Глава 8. Милая Джейн

Песни переведены при активном содействии blue fox! Спасибо!

Драко до смерти надоело все время попадать впросак, будь то маггловская музыка, маггловские книги, или самые обычные ведьмы и колдуны. Те попросту не желали поступать так, как им положено! Например, Гермиона уже неделю не появлялась в «Вороне» и он голову себе сломал, пытаясь понять, почему. Это было мучительно: каждый раз, когда он думал о ней, приходилось заставлять себя прекращать это занятие. Он прочитал все ее книжки и успел смириться с тем, что они ему понравились, даже (особенно) счастливая книга.

Еще он все время слушал свой диск, и тот ему все еще не приелся. Гермиона снова оказалась права: последняя песня быстро стала самой любимой. Может, он ей в этом признается, если снова увидит. Что маловероятно. Похоже, ему придется найти новую ведьму, которая сбивала бы его с толку. Это было некстати: он проделал большую работу, упорядочивая Путаницу из-за Гермионы, и теперь все вопросы были расписаны по алфавиту и снабжены перекрестными ссылками.

Ко всему, наступил самый нелюбимый Драко праздник — «День Феникса». Хорошо еще, что он успел распорядиться, чтобы домовик прямо с утра уничтожил очередной номер «Ежедневного пророка», так что за завтраком ему не грозило явление самодовольной физиономии Гарри Поттера. Это была единственная хорошая новость.

Он отправился в гардеробную, чтобы выбрать, что надеть на вечеринку у Мэгги, и чем дальше, тем сильнее волновался. Раз приглашение было неформальным, он решил обновить только что купленные «джинсы» и к ним — яркую нижнюю рубашку. А сверху накинуть черную мантию, чтобы не было впечатления, что он вырядился нарочно. В четверть седьмого, с модным пятнадцатиминутным опозданием, он отправился камином в дом Мэгги.

В гостиной его тут же окружили кошки. Живые кошки, портреты кошек, статуэтки кошек — все не сводили с него зловеще мерцающих глаз. И было ужасно шумно. Бьянка говорила, что будут только свои, но, судя по шуму, народу собралось много. Прежде, чем он начал паниковать, появилась Мэгги.

— Драко! — воскликнула она, протягивая руки. Он замер, позволяя себя обнять. — Как я рада, что ты пришел! Мы как раз накрываем на стол. Садимся минут через пятнадцать, так что пока ты можешь со всеми пообщаться.

Она провела его на кухню, обставленную на деревенский лад, где кошек сменили другие домашние животные. На клетчатой скатерти стоял кувшин в форме петуха. Он впервые попал в дом, обставленный подобным образом, и догадался, что каждая вещица была любовно выбрана Мэгги, и та с ней никогда не расстанется. Странно, но он знал, что разбей он ужасного глиняного петуха, угрызения совести будут гораздо сильней, чем если бы он расколотил старинную фарфоровую вазу в Маноре.

Через окно он увидел гостей. Именно этого он и боялся: примерно двадцать человек бродили вокруг натянутого на заднем дворе навеса. Еще четверо толпились в тесной кухне, заканчивая последние приготовления. Бьянка заметила его и поздоровалась. Он вежливо кивнул. Ну и влип!

Он пожал руку мужу Мэгги — Сесилу, который, стоя перед подносом с пирожными, украшал их взбитыми сливками. Тот держался вполне дружелюбно, но был более серьезным и замкнутым, чем жена. Затем его представили двум ее сестрам — Терезе и Олимпии. Олимпия, похоже, была старшей: на это намекали седеющие волосы и иссохшие пальцы. Тереза выглядела моложе Мэгги. В остальном семейное сходство бросалось в глаза. Драко старался быть любезным, но все это ему не нравилось. Он к такому не привык. Сесил вновь занялся десертом, в то время как сестры Мэгги засыпали его вопросами о кафе.

