Эдвард сделал глубокий вдох, въезжая во двор родительского дома. Он побарабанил пальцами по рулю, пытаясь успокоиться.

Не то что бы встречи с родителями были для него мукой. Наоборот, Эдвард любил проводить время с родней. У них, конечно, были свои проблемы. Мама порой была излишне властной, да и жить в тени отца по большей части было страшновато, но Эдвард обожал своих родителей и ужинал у них как минимум раз в неделю.

И вот это как раз было проблемой. Несмотря на тот факт, что он регулярно приезжал к ним на ужин; несмотря на тот факт, что его мать (которая, на протяжении всего его детства наизусть знала расписание всех его занятий после школы вплоть до последнего часа), прекрасно знала, по каким дням он выходной, она все же четыре раза звонила ему на этой неделе, чтобы удостовериться, что он точно приедет. Это могло означать лишь одно – она что-то от него хотела. И что это могло для него означать, Эдвард мог лишь гадать.

Что ж, есть только один способ это выяснить.

– Эдвард. – Мать открыла дверь, едва он успел постучать. Она потянулась поцеловать его в щеку, но он удержал ее на расстоянии вытянутой руки.

– У нас гости, – сказал он утвердительно. Эсми принарядилась. Красивая юбка. Нарядная блузка. Пиджак. Жемчуг. Его мать всегда, всегда отлично выглядела, но сегодня превзошла саму себя. Эдвард это знал наверняка. Эсми могла надеть платье или пару красивых брюк, но предпочитала любимые дизайнерские джинсы.

Эсми хмуро посмотрела на него, скрестив руки на груди.

– И тебе здравствуй. Рада видеть. У меня все хорошо. Спасибо, что спросил.

Эдвард поджал губы и наклонился чмокнуть мать в щеку.

– Здравствуй, мам. Как ты?

Эсми снова улыбнулась и одобрительно кивнула.

– А вот и мальчик, которого я научила хорошим манерам.

– Как папа? Элис к нам сегодня присоединится? – продолжил Эдвард, потакая ей. Его сестра жила неподалеку. Она, ее муж и их дочь часто заглядывали на ужин.

– Я здесь. Привет, сынок. – Отец показался в коридоре и теперь шел им навстречу, обнять сына. – Элис и Джаспер сидят с Питером на этих выходных.

– А, – кивнул Эдвард.

Питер – сын Джаспера от первого брака. Он был приятным мальчуганом, но его мать, Мария, не ладила с семьей Элис. Эдвард подозревал, что это как-то связано с тем, что она считала всех их снобами. Джаспер с Марией никогда не жили в большом достатке. Так или иначе, Элис с Джаспером не приходили, когда у них гостил Питер, чтобы свести к минимуму эту семейную драму. А еще у них был общий ребенок – малышка Синтия.

Эдвард перевел взгляд с отца на мать.

– Так вы мне скажете, кто придет на ужин?

Отец издал смешок, мать сгримасничала. Карлайл похлопал Эдварда по плечу.

– Идем. Налью тебе выпить.

– Если считаешь, что это поможет.

– Не драматизируй, Эдвард. Да, кое-кто присоединится к нам за ужином, но сначала мы хотели кое-что с тобой обсудить. – Эсми села на противоположный край дивана лицом к нему.

Эдвард принял от отца бокал виски со льдом и кивнул в знак благодарности.

– Продолжай.

– Ты знаешь о моей работе для «Нет ничего невозможного», – начала Эсми.

– Конечно. – «Нет ничего невозможного» – благотворительный фонд, который Эсми основала, когда Эдвард учился в средней школе. Каллены были не только неприлично богатыми, но и социально ответственными людьми. Они отправили своих детей в государственную школу, считая, что они не решат проблему, игнорируя ее, просто потому что могут это себе позволить.

В какой-то момент Эсми пришла к пониманию того, как важен для детей показательный пример. Если дети из уязвимых групп населения видят, что кто-то, кто выглядит как они или вышел из схожей среды, может делать что угодно, стать кем угодно, они с большей вероятностью поверят, что и им это под силу. Организация Эсми собирала людей различных интересных профессий и посещала школы с большим количеством детей из малоимущих семей или детей, находящих в зоне риска.

– Мы готовы к следующему туру, но в этот раз я не могу поехать. – Эсми вела себя как типичный координатор, держащий своих сотрудников в узде и готовый к любым трудностям, с которыми они могут столкнуться во время этого объезда.

Эдвард посмотрел на отца.

– Твоя операция на колене. Верно. – Операция была неопасна, но восстановительный период обещал быть долгим и крайне болезненным. Конечно, мать захотела остаться рядом с отцом.

