Скарлет был забит этой ночью больше, чем бывало в последнее время. Спикеры и установки ди-джея были модернизированы, что притянуло огромную толпу в темный, дымный клуб. Я просматривал помещение, шагая между Розали и Эмметтом, и в расстройстве потирал лоб. Мы не обсудили ту сцену, что подслушали чуть раньше, но они не знали те затаенные чувства, которые услышал я, поэтому основная суть того, что произошло в доме Беллы, для них была потеряна. Факт, что Чарли и Белла теперь верили, что Джейкоб Блэк ушел из их жизней, не ослаблял мои подозрения. Джейкоб догадывался о чем-то, и он знал, что каким-то образом за этой небольшой "истерикой" Беллы, как он выразился в своих мыслях, стоял я. Он обвинял меня в том, что я забрал ее у него, и он был жесток. Его мать ушла, теперь Белла — он был в нестабильном эмоциональном состоянии, и я знал, что это был лишь вопрос времени, прежде чем он сорвется. А Джейкоб Блэк не был одним из терпеливых.
Я был удивлен, когда Розали поглядела на меня. Она в мыслях просматривала беседу, и я понял, что она волновалась по поводу Беллы. Как и Эмметт. Я понял, что они говорили о ней, когда я охотился. И она понравилась им.
На мгновение это заставило меня чувствовать себя менее сумасшедшим из-за того, что я так ужасно желал защитить этого человека, так как им она тоже понравилась, и они волновались по поводу нее. Но только в течение секунды, потому что затем я понял, что они не лазали в окно ее спальни каждую ночь.
Мы скользнули в нашу обычную кабинку, и я проигнорировал Эмметта и Розали, которые прижимались ближе друг к другу, шепча что-то на уши и выставляя все это на показ людям, которые тайком смотрели на них. Их реакции всегда были одинаковыми: ревность, желание … почему все эти красивые люди находят друг друга?
Я задумался над тем, что буду делать, когда Беллы больше не будет рядом в качестве захватывающего отвлечения, и я вернусь к своей постоянной, монотонной жизни. Я знал, что она когда-нибудь умрет. Найду ли я кого-то столь же хорошего, как она, чтобы следить, защищать? Относительно этого я сомневался. Белла определенно была единственной в своем роде. После часа просеивания мыслей почти всех в клубе, я увидел, как к нашей кабинке во время своего перерыва подошли Жасмин, Сиерра и Таня. Таня не села на мои колени, как обычно. Однако уселась рядом достаточно близко, так, что наши плечи и бедра соприкасались. На ней сегодня было зеленое, цвета шалфея, платье, более обтягивающее, чем обычно. Сиерра и Жасмин усмехнулись мне, располагаясь между Розали и Таней, и начали беседу с Роуз о походе по магазинам в Нью-Йорке в этот уикэнд.
- Ты такой тихий сегодня, - чуть слышно, почти с опаской сказала Таня. Той ночью в моей комнате я ранил ее больше, чем предполагал. Я понял из ее мыслей, что она никогда никому не признавалась в любви до этого, а я почти тут же бросил ее.
- Есть много вещей, о которых мне стоит подумать, - сказал я устало, рассеянно проводя рукой по волосам.
Таня сморщила нос.
- О своей шлюхе в Лос Анжелесе?
Я вздохнул.
- Я бросил ее.
Таня не знала, испытывать ли облегчение или сердиться из-за того, что я лгал ей. К тому же это вновь открыло вопрос об имени, которое я произнес в складском помещении в тот вечер, но я не был в настроении отвечать на любое из ее подозрений. Вернусь ли я к ней, когда Белла уйдет? Она была просто еще одной частью моей бесконечной, монотонной жизни. Она не очаровывала меня.
- Эдвард. - Таня неловко поглядела на меня. – Мы же можем быть друзьями, да?
- Да.
Я встал, хватая ее за руку. Ее мысли немедленно полетели к ее неудавшемуся соблазнению, но я лишь покачал головой, выводя ее из кабинки.
- Эдвард, что…?
- Можем мы — могу я снова попробовать твой способ охотиться, пожалуйста? – спросил я, полагаясь на свое очарование. Я знал, что она была разъярена из-за того, что я продолжал убивать очень много людей в здании, и полагал, что потребуется много времени, чтобы убедить ее позволить мне. Но я, должно быть, приложил слишком много усилий, чтобы быть очаровашкой, потому что она моргнула, ошеломленная, а затем энергично закивала. Я честно не хотел убивать кого-либо сегодня вечером. Я не был в настроении играть со своей добычей.
