Эдварду потребовалось много времени, чтобы осознать, почему так невероятен открывшийся перед ним вид. С тех самых пор, как он впервые ее увидел, у него всегда прехватывало от нее дыхание. На этот раз все было иначе. Было что-то по-хорошему странное в том, что происходило сейчас.

Спустя несколько месяцев тщетных попыток, им с Беллой наконец удалось выкроить четыре выходных подряд. Он отвез ее в одно из своих любимых мест – домик его родителей. Лучше обстановки и не придумаешь. Эдвард проснулся один в огромной хозяйской спальне, но любовь своей жизни он обнаружил на частном причале. Она сидела на краю, болтая ногами в воде, ее длинные волосы выбились из небрежного пучка и струились по спине. Она просто сидела, сложив руки на коленях, любуясь видом и глубоко дыша.

Вид у нее был умиротворенный. В том-то все и дело. Белла бывала разной, но никогда умиротворенной.

Скинув кроссовки, Эдвард, бесшумно ступая, прошел по причалу. Он не хотел тревожить эту прекрасную картину в последний момент.

Но потом…

Он плюхнулся на причал рядом с ней одним быстрым движением.

– Доброе утро, любимая.

Вскрикнув, она подпрыгнула на месте. Эдвард пытался скрыть улыбку за притворно невинным выражением лица. Поджав губы и нахмурившись, она ударила его в грудь.

– Какого черта, Эдвард? Я так и помереть могла.

Он наклонился над краем причала, глядя в воду там, где они болтали ногами. Вновь посмотрев на нее, он вскинул бровь. Вид у нее был смущенный. Придав лицу серьезный вид, он произнес:

– Я проснулся один.

Выражение ее лица поникло, и она опустила голову.

– О нет. Я не подумала о том, как это будет выглядеть. Я проснулась и не хотела тебя беспокоить. Я не хотела…

– Белла. – Эдвард приобнял ее за талию и крепко прижал к себе. – Я прикалываюсь.

Она шумно выдохнула.

– Ублюдок. – Обняв его, она опустила голову ему на плечо и расслабилась. Свободной рукой она взяла его за руку. – Хочешь позавтракать? Черт. Мы ничего вчера не купили. Мы должны были закупиться, когда приедем в город. Таков был план, помнишь?

Он хмыкнул и прижался губами к ее уху.

– Мне понравился план Б. – Он обвел языком ее ушную раковину, и она, содрогнувшись, потянулась за поцелуем.

Да. План Б оказался гораздо предпочтительнее похода за продуктами.

Белла со вздохом разорвала их поцелуй и прижалась к его щеке.

– Тогда в ресторан пойдем? – нахмурилась она. – Ближайший в нескольких милях отсюда. – Затем ее лицо вновь просияло. – Может, ты пока отдохнешь, а я съезжу и куплю нам что-нибудь?

Он вздохнул, хотя, по совсем другим, нежели она, причинам, ожидал этого. Он достаточно хорошо ее знал, чтобы понимать, как работает ее голова. Когда она пугалась, что допустила оплошность в отношениях, как, например, оставила его просыпаться в одиночку в их первый совместный отпуск, она начинала размышлять, какими должны быть следующие шаги. Он проснулся один, следующим шагом был завтрак. Она хотела вернуться на заданную траекторию.

– Ш-ш-ш, – Эдвард прижал ее крепче. – Я прервал твой миг уединения.

– Я ничего не делала.

– Я знаю. Было странно видеть тебя спокойной. Не думаю, что хоть раз видел тебя в таком умиротворении.

Она помолчала.

– Я бывала спокойной. Мне нравится умиротворение.

Он уткнулся в ее волосы.

– Тогда почему ты никогда не бываешь спокойной при мне?

Настала долгая пауза. Она тоже хорошо его знала, знала, когда не стоит от него отмахиваться.

– Честно? – тихо спросила она.

– Желательно.

Снова пауза.

– Я боюсь. – Она фыркнула и посмеялась над собой. – Господи. Столько лет я жаждала, чтобы ты отстал от меня и свалил к черту. А теперь ужасно боюсь, что сделаю что-то не так, и ты, правда, это сделаешь.

