Глава 11. Нет

Скучная смена тянулась бесконечно. Ничего, что улучшило бы Драко настроение, так и не произошло. Наконец наступило время закрываться, и он как раз заканчивал мытье посуды, когда раздался громкий стук в окно.

— Привет, Дрейк!

Он повернулся, и увидел за окном Уилла. Тот показывал на дверь. Драко пересек кафе и впустил его. Уилл вошел и огляделся по сторонам:

— По ночам вид довольно неприглядный.

— Вид как вид. Ты чего пришел?

— Би сказала, что ты в последнее время какой-то чудной.

Уилл поднял руку и растрепал волосы, словно боялся, что выглядит слишком аккуратно.

— Подумал, что тебе не помешает вечерок в пабе.

Драко притворился, что колеблется.

— Звучит неплохо, — небрежно произнес он.

— Вот это по-нашему!

Уилл приобнял Драко за плечи и повел к выходу.

— Мне надо закончить уборку, — сказал тот, пытаясь вырваться.

— Посуду помыл?

Драко кивнул.

— Тогда все в порядке. Если хочешь, я скажу Бьянке, что это я во всем виноват. Она привыкла, что порой я дурно влияю на окружающих.

Драко огляделся по сторонам. Вокруг было прибрано, и Бьянке вряд ли пришлось бы с утра что-то доделывать.

— Ладно, — сказал он. — Куда идем?

— Напиваться, — ответил Уилл. Хотя против него было сложно устоять, Драко был в таком мрачном расположении духа, что ему это удалось.

— А если не поможет, придумаем что-нибудь еще.

— Отлично!

Выпивка ничего не могла исправить, но решала проблему, как провести вечер.

— И раз сам я счастливо женат, то всегда готов протянуть руку помощи. Хочешь, устрою свиданку? — радостно продолжил Уилл.

Звучало соблазнительно, хотя Драко знал по опыту, что случайная связь дает только временное облегчение. При артистизме Уилла, тот мог зачаровывать женщин пачками. Может, даже успешнее, чем Блейз с его фирменным стилем «надменный-красавец-с-идеальными-чертами-лица».

— Я подумаю, — ответил Драко.

— Никого подходящего на примете, а?

Драко потряс головой.

— Просто на всякий случай.

Уилл непрерывно разговаривал сам с собой, пока вел Драко по улице к «Дырявому котлу». В основном о том, как он рад будущему ребенку.

В пабе он нашел более интересную тему: целиком переключился на продолжение рода Малфоев. Они заняли столик, заказали напитки, и Уилл начал спрашивать, что Драко думает о посетительницах. Он сообщил, что по его плану они должны сначала обозреть зал, а потом подцепить ту, которая больше всех понравится. Напитки продолжали прибывать, и к моменту, когда Уилл перебрал всех имевшихся в пабе невысоких брюнеток, Драко стал подозревать недоброе. И пьянеть.

— Ты что, стремишься подладиться под мой вкус? Или что?

Он крутнул бокал с огневиски, пытаясь сообразить, который это по счету.

— Ты о чем? — с невинным видом осведомился Уилл.

— Ты меня спрашиваешь только про женщин вполне определенного типа.

Третий? Четвертый? Да нет, больше. Огневиски продолжало колебаться и после того, как он поставил бокал на место.

Уилл сделал оскорбленное лицо:

— Это нечестно. У каждой из этих милых женщин есть своя собственная индивидуальность и ярко выраженное…

— Кончай. Что ты затеял?

Уилл, сдаваясь, поднял руки, но Драко на это не купился.

— Пытаюсь вычислить, что тебе нравится, приятель. Тебе, вроде, брюнеточки особенно по вкусу, так что я решил, что мы движемся в правильном направлении. Но можем и расширить выбор, если хочешь. Как насчет этой? — поинтересовался он, указывая на рыжую красотку с роскошными формами.

— Недурна, но смахивает на Уизли.

— Ладно. А вон та? — Уилл краешком рта показал на высокую, стройную блондинку в бархатной мантии.

— Слишком похожа на мою мать.

— Так что мы снова там, где начали.

Уилл тоже изрядно опьянел, так что говорил даже откровеннее, чем обычно.

— И я снова буду показывать на всех, кто хоть немного напоминает Джейн, пока ты не сознаешься.

— Перестань уже! — умоляюще сказал Драко.