Я скользнул на танцевальную площадку, сосредотачиваясь на водовороте мыслей, которые кружились вокруг меня, новом царстве голосов, которые мог слышать только я.
О, да, детка! Потряси этой задницей …
Пожалуйста, пожалуйста, пойдем домой со мной …!
Мне нужно отлить …
Он уставился на меня? О, Боже! Я надеюсь, что он …
… не должна быть здесь. Не хочу, не могу поверить, что доверяла ему …
- Вы в порядке? – зацепился я за последнюю мысль, которую услышал, легко находя ее источник. Лицо девушки было пораженным, близким к тому, чтобы заплакать, но когда она поглядела на меня, она немного заколебалась.
- Гмм. Вы случайно не знаете, где выход? - спросила она, а ее лицо приняло извиняющееся выражение. Я мог сказать, что она нашла меня привлекательным, но она не пойдет на это. Я оценивающе уставился на нее. Она не была очень высока, мягкие пучки вьющихся рыжих волос обрамляли ее сердцевидное лицо. Она носила контактные линзы — я прекрасно видел, как они раздражали ее блеклые серые глаза.
- Знаю, - спокойно сказал я. Возможно, будет легче остановиться, если я буду пить ее кровь. Это не было особенно привлекательным, и в отличие от других девушек, которых я приводил в складское помещение, я не возненавидел ее немедленно. Она была моложе, чем другие, невиннее. Возможно, я спас бы ее, если бы притворился, что она была Беллой? Я почти закатил глаза. Во-первых, если бы она была Беллой, то я никогда не смог бы дойти до того, чтобы впиться в нее зубами. Тонкие оттенки в ее мыслях привели меня к тому факту, что она не была столь же невинна, как делала вид. Конечно, не такая хорошая, как Белла. Эта девушка прежде имела проблемы со своим собственным становлением. Наркотики?
Я надеялся, что не почувствую их на себе — наркотики имели отвратительный привкус. Как отбеливатель. Нет, она не принимала наркотики недавно, понял я, читая ее безумные мыслительные процессы. Старый друг привел ее сюда сегодня вечером против ее желания, и она боялась, что вновь попадет под влияние наркотиков.
Я вел ее к складскому помещению, говоря, что это служебный вход, и она поверила мне. Таня была уже внутри вне поля зрения, хотя я слышал ее любопытство по поводу моего выбора жертвы. Это не был мой обычный тип — измазанный косметикой, сильно пахнущий духами и с очевидной жаждой — но мне всегда удавалось убивать мой обычный типаж, разве нет?
- Эй, что—? - Девушка поглядела на меня, встревоженная, но я лишь улыбнулся ей своей опытной, ленивой улыбкой, и ее сердцебиение начало расти в груди, а тревога на мгновение остановилась. Я использовал в своих интересах это колебание, чтобы поцеловать ее, мои холодные губы прижались к ее теплому, свободному от косметики рту. Она приняла меня почти немедленно, и я нетерпеливо поцеловал ее — я не хотел целовать ее, но я следовал совету Тани.
Пока ты целуешь ее, почувствуй группу ее крови, непрочность ее кожи, проинструктировала Таня.
Я несколько раз прижал губы к девушке, проверяя хрупкость ее губ, нежно царапая их своими зубами. Ее кожа была тоньше, чем у большинства, из-за ее бледного цвета лица. Это заставило меня задаться вопросом, какой же хрупкой была Белла, учитывая, что она была почти столь же бледна, как призрак.
Почему я хотел знать, как легко будет укусить ее? Я не хотел анализировать этот вопрос — вместо этого я сосредоточился на мыслях Тани и теле девушки. Ее кровь не была очень привлекательной — 1-я отрицательная. Терпимая, но грубая.
Перемести свои губы на ее шею, проверь вены, продолжала Таня.
Я сделал, как она сказала, находя под прикрытием поцелуев, по крайней мере, четыре вены на шее девушки. Она застонала, но я проигнорировал это, ожидая следующей инструкции Тани.
Ты должен укусить ее слегка. Тогда ты сможешь пить дольше, потому что не будет такого большого прохода для крови. Это даст тебе время, чтобы остановиться.
