«22 июля, 1918
Моя дорогая Белла,
Очень смешно, моя сладкая. Позволь мне перефразировать свой вопрос. Ты не знаешь, команда, которая в твоём времени называется «Dodgers», та же самая, что в моём времени называется «Robins», но в прошлом называлась «Dodgers»? Можешь погуглить в своем компьютерном устройстве? Мне нравится это слово. Я все еще думаю, что оно странное, но мне нравится.
Есть еще кое-что, что я хотел бы прояснить. Пока я читал твое письмо прошлой ночью, мне пришло в голову, что ты предполагаешь, что мои родители и я должны были плыть на первом рейсе Титаника. Ты понимаешь, моя дорогая, сладкая и забавная Белла, что хотя, к несчастью, Титаник совершил лишь один рейс, были запланированы и другие? Мы плыли на другом корабле, потому что плыли в июне.

Я благодарю тебя за твои предложения относительно моей матери. Я отправился в госпиталь в первый раз вчера, чтобы попрощаться с одним из мужчин, которых я навещал, потому что он чувствует себя достаточно хорошо, чтобы вернуться домой, и я поговорил с доктором, который является нашим другом. Думаю, я упоминал его однажды, он сидел с моей мамой и со мной так долго, как мог, в ту ночь, когда умер мой отец. Врач спрашивал о ней и сказал то же самое, что и ты.

Я присоединился к маме в гостиной прошлым вечером с книгой (признаюсь, с тех пор, как я получил твое письмо, спрятанное в книге, это было единственным, что я читал и перечитывал). Через некоторое время она заговорила со мной, спросив о книге. Мы говорили несколько минут, и в конечном итоге я играл для нее примерно полчаса. Мы только что закончили завтрак, и, хотя она съела всего лишь кусочек тоста и чашку кофе, мама прокомментировала сегодняшнее солнце. Я собираюсь ненадолго сходить в госпиталь, и ее сестра, моя тетя Сара, придет и посидит с ней. Это было такое мрачное лето, а сегодня солнце столь яркое, и я собираюсь предложить, чтобы они посидели на заднем дворе. Там находится большое тенистое дерево с плетеными стульями и маленьким столом под ним. Надеюсь, тетя сможет заставить ее немного повязать. Это может занять мамины мысли на некоторое время, и, надеюсь, чувство продуктивности поможет поднять ей настроение. Моя мать никогда не сидела без дела, и я боюсь, что сейчас вся эта нерастраченная активность сфокусирована на ее боли. Я понимаю, что не могу давить на нее, и не буду этого делать, но есть кое-что важное, что я мог бы попросить ее сделать для меня, - подарок для друга.

Есть несколько вещей, о которых ты упомянула в своем последнем письме, которые мне трудно представить – например, то, что девушка могла бы попросить парня сопровождать ее на танцы. Не могу представить, но думаю, ты, должно быть, дразнишь меня. Интересно, есть ли какой-либо молодой человек, сопровождения которого ты бы хотела?

Я очень рад, что полиомиелит может быть предотвращен в твоем времени. Это действительно замечательно. Я знаю, Мик часто переживает трудные времена, и рад, что ситуация для травмированных улучшилась. Я пытался представить, что женщины в инвалидных колясках играют в баскетбол, но не смог. Однако я не мог вообразить, что Мик сможет справляться с лестницами, как он это делает.

Ты все еще не рассказала мне, что означает «надрать задницу», и теперь ты должна рассказать, что означает «мп»*. Знаю, я говорил об этом раньше, но в твоем времени есть очень странные слова, Белла. Сначала «Гугл», теперь «мп». Здесь даже нет гласных. Как слово может существовать без гласных? Пожалуйста, скажи мне, откуда пришло название «Astros»*. Я не могу представить ничего более сложного для того, чтобы поверить, чем то, что ты уже рассказала мне.

Я рад, что ты собираешься навестить своего отца, но буду ужасно скучать по тебе, пока тебя не будет. Как скоро ты уезжаешь? Ты должна пообещать написать мне сразу же, как вернешься. Кто будет сопровождать тебя в твоей поездке? Я постараюсь не впутываться ни во что, пока тебя не будет. Все еще,
Твой друг,
Эдвард».



«Дорогой Эдвард,
Да, «Los Angeles Dodgers» это тот же самый клуб, что и «Brooklyn Dodgers» («Robins» и так далее), и да, я погуглила это. Кажется странным видеть слово «гуглить», написанным твоей рукой.

Окей, я признаю это. Мне стыдно в этом признаться, но да, это именно то, что я предполагала. Если честно, то мне и в голову не приходило, что, конечно, могли быть запланированы и другие рейсы. Разве дразнить девушку не считается неблагородным поступком?

Я уезжаю навестить своего отца восьмого апреля, после школы, что примерно через три недели. Мы освободимся рано в этот день, в полдень. Пасха двенадцатого. Я буду отсутствовать недостаточно долго, чтобы ты успел соскучиться по мне, только пять дней. Никто не «сопровождает» меня. Я поеду одна. Не психуй. Клянусь, это нормально, безопасно и приемлемо сегодня. Мама проводит меня, а отец встретит. Легко и просто.

У моего отца появилась новая подруга, и я собираюсь познакомиться с ней, пока буду находиться там. Она с Аляски, но члены ее семьи живут в Форксе, кузены, как сказал мой папа. Они познакомились, когда она навещала их, а в итоге осталась в городе. Вероятно, эта девушка очень красива. Я только что поняла, что не знаю ее фамилии. С нетерпением жду встречи с ней и с ее семьей. Видимо, возник какой-то скандал вокруг них, и, несмотря на то, что они очень богаты и красивы, их никогда не принимали местные. У моего отца случилась серьезная ссора из-за этой леди с одним из его старых друзей. Его друг – коренной американец и живет в резервации. По каким-то причинам племя действительно, действительно не любит эту семью, но мой папа не знает почему. Отец в семье работает доктором, и племя вообще перестало посещать госпиталь по этой причине.