— И что, много у вас посетителей? — поинтересовалась Олимпия после того, как он дал ей туманный ответ. Тереза опустила глаза и стала сосредоточенно нарезать яблоко, Бьянка укоризненно посмотрела на тетку, а Мэгги бросила умоляющий взгляд на Драко.

— Очень много, — ответил он. Это было преувеличение, но он чувствовал себя обязанным так сказать. Забавное чувство. Он опасался, что если так продолжится, он начнет нести полную чушь, но решил, что подумает об этом позже.

Олимпия поджала губы:

— Не скрою, я удивилась, когда сестра сказала мне, что наняла лишнего помощника. Учитывая размер ее прибыли, я рада, что у нее хватает денег, чтобы платить вам зарплату.

Она холодно улыбнулась Драко. Мэгги постаралась сделать вид, что ее здесь нет, но Бьянка отвлеклась от готовки и стала прислушиваться к разговору.

— Он не лишний, — вмешалась она с легким раздражением в голосе. Драко понял, что тему обсуждают не в первый раз. — Когда родится ребенок, я на время уйду, и кто-то должен взять на себя мои смены. Дела в кафе идут отлично.

— Вот как? У меня камень с плеч упал.

От Драко не укрылось, что Олимпия думает как раз наоборот. Мэгги похлопала его по плечу и проводила на двор.

— Прости, что моя старшая сестрица устроила тебе допрос, — начала она, как только за ними закрылась дверь. — Она считает, что я слишком стара для того, чтобы затевать новое дело, но если кто и стар, так это она сама.

Она, похоже, только сейчас сообразила, что сказала, и неловко рассмеялась.

— В смысле, никогда не поздно начать делать то, что нравится, — уточнила она.

— А чем она занимается?

— Она адвокат.

— Ей это нравится?

— Вроде бы да, но порой об этом трудно судить, — заявила Мэгги. — Пошли, представлю тебя остальным гостям.

Она потянула его в сторону навеса, но он уперся. Неужели Бьянка, приглашая на «просто ужин», обманула? Он был почти уверен, что она сделала это нарочно, чтобы испортить ему выходной и настроение. Все только и думали, как накинуться на Драко — и без всякой его вины!

Целиком погрузившись в жалость к себе, он еле-еле переставлял ноги. Мэгги то и дело останавливалась, чтобы он мог ее нагнать. Он пошел еще медленнее. Когда до гостей оставалось с десяток футов, она остановилась.

— В чем дело?

— Ни в чем.

— Не похоже. Ты что, боишься знакомиться с новыми людьми?

Он презрительно рассмеялся, словно в жизни не слыхал ничего смешнее. Нельзя сказать, чтобы получилось убедительно.

— Кажется, кое с кем ты уже знаком.

Все хуже и хуже!

— И знаешь, кто пришел?

Он потряс головой.

— Гермиона!

Гвоздь, это гроб. Гроб, это гвоздь.

— Она же вроде как с Гарри Поттером празднует? — бестактно осведомился он.

Мэгги с любопытством посмотрела на него. Вероятно, потому, что только Драко произносил «Гарри Поттер» так, будто выплевывал раскаленные угли.

— С ее слов я поняла, что Гарри не любит отмечать День Феникса. Она говорит, что в этом году он уехал вместе со всей семьей, и никому не сказал, куда. Наверно, тяжелые воспоминания.

— Наверняка! Нам повезло, у нас-то девять лет назад выдался отличный денек. А то пришлось бы, вместо того, чтобы обрушивать на Поттера потоки сочувствия и сожалений, вспоминать собственные неприятности, — выпалил он, уткнувшись глазами в землю. Мэгги замолчала.

Драко решил, что самое время перестать дуться, высказать всю правду, вернуться домой и отметить День Феникса так, как он привык. А потом его, вероятно, уволят.