Эсми похлопала Эдварда по ноге.

– Я хочу, чтобы ты поехал вместо меня.

Эдвард моргнул.

– Что?

– Ты достиг значительных успехов в карьере, – сказал Карлайл. – Нет сомнений в том, что в ближайшие лет десять, ты будешь лучшим из лучших в мире, Эдвард. Но существенной частью этого, частью развития, служит благотворительность. Настало время внести свой вклад.

– Но твой заезд обычно длится три или четыре месяца, – сказал Эдвард с недоверчивым смешком. – Я не могу оставить работу на такой большой промежуток времени.

– Можешь. В больнице хотят, чтобы их лучшие и ярчайшие специалисты служили гарантами идей сообщества.

Карлайл, будучи руководителем больницы, знал обо всем в числе первых, и Эдвард не мог с ним поспорить. Его точка зрения не была лишена смысла. Эдвард задумчиво потер шею. Не то что бы его отвращала мысль о роли продвинутой няньки. Просто это было не его ремесло. Он хирург, а не бизнесмен.

Но, если хорошенько подумать, он всегда хотел быть похожим на родителей - филантропом. И не потому, что он считал, будто это поможет ему подняться по карьерной лестнице, – хотя и тут Карлайл был прав, это поможет, – но потому, что так было правильно. Он всегда восхищался тем, как усердно его мать занимается достойным делом.

– Ладно, давайте сочтем, что я смогу найти свободное время для этого сумасшествия. Кто приедет на ужин?

Лицо Эсми просияло.

– Человек, которого я хотела попросить принять участие. Не знаю, почему я раньше не додумалась привлечь кого-то из твоей области, Эдвард. Твой отец говорит, что ты, вероятно, с ней знаком.

У Эдварда скрутило живот.

– С ней?

– Конечно, с ней. Начнем с того, что в медицине и науке вообще не так много женщин, знаешь ли. Я изучила вопрос, и, судя по всему, из двадцати нейрохирургов – только одна женщина.

Эдвард, конечно, знал об этом. Именно по этой причине у него скрутило живот. Он знал всех женщин-нейрохирургов на территории трех штатов. Одна из них жила недалеко от дома его родителей.

– И кто же это? – спросил он, хотя был вполне уверен, что знает, о ком говорит его мать.

Но ответил его отец.

– Я сам ее рекомендовал. Я встречался с ней лишь однажды, но ее имя слышал не раз. Директор больницы, похоже, считает, что она одна из лучших в вашем деле. – Карлайл широко улыбнулся Эдварду. – После тебя, конечно. Доктор Изабелла Свон-Блэк.

Эдвард шумно выдохнул. Он со стуком поставил бокал на стол, радуясь, что отпил лишь один глоток.

– Мне пора. – Он встал.

– Эдвард, – возразила мать. Они с отцом оба встали, озадаченно переглядываясь.

– Я не могу быть здесь, когда она приедет, мам. Поверь мне. – Он покачал головой. – И уж точно я не могу быть координатором, если она примет в этом участие. – Он направился к двери.

Отец остановил его, положив руку на плечо и одарив тем суровым взглядом, полным разочарования, который Эдвард не видел с тех пор, как был подростком.

– Подожди-ка секунду. Я, конечно, понимаю, что она твой конкурент, но неужели ты станешь так перегибать палку? Хочешь сказать, что не согласен находиться в одной комнате со своей коллегой?

Эдвард ответил сухим смешком.

– Поверь мне, пап, она тоже не захочет находиться со мной в одной комнате.

– Я уверен, она способна вести себя профессионально.

– Я тоже в этом уверен, но это к делу не относится. Мне нужно уйти.

– Эдвард, объясни, – потребовала мать, подойдя ближе и преграждая путь к двери.

Он шумно выдохнул.

– Я все подробно объясню, но позже. И поверьте, это никоим образом не связано с личным соперничеством. – Он взялся за дверную ручку и повернул ее. – Она считает, что я убил ее мужа.

Он развернулся, собираясь уйти, но оказался лицом к лицу с доктором Свон-Блэк собственной персоной.

Ее вид ошеломил его не только по очевидным причинам. Даже когда они учились в колледже – особенно когда они учились в колледже - от его внимания никогда не ускользал тот факт, что Белла красива. Но он никогда не видел ее такой, как сегодня.