Я не дразню тебя насчет танцев, ведь парней действительно приглашают девушки, но я не иду туда. Отвечая на твой вопрос, нет никакого молодого человека, сопровождения которого я бы хотела для танцев».

Белла отложила ручку и вздохнула. Я лгу. Да, такой человек есть. Но ты не здесь.



Девушка позволила себе помечтать, где в ее грезах она спускалась с большой лестницы из резного дерева в бальный зал. Она была одета в свое синее платье, и у нее имелась прекрасная, украшенная драгоценностями в стиле Марди Гра, маска, отделанная фиолетовыми перьями и частично скрывавшая ее лицо. Волосы Беллы были подняты в старомодную прическу, и несколько прядей падали на лицо. На ней красовались шелковые перчатки до локтей того же цвета, что и платье. Палочку от маски она держала в правой руке, а левая легко скользила вниз по резным перилам из темного дерева. Девушка не уделила особого внимания своей походке, но не боялась идти вообще. Она спустилась по лестнице так грациозно, что практически плыла.

Бальный зал был заполнен детьми из школы, которые танцевали и не обращали внимания на ее появление. Она почти не замечала их, они, словно выступали как пол или стены. Просто часть декораций.

Ее глаза оказались сфокусированы на молодом человеке, что стоял у основания лестницы и протягивал ей свою руку. На нем был черный фрак, белый жилет, галстук-бабочка и перчатки. Его лицо скрывалось за его Марди Гра-маской изумрудного цвета, но Белла могла идентифицировать юношу по его бронзовым волосам.

«Эдвард».

Как только она достигла последней ступеньки, вложила свою руку в его.

«Моя дорогая Белла. Я так долго ждал тебя».

Лестница, дети из школы, сама комната – все исчезло, кроме них, когда он вывел ее на танцпол, где были только они двое. Где-то позади тихо звучала «My Heart Will Go On».

Эдвард обернул вокруг девушки руки и прижал ее к себе. Она же приложила свою голову к его груди, ее левая рука была крепко обернута вокруг его талии. Правая рука упиралась в мужское плечо, и глаза Беллы закрылись в абсолютной удовлетворенности, пока пара мягко покачивалась под музыку.

Когда песня стала подходить к концу, Белла открыла глаза, внезапно запаниковав. Она прижала ухо к груди юноши сильнее и прислушалась так внимательно, как только могла.

«Эдвард? Я… Я не могу… Эдвард… Я не могу услышать твоего сердцебиения. Не могу почувствовать его. Не могу почувствовать твоего дыхания».

Холодное дыхание коснулось ее лица, и она услышала его шепот, когда музыка стихла.

«Я в твоем сердце, и оно будет биться и дальше».

Когда Эдвард шептал это Белле, то становился все менее и менее плотным в ее руках, пока не исчез совсем, и девушка не осталась одна в темноте.

«Эдвард! ЭДВАРД! – Она озиралась по сторонам, отчаянно зовя его. – Эдвард, где ты? Куда ты ушел? Я не могу найти тебя!»

Его голос шептал из темноты.

«Ты сможешь, Белла, ты сможешь. Я все еще твой. Я жду тебя. Ты найдешь меня».

~…~

- Белла? Сладкая, просыпайся. Тебе снится плохой сон. Просыпайся, детка.
Белла резко проснулась, ее взгляд метался по комнате в поисках Эдварда, будто сон последовал за ней, когда она вернулась из него.
- Все хорошо, детка, это просто сон.
Чувствуя потерянность и одиночество, Белла поникла, рухнув грудью на стол, за которым сидела. Ее сердце очень быстро колотилось в груди. Это просто сон.

- Должно быть, тебе снилось что-то выдающееся. Ты кричала, что не можешь кого-то найти.
- Да. Это было что-то такое, точно. – Белла снова оглядела комнату и увидела будильник. Была середина ночи. О, дерьмо. Я заснула, пока писала письмо Эдварду.

О, дерьмо! Я заснула, пока писала письмо Эдварду! Письмо! Она не может увидеть письмо!

Школьные книги лежали друг на друге на их столе, а тетрадь девушки была открыта. Белла была уверена, что ее мама еще не видела письмо; она была слишком любопытна, чтобы удержаться от расспросов относительно того, кому дочь пишет на красивой бумаге. Книги должны скрыть письмо от ее взгляда. Она чувствовала, что ее ноги могли нервно подогнуться, но заставила себя встать. А после зевнула, потянулась и отошла от стола. Оставить письмо позади, где Рене смогла бы обнаружить его, оказалось мучительно, но Белла знала, что, попытавшись спрятать его, привлечет внимание матери и возбудит ее любопытство. Она рассчитывала, что взгляд матери последует за ней, и не смотрела на их стол, и, конечно же, взор Рене последовал за дочерью.

- Мне жаль, мама. Жаль, что разбудила тебя. Должно быть, я заснула, пока занималась.
Когда Белла забралась в постель, Рене подошла и укрыла ее.
- Все в порядке, сладкая. Это то, для чего нужны мамы. – Она поцеловала Беллу в лоб и взъерошила ее волосы. – Действительно здорово, что ты так заинтересована в учебе, детка, но, возможно, тебе следует немного расслабляться иногда. Ты ребенок, милая, и не будешь подростком вечно, ты же знаешь. Тебе следует веселиться. Скоро танцы, разве не так? В школе есть студентка-практикантка, ее младшая сестра ходит в твою школу. Она сказала, что это все, о чем говорит ее сестра. Девочки выбирают, да?