— По-моему, ясно как дважды два, что мне здесь не место. То, что меня вообще пригласили, доказывает, что вы ничего обо мне не знаете. Я вам не доблестный гриффиндорский рыцарь! Я после битвы оплакивал Пожирателей Смерти! Надо объяснять, почему я всегда ношу длинные рукава? На Светлой стороне погибло немало колдунов, но об их гибели, по крайней мере, жалеют, — отчаянно продолжал он. — На то, что я потерял лучшего друга и большую часть родни, всем плевать. И это не значит, что я мечтал о победе Повелителя. Я просто хотел, чтобы все кончилось. Извините, что так получилось. Лучше бы мне не приходить.

Он почувствовал облегчение. От гнева больше пользы, чем от большинства чувств, и гораздо меньше неловкости.

Но Мэгги не рассердилась.

— Может, пойдем в дом и договорим там? Мы на газоне.

Так оно и было. Но Драко был не в настроении изливать душу в комнате, кишащей кошками.

— Да нет, я уже все сказал. Приятно провести время.

Он повернулся, чтобы уйти.

— Драко Малфой!

Она перешла на суровый материнский тон, и он замер. Она подошла слишком близко, так, что ему стало неуютно, но что-то в выражении ее глаз подсказывало, что лучше остаться на месте.

— Сколько можно сдаваться! — продолжила она негромко. — Если думаешь, я не знаю, кто ты такой, ты здорово меня недооцениваешь. Я специально предупредила всех, кто тебя знает, чтобы вели себя прилично и дали тебе шанс, но ты им этого шанса давать не собираешься. Если уйдешь отсюда, ни с кем не поговорив, в кафе можешь больше не приходить.

На него подействовала не ее угроза. Совсем наоборот. Мэгги не умела врать, и он видел, что она блефует. Блейз тоже заявил, что не желает его больше видеть, но не смог продержаться и двух недель. Ну да, все думают, что сыты Малфоями по горло. А потом оказывается, что они жить без них не могут!

Но если Мэгги блефовала, значит, она вовсе не собиралась от него избавляться. Наоборот, она обошла всех гостей и заранее показала, что она на его стороне. Несмотря на то, что уже при первом взгляде в толпе обнаружился Невилл Лонгботтом.

Он усмехнулся, испытывая злобную радость: вот кому не повезло! От рождения считался ходячим магическим бедствием, только что не сквибом, и что бы ни делал, ему все выходило боком, пока сегодня не отправился в гости, рассчитывая немного передохнуть, выпить вина и порадоваться празднику. И тут является хозяйка и требует, чтобы он был полюбезнее с Драко Малфоем. Куда уж хуже!

— Ты чего улыбаешься? — осведомилась она. — Что тут смешного?

— Невилл Лонгботтом, когда его попросили быть со мной полюбезнее, он что сказал?

Она сжала губы.

— Обещал постараться, если ты постараешься.

Драко понимал, что сказано было кое-что еще, но решил не углубляться в тему, потому что у Мэгги все еще был раздраженный вид.

— Так мы друзья? — спросил он без всякой связи с предыдущим разговором. Ему требовалось убедиться.

— Я пытаюсь быть твоим другом. А ты? Ты мне друг?

Он осторожно кивнул.

— Тогда покажи, что хоть немного мне доверяешь. Я тебя пригласила, и если кому-то это не нравится, пусть разбираются со мной. Я им скажу, куда засунуть свои претензии, — сказала она, вздернув подбородок.

То, что она сказала, было довольно забавно, но не настолько, чтобы залиться громким и продолжительным смехом. Но Драко, начав смеяться, не мог остановиться. У него появился третий друг! Наконец-то получилось!

Мэгги с удивлением смотрела на него.

— Ты в порядке?

— Гораздо лучше, чем полминуты назад, — радостно заверил он.

— Так ты остаешься?

— Только если ты сознаешься, что будешь мне другом, даже если я уйду, — дерзко заявил он.

Она вздохнула и сморщила лицо.

