- Ты что-то сказала об эпидемии в тысяча девятьсот восемнадцатом году? Что она убила миллионы?

Даже не задумавшись об эпидемии, которая произошла больше века назад, Рене думала, что Белла переживает из-за возможности повторной эпидемии в наше время.

- О, дорогая. Не переживай из-за этого. Это то, что сказали по телевизору. Я уверена, что они просто преувеличили, сравнив это с ужасной эпидемией из прошлого, которая случилась так давно, что никто уже и не помнит. Ты ведь знаешь, как создаются эти новости. Ничегл не произойдет, пока они не запугают людей.

Белла сделала глубокий вдох и повторила свою попытку:
- Что ты сказала об эпидемии в тысяча девятьсот восемнадцатом году? Что именно это было? Грипп?

Они, должно быть, преувеличили. Они должны были преувеличить. Это ведь просто грипп. Люди от него не умирают. Ну, может, совсем редко. Но не миллионы.

Но пытаясь себя успокоить, девушка только сильнее развила в себе панику, а слова «убила миллионы» снова и снова крутились у нее в голове. Белла осознала, что не может пошевелиться, потому что ее ноги оказались, словно парализованы. Должно быть, что-то отразилось на ее лице, потому что Рене смотрела на нее так, словно у той выросла вторая голова. Женщина заговорила с дочерью медленно и спокойно, как с маленьким ребенком, способным понять только самые простые вещи.

- Да. Они сказали, что это был грипп. Белла, дорогая, что происходит?
Белла боролась с собой, произнося каждое слово:
- Но… Но ты сказала, что болезнь убила миллионы. Грипп не делает этого.
Она проигрывала страху внутри себя и потянулась к ближайшему стулу, чтобы сесть.

Рак убивает миллионы. Заболевания сердца убивают миллионы. Но не грипп. Он просто не может. Это же просто грипп. Ты заболеваешь. Это выбивает тебя из социальной жизни на пару дней. Тебе становится лучше. Это ведь просто грипп.

Заволновавшись сильнее, Рене присела возле дочери и взяла ее за руку.
- Детка, это ведь было в тысяча девятьсот восемнадцатом году. Сто лет назад. Они не знали того, что знаем сейчас мы. У них даже антибиотиков не было. Сейчас такого не случится. Все будет в порядке. Ты тоже сделаешь прививку от гриппа, как положено, и все будет отлично. Все будет в порядке.

Тело Беллы стала бить мелкая дрожь.
Это случилось девяносто один год назад. Девяносто один. А не сто лет назад. Всего девяносто один.

Слова матери не принесли того успокаивающего эффекта, который должен был наступить. Как раз наоборот. Они только подтвердили то, что Белла и так знала. Они подтвердили ее самые худшие опасения. Если на ее мир обрушится эпидемия, они смогут бороться, смогут себя защитить. Просто сделаешь прививку, и все, ты защищен. Но в мире Эдварда они ничего не смогут сделать. У них нет вакцин, нет антибиотиков, у них ничего нет. Они были беззащитны. Эдвард был беззащитен.

Белла поняла, что к ней подступает тошнота. Она чувствовала вкус желчи у себя во рту, пытаясь с ним бороться.
- Сколько тогда погибло?
Она согнулась на стуле так, что ее волосы закрывали лицо. Ее мама протянула руку и убрала их за уши.
- Я не знаю, дорогая, но думаю, что очень много. Детка, это не важно. Это было очень давно. И сейчас такого уже не случится.
Да мне все равно, что будет сейчас!

Белла еле сдержалась, чтобы не крикнуть это вслух. Страх, заполнявший ее изнутри, стал превращаться в панику и раздражение, что не давали усидеть на месте. Руки девушки тряслись, а глаза забегали по комнате, словно на стенах она смогла бы найти ответ. Дочь Рене посмотрела в дальний конец комнаты и увидела компьютер.
Мне нужны ответы…

В следующий момент Белла уже вскочила на ноги, пробежала по комнате и села за компьютер. Включив его, она принялась стучать пальцами по столу.

Давай, давай. Включайся.

У девушки на глаза навернулись слезы, но она попыталась их отогнать. Сейчас Белла не могла сдаться своему страху. Она запрокинула голову и уперлась кулаками в бедра.
Когда старинный компьютер наконец-то загрузился, ей понадобилось четыре попытки, чтобы запустить Google, настолько сильно дрожали ее руки. Белла снова закрыла глаза, сжала кулаки и резко разжала пальцы, чтобы немного успокоить себя.
Она начала печатать «эпидемия 1918 года» в поисковой строке, но не успела дописать до конца, как уже высветились результаты.
Белла проглотила образовавшийся ком в горле и от удивления открыла глаза, не поверив тому, что видит.

Эпидемия 1918 года…
Эпидемия 1918 года в США…
Эпидемия 1918 года по времени…
Эпидемия 1918 года, количество жертв…
Эпидемия 1918 года, картинки…
Эпидемия 1918 года в Америке…
Факты об эпидемии 1918 года…
Книги об эпидемии 1918 года…

Ей казалось, что она находится в каком-то кошмаре. Трясущимися руками Белла нажала на первую ссылку.