Белле не нравилось, к чему это шло, и она снова зевнула, надеясь, что ее мать подумает, будто она устала и оставит эту тему, но дочка Рене оказалась не настолько удачлива.
- Соня Руиз сказала, что этот милый мальчик, Джейсон, подвез тебя однажды. Я думаю, ты ему нравишься. Тебе следует спросить его. – Рене пощекотала бок Беллы и наклонилась, напевая следующие слова. – Могу поспорить, он скажет «да».

Белла села и протерла глаза, прежде чем зевнуть по-настоящему.
- Не будь нелепой, я не нравлюсь Джейсону.
Было похоже, что Рене собиралась продолжить спорить о ее точке зрения, но Белла пустила в ход тяжелую артиллерию, чтобы остановить ее.

- Я не его тип. – Подарив матери резкий взгляд, девушка сказала одну вещь, которая опустит любого парня в глазах любого родителя дочери-подростка. – Его тип – это девушки, которые чуточку более… дружелюбны.
Явно удивленная Рене сидела совершенно прямо и выглядела оскорбленной тем, что ошибалась насчет парня, который ей нравился.

- Ну, тогда… В таком случае, ты слишком хороша для него. – Совсем скоро женщина снова смягчилась. – Обещай мне, что ты хотя бы подумаешь об этом, сладкая. Ты всегда можешь пойти туда с одной из своих подруг.
Просто для того, чтобы закончить этот разговор, Белла пообещала подумать об этом, надеясь, что ее мама забудет о данном разговоре, как только Фил вернется. И после того, как Рене вышла, и девушка услышала, как закрывается дверь ее комнаты, она сразу же вернулась к их столу, чтобы закончить письмо.



«Я удивлена, что ты испытываешь трудности только с тем, чтобы представить женщин, играющих в баскетбол в инвалидных колясках. Я ожидала, что тебе вообще трудно будет представить женщин, играющих в баскетбол. Твой внук сказал, что ваша семья поддерживала женщин в получении избирательных прав (между прочим, спасибо тебе за это), но я не думала, что твой разум будет настолько расположен к принятию того, что женщины занимаются спортом. Я очень впечатлена, Эдвард.

Кстати, «мп» – это не слово. Это сокращение от «между прочим».
Хорошо, я расскажу тебе, откуда пришло название «Astros». Это дань уважения Программе Астронавтов Соединенных Штатов, центр которой располагается в Хьюстоне, штат Техас. Астронавты – это люди, которые отправляются в космос. Некоторые приземляются на луне, некоторые живут в космосе на Интернациональной Космической Станции. Прежде чем ты спросишь: да, я серьезно, и нет, я не выдумываю это. Я предупреждала, что ты можешь не поверить мне.
Твой Друг,
Белла».

~…~

«25 июля 1918
Почему бы я удивился тому, что женщины играют в баскетбол?
Ты была права. Я не верю тебе. Приземление на луну и проживание в космосе? Я мог прочитать «С Земли на луну», но ты не можешь заставить меня поверить в то, что это случилось на самом деле. Я родился сто восемь лет назад, Белла, не вчера.

Я сделал то, что ты предлагала касательно любимого цветка моей мамы. Ее любимый цветок – лаванда, а любимый цвет фиолетовый; у вас есть что-то общее. Лаванда растет у нас вдоль стороны дома, и я срезал немного, чтобы принести ей. У нее есть красивые цветники, которые сейчас цветут на нашем заднем дворе. Мама вышла, чтобы самостоятельно срезать немного розовых и белых роз и привести в порядок лаванду. Я вошел в комнату, когда она ставила цветы в хрустальную вазу, которую, полную тюльпанов, мой отец подарил ей на ее день рождения в апреле. Я наблюдал за ней в течение мгновения перед тем, как она сказала, что у нее был букет из таких цветов, когда она выходила замуж за моего отца, - розы белые и разных оттенков розового, и также лаванда. Я никогда не знал этого. Честно говоря, я никогда не уделял этому внимания. Их свадебный портрет висит в гостиной, и я смотрел на него недавно, но никогда не делал для себя никаких определенных заметок относительно ее букета. Конечно, нельзя сказать, какого цвета были цветы, только то, что они являлись бледными. Мама все еще не ест или не спит в достаточном количестве, но у нее есть моменты, например, как этот, в которые я могу увидеть проблески в той завесе, которой она себя окружила.

Думаю, у меня имеется неплохая идея насчет того, что означает «не психуй». Мне не нравится, что ты будешь путешествовать без сопровождения, Белла. Это может быть нормальным в твое время, но это абсолютно неприемлемо в моем. Путешествие одинокой юной леди на такое расстояние не может быть безопасным, и Запад не исключение. Я не могу не удивляться, что твои родители позволяют это. Я не знаю ни одного человека, который допустил бы, чтобы его шестнадцатилетняя дочь отправилась так далеко без сопровождения. Это прекрасно, что твоя мать увидит, как ты сядешь на поезд, а твой отец встретит тебя, но что случится, когда тебе нужно будет сменить поезд? Что произойдет ночью? Пожалуйста, пообещай мне, что будешь осторожна. Не говори ни с кем, кроме персонала железной дороги, и держи свой багаж рядом с собой, следи за ним все время. Не убирай его вниз и не отводи взгляд даже на недолгое время. Оставайся так близко к персоналу железной дороги, как сможешь, или попытайся расположиться рядом с большой семьей, путешествующей вместе, так, чтобы посторонним казалось, что ты с ними. Пока ты в поезде, оставайся в своем купе и держи дверь запертой все время. Мне это вообще не нравится. Я буду волноваться до тех пор, пока не узнаю, что ты безопасно вернулась домой.