— Я буду твоим другом, если ты уйдешь, но ты меня сильно разочаруешь, — проговорила она, тыкая указательным пальцем ему в грудь.

— Я остаюсь.

Она расслабилась, но сохранила серьезность.

— Я знаю, что тебе пришлось нелегко. Так же нелегко, как всем остальным моим гостям. Может, это и трусость, но мы всю войну прятались в Италии в семье отца. Порой требуется взгляд со стороны, как у меня, чтобы суметь понять и тех, и других. Может, на это потребуется время, но я уверена, что люди тебя примут, если только ты перестанешь делать вид, что в них не нуждаешься.

Драко кивнул, не в силах говорить. По правде говоря, он никогда не задумывался, когда притворяется, а когда действительно чего-то хочет. Он так долго исполнял роль плохого парня, что даже не пытался завоевать чью-то симпатию. Он знал, каким его видели с первого курса: самодовольный и пустой подонок, который думает только о себе. Легче всего было вести себя соответственно. Однако, похоже, такое поведение нуждалось в пересмотре. Мэгги не стала бы с ним дружить, если бы это был его точный портрет.

Его новый друг снова двинулся к гостям. В этот раз он постарался не отставать, так, чтобы было видно, что они вместе. Они как раз подошли к навесу, когда из дома появилась Бьянка и объявила, что обед готов. Мэгги посадила Драко рядом с собой за один из двух длинных столов, за что он ей был безмерно благодарен. С другой стороны сел высокий долговязый колдун в огромных очках. Это оказался Уилл, муж Бьянки. Драко пожал ему руку и, пока остальные гости занимали места, Уилл пустился в беседу о маггловской музыке. Беседовать с ним было несложно: его, похоже, совсем не заботило, что Драко не произносит ни слова.

Он вытянул шею, чтобы посмотреть на соседний стол. Гермиона сидела вместе с Невиллом и белобрысой хаффлпаффкой из «Дырявого котла». Похоже, у этих двоих роман. Может, уже успели обзавестись выводком полоумных детишек, няня которых как раз сейчас отчаянно пытается предотвратить очередную катастрофу. Их же нельзя подпускать ближе, чем на тридцать миль к шахте или любому хранилищу зелий! Не то, чтобы его это касалось, но Драко не мог понять, чего ради Гермиона устроилась рядом с Лонгботтомами, когда вокруг полно свободных мест.

После того, как он взял себя в руки, обед показался ему изумительно вкусным. Драко даже поучаствовал в разговоре, когда речь зашла о квиддиче. Уилл понравился ему еще больше, когда выяснилось, что тот тоже терпеть не может «Пушки Педдлс». Вино лилось рекой, и к концу обеда у Драко слегка кружилась голова.

Большая часть родственников удалилась после скучного и продолжительного обряда, в ходе которого пятнадцать человек по очереди обнимали друг друга. Лонгботтомы тоже ушли, но Гермиона, вместе с Бьянкой, отправились на другой край большого двора. Солнце садилось на ясном небе, и вечер обещал быть чудесным. Драко было двинулся к дому, но Уилл отвел его в сторону.

— Наладился домой, Дрейк?

Драко еще не приспособился к новому имени, появившемуся вскоре после знакомства с Уиллом. Тот считал, что «Дрейк» звучит гораздо лучше, и, кроме того, так частил в разговоре, что предпочитал односложные имена. Жену он звал «Би», а Мэгги — «Мэг». Уилл поинтересовался, как Драко понравится, если его имя немного сократят, тот не стал спорить, и вопрос был решен.

— Наверно. Я думал, вечеринка закончилась.

— Нет, брат, она только начинается. Старички рано ложатся спать, но мы собираемся развести костер и немного поиграть на гитаре.

— Ладно, — сказал Драко. Звучало заманчиво. Он позволил проводить себя под навес, где Уилл забрал большой черный саквояж странной формы.

— Что это такое?

— Ох, забыл, что ты никогда не видел гитару. Верно?