– Бойся своих желаний? – поддразнил он, хотя знал, что она не шутит.

Она повернулась посмотреть на него, и в чертах ее лица отражалась беззащитность. Поднеся ладонь к его щеке, она коснулась его лица.

– Ты очень важен для меня, Эдвард Каллен. Не знаю, как ты это сделал, но это так. Такое ощущение, будто меня без предупреждения отправили делать работу, о которой я ничего не знаю, не дав даже времени подготовиться. Мне потребовалось двенадцать лет, чтобы стать хорошим хирургом. Сколько же времени уйдет, чтобы понять все это, чувствовать себя также комфортно, как я сейчас чувствую себя со скальпелем в руках?

Он улыбнулся, беря ее руки в свои и переплетя их пальцы.

– Ну, если не брать во внимание это сравнение прекрасной любви с работой…

– Я люблю свою работу.

– В том и суть. – Он поцеловал ее в кончик носа. – Ты осознаешь, что разрушила мою жизнь, мои тщательно выстроенные планы в той же мере, что я разрушил твои, да? Когда я был маленьким и размышлял о будущем, я всегда представлял, что любовь моей жизни будет без ума от меня. Или хотя бы не будет так часто называть меня мудаком.

– Ну, если ты перестанешь вести себя как мудак…

– О том я и говорю. Если бы я не был мудаком, это был бы не я. А если бы ты не была… – Он усмехнулся, глядя на ее многозначительное выражение лица. – Если бы ты не была милейшим, несокрушимо позитивным и приветливым человеком, это была бы не ты. И мы бы не были созданы друг для друга. Если ты ничему не веришь, поверь в это. – Он сжал ее ладони, глядя ей в глаза. – Будь спокойна со мной.

– И мир не изменится в одно мгновенье? – спросила она, шутя лишь отчасти.

– Не-а. Просто расслабься. – Он сделал глубокий вдох. – Дыши со мной. Вдох и выдох.

Она снова и снова глубоко вдыхала и выдыхала через нос, и напряжение начало ее покидать, плечи расслабились. Тишина поглотила их обоих. Птицы щебетали. Ветер качал кроны деревьев. Вода с плеском билась о берег и причал.

Минуты шли, и он не смог сдержаться. У него был план. Не такой, конечно, но это его не остановило.

– Белла?

– Ммм? – Она целиком и полностью улетела мыслями вдаль. Эта женщина ничего не делала вполсилы.

– Белла, – снова позвал он.

На сей раз она повернулась посмотреть на него.

– Да?

– Ты выйдешь за меня?

Она ахнула, глядя на него округлившимися глазами. Слова застряли у нее в горле. Он наблюдал за ней, прикусив язык, чтобы не рассмеяться. Затем она нахмурилась и ударила его в плечо.

– Ну что ж ты за мудак!



– Десять минут. Спустя всего десять минут, как ты убедил меня, что я могу расслабиться в этих отношениях, ты уже хочешь их изменить.

Стоит отдать ему должное, Эдвард выждал две недели, прежде чем напомнить Белле, что он сделал ей предложение. Хотя нельзя сказать, что она об этом забыла. Он был ловким говнюком. Он разбудил Беллу этим утром, орудуя своим языком между ее ног, после чего прижался к ней сзади, гладя по волосам, как ей нравилось, пока она не проснулась окончательно.

И только когда они сели завтракать его фирменными блинчиками, он будничным тоном поинтересовался:

– Было ли у тебя время обдумать вопрос замужества?

Он невозмутимо ей улыбнулся.

– С чего мне хотеть изменять наши отношения? Раз нам ни к чему юридические преимущества брака, это лишь символический жест. – Он подмигнул ей с веселой улыбкой. – Это символ того, что ничего не нужно менять.

Волна нежности слегка успокоила ее напряженные нервы. Потянувшись, она накрыла его ладонь своей. Она была раздражена, но не злилась.

– Хочешь, чтобы я поверила, что брак ничего не меняет?

– Меняет оплату налогов. Кроме этого, что еще должно измениться? Мы и так проводим вместе каждую свободную минуту. Я целиком и полностью привязан к тебе. Церемония не сделает мои чувства к тебе еще серьезнее.

– Тогда в чем вопрос?

