ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ГЛАВЕ ПРИСВОЕН РЕЙТИНГ «Т» ЗА НАСИЛИЕ

Укус сам по себе не был таким болезненным, как я думала. Его зубы были такими острыми, что прошли через мою кожу, как сквозь масло. То, что я почувствовала потом, было таким странным, таким удивительно другим, что я не смогу это описать. Когда он прикоснулся губами к моему горлу и начал пить меня, я почувствовала себя связанной с ним так, как никогда прежде. Это было так, будто я стала частью его. Как будто я полностью и с абсолютной готовностью отдавала ему все то, кем я являлась. Моя жизнь, или скорее смерть, с этого момента была полностью в его руках.
Я почувствовала его язык на своей маленькой ранке; он пил меня так быстро, что у меня даже не было шанса почувствовать запах крови. Я начала чувствовать себя слабой, безжизненной. Должна признаться, крошечная часть меня боялась, что он не сможет остановиться.
Я чувствовала его борьбу. Я ощущала его, ощущала его сражение со всеми инстинктами. Спустя лишь несколько секунд он отпрянул от меня. Он зарычал от боли и расстройства. Его глаза закатились, когда он поднял вверх лицо в попытке восстановить хоть какой-нибудь контроль.
- Эдвард, - прошептала я.
Мой голос, казалось, помогал. Он посмотрел на меня вниз со страхом в своих диких глазах. Я подняла к нему ослабевшее запястье и очень тихим голосом сказала:
- Поторопись.
Дрожа от боли и страха, он взял мою тонкую руку в свои сильные ладони и приласкал мои вены губами. В этот раз я уже могла видеть то, как он использовал свои зубы, чтобы скользнуть ими в мое запястье.
Он продолжал смотреть мне в глаза, пока пил. Даже несмотря на то, что он медленно высасывал из меня жизнь, даже несмотря на то, что из уголка его рта стекала капелька крови, грозя упасть на мое совершенно новое платье, он все еще был самым красивым существом, которое я когда-либо видела. И фактически в тот момент, когда его инстинкты столкнулись с его же человечностью, он выглядел еще более пленительным, чем когда-либо прежде.
Я никогда не видела его таким: таким погруженным в борьбу с самим собой, с такой силой пытающимся остаться спокойным. Его глаза начали меняться. Я видела, как это случилось. Они медленно перешли от того теплого оттенка, к которому я так привыкла, к яркому цвету бургунди, который я видела лишь пару раз в своей жизни.
Когда его зубы оставили мою кожу, я потянулась вверх другой рукой, чтобы вытереть маленькую капельку моей крови на его нижней губе. Моя рука так и не дотянулась до него, поскольку в этот самый момент началось горение.

Сначала я чувствовала себя так, будто кто-то содрал с меня кожу и щедро обсыпал солью. Боль была такая острая, такая интенсивная, что я потеряла весь контроль над своим телом. Моя спина выгнулась, против моей воли поднимая с кровати. С каждым ударом сердца выжигающее чувство распространялось все дальше. Я неоднократно говорила самой себе перед тем, как все это началось, что попытаюсь удержать себя от криков, лишь бы Эдвард не чувствовал себя слишком плохо. Это было обещание, которое я не смогла сдержать.
Я услышала громкие рыдания и ужасающие крики прежде, чем поняла, что они исходят от меня. Я едва обратила внимание, когда Эдвард укусил другое мое запястье. Однако я увидела выражение его лица, когда он притянул меня ближе к себе под покрывалом. Он боялся. А что еще хуже - его глаза были полны ненависти к самому себе.
Сквозь боль мне каким-то образом удалось прошептать ему:
- Я люблю тебя.
Его бесслезное рыдание разбило мне сердце.

Чувство, подобное тысяче колющих иголок, бегущих по моим венам, лишь ухудшалось с каждым часом. Я была так поглощена огнем внутри себя, что сбрасывала тяжелые стеганые одеяла, в которые Эдвард укутывал меня, чтобы удержать в тепле.