1 380 000 результатов…

Девушка кликнула мышкой по ссылке, даже не читая названия сайта. Слезы, которые она не могла больше сдерживать, хлынули из глаз, мешая ей читать, но Белла смогла уловить главное.

«Необычайно суровая… смертельная… около 500 миллионов заболевших… по подсчетам от 50 до 100 миллионов погибших от болезни… грипп поразил 25% населения Соединенных Штатов… большинство жертв – это здоровые и молодые люди… здоровые и молодые люди…»

Здоровые и молодые люди. О, Боже… Эдвард.



Эдвард сидел в машине отца возле здания Красного Креста, ожидая свою мать. Со дня смерти мужа Элизабет впервые решилась прийти туда. Вчера был просто потрясающий день, но сегодня снова набежали тучи. Юноша посмотрел на небо и вздохнул. Скоро начнется дождь.

Ожидая маму, Эдвард снова вспомнил фотографии, которые прислала ему Белла. Надо начинать воспринимать ее предупреждения всерьез. Он опустил голову и потер переносицу. Брюки. Вернее, шорты. Разве я должен быть удивлен? Она ведь предупреждала меня, что в ее время платья не носят так часто, как сейчас. И она говорила, что уже не помнит, когда надевала платье в последний раз.

Эдвард и раньше видел девушек в шортах, но это была большая редкость. Однажды он вместе с родителями ходил на дебаты, и там присутствовала пара девушек в шортах в качестве рекламной компании.

Конечно, тогда его отец сказал, что эти девушки одели их только, чтобы высказать свое мнение, и по его словам это было довольно глупо, только если их целью являлось вызвать порицание.
Но Белла носила их… просто потому, что для них это обычная одежда.
И, конечно же, те девушки на дебатах были одеты в длинные чулки.
А вот ноги Беллы были обнаженными.

Эдвард никогда раньше не видел обнаженных женских ног. Ну, были, конечно, девушки в так называемых «художественных журналах», который они смотрели вместе с Уиллом и Джо прошлой зимой. Джо украл эти журналы у своего старшего брата. Но это не считается.
Даже обнаженные руки Беллы были просто потрясающими. И у Лилиан с Ирэн тоже были ночные сорочки с открытыми руками, но это были руки Беллы.

А ее плечи, покрытые только лишь ее прекрасными волосами…
Мысли Эдварда перенеслись в его сон, где он обнимал эти плечи и целовал их, пока его руки ласкали ее волосы, когда группа людей стала покидать здание Красного Креста, заставляя его вернуться в реальность.

Его мать была последней, кто покидал здание, разговаривая с Констанцией Хардкассел, с которой Эдвард познакомился в тот день, когда они помогали загружать поезд гуманитарной помощью. Он встал и подошел, чтобы поприветствовать ее.

- Добрый день, миссис Хардкассел.
- О, добрый день, Эдвард.
Она нежно пожала руку матери и произнесла:
- До свидания, Элизабет, моя дорогая. Было очень приятно снова вас увидеть.
Эдвард взглянул на серое небо.
- Могу я предложить подвести вас до дома, мэм? Думаю, скоро начнётся дождь.
- О, нет, спасибо, дорогой. Ты очень любезен, но мой племенник Артур приедет за мной. Я уже позвонила ему. А, вот и он. Мне пора идти. Хорошего дня, Элизабет, Эдвард.

Миссис Хардкассел снова взяла руку Элизабет в свою.
- Еще раз, моя дорогая. Я так рада снова тебя видеть.
Элизабет взяла Эдварда за руку, пока они смотрели, как племенник помогает тете сесть в машину.

- Она отличная женщина. Очень добрая и щедрая. Но я тебя уверяю, Эдвард, если бы она еще раз сказала, как рада меня видеть, я бы…
Эдвард с пониманием сжал руку матери. Они прекрасно понимали, что семья и друзья делают это из добрых побуждений, но такая глубокая симпатия и так часто повторяющаяся уже начинала раздражать.

- Как прошла встреча? Планы на бал все еще в силе?
- О, да, дорогой. Все хорошо. Он пройдет в субботу, шестнадцатого ноября, это будет канун дня Благодарения. У нас будет оркестр и бальный зал. Все решили, что надо собраться вместе.
Эдвард попытался спрятать ухмылку, но у него это плохо получилось, и мать посмотрела на него с таким выражением на лице, которое он очень хорошо знал.
- Эдвард? Почему ты выглядишь, словно кот, который съел канарейку?

Эдвард попытался скрыть улыбку и звучать как можно серьезнее.
- Неужели?
- Да. Именно так. Не хватает только желтых перьев, застрявших у тебя в зубах. Чему ты радуешься?
- Ничему, мам.

До конца войны оставалось меньше трех месяцев. И к шестнадцатому ноября нам точно будет за что благодарить.
Элизабет явно осталась недовольна ответом сына и продолжала краем глаза наблюдать за ним, но не стала давить.

- Серьезно, ничего не произошло.
Элизабет решила сменить тему.
- Надеюсь, ты не забыл, что сегодня мы ужинаем с Сарой и Генри? Сэмуэль Денисон тоже там будет. Они решили пригласить семьи, чтобы все смогли узнать его получше.
- Я не забыл. Мой костюм уже готов.