Я понимаю, что в твоем времени поезда могут путешествовать гораздо быстрее чем сегодня, но даже принимая во внимание это, то, что с того момента, как ты уедешь в Вашингтон, и до того, как вернешься, пройдет всего пять дней, все равно кажется невозможным. У тебя будет едва ли целый день, чтобы повидаться с отцом. Зачем бы тебе ехать так далеко ради такого короткого промежутка времени?

Пожалуйста, не злись на меня, Белла, я не хотел бы читать тебе лекции о мире, и боюсь, что только это и делаю, но, если существует какой-либо скандал, включающий семью этой молодой леди, я бы хотел, чтобы ты не оказывала им поддержку. Особенно учитывая то, что самые близкие друзья твоего отца не одобряют их. Это может стать разрушительным для репутации твоего отца и его положения в качестве шерифа полиции, если ты станешь объектом сплетен. Я полностью осознаю, что это нечестно, но мир не судит женщин по тем же правилам, что и мужчин. Нечестно, но это правда. Горожане могут не возражать против дружбы твоего отца с кузиной этих людей, но они могут не принять, если ты тоже окажешь им поддержку.
Пожалуйста, прости меня, я надеюсь, что не оскорбил тебя, потому что это последняя вещь, которую я когда-либо хотел бы сделать. Но, являясь твоим другом, я чувствую, что должен это сказать. Молюсь, чтобы ты приняла мои предостережения и участие, как искреннее беспокойство о твоей безопасности и благополучии, с которым я тебе их и даю. Все еще
Твой друг,
Эдвард».

Эдвард отложил свою ручку, потер лицо ладонями и провел пальцами по волосам. Путешествие из Аризоны в Вашингтон в одиночку. О чем она думает? О чем думают ее родители? Это безопасно, говорит она. Это нормально, говорит она. Означает ли это, что она делала это ранее? Юноша зажмурился и ущипнул себя за переносицу. Не психуй, сказала она. Если это означает то, что я предполагаю, то я психую.



«Теперь ты веришь мне?»

Эдвард сидел в благоговейной тишине, уставившись, не моргая до тех пор, пока его глаза не начало жечь, на изображение, которое ему отправила Белла. Он держал картинку, которую она назвала «Восход Земли». На той была изображена маленькая бело-голубая планета, наполовину скрытая в тени и окруженная абсолютной чернотой над пустынной белой полосой. Ниже располагалась напечатанная часть, за которой следовало несколько строчек, написанных Беллой от руки, но он не мог оторвать глаз от маленькой бело-голубой планеты, чтобы прочитать их. Это действительно… мы? Это действительно Земля? Мы действительно так выглядим? Это прекрасно. Эта полоса… это поверхность луны. Мы такие маленькие. Эдвард сидел совершенно неподвижно, держа в одной руке изображение, а другой рукой прикрывая рот, повторяя эти мысли в своей голове в течение нескольких минут, пока не смог опустить взгляд и прочитать, что было напечатано и написано под картинкой.

«Тридцать пять лет назад в это Рождество беспокойный мир взглянул с небес на нашу родную планету. Эта фотография «Восход Земли» была сделана с луны экипажем «Аполло 8» в декабре, показывая Земле в первый раз, как она появляется из глубокого космоса.
Теперь ты веришь мне? Потрясающе, не так ли? Говорят, изображение стоит тысячи слов, и видеть – значит верить. Не забывай моргать или дышать».

Прочитав слова Беллы, Эдвард сделал глубокий вдох и моргнул несколько раз. Как только он понял, что сделал именно то, что она сказала, то рассмеялся, и его глаза вернулись к маленькой бело-голубой планете.
- Потрясающе.



«29 июля, 1918
Моя дорогая Белла,
Полагаю, у меня нет выбора, кроме как поверить тебе. Эта фотография просто ошеломляющая. Я просто не мог оторвать глаз от нее, и признаю, что нуждался в напоминании о том, что необходимо моргать и дышать. Мы выглядим такими маленькими, как маленький бело-голубой шарик. Так следует ли мне спросить? Эта луна, по факту, сделана из зеленого сыра…»



«… Очень забавно, но нет. Мне жаль тебя разочаровывать, но луна не сделана из сыра, зеленого или любого другого цвета. Я никогда не понимала этого, луна ведь даже не зеленая, и почему бы сыр был зеленым? Забавно, что ты описываешь Землю как бело-голубой шарик, ее иногда так и называют. На самом деле есть некоторое сходство между книгой, которую ты упомянул, и реальностью. В книге пушки Верна назывались Колумбиадами, как и один из командных модулей для лунных миссий – отсек, где живут астронавты, - назывался Колумбией. Экипаж действительно состоял из трех человек, и размеры космического корабля Верна были очень близки к реальным. Они запускаются во Флориде и приземляются в Тихом океане, и оба – Колумбиада и Колумбия – сделаны из алюминия…

… Я ожидала, что ты удивишься, когда узнаешь, что женщины играют в баскетбол, потому что, я знаю, в твоем времени они не занимаются никаким видом спорта вообще…»



«… Ваши исторические книги не так точны, как ты думаешь. На самом деле, женщины моего времени занимаются спортом как в старшей школе и в женских колледжах, так и на Олимпийских играх. Однако могу тебя заверить, нигде поблизости для женщин не предоставляется столько возможностей, сколько для мужчин, касается ли это спорта или любого другого вопроса. Некоторые люди сильно осуждают подобное, но все больше и больше школ добавляют спортивные классы для девушек каждый год. Не верю, что если прогресс однажды начался, его можно остановить. Школьницы здесь, в Чикаго, играют как в баскетбол, так и в теннис уже в течение нескольких лет, и все больше школ добавляют женские команды каждый год…»