— Это ты перестань! Знаешь, о чем разговаривают Мэг и Би, когда тебя нет поблизости? Могу намекнуть на правильный ответ: о тебе. И хочешь знать, что они говорят? — Уилл потряс головой. — Я тебе все равно скажу. Не обижайся, но они считают, что у тебя вечно мрачный и недовольный вид. Пока не появляется Джейн. Когда я заглядывал в кафе, чтобы на тебя посмотреть — кстати, прощу прощения — ты вечно был весь из себя серьезный и напряженный. А в День Феникса появился совсем другой Дрейк, который каждые четыре секунды искал в толпе затылок Джейн.

Уилл весьма нелестно изобразил, как Драко ищет глазами Гермиону, и тому пришлось отвести взгляд.

— Том потом спросил, вы встречаетесь или нет. Он решил, вы зовете друг друга по фамилии потому, что это какая-то понятная только вам двоим шутка. Но весь такт в нашей семье достался мне, так что кто знает, что он там себе нафантазировал.

Драко открыл было рот, чтобы ответить, передумал и вместо этого поднял бокал и сделал большой глоток виски.

— Мы вот что сделаем, — продолжал Уилл. — Забудем о поисках новой подружки и займемся той, которая уже имеется.

Драко все еще не находил слов.

— Би думает, что если ты пригласишь Джейн на свидание, та согласится.

— Это вряд ли, — наконец сказал Драко. Он не собирался делать ничего подобного, но даже если бы и собрался, все равно бы не сработало.

— Почему? Би неплохо в Джейн разбирается. Они нынче лучшие друзья.

— Вот как? А с Гарри Поттером что случилось?

Этот вопрос задал не Драко, а огневиски.

— Думаю, они по-прежнему дружат, но видятся гораздо реже. Я слыхал, он всем объясняет, что это из-за второго сына. Но когда родился первый, ничего подобного не случилось. И я не стал бы полгода скрываться от лучших друзей только из-за того, что у меня завелись сынок или дочка. Мои дамы считают, что он ее избегает, потому что до сих пор водится с Уизли, а Джейн была не в восторге, когда ее бросили одну в Министерстве. Но это постольку-поскольку, сам-то я никогда Поттера не видел. Просто так говорят, а вокруг меня много о чем говорят.

— Ну, Бьянка в тысячу раз лучше, чем те двое, так что Грейнджер повезло.

Может, Гермиона, как и он, пытается начать все заново?

— В любом случае сомневаюсь, что она пойдет со мной на свидание.

— Думаешь, она видит в тебе только друга?

— Что? Да нет, она видит во мне врага.

Уилл театрально вздохнул и приложил руку к сердцу.

— Рад слышать. А то я уже стал волноваться. Вот если бы она считала, что вы с ней — лучшие друзья, пришлось бы срочно сводить тебя с одной из здешних красоток. Враг — это то, что надо. С этим можно справиться.

Драко попробовал перебить его, потому что до Уилла явно не доходила серьезность положения, но тот проигнорировал его попытки и продолжал свой монолог:

— Я тебе кое-что расскажу о том, как первый раз поговорил с женой. Я ее заметил еще в Хогвартсе, и тогда же решил, что она самая крутая девчонка в школе. Я о ней кое-что разузнал. Она была старостой, и притом из Рэйвенкло, а они там очень разборчивы насчет того, с кем встречаться. Я сам с Гриффиндора, но набраться храбрости поговорить с ней так и не сумел. Был уверен, что она считает меня полным придурком. Скорее всего, так оно и было, хотя она в этом не сознается. Но и без того ясно.

Короче, то есть, длиннее говоря, я не думал, что когда-нибудь ее снова увижу, пока не попал в «Пророк» на практику. Она там тогда работала. Сейчас пишет книги, на этом они с Джейн и сошлись, кстати. Вместе написали книжку о трансфигурации. Первый день на работе, я страшно волнуюсь, ну и ляпнул что-то про хаффлпаффцев. Она говорит: «Моя мама училась на Хафллпаффе», слово за слово, и когда я заткнулся, она меня возненавидела. Я ее все-таки позвал на свидание. Она спросила, как мое полное имя, я сказал, и тогда она заявляет: «Уильям Грегори Уорд, с тобой — ни за что и никогда». И она не шутила.