Драко потряс головой. Он даже не понимал, о чем речь.

— У костра я тебе покажу. Я играю на ней с детства. С этим ничто не сравнится!

Драко увидел, что в яме уже разведен огонь. Вокруг стояли шесть стульев.

Уилл продолжал рассуждать о гитарах, пока они подходили к костру, и из его слов Драко догадался, что речь идет о каком-то маггловском музыкальном инструменте.

Большинство стульев были уже заняты. Драко с сомнением посмотрел на свободный. На тонкий металлический каркас было натянуто грубое полотно. Сооружение выглядело не слишком устойчивым, но он все-таки сел. Уилл устроился рядом. Сидевшим следующим колдун держался за руки с хорошенькой ведьмой. Уилл взмахом руки представил обоих:

— Том, мой младший брат и его девушка Гвен. Том и Гвен, это мой новый друг Драко.

Драко понимал, что Том называет друзьями всех знакомых, но все равно решил, что он идет в зачет. Теперь у него было четверо друзей, причем в последнем случае даже не пришлось особо стараться. Он вылупился из кокона, стал очаровательным светским мотыльком, и перед ним открылись гигантские перспективы: еще немного и, чтобы сосчитать его друзей, не хватит пальцев на одной руке!

— Рад познакомиться, — сказал Том. Гвен как раз повторяла эти слова, когда подошли Бьянка с Гермионой.

— Мы ходили за растопкой, — объяснила Гермиона, и Драко попытался понять, о чем она.

— И вином, — добавила Бьянка.

Она устроилась рядом с Драко и поставила на землю корзину, из которой торчала бутылка и пять стаканов.

— Кстати, отличное вино. Я бы от такого не отказался.

— Так дело не пойдет, — заявил Уилл, обращаясь к жене и Драко. — Поменяйтесь-ка местами, вы двое. Исполнители должны держаться вместе.

Драко неловко поднялся на ноги. Бьянка заняла его стул, а он в результате оказался рядом с Гермионой. Он сообразил, что среди собравшихся только они не были парой, но это не имело особого значения.

— Вот так лучше. Ну, что будем петь, Би?

Он открыл черный саквояж и провел руками по резному деревянному предмету с тонкими струнами, натянутыми по всей длине. Бьянка задумчиво обвела собравшихся взглядом.

— Раз Гермиона здесь, начнем с «Милой Джейн».

— Ну да, конечно.

Он положил гитару на колени, как кладут ребенка, и прижал свободную руку к отверстию в ее полом теле.

Бьянка повернулась к Драко.

— Когда Уилл с Гермионой познакомились, она попросила его исполнить эту песню, и с тех пор он зовет ее «Джейн».

— Гермиона — длиннющее имя, и плохо сокращается — честно, Джейн! — так что пришлось принять срочные меры.

Гермиона рассмеялась. Она была слегка навеселе: щеки раскраснелись, и любая чепуха вызывала хохот. У Драко тоже.

— Я тебе говорила, что имя не приживется.

— А я говорил, что мне все равно. Давай-ка постараемся, дорогая, — обратился он к Бьянке. — Дрейк еще ни разу не слышал живую маггловскую музыку.

— Дрейк? — переспросила Гермиона, и он осознал, что не сводит с нее глаз. Он пожал плечами и указал на Уилла. После недели не-приходов он успел потерять навыки правильного обращения с ней.

— Понятно! Серийный обзывальщик нанес очередной удар. Может, мне тоже стоит перейти на «Дрейк»?

— С учетом того, что ты в жизни не называла меня по имени, получится перебор, — ответил Драко. — И если ты станешь называть меня «Дрейк», я буду обращаться к тебе «Джейн».

— Дрейк, — заявила она, растягивая губы, чтобы произнести непривычное имя.

— Джейн, — выпалил он в ответ.

Секунду они смотрели друг на друга в растерянности, потом она потрясла головой.