«Мне жаль, признаю ошибку. Я погуглила и нашла изображение женской баскетбольной команды Университета Вашингтона, датированной 1899-1900 годами, и изображение тысяча девятьсот тринадцатого года девичьей спортивной команды. На этой картинке девушки держали теннисные ракетки, большой мяч и то, что могло бы быть узкой битой. Тебе следует гордиться, там было сказано, что первая известная женская баскетбольная команда старшеклассниц находилась в Чикаго в тысяча восемьсот девяносто шестом году…»



Ежедневно переписываясь с Эдвардом, Белла удивилась, осознав, как быстро прошло время, когда пришла домой из школы в пятницу и обнаружила, что билеты на самолет уже ждут ее.
Фил вернулся домой поздним утром для короткого отрезка домашних игр до начала сезона, и Рене взяла больничный на этот день на работе, чтобы встретить его. Белла была очень благодарна, что пропустила «Добро пожаловать домой. Я скучала по тебе» воссоединение, ибо Филу снова было нужно уезжать девятого апреля, но к тому времени школы уже не будет, а так как Белла собирается побыть с отцом, Рене сможет присоединиться к своему мужчине на некоторое время.

- Чарли прислал твои билеты, сладкая. Я положила их на твой стол.
Белла удивленно посмотрела на свою мать.
- Он уже их прислал? Немного рано, не правда ли? Обычно отец не присылает их раньше, чем за несколько дней.
- Немного рано? Белла, сегодня третье. Ты уезжаешь через пять дней.

Третье апреля? Как я могла упустить, что уже апрель? Пасха же на следующей неделе. Я уезжаю в среду. Я уезжаю на целых пять дней. Я ничего не услышу от Эдварда Целых Пять Дней.

- Белла? Детка, ты в порядке?
- Что? О… Я… Да… Да, я в порядке. Я просто… не осознавала, что это будет так скоро. Я… немного устала. Думаю, я просто… пойду… прилягу.
- Ты уверена, что в порядке, детка? Ты выглядишь действительно бледной.
Белла мысленно встряхнулась, пытаясь преодолеть шок из-за осознания того, что скоро будет вдали от Эдварда целых пять дней.
- Я всегда действительно бледная. Где Фил? Я думала, он здесь.
- Он уже отправился на поле для разминки или чего-то еще.

Белла сидела за их столом, и перед ней лежал пустой лист бумаги и билеты на самолет. Как я могла не осознавать, что это будет уже на следующей неделе? Девушка чувствовала, будто ее сердце разбилось. Она достала свою коробку с письмами Эдварда из ящика и прочла их все снова, не осознавая, что в глазах стоят слезы, пока те не соскользнули по щекам. Он думает, что я поеду на поезде. Конечно, он так думает. Я хотела ему сказать, но мы начали говорить о других вещах, поэтому забыла. Даже сквозь слезы Белла озорно улыбнулась.

Он с ума сойдет, когда я скажу ему, что полечу.

«Дорогой Эдвард,
Я уезжаю навестить своего отца в среду на пять дней. Он отправил мне мои билеты, и я получила их сегодня. Я не осознавала, что это уже так скоро. Я поменяла свое мнение, пять дней это больше чем достаточно, чтобы соскучиться по тебе. Еще я хотела сказать, что не поеду на поезде, а полечу. Полет из Феникса до Сиэтла займет всего два с половиной часа…»

Закончив писать письмо, Белла открыла скрытый отсек в столе и улыбнулась, попытавшись представить реакцию Эдварда, когда он прочтет, что она полетит на самолете.

Он сойдет с ума.

Когда она открыла ящик обратно и увидела, что ее там ждет, девичья улыбка исчезла на мгновение из-за удивления перед тем, как стать еще более широкой. Белла взяла подарки, удивляясь тому, какими мягкими они были, и уткнулась в них лицом. Они пахнут лавандой. Эдвард отправил ей шарф и перчатки фиолетово-голубого цвета, и, широко улыбаясь, Белла обернула шарф вокруг своей шеи и надела перчатки, найдя маленькое письмо в одной из них.

«7 августа, 1918
Моя дорогая Белла,
Скоро ты уедешь навестить своего отца, и я помню, ты говорила, что там холодно и сыро. Надеюсь, ты возьмешь это с собой, и они согреют тебя. Я попросил свою мать сделать их для тебя. Не волнуйся, для меня не представляет опасности быть помещенным в лечебницу, пока тебя нет, я просто сказал ей, что они для друга. Она сделала их, однако бросила на меня один или два подозрительных взгляда в тот вечер. Я наблюдал, как она вяжет их, сидя на заднем дворе, и пытался представить, как ты их надеваешь. Думаю, этот цвет будет хорошо смотреться с твоими волосами. Вообще-то, я знаю, что будет. Я сам выбрал пряжу. Я хотел самую мягкую и теплую из всех, что у них были. Я взял кусочек ленты, которой ты завязывала свои волосы, с собой в магазин, и продавщица подобрала для меня цвет.

Думаю, это поможет моей матери что-нибудь делать. Она снова начала вязать, но только короткими промежутками времени.

Надеюсь, перчатки подойдут. Они почти не тянутся, так что лучше бы подошли. Мама вязала перчатки для моей кузины Лауры на прошлое Рождество и использовала шаблон для этих. Надеюсь, они тебе понравятся. Ты ошибаешься, пять дней – это более чем достаточно для меня, чтобы соскучиться по тебе. Все еще
Твой Друг,
Эдвард».