Драко все еще пытался вмешаться, но ничего не получалось. Во-первых, он был слишком пьян, а во-вторых, это было все равно, что затормозить набирающий скорость поезд, когда он через стену врывается в твою гостиную.

— Но я не сдавался. Я продолжал с ней заговаривать, и после того, как она отказала мне еще пару раз, у меня возник план. Может, ты считаешь, что не испытываешь серьезных чувств, но сомневаюсь: в такую девушку, как Джейн, слегка не влюбляются. Только время зря потратишь. Тебе надо твердо настроиться и показать все, на что ты способен. Мой папаша был магглорожденным, и, пока мы росли, водил нас в кино, а там влюбленные магглы обычно заявляются к той, кого любят, и исполняют песни. Я подумал, что это славная мысль, но не хотел выслеживать, где живет Би.

Поэтому взял гитару, заявился в ее офис как раз перед ланчем, и сыграл ей «На этот раз я попался». Это маггловской группы, «Кинкс». Все столпились вокруг (потому что я их об этом попросил), и она страшно смутилась, но все равно улыбалась. Она снова сказала «Уильям Грегори Уорд, с тобой — ни за что и никогда», но в этот раз она так не думала. Так что враги — это неплохо для начала. Лучше, чем друзья.

Драко попытался осмыслить сказанное, но был слишком пьян. Больше всего его поразило, что Мэгги, оказывается, училась на Хаффлпаффе.

— Это все, что ты запомнил? — недоверчиво переспросил Уилл.

— К нам это большей частью не имеет отношения. Мы с Грейнджер — настоящие враги. Я оскорблял ее в лицо и за глаза миллионы раз, и даже это не главное. Мои родственники применили к ней Непростительное заклятье.

— А ты?

— Нет, но…

— Тогда ничего страшного. Она не может держать тебя в ответе за то, что натворили твои ненормальные родственнички много лет назад. Насколько я могу судить, вы с ней примерно на той же стадии, на какой были мы с Би, когда она во второй или третий раз заявила, что ни за что не пойдет со мной. Это означает, что еще парочка отказов, и она поймет, что ты достаточно упорный, чтобы потратить на тебя немного времени.

Подошла официантка и сообщила, что заведение закрывается, так что Драко не пришлось отвечать. Они заплатили по счету, и отправились в каминную комнату, где Уилл ухватил его за руку и начал какой-то сложный ритуал с рукопожатием, который, учитывая состояние Драко, только сбил того с толку.

— Здорово было, — сказал Уилл. — Хочешь в эту субботу выбраться со мной, Томом и парочкой наших приятелей?

— Ладно, — ответил Драко. — Присылай сову.

— Хорошо. И подумай о том, что я сказал.

Драко кивнул и вошел в камин. Он решил, что если в субботу Уилл снова затеет разговор о Гермионе, он уйдет. Он изо всех сил старается о ней не думать! Может, стоит начать с самого начала и завести друзей, который с ней не знакомы. Лучше иностранцев, которые о ней не слышали. Или инопланетян, которые вообще не интересуются людьми.

В Маноре на подоконнике обнаружилась сова. Интересно, долго ждет? Он отвязал пергамент и, пробежав глазами записку, прогнал сову:

«Приходи к открытию. Прихвати Дж.Д., но сделай копию».

Подписи не было, но он понял, что это от Гермионы, и что она намекает на колдографии Доулиша. Уставившись на записку, он взвесил шансы. Если не пойти, она перестанет ему доверять, и, вероятно, он ей совсем разонравится. Она окончательно убедится, что он трус, но от своих намерений не откажется, так что по-прежнему будет в опасности. А вот у отца неприятностей не будет.

Если пойти, есть риск, что он завязнет в этой истории еще сильнее. И в отношениях с Гермионой тоже. Если он начнет встречаться с Гермионой Грейнджер, тогда остается только надеяться, что отец попадет в тюрьму. Мать слишком сильно его любит, чтобы лишить наследства, но тоже вряд ли будет в восторге. Его старые друзья от него отвернутся, а с Гермионой может ничего не получится. И он снова останется с двумя друзьями — Уиллом и Мэгги, потому что Бьянка после разрыва скорее всего станет на сторону Гермионы. И все придется начинать заново.