Начал падать снег. Дерево, под которым Эдвард поставил кровать, было достаточной защитой, чтобы сохранить нас сухими. Он продолжал пытаться вернуть меня назад под покрывало, почти бессвязно шепча мне о том, что я заболею. Я не смогла найти свой голос, когда захотела напомнить ему, что это уже не имело значения.
Мои босые ноги скрутились, пальцы на ногах указывали во всех направлениях. Это было так, будто одна сильнейшая судорога охватила мое тело с того самого момента, когда яд начал распространяться. С мучительно выгнутой спиной, я, сама того не замечая, сжала руки в кулаки, обхватив одеяло. Эдвард схватил мои ноги. Он пытался расслабить их. Но растираний, в каких угодно количествах, никогда не было бы достаточно, чтобы успокоить мои мышцы, пока продолжалось изменение, и он знал это.
Затем меня поразил новый приступ. Он испугал Эдварда еще больше. Он покрыл мое тело своим и прижал мое лицо к своей груди. Мое тело дрожало так сильно, что я прикусила язык.
Он тут же почувствовал кровь. Слегка отодвинув меня от своего тела, он нежно открыл мой рот пальцем. Я, совершенно себя не контролируя, укусила его твердую, как скала, кожу, но он даже не вздрогнул. Он скорее боялся, что я сломаю зубы.
Когда приступ прошел, я отбросила свое пропитанное потом лицо на подушки, абсолютно изнуренная. Он протер своим холодным пальцем мой кровоточащий язык, немного успокаивая его. Горло судорожно сжалось от напряженности в мышцах, лишая меня возможности сглотнуть. Эдвард каким-то образом заметил это и мягко потянул меня к краю кровати. Я закашлялась и выплюнула всю кровь, что накопилась во рту.
Смятение, страх и мучительная боль вызвали бесконечный поток слез, катящихся по моим щекам. Я рыдала так сильно, что все мое тело дрожало так, будто у меня начался новый приступ. Эдвард обхватил мое лицо руками и прижал свой лоб к моему.
- Все хорошо, любовь моя. Ты пройдешь через это. Все скоро закончится. Мне жаль, мне так жаль. Я очень люблю тебя, - с отчаянием наполнил мне его срывающийся голос.
Я не хотела ничего иного, кроме как прижать его к себе и прошептать успокаивающие слова, но все было так, будто мой разум отделили от тела. Я была словно заперта в коконе боли и не могла сделать ничего иного, кроме как извиваться от невыносимой муки.

Следующим утром голос вернулся, но я уже не имела никакого контроля над словами, вырывающимися из моего рта.
- Горит! Все горит! Заставь это остановиться! – вопила я, не переставая.
Эдвард провел большую часть утра, обсыпая горстями снега все мое тело. Я же могла чувствовать лишь жар, горящий, обжигающий жар. Снег дарил лишь секундное облегчение.
Эдвард понял это спустя несколько часов моих непрекращающихся криков. С решительным выражением на лице он с трудом стал вытаскивать меня из моего платья. Как только он избавился от моей и своей одежды, он поднял меня на руки и понес к ближайшей речке.
Вода была леденяще холодной, но не замерзшей. Он вошел прямо в нее, позволяя облегчающему холоду покрыть меня до самой шеи. Несмотря на то, что это никоим образом не облегчило боль, я почувствовала, что жар моего тела спадает. Мышцы расслабились от комфорта этого холода. Эдвард держал меня одной рукой, а другой обливал водой мое лицо и гладил волосы.
К тому времени, как солнце село, я чувствовала себя такой истощенной, что не могла даже поднять голову. Эдвард отнес мое обмякшее тело к нашей кровати. Он заботливо одел меня, ни на секунду не отводя взгляда от моего лица.
Как только мы были полностью одеты, он притянул меня к себе на кровати и обернул вокруг меня руки, создавая железную клетку, которая лишила меня возможности даже дрожать. Прижав губы к моему лбу, он тихо напевал мою колыбельную.

Вторым утром Эдварду пришлось сдерживать меня, потому что боль была такой невыносимой, что я начала от отчаяния выдергивать себе волосы. Я громила все вокруг, борясь с его руками и бессвязно крича.