Сев за стол, Белла пробежалась рукой, одетой в перчатку, по лицу, наслаждаясь ощущением от подарка на коже. Получение презентов обычно заставляло девушку чувствовать дискомфорт. Она не любила, когда ее родители тратили деньги, которых у них не было, на вещи, что ей не нужны, но Белла была действительно ошеломлена признательностью, которую чувствовала по отношению к Эдварду. Она никогда не видела чего-либо столь мягкого на ощупь и была уверена, что оба подарка теплые. Никогда ранее у нее не было чего-то ручной работы, что сделали специально для нее. Эдвард помнил, что она сказала, ибо в Форксе всегда дождливо и холодно, и что ей могли бы понадобиться новые вещи; Белла была тронута тем, что он подумал о том, дабы отправить ей их. Все еще не сняв перчаток, девушка быстро написала благодарственную записку на обороте письма, которое написала ранее, и положила его в ящик для Эдварда.



«8 августа, 1918
Моя дорогая Белла,
Когда ты сказала, что летишь в Вашингтон, ты имела в виду полет в прямом смысле? На аэроплане? Ты действительно летишь? Мне жаль, если я повторяюсь или звучу глупо, но это настолько немыслимо. Все еще
Твой друг,
Эдвард».

- На что ты смотришь, Эдвард?
Лилиан и Ирэн Стивенсон пришли со своим отцом и младшей сестрой Анной, но Эдвард был не лучшей компанией сегодня. Он в буквальном смысле витал в облаках.

Она летит. Действительно летит. Всего лишь за два с половиной часа она может долететь из Аризоны до штата Вашингтон.

Юноша не знал точно, как далеко это было, но предполагал, что расстояние должно быть около пятнадцати сотен миль. Но в чем он был уверен, так это в том, что такое путешествие туда и обратно заняло бы у него дни.
С неохотой Эдвард отвел свой взгляд от облаков и редких пятен голубого, чтобы уделить внимание своим гостям.
- Прости меня, Лилиан, что ты сказала?
Лилиан поставила свой лимонад и повторила вопрос.

- Я спросила, на что ты смотришь? Ты пристально смотрел на небо весь день. Ты воображаешь, что облака это кролики и черепахи?
По правде говоря, я представлял, как выглядят облака, если смотреть из самолета. Прежде чем Эдвард смог извиниться за отсутствие по отношению к гостям своего внимания, Анна сделала замечание своей старшей сестре за то, что та дразнит Эдварда. Она была милой с молодым человеком, и, когда он улыбнулся и подмигнул ей, девочка покраснела и опустила глаза в землю.

- Спасибо тебе, Анна. Ты все еще моя девочка. О, Анна, прости. Где моя голова? Я почти забыл. С днем рождения, львиный зев. Тринадцать это большое число. Я надеюсь, ты насладилась праздником.
Лицо молодой Анны Стивенсон покраснело еще сильнее, и она еле умудрилась пропищать:
- Да, спасибо, он был великолепен, - но у нее получилось поднять глаза, когда она заговорила с его матерью, - Я получила вашу поздравительную открытку, миссис Мейсен. Она замечательная, спасибо.

Взгляд Эдварда уловил мимолетную вспышку удивления на лице его матери, прежде чем ее глаза встретились с его. Он поднял бокал и сделал глоток, маскируя почти незаметный кивок. Он был рад видеть призрак улыбки на ее лице, когда она снова посмотрела на краснеющую тринадцатилетнюю девочку.
- Не стоит благодарить, дорогая. Я рада, что тебе понравилось. Эдвард прав, уже тринадцать… Мой бог, как летит время. Ты уже юная леди.

Ирэн заботливо погладила сестру по волосам. Со дня смерти их матери они обе, она и Лилиан, взяли на себя ее роль для своей младшей сестры и души в ней не чаяли.
- Анна, дорогая, покажи миссис Мейсен и Эдварду свое новое ожерелье. – Ее взгляд переместился на миссис Мейсен. – Это подарок отца. – В нерешительности, колеблясь, стоит ли продолжать, Ирэн посмотрела на Эдварда и увидела его легкий кивок. – Опал был камнем нашей матери. У нас теперь есть все три, чтобы объединить в кулон опал и наш собственный камень на наши дни рождения.

Прошло немного времени после внезапной смерти их матери в прошлом году, прежде чем они смогли упоминать ее, и Эдвард не хотел, чтобы теперь, когда он и его мать пережили такую потерю, они думали, что больше не могут делать этого в их присутствии. Он должен был быть осторожен, чтобы не поспешить с возвращением его матери во внешний мир до того, как она будет готова, но в то же время мир вокруг продолжал движение, и юноша чувствовал, что было бы неправильно притворяться, что это не так.

В этот момент Эдвард с удивлением осознал, что прошло уже четыре недели с того дня, как заболел его отец, и взглянул на мать, которая восхищалась новым ожерельем Анны. В его голову в очередной раз пришла мысль о том, что очень жаль, что его родители не имели большее количество детей. Ему бы по-настоящему понравилось, будь у него братья и сестры, и он был уверен, что его мать очень бы хотела иметь дочь.

- Оно прекрасно, Анна. Очень хорошая идея. Хризолит прекрасно сочетается с опалом. Они прекрасно дополняют друг друга. Не так ли, Эдвард?
Анна снова покраснела, когда подошла к Эдварду, чтобы показать ему свое новое ожерелье. Эдвард был типичным семнадцатилетним парнем и понятия не имел, который из камней был опалом, а который хризолитом, но не хотел ранить чувства Анны ни за что на свете.
- Это, в самом деле, так. Очень красиво.
Когда он сказал это, молодая девушка подняла на него глаза, но ее лицо все еще было опущено.