Оба варианта были ужасны, поэтому он попытался найти выход, который оказался бы всего-навсего плохим. В конце концов он решил, что отдаст Гермионе колдографии Доулиша, остальные спрячет, и скажет ей, чтобы дальше разбиралась сама.

Он скопировал колдографии и рухнул в кровать.

* * *
На следующее утро он заварил зелье от похмелья, чтобы снять головную боль. Он оказался в «Вороне» через несколько минут после открытия, но Гермиона уже ждала.

Она пила кофе и ерошила волосы, тыкая в них палочкой. Не применяла заклятье укладки (Драко сомневался, что существует заклятье для таких густых волос), просто время от времени проводила по голове. Его восхитило, как она владеет палочкой: большинство ведьм, обзаведись они такой привычкой, давным-давно подожгли бы собственную прическу. Он вообразил, как Гермиона с головой, объятой пламенем, нарезает круги по кафе. Получилось забавно, и ему пришлось опустить лицо, чтобы скрыть улыбку. Интересно, сможет он когда-нибудь стать приличным человеком, сохранив свое нездоровое чувство юмора? Гермиона, возможно, знала ответ, вот только спросить ее нельзя.

— Грейнджер, — сказал он, взяв себя в руки.

— Доброе утро, Малфой.

Она перестала постукивать по голове, вежливо улыбнулась и сунула палочку в карман.

— Ты принес то, что я просила?

Он показал конверт. Она вся дрожала от возбуждения, такого острого, что ему пришлось отвернуться.

— Отлично, — сказала она. — Я собираюсь навестить старого знакомого, и было бы невежливо приходить с пустыми руками.

Ему это не понравилось.

— Собираешься идти одна?

— Я надеялась, ты со мной.

Ему не хотелось с ней идти, но еще меньше хотелось, чтобы она отправилась одна. Хуже того, он чувствовал, что его затягивает все сильнее: что, если он уйдет, а с ней что-нибудь случится? Тогда виноват будет он. У него на душе и так немало грехов, и прибавка к списку ему незачем.

— Не будет странно, если мы появимся вместе? — спросил он, пытаясь оттянуть момент. Хотя особых трудностей не предвиделось. Они придут, встретятся с Доулишем и уйдут. Все, что требуется от Драко — стоять позади Гермионы и выглядеть угрожающе. Все равно ему особо нечем заняться, а это, что ни говори, развлечение.

— Никто не увидит, как мы войдем, — заявила она. Он решил, что она знает какой-то тайный ход к кабинету Доулиша, потому что никакого способа незамеченными проникнуть в Министерство вообразить не мог.

— Если я откажусь, ты все равно пойдешь? — уточнил он.

— Верно, — ответила она. Он поморщился. Она улыбнулась. Похоже, сообразила, что он собирается сказать. Конечно, она же его убедила! Потом вспомнил, что она не произнесла практически ни слова, так что скорее он убедил себя сам.

— Ладно, я с тобой, — пробормотал он. Какой толк рыться в себе?

— Лучше из подсобки, — сказала она. Его согласие ее совсем не удивило.

Они как раз подходили к двери, когда Бьянка вышла из-за стойки и встала, сложив руки на груди.

— Если не скажете, что происходит, я не позволю использовать кафе для тайных встреч.

Гермиона коснулась ее руки:

— Не думай, что мы нарочно от тебя скрываем…

— Он точно скрывает, — отрезала Бьянка, рывком головы показав на Драко.

Она была совершенно права, так что он не стал возражать. Гермиона укоризненно посмотрела на него. Он пожал плечами.

— Просто хотим сначала убедиться, что располагаем всей необходимой информацией. Потом мы всё расскажем. Пожалуйста, Бьянка, поверь мне. Когда наступит время, ты узнаешь первой.

По мнению Драко, это был великолепный образчик манипуляции. Потом до него дошло, что Гермиона просто говорила, что думала.

Бьянка сдалась не сразу, но Драко надеялся, что доверие к Гермионе возобладает над подозрениями из-за его участия в деле.

— Если это так важно, можете занять подсобку, — уступила она. — Но в десять появится папа, а мама будет все утро в понедельник, среду и пятницу. Если хотите секретничать, убедитесь, что они ни о чем не догадываются. Мама с ума сойдет от беспокойства.

— Спасибо, Бьянка. Ты не пожалеешь, — ответила Гермиона, и та отодвинулась, чтобы дать им пройти.