- Я вчера немного поговорила с ним. Кажется, он очень милый молодой человек. Я знаю, что Сара и Генри им очень довольны. Сара мне немного про него рассказала. У него такая грустная история. Его растили тетя и дядя, потому что больше никого не осталось. Его родители погибли в автокатастрофе, а других родственников у него нет. Он также имел старшего брата, Уолтера, но тот погиб на войне вскоре после ее начала.

- Мне очень грустно это слышать.
И это была правда. По мнению Эдварда, эти оставшиеся три месяца войны не будут короткими.

Когда они подходили к машине, молодой человек заметил грустный взгляд матери, которым она смотрела на него, и он понял, что это он знает, что война скоро кончится, но она все еще думает, что он настроен пойти воевать. От этих мыслей его захлестнуло чувство вины. Эдвард знал, что он не может рассказать матери то, что знает, но он должен как-то ее утешить.
Юноша открыл дверь машины и помог матери сесть. Как только она устроилась, он отпустил ее руку и заговорил:

- Мам, прошу, не накручивай себя. Обстоятельства изменились. Я понимаю, что теперь здесь я нужен больше. Я не оставлю тебя.

Она посмотрела на него глазами полными слез и приложила руку к лицу, чтобы сдержать всхлип. Он поцеловал ее в щеки и сжал руку, после чего прошел к своему месту.
По дороге домой они молчали, но несколько раз Эдвард слышал ее тихие всхлипы и видел, как мать вытирает платком глаза.

Когда они доехали до дома, дождь уже начался и, открыв над матерью зонтик, Эдвард поспешил в дом. Прежде чем зайти внутрь, он стряхнул зонт и оставил его на веранде. Мать ждала сына в дверном проходе. Одна ее рука лежала на животе, а второй она придерживалась за маленький столик:
- Эдвард…

Элизабет попыталась что-то сказать, но снова начала плакать. Она сделала два шага в сторону сына и упала в его руки. Неуверенный, что нужно делать, Эдвард обнял мать и стал говорить ей, что все будет хорошо. Мэгги с Нелли поспешили к ним с обеспокоенными лицами. Эдвард посмотрел на них, отчаянно умоляя о помощи.
Они поняли, что все в порядке, но все же решили взять все в свои руки.
- Миссис Мейсен. Что произошло? Давайте пройдем на кухню и сделаем вам чашку чая.
Прежде чем уйти, мать взяла его лицо в свои ладони, нежно провела по нему и поправила ему галстук.

- Такой большой. Когда ты успел так вырасти? Ты был таким маленьким мальчиком. Меньше пяти фунтов.
Мэгги взяла Элизабет под руку, и та позволила проводить себя до кухни, словно была маленьким ребенком.
- Он был таким маленьким, Мэгги. Ты ведь помнишь?

Они провели очень приятный вечер в доме своей тети и вернулись домой уже за полночь. Поскольку был понедельник, и обоим завтра утром надо было идти в госпиталь, то мать с сыном отправились спать, как только вернулись. Эдвард быстро переоделся для сна и сейчас сидел за столом, рассматривая фотографии Беллы. Первым делом он проверил, нет ли от нее письма, но шкаф оказался пуст. Она так и не писала ему с тех пор, как отправила фотографии.
Он был этим разочарован, но не переживал за нее.

Эдвард знал, что она доехала хорошо, но с ее последнего письма прошло больше недели, и он начал немного беспокоиться. Молодой человек очень хотел услышать от девушки, как она провела время у отца. Уверяя себя, что надо просто подождать, он продолжил смотреть на фотографию Беллы, сидящую за этим самым столом.



«Дорогой Эдвард…»

Белла сидела за столом и смотрела на пустой лист бумаги. Единственные два слова, которые она написала, заставили ее глаза заполниться слезами, ибо она не знала, что еще написать. В ее мусорном ведре уже лежало несколько скомканных попыток.
Как можно сказать человеку, что любишь его, когда всего пара недель отделяет его от одной из самых смертоносных эпидемий в истории? Как можно ему сказать, что никто не сможет это остановить?

А Белла любила Эдварда. Она поняла это, когда осознала, что его жизни грозит смертельная опасность.

Поначалу девушка подумала, что с ним все будет в порядке, что Эдвард сможет пройти через это. Ведь она встретила его внука. Но это спокойствие быстро покинуло ее, когда она поняла, что не знает точно, а является ли Майкл внуком Эдварда. И как только она это сообразила, то страх накатил на нее с новой силой. Их общий стол принадлежал и Эдварду, и дедушки Майкла, и Белла просто предположила, что они оба являются одним и тем же человеком. Но это было до того, как она узнала, что у Эдварда есть еще один брат, который тоже Мейсен и тоже вполне мог иметь внука по имени Майкл.

Его кузен Томас даже больше подходил на роль владельца стола.
Майкл сказал, что его отца зовут Ричард. И Эдвард, и Томас могли назвать своего сына Ричардом в честь их дедушки, но существовала большая вероятность, что сын Томаса назвал бы своего сына Майкл в честь их с Эдвардом дяди и своего собственного отца.

И к тому же был еще Мик. Несмотря на то, что он находился в инвалидном кресле, он мог жениться и завести детей. Белле казалось, что у него не может быть детей, но она не была в этом уверена наверняка.