Он поджал губы и пожал плечами, его улыбка стала тоскливой.

– Мне нравится мысль, что я смогу называть тебя своей женой. Да и хвастаться успешной, талантливой, прекрасной женой лучше, чем подружкой. Может быть, это детское, незрелое желание, но я всегда думал, что буду женат. К тому же, будет забавно, если в хирургическом сообществе будут маячить три доктора Каллен.

Белла хмыкнула, борясь с нелепой улыбкой, которую он у нее вызывал.

– С чего ты решил, что я возьму твою фамилию?

Он вскинул бровь, и Белла поморщилась.

– Джейкоб заставлял меня взять его фамилию. Мне был всего двадцать один год, я поддалась.

Эдвард сощурился.

– Он давил на тебя?

– Он был святым не больше, чем ты или я. Лишь то, что мы не были влюблены, не означало, что он не хотел традиционного брака. Верности и его фамилии. – Она поджала губы, осторожно наблюдая за Эдвардом. – Это одна из тех вещей, которая изменилась после брака. У него выросло необъятное чувство собственничества.

Эдвард настороженно кивнул. Ему было прекрасно известно о чувстве собственничества Джейкоба.

Но этот мужик был мертв, не сложно было теперь совладать с гневом. Он расплылся в улыбке.

– Тогда давай компромисс. Выходи за меня, и я не стану просить тебя сменить фамилию.

Белла уставилась на него. Затем улыбнулась. Протянув руку, она погладила его по щеке костяшками пальцев.

– Эдвард, – сказала она трепетно. – Нет.

~Лето~

Эдвард не обращал внимания на постоянные отказы Беллы. Несмотря на ее ответное раздражение, он знал, что она не возражала, что он спрашивает. Странным она была созданием. Переживала, что не знает правил отношений, боялась спугнуть его одним неверным поступком, но не боялась, что он уйдет от нее, если она не выйдет за него замуж.

Он, разумеется, не хотел, чтобы она ощущала давление с его стороны. Предложение не должно звучать как ультиматум. Он не без оснований был уверен, что, в конце концов, он услышит ее «да». Такова уж была Белла. Она ни разу не просила его прекратить спрашивать, ни разу всерьез не подавляла его желание сделать предложение. Она просто была пока не готова сказать да.

– Знаешь, чем дольше ты ждешь, тем больше у меня времени спланировать нечто вопиющее, – дразнил он.

Она кивнула, не отрываясь от медицинской карты, которую читала.

– Не волнуйся, милый. Мне несложно отказать тебе при любых свидетелях. Как много их будет – тебе решать.

– А что если я сделаю тебе предложение в присутствии моей матери?

Белла опустила карту и уставилась на него.

– Ты этого не сделаешь.

Он дал ей понервничать с минуту, прежде чем улыбнулся.

– Конечно, не сделаю. – У Эсми с Беллой были не самые простые отношения. Его мать не понимала развития их отношений. И это была его вина. Ему не следовало говорить родителям, что Белла его ненавидит. А Белле не стоило говорить Эсми, что ее ненаглядный мальчик был той еще занозой в заднице.

– Хорошо, компромисс, – сказал он.

Она закатила глаза в ответ, но все же выжидательно на него посмотрела.

– Ты не обязана выходить за меня…

– Как великодушно с твоей стороны.

– Но знаешь, что я заметил? У нас с тобой договора аренды заканчиваются с разницей месяца в три.

Она склонила голову на бок.

– Ты хочешь съехаться?

Его бесконечно забавляло, сколько потрясения было в ее голосе.

– Я сделал тебе предложение уже, наверное, сорок тысяч раз. Ты думаешь, я хочу, чтобы мы жили раздельно?

– Сорок тысяч, да?

– Ну, может, немного преувеличил.

– Нет. Я думаю, к этому числу и стоит стремиться. Не могу допустить, чтобы мой мужчина был обманщиком. Значит, сорок тысяч отказов.

Он открыл было рот, чтобы возразить, но лишь вздохнул.

- Даже пытаться не буду. Как насчет съехаться?

Потянувшись, она обхватила его лицо ладонями и притянула для поцелуя.

– На это я могу согласиться.

Его брови взметнулись вверх от удивления.

