От автора: Большое спасибо всем за добрые слова и поддержку. Я это очень ценю. Хотелось бы мне предложить вам в ответ забавную главу, но буду честна… хочется вас предупредить – если вы хоть немного похожи на меня, то глава покажется вам слишком душещипательной.

____________________________

Глава 15. Тоскующая

Придя к выводу, что ее собственные препятствия на пути к счастью непреодолимы, Элис пыталась решить дилемму Питера, много размышляя о его диете. Рацион мальчика, конечно, был ограниченным, и она понимала, почему мистер Уитлок беспокоился о будущем своего сына. Вариант поступления в школу-интернат отпадал сразу, хотя, судя по всему, мистер Уитлок и так не мог себе позволить оплачивать учебу сына в этом заведении. Питер не сможет принимать приглашения пообедать с другими людьми, если они не будут готовы принять во внимание его диетические потребности, путешествия также станут проблемой. Но альтернатива – плохое здоровье и даже возможная потеря жизни, хотя теперь это казалось маловероятным, ведь мальчику больше не делали кровопусканий и чисток, так что можно было смотреть в будущее. И все же ей не нравилось, что мальчик будет лишен кулинарных изысков, которые большинство детей воспринимали как должное.

- А как насчет кукурузы? – спросила однажды вечером Эдит, когда Элис размышляла над этим вопросом, и ее голос звучал тише шепота. – Она тоже беспокоит парня?

- Я так не думаю, – Элис постучала пальцем по раскрытому блокноту, лежавшему у нее на коленях. Она привыкла сидеть на кровати рядом с Эдит и делать свою работу, не желая оставлять тетю, пока та медленно слабела. – Посоветуюсь с миссис Картер, но я совершенно уверена – она никогда не добавляет ее в супы, и не думаю, что мальчик даст на нее реакцию. Как считаешь, мы могли бы попробовать кукурузную муку?

Эдит едва заметно кивнула.

- Это превосходная идея, - Элис спрятала свое беспокойство по поводу слабеющей тети за яркой улыбкой. – Если мы смешаем ее с рисовой мукой и добавим немного картофельного крахмала, ведь он его тоже не беспокоит, сможем получить отличную консистенцию для выпечки. Я посоветую миссис Картер испечь на сковороде несколько лепешек, потому что Питер скучает по ним. Это могло бы его приободрить.

- Этому мальчику повезло, что у него есть ты, - прошептала Эдит, и ее серьезный взгляд привлек внимание Элис. – Из тебя получится хорошая мать.

Элис открыла было рот, чтобы опровергнуть слова тети, но передумала. Если предаваться фантазиям было утешением для нее, то почему Элис должна мешать ей в этом.

- Я люблю его, - честно призналась она.

- Да, и его отца, - Эдит кивнула, как будто ее заявление было простым фактом. – Я буду скучать по тебе, дорогая девочка, но я рада, что не оставляю тебя одну.

Элис не стала спорить, но какая-то детская часть ее души хотела умолять тетю остаться, как будто кто-то из них имел право голоса в этом вопросе. Если она чему-то и научилась в своем ремесле, так это пониманию, что смерть – неизбежная часть жизни. Но это ничуть не облегчало ее задачу.

Свернувшись калачиком рядом с Эдит на кровати, Элис обняла крошечное тело своей тетушки. Сдерживая слезы, она успокоилась от нежных прикосновений пальцев Эдит ко лбу, которые так часто утешали ее на протяжении многих лет.

Элис вздрогнула и проснулась. Ни намека на рассвет не пробивалось сквозь края занавесок. И даже крик петуха не нарушал ночной тишины. Она ждала стука в дверь, но и его не последовало. И стоило ей понять, что именно пробудило ее ото сна, она повернула голову к лежащей с ней на одной кровати тете, инстинктивно понимая, что там увидит. Она внимательно прислушалась, но вокруг была только тишина. Никакого кашля. Никакого бормотания. Никаких судорожных вздохов.

- Тетушка? – прошептала она, и чувство страха окутало ее, как ледяной туман. Поерзав под одеялом, она вздрогнула, наткнувшись на холодные пальцы тети.

- О, тетушка, - нижняя губа Элис задрожала. Заставив себя пошевелиться, она потянулась за фонарем, стоявшим на маленьком прикроватном столике. Наполнив комнату мягким светом, она снова посмотрела на другую сторону кровати, и дыхание покинуло ее легкие.

Тетя лежала на спине с закрытыми глазами. Она могла бы спать, не будь почти пепельного цвета ее кожи и неподвижности груди. Элис погладила тетю по прохладному лбу, откинув с него серебристую прядь, и рыдания подступили к горлу. Она испытывала искушение попытаться подавить их, но разве возможно справиться с таким сильным горем. Иногда шок помогал, но как бы Элис ни была опечалена, она оказалась неготовой к уходу тети. Слезы хлынули из ее глаз, и она позволила им излиться, давление в груди ослабло, когда рыдания вырвались наружу.