На ней было платье. Он, пожалуй, никогда не видел ее в платье. Он видел ее на работе – в больничной форме и с волосами, собранными в хвост. На конференциях – одетую в деловом стиле. Однажды даже видел ее на торжественном вечере в отлично скроенном брючном костюме. Он понимал почему. Женщина прокладывала свой путь на мужском поприще. Она не хотела, чтобы в ней видели женщину.

Однако, будучи приглашенной на ужин с доктором Карлайлом Калленом, чье имя уважали в медицинском сообществе, она захотела нарядиться, чтобы произвести впечатление. Она была роковой женщиной из фильма в жанре нуар – в черном платье, облегающем изгибы тела. Длина ее платья была достаточно скромной, чтобы соответствовать всем приличиям, и меж тем демонстрировало ноги. Ее волосы были распущены и уложены волнами, обрамлявшими лицо и спадавшими по спине. На губах красная помада, но она не выглядела слишком броской. Нет, она выглядела по-своему опасной – сдержанной и уверенной в себе. Женщина, но никак не дамочка в беде.

Ее красные губы сложились в напряженную линию, карие глаза сияли ледяной ненавистью.

Эдвард прокашлялся.

– Не беспокойтесь. Я ухожу.

Он шагнул вперед, чтобы пройти мимо нее, но она не сдвинулась с места.

– Если я причиняю вам дискомфорт, уйду я. Это дом ваших родителей, в конце концов, – невозмутимо сказала она.

Эдвард обернулся посмотреть на нее и сделал шаг назад, чтобы не стоять слишком близко. В пространстве между ними было что-то непонятное – живой огонь и напряжение.

– Причиняете мне дискомфорт? Мне комфортно.

Это была наглая ложь. Конечно, ему было не по себе. Белла уже давно ясно дала ему понять, что она о нем думала. Каждый раз, когда ему приходилось видеться с ней несколько раз в год по профессиональным причинам, он попадал в водоворот из страшного чувства вины, дикого раздражения и негодования.

Белла, скорбящая вдова, могла ненавидеть его, сколько пожелает. Он понимал, что внезапная смерть любимого человека сказывается подобным образом. Не в первый раз члены семьи больного плохо принимали трагичную весть и винили во всем его. И не в последний. От людей не ждут рационального отношения к смерти. Тому, кто это не понимает, нечего делать в медицине.

Но, черт подери, Изабелла Свон-Блэк как врач должна быть благоразумна. Мало того, что у нее был доступ к результатам отчета, составленного после злополучной непредвиденной кончины Джейкоба Блэка, так к тому же у нее не было проблем с пониманием медицинской терминологии. Это была случайность. Непредвиденный поворот.

Любая операция, даже самая обычная, быстрая или простая имеет свой процент смертности. Нет никаких гарантий. На счету любого врача была смерть и не одна, и доктор Свон не исключение, так что да, его бесило, что она до сих пор смотрела на него как на последнюю мразь. Убийцу, которого никогда не настигнет правосудие.

Карлайл прокашлялся, прерывая их немой обмен сердитыми взглядами. Эдвард резко вдохнул. Он чуть не забыл, что его родители здесь. Карлайл улыбнулся Белле, вставая между ними.

– Прошу прощения, доктор Свон-Блэк. Я знал, что вы, наверняка знакомы с моим сыном, но был не в курсе ваших взаимоотношений. Даже не подумал упомянуть, что он тоже будет сегодня здесь.

Белла глубоко вдохнула, но ее ответная улыбка была искренней.

– Прошу, называйте меня Белла, пожалуйста. Никаких проблем, доктор Каллен. Я знала, что есть вероятность столкнуться с вашим сыном. Если бы меня это беспокоило, я бы так и сказала. – Она повернулась к Эдварду, и взгляд ее заметно похолодел, – по крайней мере, заметно для него. – Незачем уходить из-за меня, доктор Каллен.

Он уставился на нее.

Нет, конечно, она не отступится. Он прекрасно знал, что она его презирает, но она была амбициозна. Отказаться от возможности произвести впечатление на уважаемого и влиятельного доктора Карлайла Каллена лишь потому, что Эдвард – их сын, означало проиграть Эдварду.

А еще он невольно прочел по выражению ее лица, что она, вероятно, считала, что будь Эдвард хоть немного порядочным человеком, он бы ушел. Придумал бы причину, взял бы вину за неловкую ситуацию на себя, а не взваливал ее на Беллу и убрался бы отсюда.

Вопреки голосу разума в нем пробудился состязательный дух в ответ на невысказанный вызов. К черту все это. Он не сделал ничего плохого – ни пять лет назад, ни сейчас в доме своих родителей.
Она не уходила, потому что это был отличный шанс украсить свое резюме. Для него – то же самое. Он выпрямился.