А еще имелся кузен Ричард, про которого она вообще ничего не знала. В этом был смысл; в семье Эдварда было принято называть сына в честь отца, и так же, должно быть, так поступил и его дядя Ричард. Это было предметом гордости, особенно когда тебя самого назвали в честь отца, но дядя Ричард, похоже, не слишком этим гордился.

И не нужно было скидывать со счетов кузена Тимоти.
У Беллы заболела голова, и она жестко потерла глаза, прежде чем опустить голову на руки. В одной вещи она была уверена. Этот стол принадлежал и Эдварду, и дедушке Майкла. Если Эдвард не являлся этим человеком, и если по какой-то причине у него не было своих детей, он мог передать стол кому-то из своих кузенов. Но, несмотря на родственные связи, Белла не думала, что он был настолько близок со своим кузеном Ричардом, чтобы передать ему стол. Скорее, что он мог отдать стол своему дяде Майклу или одному из других братьев.

Этот стол был слишком ценным; Эдвард никогда не передаст его кому-то другому.
И Белла помнила кое-что еще. В тот день, когда Майкл Мейсен отдал ей стол, выражение его лица говорило само за себя. То, как он смотрел на нее, не могло не отложиться в ее памяти. И все сразу встало на свои места.

Белла заплакала еще сильнее, обхватив себя руками, и опустила голову на зеленое покрытие стола. То странное выражение лица, когда Майкл услышал ее имя... И его улыбка становилась все шире, пока они беседовали…

Но самым главным было то, что он сказал.
Майкл заявил, что этот стол всегда принадлежал Белле, и они просто хранили его у себя, пока она не придет за ним. Тогда девушка подумала, что это были очень странные слова. Молодой человек сказал, что теперь у стола будет новая жизнь, так, словно раньше этот предмет мебели тоже жил. Словно он знал, что было раньше.

Белла помнила, как рассмеялась после того, когда Майкл поведал ей о секретном отделении. Он так сильно смеялся, что его лицо стало красным. Девушке показалось, что мужчина знал, что произойдет. Майкл так странно посмотрел на Беллу, услышав ее имя, потому что уже слышал его раньше. Он знал с того момента, как встретил ее, о том, что произойдет, чьим бы внуком он не являлся, потому что уже слышал эту историю. Его дедушка рассказал ему, что нужно будет делать, когда придет время. Когда она придет.

Белла закрыла глаза и попыталась успокоиться. В ее голове начали появляться новые мысли, и она уже не казалась себе такой беззащитной. Если Майкл знал, что произойдет, тогда он должен знать что тогда случилось. Она помнила название компании, которая устраивала распродажу, поэтому направилась к телефонной книге, чтобы найти номер.

Рене спала на диване в гостиной, а рядом с ней на полу лежала раскрытая книга. Белла чувствовала себя очень виноватой. Она практически сошла с ума, когда прочитала об этой эпидемии, с которой придется столкнуться Эдварду; та носила название «Испанской лихорадки» или «Испанки». Белла знала, что мать очень за нее переживала и несколько раз пыталась зайти к ней в комнату.

Описание болезни и смерти отца Эдварда словно пронесли у нее перед глазами. Это был монстр, так быстро и ужасно убивший его отца. Беллу не покидала мысль, что они никогда не изучали эти события в школе. Смерть унесла от пятисот до шестисот семидесяти пяти тысяч американцев и казалась одной из самых сильных инфекций. Некоторые сайты описывали это как «Забытый убийца» или что-то в этом духе.

Между двадцати миллионами и сотнями миллионов… что это за разброс такой? Почему не написать, что они просто не знают сколько именно? Менее ста лет назад эпидемия за полтора года убила больше человек, чем это смогли сделать черная оспа и СПИД. Испанка убила столько народу, сколько не убили все войны, прошедшие в двадцатом веке вместе взятые. Как об этом можно было просто забыть?

Белла посмотрела на свою спящую маму; она тихо похрапывала. Мне нужно подумать над тем, что ей сказать. Белла нашла телефон и вернулась в свою комнату. Она набрала номер и простонала, когда услышала автоответчик, сообщающий, что они закрыты, и призывающий звонить в рабочие часы. Конечно, они были закрыты. На улице стояла глубокая ночь.
Пройдя пару раз по комнате, девушка села и принялась составлять письмо для Эдварда.



- Что ты хочешь?
- Я хочу купить фотокамеру.
На лице Джо и Уилла были одинаковые выражения, дающие понять, что Эдвард сошел с ума.
- Зачем?
- Ну, тогда я смогу делать снимки.

Они с друзьями ждали попутную машину, выйдя из кинотеатра. Поскольку ребята все равно находились в центре, Эдвард захотел остановиться у магазина Маршала Фельда, чтобы посмотреть камеры. Белла хотела получить его фотографию, и, поскольку ему не хотелось тратить время на объяснения матери, зачем ему нужно фото, он решил сделать это сам.
Или он может попросить друзей сделать это.