– Правда? Да? Вот так просто?

- Хочешь докопаться?

– Нет. Нет. Неа. – Он повалил ее на диван и прильнул в поцелуе. – Сочту это за согласие.

~Осень~

Они были вместе почти два года. Все работавшие с Эдвардом медсестры знали ее, поэтому в их звонке не было ничего удивительного. Операция пошла не по плану. Жизнь молодого парня висела на волоске. Эдвард провел на ногах почти тридцать шесть часов.

Она ждала его, когда он наконец выполз из операционной. Его пациент выжил, и проживет еще много лет. Эдвард продолжал раздавать указания заплетающимся языком, бормоча под нос, что ему нужно вздремнуть минут двадцать, и он сможет снова пойти проверить пациента. Белла заверила его, что все будет хорошо, уводя его из больницы. Когда они, наконец, оказались на парковке, Эдвард обмяк, опершись на нее.

Это ничего. Белла была сильной. Она усадила его в машину и, как могла, не давала ему заснуть по дороге домой. На месте она помогла ему вылезти из машины, позволив снова опереться на нее, и повела в их спальню.

– Он сможет ходить, – пробормотал Эдвард уже, наверное, в двадцатый раз.

– Хвастуны никому не нравятся, Эдвард, – подколола она, усаживая его на край кровати, и принялась расстегивать его рубашку. – Ты отлично справился, милый. Отлично. Я тобой горжусь. – Она расстегнула его штаны.

Он простонал.

– Я слишком устал для этого.

Белла фыркнула.

– Я пытаюсь уложить тебя в постель, жеребец.

– Я об этом и говорю. Я не смогу… – он махнул рукой вверх.

– Ляг, Эдвард. – Она легко толкнула его в грудь.

– Ложись со мной.

Было два часа дня, но она все равно легла рядом, поглаживая его по волосам.

– Ты и правда гениален, – прошептала она. – Что ты сделал ради этого человека? Это было прекрасно. Я, правда, тобой горжусь.

Он едва мог держать глаза открытыми, но коснулся пальцем ее подбородка, изучая ее лицо.

– Мне нравится, – невнятно пробормотал он, – что я заставил тебя мной гордиться. Сразу два достижения за день. Спас пациента и произвел впечатление на одного из лучших нейрохирургов мира.

Белла хмыкнула и несколько раз поцеловала его в волосы.

– Ты всегда производил на меня впечатление. Ты это знаешь. Помнишь? Как я хотела быть о тебе дурного мнения, но черт побери. Каждый раз, когда я слышала твои выступления, видела, что ты делаешь, я была в изумлении. – Она взяла его руки в свои и поцеловала каждый палец. – Эти руки творят невероятные вещи. – Она поцеловала его. – А ты невероятный человек.

Его глаза заблестели от переполнявших его эмоций, а дыхание перехватило. Как и у нее. Это был один из тех моментов, которые ей никогда не удавалось объяснить. Ее чувства к нему поглощали ее. Обжигали и успокаивали.

Она вздохнула и усмехнулась про себя, когда он наконец закрыл глаза. Она никогда не хотела выделять на это время, на любовь. Она никогда не хотела желать его. Но большую часть своей жизни она любила его против своей воли.

Как она и предполагала, любовь отвлекала. Вот она, ничем не занята посреди дня. Белла хотела свободу выбрать жизнь трудоголика. А любовь – это сплошной компромисс. Она по-прежнему была трудоголиком, но могла время от времени брать выходной и быть со своим мужчиной.

От этой мысли она ощутила трепет. Это ее мужчина.

Внезапно ее посетила идея, и ей пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться.

Жизнь – просто невероятно безумная штука.



Эдвард медленно проснулся и сразу понял, что проспал он долго. Вкус во рту и мысли в голове были тяжелыми. Он был сбит с толку, пытаясь вспомнить, где он и почему так долго спал.

И что, черт возьми, у него с ногами?

Он пошевелил ногами и открыл глаза. В смятении он обнаружил, что в комнате темно. Люди обычно просыпаются при дневном свете, так ведь?

Еще раз пошевелив ногами, он сел. Белла хитро ему улыбнулась.