Медленно одна рука поднялась, чтобы обхватить девушку за плечо, дабы удержать ее, и с быстрым вдохом я прижал свои зубы к ее коже и надавил на самую тонкую вену, которую был в состоянии найти. Мои зубы почти не входили в нее, едва разрывая стенку вены, и я почувствовал ее удушье у своей груди. Это не причинит ей боль, пока там мои губы, но она будет чувствовать мой рот на своем теле.
Ее кровь начала покрывать мои зубы, и я жадно глотал, на мгновение забывая, что Таня все еще говорит мне, что делать. 1-я отрицательная или нет, но это была кровь. Жидкость на моем языке была горячей и удовлетворяющей, достаточно чтобы нарушить мой контроль, и я сжал ее плечо немного сильнее, чем нужно. Я не услышал, чтобы что-нибудь сломалось, пока продолжал пить короткими, быстрыми глотками из ее шеи, и надеялся, что она получит лишь синяк.
Эдвард! Нетерпеливо позвала Таня. Ты должен скоро отпустить ее. Приготовься!
Было так трудно не проигнорировать ее. Я хотел продолжать пить вечно, пока не уйдет каждая последняя капля. Этого никогда не будет достаточно. Но, так или иначе, я сделал это. Я отдернул свое лицо от ее шеи, возвращаясь только, чтобы провести языком по ране, запечатывая ее.
Тяжело дыша, цепляясь за сомнительную нить своего контроля, я склонился к ней. Мой бархатный голос зашептал ей на ухо:
- Я сожалею, мне нужно идти. Не в этот раз.
- Ух, - пробормотала она почти бессвязно. Я слабо улыбнулся, когда она подумала: В любое время.
Я отклонился от нее и рассказал, где выход. Она ушла, ошеломленная и легкомысленная, а Таня появилась у моего плеча. Все ее лицо светилось от огромной улыбки.
- Ты сделал это! - завизжала она.
Я самодовольно ухмыльнулся.
- Сделал, да?
Возможно, и для меня была надежда, в конце концов.
- Пошли.
Таня взяла меня за руку и повела к нашей кабинке, где остальные все еще бездельничали, оживленно болтая.
Эмметт поднял брови, когда я приблизился, следя за рукой Тани, обхватившей мою, но я лишь закатил глаза. Эмметт был столь же плох, как человек — его мысли всегда были грязными.
Таня объясняла, что случилось, а я сел в кабинке около нее, вытягивая свою руку из ее ладони и пристально глядя на танцевальную площадку. Я увидел, как свет дискотеки высветил на танцполе девушку с темными волосами, и что-то произошло со мной, что-то, вызванное цветом ее волос.
Белла.
Мне было смертельно любопытно, какой являлась на вкус ее кровь. И теперь, когда я доказал себе, что был способен попробовать и не убить, мое любопытство почти задыхалось. Я действительно был сумасшедшим. Рациональная часть мозга знала, что была сто одна причина, почему это было плохой идеей. Первая - мне удалось не убить только одну девушку, и она не походила на Беллу, однако любопытство было подавляющим. Слава Богу, что ее кровь не пела для меня.
Я неловко метался на своем месте, что привлекло внимание Тани … и если бы я был способен покраснеть, я стал бы красным, как свекла. А все потому, что я был тверд — в джинсах.
Я возбудился от размышления о дегустации крови Беллы.
Я совершенно точно сбежал из психушки.
- Мне нужно проветрить голову, - извинился я, игнорируя почти обнадеживающее выражение лица Тани. Эмметт и Розали закатили глаза — они знали, что я никогда не опаздывал на свою ночную вахту наблюдения за сном Беллы. Но я преднамеренно уходил рано этим вечером, потому что должен был утихомирить свое любопытство прежде, чем решу убить ее во сне. Мысль о ее смерти от моих рук достаточным образом заглушила мое любопытство, и когда я вышел из клуба, мои предыдущие мысли дали о себе знать.
Что я буду делать, когда Белла уйдет? Когда она умрет?
Я не видел себя возвращающимся к тому, что было прежде. Вероятно, я мог бы отправиться в Вольтеру в Италии, присоединиться к Волтури для каких-нибудь действий и упражнений, чтобы справиться с неизбежной скукой. Как долго я пробуду там? Столетие? Я мог бы спутаться с Хайди, немного повеселиться.