Они закрыли дверь, наложили заглушающее заклятье, и Гермиона достала из сумки старинное на вид одеяние. Драко пригляделся: похоже на мантию-невидимку, вещь настолько редкую, что он видел только ее изображение в книгах.

— Это то, что я думаю? — спросил он, и она кивнула. — Где ты ее раздобыла?

— Одолжила у друга, — ответила она. Драко сразу сообразил, о ком идет речь. Чертов везунчик! Интересно, как она ее заполучила, учитывая, что у них с Поттером в последнее время разлад. Может, он ошибается, и это мантия Лонгботтома или… Как же!

— Значит, план такой. Мы под мантией входим в Министерство и пробираемся в кабинет Доулиша. Я выхожу и задаю ему несколько вопросов, а ты остаешься невидимым на случай, если он что-нибудь учинит. Можно взять колдографии?

Он протянул ей конверт, она глянула на первый снимок и поморщилась.

— Фу… — проницательно заметила она, успешно выразив суть дела. Потом решительно сняла заклятья с двери.

— Готов?

Он промолчал, но она не стала ждать ответа. Развернув мантию, она накинула ее и сделала ему знак присоединиться. Он осторожно ступил под ткань, и они оказались совсем рядом. Ему пришлось пригнуться, чтобы прикрыть ноги, так что его голова оказалась практически у нее на плече. Ее кожа полыхала жаром там, где он прижимался к ней грудью. Он глубоко вдохнул, и почувствовал, как она выпрямила спину, ощутив щекой его дыхание. Сама она, похоже, вовсе перестала дышать, и он догадывался, что ей очень неуютно. Ему тоже стало неуютно, с учетом того, к чему шло дело.

— Пошли, — прошептала Гермиона ему в ухо, слегка касаясь губами. — Аппарируем вместе. Мой пропуск все еще в силе.

Министерство наконец-то избавилось от нелепой системы входа через туалеты, и теперь все, у кого имелся пропуск, могли во время рабочего дня аппарировать прямо в Атриум. Она протянула руку, он ее взял, и, прежде чем мир вокруг дернулся, вытянулся, сжался и пошел колесом, почувствовал, как она сжала его пальцы

Они с размаху приземлились на скользкой плитке Атриума, и Драко пришлось обхватить Гермиону за талию, чтобы та устояла на ногах. Она покачнулась и сделала шаг вперед. Он задержал дыхание и оба на мгновение замерли: вдруг кто-то заметил их возню? Но все проходили мимо, не обращая на них никакого внимания, и он почувствовал, как она расслабляется.

— Можешь меня отпустить, — прошептала она. Он отдернул руки, словно обжегшись, и сделал шажок назад, чтобы между ними появилось несколько дюймов. «Кто знал, что мантии-невидимки такие теплые?» — подумал он, дергая воротник.

Она осторожно пошла вперед медленным шагом, и он, стараясь попадать в ногу, двинулся следом за ней к кабинету Доулиша. Путешествие оказалось довольно нервным, пару раз они едва избежали столкновения, но он пришел к выводу, что чиновники, явившиеся в Министерство с раннего утра и дремавшие на ходу, вряд ли заметили бы, если бы их огрели невидимым кулаком по голове. При условии, конечно, что им бы не расплескали их драгоценный кофе. Некоторые накачались Бодроперцовым зельем, так что их широко открытые глаза подергивались, когда они слышали приглушенные шаги, но большинство брело по коридорам, едва приподнимая веки.

Гермиона каким-то образом умудрилась отпереть кабинет. Они вошли в темное помещение и прикрыли за собой дверь.

— Доулиш вечно опаздывает, — прошептала она, — но скоро появится. Он всегда запирает дверь, чтобы никто не догадался, что он не работает.

Они спрятались в углу и принялись ждать. Драко использовал передышку для того, чтобы определить, чем пахнут волосы Гермионы, но так и не сумел это вычислить.

Через несколько минут в дверь ввалился Доулиш. Как и предсказывала Гермиона, он наложил запирающее заклятье, потом, напевая что-то себе под нос, взмахом палочки зажег свет и бодро двинулся к столу. «По крайней мере, пара минут отличного утреннего настроения у него была», — ни с того, ни с сего подумал Драко. Когда Доулиш повернулся, чтобы повесить колпак, Гермиона вышла из-под мантии и призвала его палочку. Тот оцепенел.