- У Лилиан аметист, а у Ирэн рубин.
Хотя он помнил, что видел ожерелья своих подруг, Эдвард не припоминал, чтобы они рассказывали ему о значении камней в них. У Лилиан фиолетовый и белый камни, а у Ирэн красный и белый. Белый камень – опал.
Взгляд в глаза молодой девушки ясно дал ему понять, что она думает, будто камни ее сестер красивее, чем ее зеленый.

- Думаю, хризолит самый лучший. Зеленый мой любимый цвет, ты знала это?
Глаза Анны расширились так, как только могут у молодой девушки от похвалы, и она посмотрела на Эдварда так, будто то, что он сказал, было самым очаровательным из всего, что она когда-либо слышала.

- Особенно этот специфический оттенок зеленого. Он выглядит как весна. Это именно тот цвет листьев на деревьях, которые появляются первыми с приходом весны.
Теперь Анна была вне себя от радости от тех слов, что произнес Эдвард, и, будучи очарованной, она захихикала и побежала к сестрам, широко улыбаясь.
Стивенсоны остались еще на полчаса, прежде чем попрощались, и, как только они ушли, мать Эдварда прокомментировала их визит.

- Хорошо, что они пришли. Они все очаровательные девушки. – Элизабет подарила сыну взгляд, который на мгновение показался почти озорным. – Молодая Анна тоже, конечно. Она будет такой же красивой, как и ее сестры.
Эдвард уклончиво хмыкнул, опасаясь, что то, чего он боялся, пришло, ибо ничего не желал, кроме как сбежать в безопасность своей спальни и получить новое письмо от Беллы.
- Цвет весны, Эдвард? Я не представляла, что у тебя есть поэтическая сторона.
Зажмурившись и ущипнув переносицу, Эдвард опустил голову и плечи в поражении. Он надеялся, что его мать не заведет об этом разговор.

- Она милая девушка, и я просто хотел сделать ее счастливой. Анна грустила, думая, что ожерелья ее сестер красивее, чем ее.
Эдвард подумал, что на лице его матери появилась робкая улыбка.
- О, я полагаю, что ты сделал ее очень счастливой, на самом деле. – Элизабет направилась к выходу из комнаты, и Эдвард подумал, что она уже все сказала по этому поводу. Он ошибался; мать посмотрела назад поверх плеча на сына, и на этот раз не могло быть никакой ошибки, что ее глаза блестели. – Если я все еще помню, какого быть тринадцатилетней и влюбленной, молодая Анна Стивенсон всю ночь не будет думать ни о чем, кроме того, как хорошо звучит имя Анна Мейсен.

Еще оставалось немного времени до ужина, и Элизабет пошла в свою комнату, чтобы прилечь. Имея немного времени для себя, Эдвард поспешил в свою обитель, дабы посмотреть, написала ли уже Белла ему письмо. Ее последнее послание оставило молодого человека безмолвным. Или, вернее, он хотел бы, чтобы это было так. Теперь ему было неловко думать о том, что он написал, но в то же время Эдвард не мог придумать ничего кроме этих нескольких фраз. О Боже! «Полет в прямом смысле? На аэроплане?» «На аэроплане?» Ради бога, Эдвард, как еще она может полететь? Отрастит крылья? Почему я не смог держать свой рот закрытым, по крайней мере, до тех пор, пока шок не прошел? Честно говоря, я не должен быть сильно удивлен. Разве я не говорил ей, что верю, ведь если прогресс запущен, то его уже не остановить? Когда Эдвард открыл скрытый отсек, то покачал головой в изумлении. Полет, хотя… На что это должно быть похоже?



«Дорогой Эдвард,
Я хотела бы видеть твое лицо, когда ты будешь это читать. Я знала, что это может шокировать тебя. Да, я имею в виду, что полечу на настоящем самолете. Мне нравится, когда ты используешь слово «аэроплан», это звучит так старомодно. Я сделаю фотографию облаков сверху для тебя. Там, куда я собираюсь, в них не будет недостатка. Они действительно прекрасны сверху, и солнце светит прямо на них. Скорее всего, это будет последний раз, когда я увижу солнце до моего возвращения домой.

Еще раз спасибо за перчатки и шарф, они идеально подходят. Цвет прекрасен, и таких мягких вещей я еще не встречала. Они пахнут лавандой. У меня никогда не было ничего, что было бы сделано вручную специально для меня. Если бы я не знала, что буду очень сильно скучать по тебе, то с нетерпением бы ждала поездки в Форкс, дабы показать их.

Я говорила со своим отцом, чтобы дать ему знать, что получила билеты. У него все еще проблемы с его друзьями из резервации из-за его девушки и ее семьи. Я не понимаю, в чем их проблема. Мой папа хорошо разбирается в людях – если он говорит, что они хорошие люди, значит это так. Отец не любит много говорить, обычно кажется, словно ему зубы вырывают, когда он говорит хотя бы «Я в порядке» или «Все замечательно». С тех пор, как он встретил Таню, он будто стал другим человеком. Он счастлив. Он был одинок с самого развода. Я не понимаю, почему некоторые из его самых старых друзей не могут порадоваться за него. Я хотела бы дать им частичку своего мышления. Мой папа сказал, что волонтер из пожарного участка недавно пострадал в огне. Это было действительно плохо, тяжелые ожоги. Он будет находиться в госпитале без работы довольно долгое время; у него есть жена и трое детей.