– Вставай, ленивая жопка. Весь день провалялся. – Она встала на колени на краю кровати и посмотрела на него. – И на что ты мне такой сдался?

– Ни на что, – он коснулся ее руки, упершейся ему в бедро. – Который сейчас час?

– Чуть больше часа ночи.

Он удивленно вскинул брови.

– Почти одиннадцать часов?

– Тебе нужно было выспаться. У нас бенефис через пару дней, помнишь? Мне нужно, чтобы ты изумительно выглядел в роли моей пассии.

– А, понятно, – он сжал ее пальцы. Ответив на его немую просьбу, она легла рядом и подперла голову рукой. Он убрал прядь волос с ее лица.

– Ты поэтому не спишь? И так слишком красива для этого мира?

Ее щеки залил румянец, хоть она и закатила глаза.

– Ловко, Каллен, но ты знаешь, что твои фразочки на меня не действуют.

Он обхватил ее затылок ладонью

– Врушка. – И притянул к себе для поцелуя.

Она промычала ему в губы, замерев на пару секунд, прежде чем отстраниться, поморщившись.

– Дыхание у тебя не очень, – она похлопала его по животу. – Сходи прими душ или хотя бы почисть зубы. Я приготовлю тебе что-нибудь поесть.

– Ох ты и твоя страсть накормить меня.

Ее улыбка стала мягче.

– На сей раз у меня есть оправдание. Я разбудила тебя, потому что твой живот издавал чудовищные звуки. И знаю, что ты не ел ничего, кроме кофе и того дерьма, что вам приносили эти два дня. Тебе нужно поесть и попить.

– Да, доктор, – простонал Эдвард, садясь. Белла сразу потянулась к тумбочке, на которой стоял стакан воды и лежала пара таблеток. Аспирин, догадался он. Потому что она знала, что он проснется с головной болью.

Он взял у нее воду и чмокнул ее, не размыкая губ.

– Ты слишком добра ко мне, Белла.

Опустив голову, она улыбнулась одной из своих редких, смущенных улыбок, в ее глазах читалось обожание.

– Ну да. Я знаменита парой сомнительных решений, принятых в течение жизни, – она взъерошила его волосы. – Прими душ. Тебе станет лучше.

В этом она была права. Он смыл грязь бесчисленных часов, проведенных на ногах, расслабляя мышцы горячей водой. Он почистил зубы, а затем спустился вниз, где его ждал его любимый завтрак. Только тогда он понял, как сильно хотел есть, его желудок сводило от голода.

Поглотив порцию бекона и блинчиков с себя размером, он откинулся на спинку стула и потер живот.

– Белла, ты лучше всех.

– Значит, не жалеешь, что живешь со мной, а?

Вопрос показался Эдварду странным. Он с удивлением вскинул бровь.

– Я имела в виду, что иногда я уверена, что проснусь со скальпелем, вонзенным мне в живот, но риск того стоит.

– Рад, что ты так думаешь.

Было что-то странное в ее взгляде и дрожи в голосе. Ее кожа приобрела какой-то странный оттенок, но прежде чем он успел спросить, она встала.

– Пойдем, – она взяла его за руку и потянула за собой.

– Куда мы идем? – Он поплелся за ней как ребенок, доверчивый и полусонный.

– Недалеко.

Она привела его в гостиную, где он резко остановился.

– Что за чертовщина здесь творится?

Каждый сантиметр кофейного столика был заставлен кактусами. Эдвард шагнул вперед и присел на корточки перед ними, затем посмотрел на Беллу. Она усмехнулась, хотя вид у нее все равно был болезненный.

– Вот что случается, когда ты спишь вечность. Мне было скучно.

– И ты купила целый лес из кактусов?

– Ты спал целую вечность.

Он издал смешок и вновь посмотрел на стол, в том же потрясении. Он обвел их взглядом, один за другим. А потом у него перехватило дыхание.

В самом центре стола на самом виду стоял один кактус в горшочке. Тоненький кактус размером с палец. Безымянный палец.

А на нем кольцо. Толстое мужское кольцо с двумя блестящими камушками, черным и белым.