— Повернитесь, — распорядилась Гермиона. Она держала собственную палочку направленной на бывшего начальника, а вторую сунула в карман.

Драко вынужден был признать, что ее маленькая безупречная демонстрация произвела на него впечатление.

— Ох, только не ты! Кто угодно, только не ты! — простонал Доулиш, узнав Гермиону и держа руки над головой. — Я думал, что избавился от тебя.

По мнению Драко, только полный идиот мог вообразить, что такое возможно. Да убей он Гермиону, та бы являлась ему целую вечность! Она была из тех, кто никогда не отступает, даже когда отступление — вполне разумный выход.

— Я тут наткнулась на несколько любопытных картинок с вашим участием, мистер Доулиш. Уверена, вы понимаете, о чем я.

Доулиш явно собрался все отрицать, потом увидел в ее руке конверт и запаниковал.

— Где ты их раздобыла? — поинтересовался он. — Мерлин, я-то надеялся, что избавился и от них тоже. Ну и денек!

— Неважно, где, но я знаю, что они есть кое у кого еще. Как насчет того, чтобы рассказать мне, как всё было?

Она издевалась, а Доулиш с трудом сдерживал ярость. Гермиона стояла спиной к Драко, но тот мог поклясться, что она довольно улыбается. Доулиш отвел глаза, прикидывая, удастся ли бежать, но сообразил, что не успеет он броситься к двери, как его достанут заклятьем. Вместо этого попытался принять жалобный вид и начал заискивать:

— Ну да, я сделал кое-какие ошибки. Мне нравятся женщины. Что в этом такого?

Он пожал плечами и умоляющим жестом протянул руки.

— Это не значит, что я — чудовище. Я не хотел работать на Пожирателей, но во время Второй войны они пришли ко мне и показали колдографии, из-за которых я мог попасть в тюрьму. Я понятия не имел, что тем девицам еще нет семнадцати!

Гермиона презрительно фыркнула.

— Так что пришлось пойти им навстречу. Я думал, что с гибелью Сами-Знаете-Кого всему придет конец, но ошибся. Они заявили, попади они в Азкабан, колдографии появятся на свет, так что пришлось их отпустить, а потом платить отступные и изменять законы в их интересах. Мы избавились от всех членов Ордена, выполняли любые их требования, но им было мало.

Доулиш закатил глаза, чтобы подчеркнуть, как его все это достало.

— В конце концов, мы кое-что прикинули и сообразили, что никто годами не видел колдографий. Тогда мы заявили, что не станем на них работать, пока нам их снова не покажут. И все еще ждем. Можешь мне поверить, знай я, что у них нет к ним доступа, я бы в жизни не стал добиваться амнистии.

Так вот почему отцу внезапно понадобилась шкатулка: до жертв шантажа дошло, что он блефует! Чтобы не попасть в тюрьму, ему нужно было доказать, что он все еще может их скомпрометировать, что было непросто, потому что он не мог. Драко подумал, Доулишу повезло, что у Гермионы в руках не пустой конверт, потому что он только что выложил ей все, что той требовалось для обвинения. Жаль, она раньше не знала, настолько тот податлив, а то давным-давно вывела бы на чистую воду.

— Министерство выплачивало деньги шантажистам? — спросила она.

— Министерство — нет. Нам приходилось платить из собственного кармана.

— Значит, да, с учетом того, что вы год за годом повышали себе жалованье. Назовите имена.

Доулиш было помялся, но уступил. Драко предположил, что на него был устремлен по-настоящему грозный взгляд.

— Люциус Малфой, Джарвис Нотт, Гектор Крэбб и Оливер Гойл.

Это Драко мог сказать и так: единственные Пожиратели смерти, которые после Второй войны не оказались в тюрьме, очевидно, потому, что у них кое-что было прибережено на случай поражения.

— Спасибо, — сказала Гермиона насмешливым тоном. — Рада, что мы наконец-то поговорили откровенно. И я обойдусь с вами честнее, чем Пожиратели, просто чтобы показать, что не шучу.

Она достала первый снимок и поднесла к глазам Доулиша, чтобы тот полюбовался. Он весь скривился.

— Теперь повернитесь, станьте на колени и заложите руки за голову.

Он подчинился, даже не пытаясь протестовать.