Он держал мои запястья над головой одной рукой, а другой прижимал мою грудь к матрасу. Он пытался так, как только мог, помешать мне навредить себе, но мне каким-то образом удалось удариться головой о ствол дерева у спинки кровати. Должно быть, удар был достаточно сильным, потому что я прекратила крушить все кругом, несмотря на то, что боль росла в геометрической прогрессии.
Поняв, что я не собираюсь больше двигаться, Эдвард взял бутылку с водой из сумки, лежащей в ногах кровати, и мягко приподнял меня. Он дал мне сделать несколько маленьких глоточков, достаточных только для того, чтобы смочить губы.
Я чувствовала, как распространяется боль, а мои клетки буквально затвердевают. К последней ночи моего изменения я потеряла большинство своих двигательных функций. Я не могла сдвинуться, я едва могла дышать, а тот небольшой запас воздуха, который при этом получала, тратила на то, чтобы кричать. Это был первый раз в моей жизни, когда я хотела, чтобы все закончилось. Я посмотрела на Эдварда - глаза были единственной частью моего тела, которой я все еще могла управлять - и без слов попросила его убить меня, выпить досуха, покончить со мной.
Он не мог прочитать мои мысли, но мог понять мой взгляд. Он с силой прижал меня к себе и грубо поднял мое лицо так, чтобы наши глаза могли встретиться. Его голос срывался, когда он шептал:
- Ты преодолеешь это, Изабелла. Мы же так много прошли. Послушай меня! Я люблю тебя! Я нуждаюсь в тебе! Если ты умрешь, я найду способ последовать за тобой.
Мои глаза наполнились последними слезами, и они медленно пролились вниз по щекам. Он поцеловал соленые следы. Тогда я уже знала, что никогда больше не заплачу снова.

Я чувствовала, что мое изменение подходило к концу. Сквозь боль я заметила, что сердце начало замедляться с каждой проходящей секундой. Я едва сознавала, что солнце освещало мои последние человеческие секунды.
Эдвард, тело которого просто закоченело от напряжения, укачивал меня взад и вперед, когда мои крики превратились в бесслезные рыдания. Его наполненные мукой глаза смотрели прямо в мои. Только его красота, его совершенство и его запах не давали мне сойти с ума.
Он мог чувствовать мое сердце. Он знал, что все скоро закончится.
- Белла..., - прошептал он.
Одновременно произошли две вещи. Голова Эдварда вскинулась, его глаза расширились от страха, и один из сотовых телефонов, которые дал нам Карлайл, начал громко звонить.
Он встал одним быстрым движением, оставляя меня на кровати.
Все происходило так быстро, что я была поражена, что мои глаза были в состоянии увидеть все это. Огромная фигура бежала на молниеносной скорости по направлению ко мне. Эдвард побежал прямо на нее. Звук столкновения был оглушителен.
Эдвард вскочил на ноги, но незнакомец был быстрее. Когда я увидела лицо Эдварда, полное такого страха, что моя боль потускнела по сравнению со всем этим, я все поняла.
Я видела это лицо и это огромное тело прежде, сотни раз. Дикие, красные глаза. Грязные волосы. Он был вампиром из моих кошмаров, тот, кто в конце концов убьет нас обоих.
Рев Эдварда испугал меня. Он схватил незнакомца сзади и бросил его на землю, но сильный вампир быстро пришел в себя, поднял его за шею и отбросил в сторону.
Я слышала, как тело Эдварда ударилось о ствол дерева. Он был около меня снова в долю секунды, но не раньше, чем у другого вампира появился шанс поднять меня и укусить в живот.
Я почувствовала укус поверх всего, что уже испытывала. Он не был нежным, таким, каким был укус Эдварда. Его зубы разорвали мою плоть, вызывая боль еще большую, чем, я когда-либо думала, была возможна.
Я откинула голову назад и впервые за эти два дня прокричала пару связных слов:
- Эдвард, уходи!
Я хотела, чтобы он оставил меня и спасся сам. Я чувствовала, как свободно течет кровь, пропитывая платье и кровать подо мной. Я знала, что скоро все закончится.