Его внимание отвлек шорох, и, посмотрев в сторону, он был шокирован второй раз за минувшие две секунды, увидев, что Белла стоит перед ним, опустившись на одно колено. Она взяла его за руку, сделала глубокий вдох, и спросила:

– Эдвард Каллен, ты выйдешь за меня?

Он замер, пытаясь понять, действительно ли это происходит. По нему пронеслась волна головокружительной радости, а губы растянулись в широкой улыбке. В горле застрял смешок.

Затем он сделала глубокий вдох, сглотнул и ответил:

– Нет.

У нее округлились глаза.

– Нет?

На этом он и впрямь рассмеялся, сжал ее крепче, пока она не успела отодвинуться, и заключил в объятья. Она уперлась руками ему в грудь, но он держал ее крепко, покрывая лицо поцелуями.

– Черта с два. Как ты смеешь?

– Это что, какая-то месть? – Белла сердито посмотрела на него, вновь попытавшись отодвинуться.

Обхватив ее руками, он усадил ее к себе на колени, держа достаточно крепко, чтобы она не смогла вырваться. Он поцеловал ее в кончик носа.

– Я не настолько мелочный. Но правда, как ты могла? Женщина, из нас двоих именно я безнадежный романтик. А в тебе вроде как совершенно нет романтизма, но все равно ты пытаешь украсть у меня этот важный момент.

– Ты ужасный человек, и я бы не вышла за тебя, даже если бы от этого зависела моя жизнь.

Она снова стала отстраняться, но он обхватил ее затылок ладонью и прижал ее к себе.

– Лгунья, – сказал он низким, хриплым голосом и набросился на ее губы.

Белла зарычала, упершись руками ему в плечи, будто хотела оттолкнуть его. Но не стала. Вместо этого она ответила на его поцелуй с той же страстью.

– Я люблю тебя, – выдохнул он. Опрокинув ее на диван, он навис над ней и поцеловал снова, на этот раз неторопливо и основательно. – Ты единственная женщина, которую я любил и буду любить до конца моих дней.

– Ненавижу тебя, – вопреки своим словам, Белла запустила пальцы в его волосы, притягивая его лицо обратно.

– Лгунья. – Он поцеловал ее снова, водя ладонями вдоль ее тела. Чувство глубокой радости пронзило все его нутро до костей.

Она была готова сказать ему «да».



Белле нравилось держать Эдварда за руку. И это желание, ощущать контакт с ним, даже когда они просто шли рядом, стало для нее странным откровением. Пока они шли, она гладила подушечкой большого пальца его безымянный палец.

Все три месяца, минувшие с тех пор, как она сделала ему предложение, он носил ее кольцо. И все же настоял, что его ответ – отрицательный. Когда она отметила, что кольцо надевают при согласии, он улыбнулся, поцеловал ее и снова сказал «нет», но все равно надел кольцо на палец. И носил его, снимая только перед операциями.

Им навстречу шел ребенок, явно не смотревший по сторонам. Это заставило Беллу расцепить их руки, чтобы обойти его. Вздохнув, она посмотрела вслед удаляющемуся ребенку, потирая шею.

– Понимаешь, о чем я? Рождественский шопинг в торговых центрах опасен. Поедем домой, включим фильм и прошерстим Амазон.

Эдвард притянул ее обратно к себе, на сей раз ближе, обхватив за талию.

– Так и получается, когда тянешь до последнего. Три дня до рождества, а значит, ни один заказ не доставят вовремя.

– А что, работать кучу смен без выходных, теперь называется «тянуть до последнего»? Я хотела, чтобы мои пациенты выписались до праздников. К тому же, все не так. У меня есть карта привилегий. Если закажем все до пяти – привезут вовремя.

– Но так же веселее.

– У нас с тобой очень разное представление о веселье, – фыркнула она.

Эдвард лишь усмехнулся, ведя ее за собой.

Когда они прошли половину торгового центра, Эдвард остановился у небольшого киоска. Белла с недоумением наблюдала за ним, размышляя, кому он вообще это покупает. В киоске продавали самодельные наклейки для машин. Она не могла припомнить ни одного человека, которому это могло бы понравиться. Хотя, конечно, она не очень хорошо знала его брата и сестру.

Из динамиков раздался треск, и нескончаемые рождественские песни замолкли посреди своего развеселого припева. Затем музыка заиграла снова почти сразу, но звучала уже не та рождественская песня.