Гермиона сделала Драко знак следовать за собой и двинулась к двери. Палочку Доулиша она положила у того за спиной. Как только они вышли за дверь, она шмыгнула под мантию, но Доулиш так и не появился. Они молча дошли до Атриума, где Гермиона взяла его за руку, и аппарировали в Визжащую Хижину.

Она скинула мантию и исполнила короткий победный танец, но только он хотел рассмеяться, как все разом оборвалось. Она вернулась к делу так, словно в жизни не пускалась в пляс.

— Как ты считаешь, почему только четверо? — спросила она. — Разве не стоило вытащить из Азкабана как можно больше Пожирателей?

— Я думал об этом, и решил, это потому, что про них мало кто слышал. Разумеется, к отцу это не относится.

Он продолжил, загибая пальцы:

— После учебного года, который оба Кэрроу устроили в Хогвартсе, их заключения жаждали десятки родителей. Благодаря моей тетке у Лестранжей такая репутация, что никакой шантаж в мире не помог бы дяде Рудольфусу остаться на свободе. Думаю, все придумал мой отец. Он и выбрал наиболее безопасных кандидатов, они же — его ближайшие друзья.

Он знал, что по официальной версии все четверо «переменили сторону», но никогда не мог понять, почему то, что произошло в последние десять минут войны, считается переменой позиции. Он думал, что речь идет о том, как спасти шкуру при верном проигрыше.

— Мне давным-давно следовало догадаться, — сказала она, тряхнув головой.

— Ну, ты, во всяком случае, не засела на десять лет в фамильном особняке, — сухо заметил он, и она улыбнулась.

— Верно. В любом случае, нам с тобой удалось кое-чего добиться, и, считаю, что для начала это неплохо.

Она как-то странно посмотрела на него, наклонила голову и решительно кивнула.

— Дай пять! — сказала она, протянув руку ладонью вперед, словно принимала присягу.

— Что?

— Дай пять! Ну, шлепни меня по ладони, — пояснила она. — Чтобы не промахнуться, вытяни руку на один уровень с моей.

— Зачем? Выглядит нелепо.

— Ты так говоришь, потому что не пробовал. Магглы так поступают, когда радуются, или когда им удалось чего-то достичь совместными усилиями.

Она пододвинула ладонь поближе и пошевелила пальцами.

Делать было нечего. Раз она настаивает, придется сделать то, чего она хочет. Он осторожно вытянул руку на нужный уровень, сосредоточился и шлепнул по ладони, как она велела. Ощущение было странное, и он повернул руку и стал разглядывать собственную ладонь, словно никогда до этого не видел. Она хихикнула, а он потряс пальцами, чтобы унять щекотку.

— Спасибо за помощь. Мне надо вернуть другу мантию, прежде чем он… э-э-э… спохватится, что ее нет, — застенчиво сказала она. — Пришлю тебе сову.

Драко понял, что каким-то образом оказался в ее списке для рассылки или вообще вступил в движение сопротивления. В любом случае, в его жизни вот-вот появится куча ненужного хлама. Он все время помнил, о чем говорил прошлым вечером Уилл, и решил, что сейчас как раз подходящее время проверить. Она скажет «нет», и он наконец-то выкинет все из головы.

— Погоди, — начал он.

Он сам удивлялся собственному спокойствию, но это потому, что был совершенно уверен в отказе. Ни о каком «а вдруг» не могло быть и речи, и он еще не отошел от выплеска адреналина после утреннего успеха.

— Может, как-нибудь вместе поужинаем?

Она посмотрела на него так, словно у него выросло полдюжины голов, одна из них — индюшачья, и все шесть объяты пламенем.

— Что? — переспросила она, застыв на месте.

— Я приглашаю тебя на ужин, — повторил он. Он старался говорить небрежно, словно речь шла о пустяках.

— Нет! — сказала она. — Ты что, серьезно?

— Вполне серьезно.

— Ну, тогда… нет, — повторила она.

Во всем ее теле, казалось, двигались только зрачки: бесцельно метались по комнате.

— Может, еще передумаешь? — мягко осведомился он.

— Не передумаю, — ответила она, и он кивнул.

«Вот и все», — подумал он. С этим покончено. Когда она в следующий раз обратится к нему за помощью, он скажет, что занят, и пусть идет своей дорогой.

Она еще раз недоуменно посмотрела на него и аппарировала.