Пожарный участок устроил обед и концерт, чтобы собрать денег и помочь ему со счетами. Отец сказал, что было внесено огромное анонимное пожертвование через адвоката в Сиэтле. Кто-то взял на себя основную часть счетов. Мой папа не знает, кто это, конечно, но подозревает, что это та самая семья. Он сказал, что больше ни у кого в городе нет стольких денег. Я действительно очень хочу встретиться с ними, особенно с Таней, конечно. Не беспокойся. Я не буду рисковать репутацией моего отца. Кстати, я не расстроена. Мне не нравится думать, что ты беспокоишься обо мне. В этом действительно нет необходимости.

Хотя я сильно буду скучать без тебя, я жду этой поездки. Мой папа больше похож на меня, гораздо больше, чем моя мама. Недавно вышла новая книга, и я с нетерпением жду того дня, когда смогу ее прочитать; я собираюсь начать это сразу же, как сяду в самолет. Моя мама слишком взволнована насчет своих свадебных планов. Я сильно ее люблю, и я счастлива за нее, но ее может быть слишком много. Она назначила встречи с половиной фотографов в Фениксе на то время, когда я вернусь. Если я когда-нибудь буду выходить замуж, то сбегу.
Твой друг,
Белла».



«11 августа, 1918
Моя дорогая Белла,
Я надеюсь, это письмо дойдет до тебя вовремя, перед тем, как ты уедешь. Я хотел пожелать тебе безопасного путешествия. Я все еще беспокоюсь, но не так сильно как раньше, ведь теперь я знаю, как быстро ты сможешь совершить это путешествие. Полагаю, я ничего не могу с этим поделать. Мои друзья говорят, что я всегда слишком беспокоюсь. Надеюсь, ты великолепно проведешь время.

Я был бы рад, если бы ты прислала мне фотографию облаков сверху. Мне интересно, можешь ли ты прислать мне свою фотографию?

Хорошо проведи время, Белла. Если друзья твоего отца все еще асоциальны, «надери им задницы». Не думай, будто я не заметил, что ты все еще не сказала мне, что это означает, хотя с помощью контекста, в котором ты его использовала, могу предположить, что это что-то грубое. И мне кажется, что ты намеренно не говоришь мне, что это означает, из чего могу заключить, что это действительно что-то очень грубое. Скорее возвращайся домой, я буду скучать по тебе. Будь осторожна. Все еще
Твой Друг,
Эдвард».



«Дорогой Эдвард,
У меня совсем немного времени. Мы уезжаем в аэропорт через несколько минут. Я только что получила твое письмо. Я надеялась услышать что-нибудь от тебя до того, как уеду. Твое письмо датировано одиннадцатым числом, так что я полагаю, что, вероятно, ты получишь мое письмо двенадцатого. Я просто хотела, чтобы ты знал, что я понимаю значение этой даты. Мне жаль, что меня не будет здесь, но я буду думать о тебе все то время, что проведу вдали от Феникса.
Я отправлю тебе свою фотографию, если ты пошлешь мне свою. Боюсь, ты будешь разочарован. Я знаю, ты будешь шокирован. Мы одеваемся очень отлично от вас. Очень, очень отлично. Я даже не помню, когда в последний раз носила платье. Мы делали фотографии, когда я надевала наряд для свадьбы своей матери, но даже оно может тебя шокировать. Оно без бретелек. Я тебя предупредила.
Твой Друг,
Белла».



Примечания переводчика:
* btw – сокращение от «by the way», что обозначает «мп» (МП - между прочим). Сокращение используется в электронной почте и другой переписке.

Историческая справка:

Эдвард исправляет надменное представление Беллы о женском спорте в 1918 году.

Первый чемпионат по женскому баскетболу между институтами состоялся в 1891 году между университетом Калифорнии и Главной женской школой. Первая игра по баскетболу в колледже состоялась в 1983 году в Смитсеровском колледже – на игру не был допущен ни один мужчина. За этим следили девушки, которые дежурили возле окон и дверей. К 1895 году игра распространилась на колледжи по всей стране, включая Веллесли, Вазаар и Брайн Мерф. А также еще множество школ включили в свой состав женские команды.

Первая межшкольная игра состоялась 4 апреля 1896 года. Девушки из Стэнфорда играли с Беркли, девять на девять человек. Стенфорд победил со счетом 2-1. Это были первые игры между девушками, за ними последовали игры между Вашингтоном и Эдинбургской школой. Первая игра между колледжами женских команд была сыграна в Чикаго (Эдвард, должно быть, гордился этим) между Чикагской высшей школой Остина и школой высоких дубов. Я думаю, что то, как они играли, сильно отличается от игры, которую мы видим на поле сейчас, все таки правила сильно изменились с тех пор. Набор команд варьировался от пяти человек до десяти, и девушки носили панталоны и черные носки, но самое главное, что они вообще в это играли. С учетом, что баскетбол был изобретен в 1891 году, а значит, девушки находились на передовой. Конечно, не обошлось без трудностей, в 1899 году Стэнфорд и университет Калифорнии исключили женский баскетбол из межвузовских соревнований, а Американский Олимпийский комитет запретил их до 1914 года.

Девушки впервые появились на олимпиаде в Париже в 1900 году в теннисе и гольфе, также три француженки играли в крикет, а одна девушка была в составе команды гребцов. Всего насчитывалось не больше девятнадцати девушек. Дамы были допущены к плаванью только в 1912 году, но среди них не имелось ни одной американки. Американцы запрещали женщинам участвовать в соревнованиях, где не было длинных юбок. Женская гимнастика появилась только в 1928 году. Если вы хотите посмотреть на фотографии, которые нашла Белла в интернете, то наберите «Женская команда по баскетболу Вашингтонского университета 1899-1900 годов». Вся информация взята из википедии, а также с сайта про женскую историю и спортивных журналов онлайн.