствовала его заинтересованный взгляд на моей заднице, когда, доставая подарок, наклонилась в гардеробной. Это была коробка, не крупнее обувной. И, тем не менее, это – самый большой подарок, который я когда-либо дарила ему.

Вернувшись, я уселась к мужу на колени, поместив сверток на свои:

– Я первая дарю.

– Не терпится увидеть, насколько мне понравится? – поддразнил он, лаская мою щеку.

Я слегка покраснела, подаваясь навстречу его прикосновению:

– Можно сказать и так.

– Знаешь же, что мне нравится все, что даришь ты, – заявил он с милой откровенностью, его красивые глаза пронизывали меня насквозь.

– Просто открой его, – нервно выдохнула я, в результате чего он засмеялся, а потом наклонился, награждая меня легким поцелуем, перед тем, как начать открывать коробку.

Сначала он снял зеленую ленту, отложив ее в сторону. Я позаботилась, чтобы этот подарок легко открывался. Не думаю, что могла бы выдержать ожидание, если бы пришлось наблюдать, как он срывает упаковку. Карлайл медленно поднял крышку и сощурился на маленький желтый кусочек ткани и фотографию.

Он поднял крошечный хлопковый комбинезон одной рукой, а другой – картинку. Его глаза стали величиной с блюдца, когда он разглядел их.

– Эсме... – выдохнул он. – Что?..

– Не хотела говорить тебе, пока не буду полностью уверена, – сказала я, кивнув головой в сторону маленького черно-белого снимка. – Прости, что не смогла получить более свежий, этот – двухнедельной давности.

Он уронил комбинезон в коробку, обеими руками схватил снимок и поднес его к глазам, вероятно, желая прямо сейчас иметь поблизости свои очки. Я заметила, как его глаза изучали слова на самом верху. Похоже, он не мог поверить, не услышав их, так что прочитал вслух:

– Э. Каллен. Одиннадцать недель и пять дней. Эсме, дорогая, ты?

– Беременна? Да. Сегодня четырнадцать недель и два дня, – тихо сказала я, наклоняясь, чтобы поцеловать его в шею.

Его реакция потрясла меня своей интенсивностью.

– О БОЖЕ! – радостно вскричал он, притягивая меня в такие крепкие объятия, которых никогда еще не было. – ДЕЙСТВИТЕЛЬНО?!! И ТЫ ВО ВТОРОМ ТРИМЕСТРЕ, так что...

– Шансы на выкидыш сильно снизились: всего лишь около пяти процентов. И только, чтобы присматривать за мной, врач велел приходить чаще и сказал, что уровень гормонов – отличный.

Карлайл, не переставая улыбаться, обхватил ладонями мое лицо и прижался губами к моим. Он неистово целовал меня, запустив пальцы в мои волосы.

– У нас будет ребенок! То есть, ты собираешься... Боже мой... – он, задыхаясь, смеялся, его лицо покраснело.

Я не могла удержаться от смеха, а по щекам покатились слезы. Муж все никак не мог в это поверить. Сначала и я не могла, подумав, что начинается менопауза, просто очень рано. Это меня не удивило бы, но стала усиливаться тошнота: единственная причина, по которой сразу после Дня благодарения я отправилась к врачу. С тех пор я чуть было не разрывалась от волнения, но все же не хотела говорить, чтобы не обнадеживать напрасно, не желая спешить.

Карлайл поднял меня на руки, отнес к кровати и, аккуратно положив на середину, снова и снова осыпал легкими поцелуями мои губы и лицо, улыбаясь, стер с моих щек слезы, а затем начал медленно поднимать мою рубашку, обнажая живот. Благоговейно погладил его пальцами, не переставая улыбаться.

– Не могу в это поверить.

– По всей видимости, наибольшее, что способен осознать твой мозг: это просто случилось, – хихикнула я, проводя пальцами по его волосам.

Он наклонился и стал опять целовать живот.

– Ты будешь такой красивой. Ох! И подумай о детях! Они очень разволнуются, – радостно тараторил он. – Хотя, кажется, в этом году мы не сможем воспользоваться моим подарком, – усмехнулся он.

– О, почему? – нахмурившись, спросила я, наблюдая за мужем.

– Трехнедельная поездка на остров летом. Я решил, что было бы очень хорошо провести некоторое время наедине обнаженными на пляже, но, видишь ли, похоже, что ты будешь... ОЧЕНЬ беременной. Не думаю, что доктор позволит, – широчайше улыбнулся он.

Я тоже расхохоталась, слишком счастливая, чтобы не смеяться и не улыбаться всем.

– Мы просто должны отложить это на... ох, восемнадцать лет, – поддразнила я.

– У нас шестеро взрослых детей, так что няньки уже готовы, – улыбнулся он, снова целуя мой живот чуть ниже пупка.

Я тихо застонала, слегка приподняв бедра, не в силах сдержаться: такое приятное ощущение. Он радостно улыбнулся.

– Не возражаешь, если мы?.. – он смущенно умолк.

– Ты же врач, вот и скажи мне... – как можно соблазнительнее проговорила я.

Карлайл воспринял это за согласие и игриво зарычал мне в живот. Не прошло и минуты, как он сдернул с меня трусики и швырнул за плечо, я с той же поспешностью стянула его пижамные штаны, желая чувствовать своего мужа, которого не могла любить больше, чем в этот момент.

Любимый сдвинулся, располагаясь между моими бедрами и прижимаясь к ним. Его блестящие голубые глаза пристально смотрели в мои, на губах играла нежная улыбка.

– Я очень люблю тебя, моя милая.

Я ласково провела пальцами по его щекам.

– И я тебя тоже. Займись со мной любовью, ­– тихо взмолилась я.