Она оплакивала свою тетю, жизнь которой была насыщенной, но далеко не легкой. И плакала о себе, ведь хотя она уже давно знала, что ее собственная жизнь обречена идти по тому же пути, пришло время двигаться по нему одной.

Постепенно слезы закончились, Элис вытерла глаза и высморкалась. Она выбралась из кровати и надела темное платье, которое ей предстояло носить все дни траура. Расчесав волосы и собрав их в пучок, она разожгла огонь и поставила кипятиться чайник, находя утешение в рутине. До рассвета оставалось еще много часов, но этой ночью ей больше не придется спать.

Подкрепившись чашкой чая, Элис вернулась в спальню и подошла к телу своей тети. Она помогала готовить к погребению многих жителей деревни, что было неизбежностью в ее ремесле, но редко делала это в одиночку и никогда для того, кого сильно любила. Слезы грозили вернуться, когда она осторожно протирала хрупкое иссохшее тело своей тети, но на этот раз ей удалось сдержать их. Одев тетю в ее любимое платье и аккуратно уложив тонкие волосы, Элис расположила ее тело в такую позу, в каком оно будет держаться, пока не превратится в земляную пыль.

Глядя на женщину, которая была матерью ее души, бабушкой, наставницей и дорогим другом, профессиональное поведение Элис пошатнулось. Боль пронзила ее сердце и распространилась по всему телу, боль чистого одиночества. Эдит жила полной жизнью и была более чем готова встретить свой конец, но как же Элис будет по ней скучать.

Вернувшись в гостиную, она подошла к окну и, отодвинув занавеску, уставилась в темноту. Она собиралась навестить викария и договориться о похоронах, как только взойдет солнце. Нужно будет связаться с похоронным бюро в Торнли, чтобы они доставили гроб и организовали копание могилы для тети. Изабелла, конечно, пригласит всех на утренний или послеобеденный чай, как обычно бывает после похорон. Она будет рада утешить Элис, как и другие дочери викария, ее коллеги и друзья из деревни. Они наверняка принесут ей много выпечки, что будет настоящим благословением, так как вскоре она будет наводнена посетителями из Форктона и других мест, желающими засвидетельствовать свое почтение целителю, заботящемуся о многих из них с самого рождения.

Элис была благодарна за помощь, которую ей предстояло получить, но если быть честной, то она хотела утешения только от одного человека. Еще до того, как спустились наполненные скорбью холодные предрассветные часы, она отдала бы все на свете, чтобы ощутить объятия мистера Уитлока и положить голову на его широкую грудь.

Но это был не вариант.

Он говорил, что она может прийти к нему в любое время, если будет нуждаться. В этом не было острой необходимости. Смерть тети едва ли была неожиданной, и Элис была более чем способна справиться со всем самостоятельно.

И все же его помощь была бы неоценима.

Она могла попросить мистера Уитлока отправить кого-нибудь в Торнли к гробовщику, поскольку ее поездка заняла бы много времени. На улице уже наступила зима, а значит, с большой вероятностью пойдет дождь. Мистер Уитлок несомненно предоставит в ее пользование экипаж, чтобы она могла повидаться с Изабеллой и Эдвардом, избавив ее от прогулок под дождем. Искать его поддержки было вполне разумно, хотя до рассвета она ничего не могла сделать.

Но ведь он говорил, что она может прийти к нему в любое время дня и ночи.

Элис содрогнулась, не в силах вынести мысли, что ей придется сидеть одной в этом доме и ждать рассвета.

Еще два раза вздохнув, она наконец решилась, отвернулась от окна и направилась туда, где на крючках возле двери висела ее верхняя одежда. Натянув шерстяные перчатки, она обернула шею шарфом, надела тяжелое зимнее пальто и заглянула к тете… по привычке, предположила Элис.

- Я ненадолго, - пробормотала она и выскользнула за дверь.

Ночь была темная, как смоль, луна скрылась за темной завесой туч. Они ничего бы не видела, не будь маленького круга света, отбрасываемого ее фонарем.

Элис не в первый раз шла в предрассветные часы по неровным, вымощенным булыжником деревенским дорогам, но обычно ее сопровождал кто-нибудь из членов семьи, пришедших просить помощи для своего больного или почившего родственника. Сейчас ей было жутковато, она крепко обхватила себя руками, чтобы не замерзнуть от холода. Дом управляющего поместьем, куда она добралась, был погружен в темноту. Переосмыслив свое спонтанное решение нанести визит мистеру Уитлоку в этот неурочный час, она замедлила шаги, направляясь по дорожке к парадной двери. Элис подняла руку, чтобы постучать, но тут же опустила кулак.