– Что ж, раз для вас это не проблема… – он жестом пригласил ее в дом.

Эсми и Карлайл переглянулись, но вошли внутрь, приступив к обязанностям хозяев дома. Они переместились в гостиную за напитками, а затем в столовую к ужину.

Нужно отдать Белле должное, она не отвергла предложение Эсми, даже когда та упомянула, что Эдвард тоже примет участие. Она внимательно слушала и задавала вопросы не только о роли Эдварда, но и о самой программе. Что касается самого Эдварда, она не смотрела на него, но и не игнорировала. В какой-то момент она попросила его передать ей салат, когда он наполнял свою тарелку. Она задала ему несколько вежливых вопросов о том, какую работу он уже проделал для фонда его матери.

– Она брала меня с собой на неделю, когда только начала, – сказал Эдвард.

– Несколько учебных дней, пропущенных ради практического опыта, в моем понимании не считаются напрасно потраченным временем, – ответила Эсми.

Белла улыбнулась.

– Моя мать больше предпочитала дни психического здоровья, но это совсем другое.

Если Белла и чувствовала себя некомфортно в его присутствии, она не подавала виду. Его родители то и дело переводили взгляд с одного на другого, и Эдвард изо всех сил старался скрыть любые внешние проявления собственного напряжения.

Сказать по правде, мысль о том, чтобы провести с Беллой большую часть грядущих трех-четырех месяцев, походила на ад. Он практически мог ощутить исходящий от нее холод.

Но, быть может, он преувеличивает. Она никогда не скрывала своего презрения, когда они вдруг встречались взглядами, но никак не проявляла свою ненависть открыто. Она не говорила гадостей о нем их коллегам и пациентам.

Она была, как выразился его отец, профессиональна. Он тоже может. Ему же не двенадцать лет. Ничего страшного, если он не нравится симпатичной девушке.

По крайней мере, так он себя убеждал, когда они покончили с десертом, и Белла подтвердила свою заинтересованность.

– Для меня огромная честь, что вы подумали обо мне. Это стоящее дело, и другие упомянутые вами участники кажутся потрясающими людьми. Будет прекрасно поработать с ними.

Но, заметил Эдвард, не с ним.

– Думаю, мой руководитель знаком с вашей программой? – спросила Белла.

Эсми кивнула.

– Конечно. Его сын разбирается с моими налогами.

Белла кивнула с улыбкой.

– Значит, никаких проблем. Я поговорю с ним в понедельник, и мы все утрясем. Коль он не будет против моего отсутствия в больнице на протяжении нескольких месяцев ради столь важного для больницы мероприятия, то я в деле.

– Замечательно. Рада это слышать.

Эдвард прижал язык к небу и ничего не сказал.

Через несколько минут Белла уже прощалась со всеми. В последний момент Эдвард протиснулся мимо отца и вышел за дверь вслед за ней.

– Я провожу вас до машины, – сказал он.

Это наконец вызвало у нее реакцию, хоть и незначительную. Она слегка замедлила шаг и удивленно округлила глаза. Но продолжила идти, а он шел рядом.

– Знаешь, – Эдвард понизил голос, чтобы его родители не услышали, – моя мать снова предложит тебе эту должность в следующем году, и тогда, без сомнений, уже она будет всем заправлять. Если время будет для тебя неудобное…

– Я ценю твою заботу, – произнесла она отрывистым тоном, говорящим, что ни черта она ее не ценит. – Время самое подходящее. – Она разблокировала машину ключом.

Эдвард подоспел первым и открыл для нее дверь. О чем сразу же пожалел. Конечно, она не захочет, чтобы он прикасался к ее вещам. Она замерла на мгновение, будто ждала, что машина развалится от его прикосновения.

Конечно, этого не произошло, и Белла, вся из себя спокойная и собранная, села в машину.

Не понимая, что делать со всей этой ситуацией и сумасшедшей женщиной, Эдвард решил положиться на свои манеры.

– Для меня будет большой честью поработать с тобой. Честно, – сказал он.

Она посмотрела на него с мгновение с непроницаемым выражением лица.

– Знаешь, не могу ответить тебе тем же. Доброй ночи, доктор Смерть.

На этом она захлопнула дверь, включила зажигание и выехала со двора, оставив его смотреть ей вслед.

ФОРУМ

---

Перевод: RebelQueen
Редактура: Sensuous

Огонек разгорается =) Удастся ли им (главным образом Белле) взять себя в руки и нормально работать вместе? Ждем вас на форуме

Предыдущая глава