Не сказав больше ни слова, он скользнул в меня, легко и бережно, будто боялся сломать. Даже от самых малейших движений по моему телу словно проскакивали молнии. Казалось, что беременность сделала меня более чувствительной: я вдавила пальцы в его лопатки, выгибаясь ему навстречу.

– Ох... – выдохнул он, а когда ускорился, его голова слегка запрокинулась.

– Вот, Карлайл. Именно так. Аххх... – прошептала я, крепко сжимая ногами его талию.

Кажется, мой оргазм удивил его: не только своей внезапностью, но и интенсивностью. Я едва ли могла что-либо осознавать, когда окружающий мир словно взорвался. Муж слегка приоткрыл рот, издав тихий звук, нижняя губа задрожала. Он сам был очень близок. Весьма близок...

– Мама! Папа! Вы здесь? С Рождеством! – услышала я крик Эммета откуда-то из дома.

– Сукин с… – застонал Карлайл, положив голову мне на плечо.

– Тебе снова придется к этому привыкать, Ромео, – поддразнила я, легонько поцеловав его в шею, откашлялась, чтобы сообщить своим детям, которые, сейчас, я уверена, уже наполнили наш дом.

– Идем! Мы заканчиваем готовиться!

К большому раздражению Карлайла мы быстро оделись, решив оставить на потом прием душа, иначе было бы слишком много искушений. Мы, держась за руки и улыбаясь, спустились по лестнице. Эммет, ухмыляясь, закатил глаза. Он точно знал, чем мы занимались. Элис, Джаспер и Роуз любезно проигнорировали это. Эдвард и Белла, казалось, никогда не замечали подобного.

– Счастливого Рождества, дорогие мои, – сказала я всем, обнимая и целуя каждого.

– Так, папа, что ты получил на Рождество? – широко улыбнулся Эммет. Роуз шлепнула его по затылку. – Что? Я ничего такого не сказал.

Я усмехнулась.

– Достаточно скоро ты это узнаешь. Итак, кто хочет печенье и гоголь-моголь?

– Не знаю, захочу ли я узнать... – пробормотал Эм, зарабатывая другой подзатыльник.

– Я помогу тебе с печеньем, – с улыбкой предложила Белла, игнорируя своего деверя.

– Эй, папа. Нам надо поговорить. Можно тебя на минутку? – нервно спросил Эдвард.

– Конечно, сынок... – кивнул Карлайл, ведя того в гостиную.

– Сходите за подарками к автомобилю, – Элис указала пальцем на Эммета и Джаспера, подкрепив жест не допускающим возражений пристальным взглядом. Я улыбнулась на то, как хорошо они контролируют друг друга.

Девушки последовали за мной на кухню, где я начала доставать продукты, чтобы приготовить гоголь-моголь и яблочный сидр. Белла разложила на тарелки свежевыпеченное печенье, которым мы все вместе занимались вчера.

– Кажется, у тебя очень хорошее настроение, – прокомментировала Роуз, доставая стаканы.

–Ну… – начала я, но была прервана бешеным криком Эдварда:

– КТО-НИБУДЬ, ПОМОГИТЕ! ПАПА УПАЛ В ОБМОРОК!

Мы побежали туда, чтобы обнаружить лежащего на полу Карлайла и склонившегося над ним Эдварда.

– Мы только говорили, и он просто... упал на пол. Пульс в порядке. Мне кажется, э-э, что он, возможно, упал в обморок... – покраснев, сказал сын.

Вошел Джаспер с аптечкой, которую и передал Эдварду, еще одному врачу в семье.

– О чем, черт побери, вы говорили?

– Э-э, через минуту я расскажу, – ответил тот, достал нюхательную соль из небольшого пластикового контейнера, помахал ей перед носом моего мужа и мгновенно убрал. Глаза Карлайла распахнулись.

– Ты в порядке? – исступленно спросила я.

– Они будут одного возраста... – сказал он, глаза оставались широко раскрытыми и смотрели в никуда.

– Кто будет одного возраста? – озадаченно поинтересовался Эммет позади нас. Я тоже была сбита с толку.

– Кто, милый? Кто будет одного возраста? Эдвард, о чем ты говорил, прежде, чем он упал в обморок? – посмотрев на сына, спросила я.

Он бросил на Беллу быстрый взгляд и смущенно потупился:

– Я спрашивал, есть ли у него безалкогольный гоголь-моголь для Беллы.

– Что? – спросила я, мгновенно все понимая. Как только до меня дошло, я громко расхохоталась. – Ах, боже мой. – Все еще стоя перед Карлайлом на коленях, я положила голову тому на живот.

– Мама тоже рехнулась, – пробормотал Джаспер.

Карлайл начал смеяться, потянув меня, чтобы уложить рядом с ним, и с небольшой улыбкой легко поцеловал в лоб.

– Они будут одного возраста... – повторил он, уже хохоча.

– Вы сегодня утром пили? – очень серьезно спросила Элис.

– Нет. Мне тоже нельзя спиртное, – с улыбкой ответила я.

Белла догадалась первой и рванулась вперед, с небольшим стуком практически упав на нас с Карлайлом. Она уже плакала. Я винила в этом гормоны беременности.

– Это так замечательно! Не могу в это поверить!

– Да что, черт возьми, происходит? – спросила Роуз, совершенно сбитая с толку.

– У них тоже будет ребенок! – усаживаясь, хихикнула Белла. Эдвард, ранее сидевший на коленях, шлепнулся на задницу.

– Ты беременна, мама? – спросил он.

Все чертовски вышло из-под контроля. Со всех сторон одновременно на нас посыпались вопросы. Карлайл медленно потянул меня в сидячее положение, вокруг собралась вся моя семья, весь мой мир. Наш счастливый мир собирался стать намного больше.