- Ты заинтересовался фотографией?
- Да.
- С каких пор?
- Начиная с сегодняшнего дня. Какая разница когда?
Виолетта взяла Джо за руки, и как только подъехала машина, он помог ей подняться.
- Вам надо перестать дразнить Эдварда. Мне кажется, что фотография – это очень интересно.
- Спасибо, Виолетта. И почему она мне раньше не нравилась?
Как только Виолетта похвалила эту затею, Джо сразу стал проявлять интерес к фотографии.
- Ну, я не сказал, что это не интересно. Наоборот. Я просто удивился такому неожиданному влечению Эдварда.

Эдвард неожиданно понял, что эта затея покажется его друзьям такой же необычной, как и просьба его матери сфотографировать его, и у молодого человека даже не было подходящей истории, чтобы объяснить свой интерес. К счастью, в этом ему помогла Лилиан.

- Я помню, что видела статью про фотокамеры в журнале. Женщина со своей маленькой дочкой делали фотографии и отправляли их солдатам на фронт. Мы тоже должны так поступить. Ведь у нас у всех есть знакомые, чьи родные на фронте. Уилл, твой кузен, Альберт, тоже там. Нам нужно сфотографировать твоих дядю с тетей и отправить ему их изображение. Уверена, что Альберту еще очень нравится Бэт Этвуд. Я знаю, что она часто ему пишет. Думаю, ей стоит послать ему свою фотографию.

Ирэн и Виолетта с энтузиазмом восприняли эту затею, и голосованием пять против одного решение было принято.
- Магазин Маршала Фельда здесь.
Эдвард с друзьями рассматривали камеры на полках. К ним вышел продавец.
- Чем я могу вам помочь?
Эдвард ответил за всех:
- Да, спасибо. Мы с друзьями ищем камеру, хотим отправлять фотографии семей солдатам, которые сейчас воюют в Европе.

Продавец был толстым мужчиной среднего возраста. Он лысел и оставшиеся волосы зачесывал так, чтобы можно было прикрыть лысину. Он носил бриллиантовую булавку для галстука и такие же запонки, отражавшими обеспеченность и патриотизм, но вместо этого выглядел просто глупо.

- В таком случае... У нас есть пять камер, из которых вы можете выбрать подходящую. Могу я порекомендовать вам вот эту.
Он подвинул маленький стульчик и с видом карабкающегося альпиниста достал с верхней полки очень большой и пугающий аппарат.
- Это одна из новейших камер от «Кодак», модель No. 3A «Autographic Kodak Junior». Она сделана специально для тех, кто ценит простоту этой линии камер. У нее есть пара таких же характеристик, как и у предыдущей модели, но она более тонкая, и дополнительное оборудование к этой модели более доступное. Так же, как и у модели No. 2С, в этой есть фокусирующийся объектив.

Эдвард и его друзья в растерянности смотрели друг на друга, ничего не зная о камерах или никогда не слышав о «The Junior Line» 3A или 2C, но продавец продолжил свою речь, слегка переведя дыхание.

- Модель No. 3A «Autographic Kodak Junior» делает снимки 3¼ на 5½ дюйма — самый популярный размер фотографий, который подходит практически для всех вертикальных или горизонтальных композиций. В нее загружаются картриджи размеров в десять, шесть или два кадра, и конечно, есть запись даты и времени на фотографии.
Продавец наконец-то остановился, чтобы перевести дыхание, и Эдвард решился задать вопрос, но не успел он произнести и слова, как мужчина сразу перепрыгнул на очередное историческое отступление.

- Модель No. 3А снабжена хромированными линзами, но если вы хотите, то мы можем подобрать линзы другой марки, хотя надо признать, что «Кодак» делает одни из лучших.
Не поняв ни слова после фразы «Это новая камера от Кодак», Эдвард все-таки поднял вверх руку в попытке прервать продавца.

- Подождите, подождите. Прошу прощения, но я в жизни ни держал в руках камеры, и я не понимаю, о чем вы говорите.

Продавец посмотрел на Эдварда взглядом, который выражал недовольство от того, что его прервали, и продолжил свою речь. Эдвард потер переносицу, и Уилл, положив руку ему на плечо, прошептал:
- Давай я попробую.

- Мой друг пытается вам сказать, что он не понимает используемые вами термины. Мы не знаем, чем одна линза отличается от другой. Мы просто ищем простую камеру, с помощью которой можно делать снимки. Чем проще, тем лучше.
Продавец посмотрел поверх своего огромного носа на Уилла.
- Модель No. 3А спроектирована для тех, кто ценит простоту этой линии…
Уилл с улыбкой взглянул на Эдварда.

- Я сдаюсь, Эдвард. Теперь ты сам.
Лилиан и Ирэн отвернулись, чтобы скрыть свои улыбки в платочках. Виолетта в голос прочистила горло, и продавец одарил ее более вежливой версией взгляда, который получил Эдвард, когда прервал его.

- Вы не могли бы сказать, сколько она стоит?
- Эта модель стоит двадцать девять долларов, мисс.
Шесть пар глаз в один миг округлились. Поначалу голос Эдварда его предал, но через пару минут он выпалил:
- Двадцать девять долларов?
Позади себя он услышал голос Джо:
- Эдвард, это очень дорого для нового хобби.

Невозможность купить что-то, чего он хочет и когда хочет, была Эдварду незнакома, и он немного смутился. Юноша даже не предполагал, что камера стоит так дорого.