Я покачал головой, быстро пересекая дорогу после того, как проехал автомобиль. Я был почти дома. Я вернулся бы раньше, просто вокруг было слишком много людей, чтобы бежать. Было все еще рано — небо еще даже не почернело.
Пока я приближался к дому, в глубине живота возникло неприятное чувство. Все огни были выключены, один единственный дом на улице был в настоящее время пуст, но сегодня вечером было что-то не так. Что-то, что я не мог точно определить.
Пока не услышал его.
- Джейкоб, - зарычал я, запрыгивая на крышу дома и огибая дымоход, чтобы сверкнуть взглядом в человека, стоящего в саду за домом. Его голова была поднята вверх, темные глаза горели. Сегодня вечером он не был уверен— он был почти побежден.
Огонь удовлетворения вспыхнул к жизни, и мои губы изогнулись в ухмылку — мой план работал. Перед моими глазами Джейкоб Блэк начал разваливаться на части по швам.
- Это твоя гребаная вина, не так ли?! - яростно рявкнул он, и его тело напряглось. – В том, что она бросила меня. В том, что она не хочет уехать отсюда.
Я тихо опустился около него, сузив глаза. Ненависть к нему бежала по венам, сжимая руки в кулаки, но я не двигался к нему. Я не хотел делать эту ночь кровавой, не тогда, когда преуспел в том, чтобы не убить ту девушку. Я знал, что она покинула клуб, когда я позволил ей уйти — она больше не возвращалась туда. Я испытывал странную гордость за нее. Она получила шанс жить после того, что я сделал с нею; и она должна была сделать что-то с этим шансом.
- Это не только моя вина, Джейкоб Блэк, - сказал я ему холодно, категорично. - Ты никогда не слушал ее. Ты отталкивал ее. - Ее воспаленное, опухшее лицо вырисовалось в моем разуме. - Ты ударил ее, - выплюнул я.
Но он не понимал меня. Его мысли метались между Беллой и мной. Темная дыра, в которую он падал, забрала все его здравомыслие, и он цеплялся за Беллу, чтобы вытащить себя оттуда. Но вместо этого он просто тянул ее за собой. Я расцепил его хватку, и она убежала, а он просто не мог позволить ей уйти.
- Ты отнял ее у меня! - заорал он. Его голос был грубым и полным агонии. Он был убийственен. Боль в его мыслях, в его голосе, его движениях была намного темнее любой боли, которую кто-либо когда-нибудь надеялся увидеть.
Кроме меня.
Он сделал это мне, и теперь я завершал круг.
Создавал баланс.
Но Белла не была мертва, и он никогда не поймет ту муку, что он принес мне.
Он упал передо мной на колени, его темное лицо было совершенно открытым и уязвимым, в то время как он был погружен в свое собственное поражение. Он был слаб. Он не боролся за Беллу. Он никогда не видел ее такой, какой она была на самом деле. Он создал Беллу в своем разуме, Беллу, которая не существовала. Он хотел, чтобы я сжалился над ним, но как я мог, когда он разрушил не только меня, он почти разрушил Беллу?
- Ты выиграл, - сказал он тихо, мучительно.
Но я не был удовлетворен этой победой.
Убей меня. Пожалуйста! Убей меня …
Я отступил от него, качая головой. Я не покончу с ним так. Я не настолько милосерден.
- Пожалуйста, - попросил он. Его голос сломался, когда слезы начали падать на его лицо.
Я не стану. Я не стану нарушать свое обещание Белле. Она бросила его, а я обещал, что не стану убивать его. Я никогда не нарушу свое обещание ей, было кощунством даже размышлять об этом.
Мой отказ разозлил его. Его убийственное, нестабильное состояние сделало его опрометчивым, но он все еще был умен. Я знал, что он хотел вынудить меня убить его, но понадобится намного большее его жалких попыток, чтобы заставить меня нарушить обещание Белле.
- Ты убийца, - заявил Джейкоб хриплым голосом, поднимаясь с влажной травы. - У тебя нет совести. - Он шагнул ко мне. - Почему ты не можешь убить меня?
- Ты называешь меня убийцей, когда сам можешь без колебания направить оружие в чью-то голову? - холодно потребовал я.
Его глаза сузились, а разум просматривал сцену, которая произошла всего несколько недель назад. Человек на столе, чувство прохладного оружия в его руке, решительность … Все было точно также, как и бормотала Белла в своих снах. Она умоляла его остановиться, но он потянул спусковой механизм.