Внимание Беллы снова привлекла суета неподалеку. Они, как она вдруг поняла, были в самом сердце торгового центра, в просторном центральном зале. Неподалеку была оборудована деревня Санты, но она сейчас была пуста, лишь табличка висела рядом, сообщая, что Санта вернется вечером.

Напротив огороженной деревни под играющую музыку танцевала женщина. Она была полностью погружена в нее, двигаясь ритмично и плавно. Толпа припозднившихся покупателей расступалась, чтобы дать ей пространство, кто-то смотрел с изумлением, кто-то с раздражением.

Из толпы вышла еще одна женщина и стала танцевать рядом с первой. Затем присоединился мужчина. Затем и еще одна женщина.

– Ух ты. – Белла поняла, что это какой-то флешмоб, когда один за другим посетители входили из толпы и присоединялись к танцующим. Их движения были слишком хорошо поставлены для спонтанного танца. Все вокруг останавливались посмотреть. – Эдвард, посмотри на это. – Белла взяла его за руку и потащила к толпе прочь от киоска.

С минуту они наблюдали за толпой. А затем к огромному потрясению Беллы, Эдвард отпустил ее руку и метнулся вперед. К еще большему ее потрясению, толпа расступилась, позволив Эдварду встать в самом центре.

Белла вдруг осознала, что за песня теперь раздавалась из динамиков. «Жениться на тебе» Бруно Марса. Она накрыла рот ладонью.

Конечно же, раз уж Эдвард Каллен был хорош во всем за что брался, он танцевал грациозно и умело, точно попадая в ритм. Когда он, черт возьми, нашел время отрепетировать? Он работал не меньше нее.

Сердце Беллы бешено колотилось в груди, стуча о грудную клетку. В животе порхали бабочки. Толпа начала свистеть и улюлюкать, прекрасно понимая, что в канун рождества в сопровождении флешмоба эта песня могла играть только по одной причине. Оглядевшись, Белла заметила Сантьяго, друга Эдварда, снимавшего все на камеру.

И конечно, когда песня доиграла, танцоры расступились. Эдвард вышел вперед и взял ее за руку. Она в ступоре прошла за ним в самый центр толпы. Его плечи быстро вздымались, дыхание сбилось, щеки раскраснелись, но улыбка на лице была ослепительна, когда он опустился перед ней на одно колено. В руке он, конечно, держал коробочку с кольцом.

Белла рассмеялась. Это был заливистый смех от странной смеси счастья, обожания и негодования. Этот мужчина. Этот невозможный мужчина.

– Ты выйдешь за меня, Белла?

Толпа сотишила тупой вопль в напряженном ожидании ее ответа.

Белла хихикнула, лишь на секунду подумав о том, чтобы снова отказать ему в отместку за его отказы на протяжении последних месяцев.

Но нет. Она, никогда не любившая публичного проявления чувств, была так очарована, что не смогла бы отказаться, даже если бы попыталась. И, честно говоря, не хотела.

– Да, – ответила она.

Толпа сошла с ума. Эдвард встал, расплывшись в широкой улыбке. Когда он надел кольцо ей на палец, она снова рассмеялась. А затем обхватила его лицо ладонями и поцеловала у всех на глазах, слишком погруженная в неизбежность любви к этому прекрасному человеку, чтобы думать о том, не выглядит ли она глупо.

– Да, – снова прошептала она ему на ухо, обняв за шею.

Когда-то давно она сокрушалась оттого, что он постоянно где-то рядом, засел в ее сердце и мыслях, тогда как ей этого не хотелось. Придерживаясь своих привычек, своих планов, она прожила бы хорошую жизнь.

Но если подумать, она не могла не радоваться тому, что судьба приготовила для нее кое-что другое. Пусть Эдвард и бывал невыносим, он был идеален для нее. Вызов, загадка и сильнейшая любовь в ее жизни.

– Мы будем жить долго и счастливо, – сказала она, прижавшись губами к его губам. Поцеловав его, она рассмеялась. Что это? Она и предположить не могла, что их история так закончится.

– Это не конец, – сказал Эдвард, обнимая ее. – Детка, мы только начинаем.