Эдвард вероятно даже не услышал меня. Он уже боролся с большим вампиром, вцепившимся в меня. Вскоре он преуспел. Вампир выронил меня. Я отскочила от края кровати и упала лицом в заснеженную землю. Снег вокруг был запятнан моей кровью. Краснота быстро распространялась, слишком быстро.
Я видела, как они боролись передо мной. Громоподобные удары и звуки рассекаемого на молниеносной скорости воздуха наполнили пространство вокруг, в то время как эти двое мужчин разрывали друг друга на части. Я дрожала от страха и шока, неспособная ничего сделать.
Эдвард пытался изо всех сил, я могла видеть это в его глазах. Но он боролся с двумя монстрами: тем, что был перед ним, и тем, что прятался внутри него самого. Его глаза стали дикими от жажды, но они были наполнены любовью и страхом за мою жизнь. Другому вампиру было легко, он был не просто больше и сильнее, он боролся с Эдвардом, чтобы добраться до меня.
Независимо от того, сколько раз Эдвард отбрасывал его от меня, он всякий раз очередным прыжком возвращался назад и снова оказывался рядом. Эдвард не мог удержать его.
В конечном счете, красноглазый соперник осознал, что ему придется нейтрализовать Эдварда, чтобы добраться до меня. В следующий раз, когда Эдвард схватил его зубами, он сжал его шею и бросил вниз на землю.
Я попыталась закричать, предупредить его, когда зубы вампира, все еще покрытые моей кровью, разорвали оголенную грудь Эдварда.
Это происходило, мой кошмар становился явью прямо у меня на глазах, и не было ничего, что я могла сделать, чтобы остановить это.
Эдвард зарычал от боли и страха за меня. Он обернулся, чтобы посмотреть на меня, когда другой вампир сжал в кулак его раненую плоть.
«Я люблю тебя», - произнес Эдвард одними губами.
Я все еще неудержимо рыдала, беспомощно лежа на земле, когда произошло что-то невероятное. Я увидела вокруг себя свет, яркий свет, прибывающий отовсюду. Когда я посмотрела вниз, я поняла, что его источником была я. Я заметила, как маленький лучик солнца пробивается сквозь деревья и отражается от моей кожи. Мое изменение было почти завершено; мои мышцы уже были нечеловечно сильны. Лишь боль удерживала меня на земле.
Я не собиралась позволять этому вампиру лишать меня жизни с Эдвардом. Я не собиралась сидеть там и смотреть, как он уничтожает любовь всей моей жизни.
С мучительной болью, все еще присутствующей в моем теле, я поднялась. Решимость и любовь заставили меня ползти по направлению к двум вампирам. Как только я оказалась рядом на достаточном расстоянии, я встала. Боль возросла в миллион раз, тело отказывалось подчиняться, но каким-то образом мне удалось приблизиться к врагу сзади.
Глаза Эдварда расширились от удивления.
- Нет, Белла! – завопил он.
Зверь с красными глазами, стоящий передо мной, развернулся, явно пораженный моим присутствием.
Я бросилась на него, заставая врасплох, и мы оба полетели назад.
Что-то сильное подняло меня с него и отбросило в сторону. Мое тело было окончательно истощено, я даже не могла дышать.
Уголком глаза я увидела Карлайла и Эсми, загоняющих незваного гостя в угол. Эдвард лежал на расстоянии всего лишь нескольких футов от меня.
- Эдвард, - настойчиво прошептала я.
Он повернул свое лицо, чтобы посмотреть на меня, но я могла с уверенностью сказать, что ему все еще было очень больно двигаться.
- Я умираю, - пробормотала я.
Его глаза открылись. Он подполз ко мне, забыв о своей боли, и притянул меня к себе на колени.
- Все хорошо, любовь моя. Все почти закончилось. Отпускай, теперь ты в безопасности. Я буду здесь, когда ты вернешься.
А затем он подарил мне последний человеческий поцелуй.
Моя голова мягко откинулась в сторону. В течение тех нескольких секунд, которые потребовались моему сердцу, чтобы остановиться, я видела пару синих глаз, наблюдающих за нами у края леса. Я видела эти синие очи только один раз.
Если вы поверите, как поверила я, что глаза могут улыбаться, тогда уверяю вас - те глаза не улыбались. Они усмехались.