- Я убиваю только вампиров, - сказал он патетически. – Таких, как она.
Каждый нерв в моем теле сжался от черной ярости, прошедшей сквозь мое тело. Я знал, что он использовал это как способ заставить меня броситься на него, но я не буду убивать его. Я не позволю ему управлять собой.
- Удовлетворение от запихивания этого пузырька вниз по ее горлу было несравнимым, - глумился он, проигрывая сцену в своей голове. Я застонал от боли, наблюдая, полностью замороженный, как ее темные, черные глаза расширились от боли, ее мягкое лицо исказилось, пока Джейкоб, стоящий над ней, смотрел, как яд сжигает ее тело.
Я не мог выдержать этого. Стон боли сорвался с моих губ. Я с трудом боролся, стараясь заблокировать его, но он пихал это изображение мне в лицо снова и снова, снова и снова.
- Убей меня, - сказал Джейкоб.
- Нет, - ответил я, скрежеща зубами.
- Убей меня, - повторил он.
- Нет.
- УБЕЙ МЕНЯ!
- Нет!
Я так старался блокировать его, что не был подготовлен к тому, что случилось потом. Он швырнул в меня пузырек Крови Мертвеца, и из-за его близости я был просто неспособен избежать его вовремя. Пузырек разбился о мою грудь, просачиваясь сквозь рубашку и сжигая кожу.
Я услышал впереди рев BMW Розали, и Джейкоб начал отступать в сад, тогда как я упал на колени. Грудь горела. Причиной муки, разрывающей мое тело, не был только яд. Розали и Эмметт влетели в сад и задохнулись, увидев меня, совершенно раздавленного, на траве. Если бы я был способен плакать, то сейчас слезы прожигали бы следы вниз по моим щекам. Вместо этого я издавал сухие, тяжелые рыдания, в то время как мою кожу разрывало в огне.
- Эдвард! - Розали присела передо мной, обхватывая мое лицо руками. Она зашипела, увидев Кровь Мертвеца на моей одежде, и попыталась заставить Эмметта помочь ей в ее попытке поднять меня с земли. Я оттолкнул ее, качая головой, и побежал подальше от них, подальше от сада, подальше от … всего.
Я не знал, куда бежал — я доверял своим ногам, желая привести себя к забвению. Грудь болела, кожа болела, мое мертвое сердце болело, и впервые за свое бессмертное существование я начал задаваться вопросом, будет ли когда-нибудь конец этой вечности. Было ли настолько плохо умереть?
Белла.
Я понял, что стою под ее окнами, лишь когда, наконец, остановился. Она была причиной, по которой я не мог умереть. Кто сохранит Беллу в безопасности? Кто удостоверится, что Джейкоб никогда не тронет ее снова?
Я слабыми руками поднялся в ее открытое окно и заполз в кресло-качалку, закрывая глаза, когда жжение начало поглощать все мое тело.
- Эдвард.
Я замер.
Белла беспокойно металась на кровати, ее волосы рассыпались вокруг головы, словно ореол. Она коснулась пальцами шеи и что-то бессвязно пробормотала. Ее ясный, тихий голос был приглушен подушкой.
- Эдвард …, - высвободила она тихий вздох.
Я понял, что ей снился я.
- В безопасности …, - шептала она. - Эдвард.
Мука в моем сердце начала слабеть, и я соскользнул с кресла-качалки, подполз к ней, упал на ковер около ее кровати и отклонил голову назад на ее пуховое одеяло. Она придвинулась немного ближе, как будто знала, что я там, а я поднял свою слабую руку и положил на подушку поближе к ее голове. Когда ее маленькая ручка обхватила мою, я задержал дыхание, и в течение одного долгого, бесконечного момента, пока я смотрел в ее лицо, правда начала рассветать передо мной.
В клубе, когда я фантазировал о том, чтобы попробовать ее кровь, я признавал лишь половину того, что уже поняло мое подсознание. Я хотел попробовать кровь Беллы, но … я также хотел и ее. Она была той, к кому я возвращался каждую ночь. Она была той, к кому я приползал, когда мне больше некуда было пойти. Она была девушкой, которую я не мог услышать, девушкой, которая произносила мое имя во сне, той, которая обхватила своей рукой мою.
Она была девушкой, которую я никогда не мог иметь, и единственной девушкой, которую я когда-либо хотел.

песня к конфронтации Эдварда и Джейкоба - Thrice - The Whaler