После того, как первый шок прошел, молодой человек вспомнил, что, наверное, есть камеры и подешевле. Этот продавец не понравился ему с той самой минуты, как только они вошли, и теперь Эдвард начинал злиться от того, что мужчина намеревался всучить ему самое дорогое.
- Я не буду тратить больше десяти долларов. Покажите мне камеры по такой цене. Или мне посмотреть их где-нибудь еще?
Продавец драматично закатил глаза и, поднявшись на ступеньку, поставил камеру на место и достал другую.

- Это Модель No. 2 «Folding Autographic Brownie». Розничная стоимость от девяти долларов…
Прежде чем мужчина успел хоть что-то сказать, Эдвард прервал его, заявив, что берет камеру. В добавление к ней он купил чехол за один доллар и пять картриджей по шесть кадров в каждом.

Когда продавец пробил покупку и отошел, оказавшись вне зоны досягаемости молодых людей, Эдвард поделился с друзьями, насколько этот тип оказался ему неприятен.
- Какой ужасный человек, - взяв Джо за руку, добавила Виолетта.
Эдвард с Уиллом переглянулись и рассмеялись. Для Виолетты это было самое грязное ругательство.

- Я практически готов позвонить менеджеру магазина и написать жалобу, - улыбнулся Эдвард.
Ирэн и Лилиан согласились, что это было бы отличной идей.
- Ты так точно сказал ему, что не готов тратить больше десяти долларов за камеру. Отличная работа, между прочим.

Эдвард покачал головой и рассмеялся. Комментарий Уилла со словами «между прочим» напомнил ему сокращение этой фразы, что однажды прислала Белла. Очень удобно.
- О, забей на это, Уилл.
Эдвард продолжил идти и улыбаться, когда понял, что все остальные отстали.
- Забей – это что еще значит?

- Ладно. Что следует сделать в первую очередь?
Эдвард с друзьями сидели на его заднем дворе, пили лимонад и пытались разобраться с инструкцией по применению, что прилагалась к камере.

- Надо заполнить эту бумагу, Эдвард. Тогда тебе в течение трех месяцев будет приходить бесплатный журнал по эксплуатации камеры. Он называется «The Kodakery». В первый год подписка действует бесплатно, а потом придется оплачивать по шестьдесят центов в год.
Эдвард оторвался от разглядывания своей новой камеры.
- О, отлично. Я обязательно отправлю эту бумагу.

Потому что понятия не имею, что с этим всем делать.
- Здесь написано, что сначала нужно ознакомиться с камерой. Особенно надо потренироваться открывать затвор, прежде чем устанавливать пленку. Здесь написано, что нужно не отрывать красную отметку с пленки, дабы не засветить ее.

Эдвард с друзьями несколько минут привыкали к камере, притворяясь, словно делают фотографии друг друга. Джо взял инструкцию и прочитал следующий шаг.
- Лучше всего загружать плёнку в дневное время, потому что картридж находится в солнцезащитной упаковке.
Уилл взял в руки картридж.

- Один солнцезащитный картридж готов к установке.
- Здесь так же говорится, что не нужно это делать под прямыми солнечными лучами.
Ирэн посмотрела на затянутое облаками небо. Сейчас солнце скрывалось за тучами, но пару секунд назад оно ярко светило на землю.
- Приглушенный свет – это все, что нам осталось этим летом.
Джо прочитал следующий шаг.

- Эдвард, тебе нудно отодвинуть переднюю часть камеры. Отсоедини ее двумя небольшими задвижками и потяни на себя. Отодвинь внутрь часть, где находится замок.
Эдвард сделал, как было сказано.
- Сделано, что теперь?
- Говорится, что там должно быть пустое пространство. Прямо напротив надо вставить картридж.
Эдвард с Уиллом четко следовали инструкции, пока девушки стояли и смотрели на них.
- Затем убери рычаг перемотки насколько возможно. Насколько возможно? Что это может значить?

- Значит, что не надо доставать рычаг полностью. Они имеют в виду, что не нужно с силой на него давить и тянуть дальше, чем он просто сам идет. Что дальше?
- Ниша появилась?
- Да.
- Затем надо выдвинуть и оторвать красный конец пленки у картриджа. Достать его и засунуть в появившуюся нишу.
Джо оторвался от инструкции.
- Здесь сказано, засунь весь картридж в появившуюся нишу сверху. Лента появится снизу, и тогда уже задвинь туда весь картридж.

- Сделал. Что дальше?
- Дальше. Точно. Где же это было? Ах, да. Здесь написано, что нужно провернуть пленку два или три раза, пока вы не увидите черный уровень. Это означает, что пленка установлена правильно. О, а дальше просто мило… красный конец пленки нужно вставлять, как можно дальше, чтобы та не выскользнула оттуда. Они должны были написать об этом до фразы про прокручивание рычага.

- Мы молодцы. Она не выскользнула.
- Хорошо, теперь мы готовы загрузить камеру.
- Я думал, что мы именно этим и занимались?
- Я тоже так думал. Я просто читаю, что написано в инструкции, ибо теперь мы готовы загрузить камеру. Тут сказано, что нужно убедиться, что катушка точно стоит в верхней части камеры, иначе ничего не получится.
Он замолчал.