— Звучит дико. Лучше ты по-прежнему будешь Малфоем.

— В любом случае Джейн из тебя никакая, — категорически заявил он, не вполне понимая, что под этим подразумевает. Но она очень удачно обиделась.

— Тебе откуда знать? Может, какая! Ладно, отстань, я вообще не возьму в толк, о чем ты.

Уилл провел кончиками пальцев по струнам, и на них обрушился поток звуков.

— Теперь понимаю, что ты имела в виду, когда рассуждала об этих двоих, — обратился он к жене, выразительно поводя бровями. Драко решил, что у него отвратительные манеры.

— О чем это вы? — спросил он. Он услышал, как голос Гермионы задает похожий вопрос, но музыка заглушила все остальные звуки, а Бьянка запела:

— Тот, кто имеет сердце, не станет напрасно им рисковать…

У Бьянки оказался прекрасный голос: сильный, глубокий и нежный. Голос наполнял двор и, казалось, звучал сразу со всех сторон.

— И тот, кто роль играет прекрасно, вряд ли бросит играть.

К Бьянке присоединился Уилл, и Драко замер в восторге. Они пели так, как должны петь двое, которые давным-давно решили стать плотью единой.

— Вино и розы наводят грезы, улыбнись мне…

Музыка, звучащая совсем близко, коснулась тайного места где-то за ребрами и потянула его все ближе и ближе к сердцу.

— Милая Джейн.

Темнота выцвела и исчезла, и остались только звуки песни:

— Моя милая Джейн [1].

— Да, — выдохнул он в тишину, когда вернулся к реальности. — Это было потрясающе.

— Спасибо, — ответил Уилл и, не поднимаясь со стула, отвесил шутливый поклон. — Может, вы двое откроете вино, и мы познакомимся поближе?

Драко сморгнул, чтобы прийти в себя. Гермиона наклонилась и подняла с травы корзину. Она вручила бутылку Драко, и тот открыл ее взмахом палочки. Потом она держала стаканы, пока он разливал вино, и передавала их по кругу.

— Ну, Джейн, — начал Уилл, — чем ты занималась в последнее время?

Драко тоже хотел бы это знать, и обрадовался, когда кто-то решился спросить.

— Собирала материал для новой книги, но об этом говорить еще рано. Скажу только, что Министерству она вряд ли понравится, но это их проблемы. Мои книги слишком хорошо покупают, чтобы издатели отважились мне отказать.

— Правильно, выведи этих ублюдков на чистую воду! — с горечью сказала Гвен. — Мой отец попал туда же, куда и ты. Ремингтон Гумберт, может, ты его знаешь. И двух недель не прошло, они распустили департамент и разогнали сотрудников! Совсем перестали стесняться! Я думала, при Шеклболте будет по-другому.

— Сначала да, — ответила Гермиона. — Но постепенно он подпал под влияние глав департаментов, из тех, что начали работать еще до Первой войны. А они не понимают, зачем что-то менять. Так что теперь, когда один из них заявляется к министру с предложениями, которые направлены к его выгоде и ущербу всех остальных, тот подписывает, не глядя, словно ему все равно. Кстати, я помню твоего отца. Как ты думаешь, если я отправлю ему сову, он согласится дать мне интервью? На основах строгой анонимности, конечно.

— Уверена, ему есть, что сказать. Обязательно с ним свяжись.

Пока остальные обсуждали политику, Драко держал рот на замке. Он твердо решил в ближайшее время разобраться, что к чему. Он понимал, что сейчас неподходящее время, чтобы расслабляться, но ничего не мог с собой поделать. Политика наводила скуку, и казалось нелепым тратить целый час и без того тоскливого дня на то, чтобы убедиться, что дела обстоят еще хуже, чем кажется. В конце концов, серьезности беседы не выдержал Уилл. Он поставил стакан и взялся за гитару:

— Все это очень интересно, но вам не кажется, что сейчас время позднее рассуждать о судьбе страны? Хотите еще песню?