Как она не подумала об этом раньше?

Было бы нечестно будить прислугу, ведь впереди у них был долгий рабочий день. И одному богу известно, что о ней подумают, если она посреди ночи явится в дом вдовствующего джентльмена. Разумнее было пойти в дом священника.

Но она не нуждалась в утешении преподобного Свона. Ей нужен был мистер Уитлок.

Вздохнув, Элис отвернулась и посмотрела на едва заметную дорогу, ведущую обратно к ее дому. Все будет в порядке. Она вернется сюда, когда рассветет, и никто не будет сомневаться в ее порядочности. Ей нужно переждать всего несколько часов, а сейчас самое подходящее время, чтобы начать привыкать к одиночеству.

Рыдание вырвалось из ее рта раньше, чем она успела его подавить. К ее ужасу, последовал еще один всхлип, и еще. Она прикрыла рот рукой, пытаясь заглушить звук, и все это время она не понимала, что стало с ее обычной невозмутимостью.

- Мисс Брендон? Это вы?

Элис резко обернулась и увидела мистера Уитлока, стоявшего в открытом дверном проеме, одетого в длинный халат и тапочки, со взъерошенными после сна волосами. Свеча, которую он держал в руке, демонстрировала ошеломленное выражение его лица, и Элис открыла рот, чтобы попросить прощения за то, что потревожила его. Но ничего не вышло, она не могла говорить сквозь слезы.

- Что случилось? Ваша тетя?

Элис сумела кивнуть, и он, шагнув вперед, обнял ее за плечи.

- Пройдемте внутрь, – он проводил ее через дверь в гостиную, забрал у нее фонарь и поставил его на небольшой столик рядом со своей свечой. – Вот, давайте присядем? – он указал на удобное мягкое кресло у все еще тлеющего камина. – Мне не потребуется много времени, чтобы разжечь огонь.

Элис сидела, примостившись на краешке кресла, и дрожь сотрясала ее тело – скорее от горя, чем от холода.

- Мне очень жаль, я не хотела будить вас, - пробормотала она сквозь стучащие зубы.

- Вы и не разбудили, - мистер Уитлок повернулся к ней, сидя на корточках перед камином. – Мне не спалось, и я встал проведать Питера. Потом я заметил мелькнувший в окне свет и подошел посмотреть. Почему вы не постучали?

- В тот момент я как раз собиралась сделать это… - Элис беспомощно пожала плечами. – Вы говорили, что я могу прийти, если мне понадобится помощь, но мысль, как это будет выглядеть со стороны, остановила меня.

Мистер Уитлок внимательно посмотрел на девушку, прежде чем снова вернуться к розжигу огня. Когда камин достаточно разогрелся, он сел в кресло рядом.

- Я бы не беспокоился об этом. Первой поднимется миссис Картер, уверен, она поймет нас. Мы не станем говорить ей, в котором часу вы пришли.

- О… хорошо, - Элис кивнула, и ее глаза снова наполнились слезами. – Простите, – она помахала рукой перед лицом, чувствуя себя жалкой. Она терпеть не могла плаксивых женщин.

Мистер Уитлок потянулся через разделяющее их пространство и взял ее за руку.

- Ваша тетя скончалась? – спросил он, и его взгляд был полон сочувствия.

Лицо Элис сморщилось, а грудь начала сотрясаться от рыданий, которые она уже не надеялась сдержать.

- Все в порядке, - пробормотал он, поднимаясь со своего места и опускаясь перед ней на колени. Он развел руки, оставляя решение за Элис, и она охотно бросилась в его объятия, испустив стон, когда его сильные руки обняли ее и прижали ее голову к его груди. Это было именно то, чего Элис хотела, и она прижалась к нему, находя утешение в близости, стараясь свести звук своих рыданий к минимуму.

Наконец она подняла голову и встретилась с его встревоженным взглядом.

- Я намочила ваш халат, - сказала она. – Я бы снова сказала, что мне очень жаль, но с тех пор, как я пришла сюда, я сделала это трижды, а меня раздражают чрезмерно извиняющиеся люди.

Его губы дрогнули.

- Я бы не возражал, потому что это меня не беспокоит. Я с радостью подставлю вам свое плечо в любое время, когда бы вам это ни понадобилось.

- Вы хороший друг, мистер Уитлок. Я знаю, что неправильно было приходить сюда посреди ночи, но вы были единственным человеком, кого мне хотелось видеть.

Он моргнул от ее смелого признания, а потом поднес руку к ее лицу и большим пальцем нежно вытер последние слезы.

- Я рад, что вы пришли ко мне, Элис.

Ее глаза распахнулись, когда он произнес ее христианское имя.

- Вы не возражаете, если я буду вас так называть? А вы можете называть меня просто Джаспер.

Несмотря на все то горе, что сейчас она переживала, ее сердце наполнилось радостью от его предложения.