- Хм. Или ничего не получится. Звучит, как предупреждение перед военной операцией.
- Это точно. Что делать дальше?
- Катушка должна быть пронумерована словом «верх» на красной ленте. Здесь написано, что рычаг для перемотки наверху камеры.
- Сделал.

- Затем надавите на катушку до упора, чтобы она плотно села внутри. Поверните рычаг перемотки влево до конца. Если вы прокрутите слишком много пленки, прежде чем закроете камеру, она будет засвечена и испорчена.
- Не поворачивать слишком много пленки. Хорошо. Что дальше?
- Закрыть камеру. Обратное движение открытию. Конец крышки должен быть под металлической заслонкой.
- Конец в заслонке. Есть.

- Затем медленно поверните рычаг влево и посмотрите в маленькое окошко позади камеры. После десяти или двенадцати прокрутов в окошке появится меленький черный указатель, указывающий на начало пленки. Медленно покрутите рычаг, пока не появится цифра один. Нажмите на кнопку, чтобы зафиксировать кадр.
- Хорошо, у меня в окошке цифра один. Что теперь?
Джо положил инструкцию.

- Теперь ты можешь начать свою карьеру фотографа, мой друг. Вспомни о нас, когда станешь богатым и знаменитым.
- И это все? Это не так уж и сложно. Проще простого.
Друзья рассмеялись.
- Проше простого? Эдвард, ты используешь странные выражения.
Девушки были взволнованы.
- Какой будет твоя первая фотография?
Эдвард улыбнулся им.

- Дамы вперед. Нам нужно обойти дом. Розы моей матери все еще цветут. Я сфотографирую вас рядом с ними. Солнце еще не село, думаю, света будет достаточно.
Девушки завизжали от радости и побежали туда, где росли розы.
- Можно нам всем получить экземпляр фотографии, Эдвард?
- Конечно.
Все прочитали несколько страниц инструкции по использованию и теперь стояли рядом с кустами белых роз.

- Хорошо. Когда я досчитаю до трех, улыбайтесь и не двигайтесь.
- Ты хочешь, чтобы мы улыбались?
Девушки удивленно посмотрели друг на друга.
- Да, это не официальные портреты. Это просто фотографии. Просто ради веселья. И это займет пару секунд. Притворитесь, что вы Мэри Пикфорд. Она ведь улыбается на фотографиях.
- Ну. Я просто обожаю Мэри Пикфорд!

- Она просто прекрасна.
- Она была просто прекрасна в фильме «Стелла Марис». Две роли, она играет двероли.
- И обе такие разные.
- Вы готовы?
Девушки приняли позы и улыбнулись. Эдвард держал камеру на уровне живота и нагнулся, чтобы посмотреть в объектив.

- Не двигайтесь. На три… раз, два, три.
Эдвард задержал дыхание и нажал на кнопку.
В итоге ребята прощелкали целую пленку, сделав совместные фотографии, фотографии Эдварда с его матерью и Эдварда за своим столом. Он отправит Белле все фото, чтобы она смогла увидеть всех людей, которые знают про нее. Как только его друзья разошлись, молодой человек направился в комнату, чтобы проверить письмо, но его там не оказалось.
Во время ужина Элизабет нахваливала сына за идею с покупкой камеры.

- Мне не терпится ее использовать. Думаю, что пикник в субботу будет отличным местом.
- Да, точно. Но будет еще много возможностей. Твой отец часто говорил, что хочет купить камеру. Не знаю, почему он ее так и не купил. Я думаю, что это просто отличная идея отправлять фотографии на фронт.

- На следующих выходных я хочу сделать фото Нелли и Мэгги для ее брата. Еще надо будет спросить, хотят ли они сделать фотографию их родителей.

- У нее есть сестра, у которой недавно родился ребенок, названный в честь дяди. Сестра с мужем живут не так далеко от их родителей. Может, ты сможешь сделать фото и ребенка тоже. В наши дни фотографии можно делать так быстро. Это же столько воспоминаний. Даже твоя фотография, сделанная Уиллом у стола, заняла всего пару секунд. Я помню времена, когда надо было сидеть неподвижно несколько минут. Очень тяжело не дышать по приказу фотографа. В такой момент шестьдесят секунд кажутся просто вечностью, особенно если начинает чесаться нос.

После ужина Эдвард извинился и сказал, что пойдет писать письмо Мику. Он очень хотел написать Белле и рассказать, что сделал свои фотографии, фотографии своей матери и друзей. Он быстро настрочил письмо и был невероятно счастлив, обнаружив послание от Беллы в шкафу. Юноша быстро схватил письмо Беллы и заменил его своим, но его улыбка быстро улетучилась, когда он начал его читать. Все письмо было мокрым от ее слез.



«Дорогой Эдвард,

Мне надо сказать тебе кое-что ужасное, но я не знаю, как мне начать. Прости, что так долго не писала, но не могла придумать, как написать. Я все еще не знаю. Я несколько раз начинала это письмо, но не могла написать больше одной фразы.