— Отличная мысль, — сказала Бьянка. — Тем более что для серьезных разговоров кое-кто слишком много выпил.

— Придираешься, потому что тебе пить нельзя, — начал Уилл, посмотрел на лицо жены и торопливо добавил. — Я все понимаю. Дрейк, какая песня на твоем диске самая любимая?

— Ты знаешь «Клевер на алом»? — спросил Драко.

— Он спрашивает, знаю ли я «Клевер на алом»! Давай посмотрим.

Его пальцы уже коснулись струн. Он заиграл, и знакомая песня ожила и зазвучала совсем по-новому.

— Странно, ее я почти не знаю, — запела Бьянка, покачиваясь в такт. — Но полюбить ее желаю.

Слева замерцал свет. Драко повернул голову и увидел, что в наступающих сумерках Гермиона запустила блуждающие огоньки. Она сосредоточенно свела брови и бормотала заклятья, совершая круговые движения руками. И тут, словно с размаху упав в замерзшее озеро, он понял, о чем говорила Панси в пабе. Он наблюдал, как повисают в воздухе крохотные огоньки, пока Гермиона не завершила круг. Тогда он посмотрел на ее лицо. Она с подозрением поглядела на него. Он отвел глаза.

Все остальные принялись заказывать любимые песни. Драко, что неудивительно, слышал их в первый раз. Он обнаружил, что они звучат как-то слишком лично, а всем известно — это вернейший признак слюнявой влюбленности. Он отлично провел время, но лучше бы вечер поскорее закончился. Кто знает, сколько еще очевидных примет своего печального состояния он обнаружит? С тем же успехом он мог бы напечатать объявление в «Пророке»: «Я, Драко Малфой, недавно пришел к выводу, что без всякого обдуманного намерения, совершенно случайно влюбился…»

Он не смог продолжить. После такого объявления оставалось только покончить с собой, что ровно никого бы не удивило, потому что все и так считали, что туда ему и дорога. Когда очередная песня, наконец, закончилась, он поторопился уйти.

— Уже поздно, — сказал он, глядя на что угодно, кроме Гермионы. — Мне пора домой.

Уилл был расстроен.

— Ты уверен? Мы только начали.

— Сегодня не могу. В следующий раз.

Уилл кивнул.

— Пошлю тебе сову. Сходишь с нами в паб?

— Конечно, — ответил Драко.

— Я тебя провожу, — сказала Бьянка. Она встала, и они вместе пересекли темный двор. — Спасибо, что пришел. Тебе понравилось?

— Очень. Спасибо за приглашение.

Выяснилось, что «спасибо» говорить вовсе не трудно, если чувствуешь искреннюю благодарность.

Всю остальную дорогу она говорила о своем муже. Ей явно понравилось, что они сошлись. Оказалось, что Уилл пишет обзоры маггловской музыки для «Пророка». В гостиной два толстых кота все еще нежились на стульях.

Прежде, чем уйти, Драко обратился к Бьянке:

— Уилл сказал, что передаст для меня несколько дисков. Ты можешь проследить, чтобы там была «Милая Джейн»?

Бьянка понимающе улыбнулась, что было просто неприлично, учитывая, что она не имела никакого права ничего понимать.

— Правда, она милая?

— Спокойной ночи, — сказал он, на этот раз неискренне. Если она собирается и дальше отпускать подобные замечания, пусть ей приснятся кошмары!

Не ожидая ответа, он ступил в камин.

Дома он приказал подать вина, чтобы наверняка не допустить никаких идиотских мыслей прежде, чем заснет.

________________

1. Песня Лу Рида «Милая Джейн» («Sweet Jane», 1969), находится на 81 месте в списке 100 величайших гитарных соло. Вот здесь она есть в исполнении самого Лу: http://www.youtube.com/watch?v=foMNiug0WGc (начинается с 1.35).