- Спасибо, Джаспер, я буду рада, если вы станете называть меня Элис… но только когда мы одни.

- Конечно.

Они обменялись улыбками – маленькими, приглушенными, немного грустными, но все же улыбками.

- Нам придется быть осторожными, - серьезно добавил он.

Элис порывисто кивнула, словно ее тело совсем не поддавалось контролю. Ее эмоции определенно жили своей жизнью.

- Нам придется держаться подальше друг от друга, - предупредила она, хотя это было последнее, чего она хотела. – Во всяком случае, когда мы находимся на людях.

На этот раз его глаза распахнулись, и краска залила щеки. Она не хотела, чтобы у мистера Уитлока сложилось впечатление, что она открыта для флирта или предлагает ему начать делать решительные шаги в ее направлении.

Потому что она не хотела этого.

Хотя, учитывая ее ночной визит и не слишком осторожные заявления, она не стала бы винить его за такие выводы.

- Я имела в виду, что нужно держать нашу… э-э… дружбу в секрете, – на мгновение она встретилась с ним взглядом. – Чтобы не вызвать подозрений.

Он поцеловал ее в лоб и наклонил голову, чтобы найти ее глаза.

- Я понимаю, Элис, и вам не о чем беспокоиться. Несмотря на мое поведение тем вечером, вы можете быть уверены, что я слишком высоко ценю вас, чтобы сделать что-нибудь, способное поставить вашу репутацию или нашу дружбу под угрозу.

Он вернулся на свое место, и Элис отказалась признать нахлынувшую на нее волну разочарования в ответ на его слова. То, что она оплакивала свою тетю, не слишком хорошо сказывалось на ее эмоциональном состоянии, поэтому не слишком ли низко она падет, если в такой момент попросит его еще раз ее поцеловать?

- Не желаете ли чашечку чая? – спросил он. – Или бренди?

- Вовсе не обязательно, - Элис выдавила из себя слабую улыбку. – Если только вы сами чего-нибудь не хотите.

- Я могу подождать до утра, – он снова склонился вперед ровно настолько, чтобы взять ее руки в свои. – Если хотите, почему бы вам не рассказать мне о своей тете? Когда я потерял брата, разговоры о нем помогали мне. Я уверен, у вас найдется много историй.

Это было как раз то, что нужно, и Элис до самого рассвета говорила только об Эдит. Она еще немного поплакала, но и смеялась, ей было приятно переживать счастливые воспоминания.

Незадолго до подъема миссис Картер Джаспер извинился и удалился, чтобы переодеться. По возвращении, выглядя как всегда собранно, он повел ее на кухню, и при появлении миссис Картер вел себя так, будто Элис только что пришла. Слова сочувствия и теплые объятия экономки вызвали у Элис новый приступ слез, и она смирилась с тем, что еще будет расклеенной какое-то время. Возбужденное состояние Питера, заставшего ее на кухне, заставило улыбнуться, хотя его смятение, вызванное известием о смерти ее тети – морщинистой леди с леденцами – снова заставило горло Элис свести спазмом.

- Это печально, - сказал он, и его большие голубые глаза погрустнели. – Так вот почему ваше лицо опухло, мисс Брендон, потому что вы плакали?

Элис кивнула, и он забрался к ней на колени. Джаспер хотел было остановить сына, но Элис махнула рукой, наслаждаясь ощущением теплого тела Питера, уютно устроившегося у нее на коленях. Он был очень милым маленьким мальчиком, крохотная предательская часть ее души не могла не пожелать, чтобы он был ее сыном.

В последующие дни Джаспер благоразумно держался на расстоянии, и если кто-то и задавался вопросом, что он прилагает слишком много усилий ради нее или постоянно находится неподалеку, то они молчали. Не обращая внимания на тоску, испытываемую от нахождения рядом с ним, Элис старалась найти утешение в его действиях – особенно в тех, что могли показаться любопытными другим.

Он перестал бриться, снова позволив бородке отрасти.

- Один мой друг предпочитает, чтобы я выглядел именно так, - услышала она однажды его ответ на чей-то вопрос.

Она выбрала момент, когда за ней никто не наблюдал, и улыбкой поблагодарила его.

__________________________________

От автора: Ох! Я плакала, когда писала это три года назад, и плакала сейчас, снова перечитывая главу. Серьезно, написание фанфика лучше, чем любая терапия или консультация у специалиста. У кого-нибудь из вас есть родственники, по которым вы скучаете даже спустя годы? Прошло тринадцать лет с тех пор, как я потеряла свою любимую бабушку Эдит, а затем спустя три месяца – столь же любимую маму. Я больше не горюю по ним, но скучаю по обеим больше, чем по кому-либо другому.

Впереди нас ждут более счастливые времена, обещаю.

Elise.