Пока я была у отца на Пасху, по телевизору рассказывали о новой эпидемии гриппа в Мексике. Но я даже не обратила поначалу на это внимания. Когда я приехала домой, то мама рассказал мне, что эта эпидемия далеко не такая уж и новая. Говорят, что это похоже на эпидемию, которая произошла много лет назад. Эдвард, та эпидемия произошла осенью тысяча девятьсот восемнадцатого года. Она ударит уже скоро, всего через пару недель. Первые случаи будут уже через несколько дней. Двадцать седьмого августа несколько матросов из Бостона заболеют простудой. К тридцатому числу их будет уже шестьдесят человек. Пятого сентября Массачусетский департамент здравоохранения объявит это эпидемией, поэтому люди решат принять меры для предупреждения распространения инфекции, но это не поможет. За один день в Лагере Дэвенс умрут шестьдесят три человека. Эпидемия распространится по стране за пару недель. К началу октября в Вашингтоне заболеют около семисот человек. Все усугубит парад в Филадельфии, который пройдет двадцать восьмого сентября, в нем примут участие двести тысяч человек. В течение трех дней все койки каждой больницы будут переполнены. Через пару дней заболевших будет сотни тысяч и сотни смертельных случаев. К шестому октября число смертей в Филадельфии достигнет двести восьмидесяти человек. К середине октября в Чикаго окажется больше трехсот тысяч заболевших. К четырнадцатому октября там же будет более тысячи четырехсот умерших, семнадцатого — триста восемьдесят один, а в Нью-Йорке за один день зафиксируют восемьсот пятьдесят одну смерть.

К концу ноября худшее окажется позади, практически не будут появляться новые случаи заболевания, и люди немного потеряют бдительность. В честь окончания войны станут проходить парады и праздники, что спровоцирует новую волну заболевания.

Это будет вторая и самая страшная из трех волн эпидемии. Первая волна начнется в марте и продолжится все лето, но она окажется не сильной, и про нее практически не будут сообщать. Потому что большинство заболевших будут военными, и на это не обратят внимания. Кроме того, многие врачи просто не замечали достаточно значительный рост заболеваний и смертей, чтобы понять, что произошло, и во многих случаях пациентам ошибочно ставились совершенно иные диагнозы. Третья волна наступит весной тысяча девятьсот девятнадцатого года. Она будет хуже первой, но даже близко не такой, какой станет вторая.

Школы, театры, церкви, магазины и практически все места скопления людей будут закрыты. Заболевших станет так много, а остальные окажутся так напуганы, что практически все производство остановится. Больше шестидесяти процентов рабочих с судостроительной фабрики не выйдут на свои места. Телефонные компании будут закрыты из-за отсутствия сотрудников. Бакалейные лавки и продавцы угля откажутся работать из-за страха.

Эдвард, я знаю, что ты помогаешь в госпитале, но тебе надо остановиться. Прошу тебя. Этот грипп – самое страшное, что когда-либо происходило в мире. Он убивает за пару часов, и все заболевшие являются молодыми и здоровыми люди. Они сильно страдают, у них дикие боли, высокая температура, больше сорока градусов по Цельсию. Некоторые находятся в бессознательном состоянии, а у других изо рта и носа начинает течь кровь, а иногда даже из ушей. Некоторых людей рвет кровью. Многие умирали с диагнозом пневмония. Они очень страдают. На их щеках появляются темные пятна, которые похожи на синяки, а кожа становится синего цвета из-за недостатка кислорода в крови. Грипп вызывает сильнейший кашель, некоторые надрывают мышцы живота. Этот грипп очень заразный, миллионы людей по всему миру заболеют им. Мы даже не знаем, сколько именно человек умрет, но их будет больше, чем умерших от чумы. Число смертей в Америке станет достигать шестьсот семьдесят пять тысяч человек, а восемь с половиной тысяч умрут в Чикаго. Октябрь тысяча девятьсот двадцать восьмого года станет самым страшным месяцем в истории США. Ты не должен ходить в госпиталь.

Даже не выходи из дома, если никуда не надо пойти очень срочно. Маски не помогут. Но если тебе надо будет все-таки выйти куда-нибудь, не забудь маску! Мой руки как можно чаще, это очень важно. Мой очень тщательно, особенно между пальцами и под ногтями. Не трогай лицо руками. Используй антисептик везде, где прикасаешься в доме, на ручках дверей, телефоне, клавишах пианино – везде. Используй его даже на книгах.

Эдвард, прошу тебя, я очень за тебя переживаю, ты должен прекратить ходить в госпиталь. Не подходи к тому, кто кажется тебе заболевшим. Вирус очень заразный. Не думаю, что раньше слышала о таком. Я стала искать больше, и то, что нашла, безумно меня напугало. Некоторые авторы называли этот вирус «Забытый убийца» или «Забытая пандемия». Он убил десятки миллионов людей по всему миру, а люди просто забыли о нем. Прошу, пообещай мне, что ты не подойдешь к тому, кто болеет, прошу тебя.

С любовью, Белла».



Рука Эдварда дрожала. Письмо Беллы упало на стол, словно весило целую тонну.



Историческая справка:

Камеры модели «Brownie» являлись не очень дорогими и простыми в использовании, произведенные кампанией Кодак. Первая камера в форме коробки была продана в тысяча девятисотом году за один доллар. Она имела большой успех; и слова фотографа я нашла в интернете. Даже инструкцию по загрузке картриджа (Картридж - это то, что они использовали раньше для записи кадров). Я нашла несколько сайтов с оригинальными ценами того времени, так что написала средние из них.