2024-11-22

16

0

0

Под взглядами всего класса Лорен сдёрнула с ноги пуанту. Её лицо ярко покраснело, она снова была на пределе. Почти все одноклассники смеялись. Даже на лице Питера была потаённая улыбка. Я почти почувствовала жалость – усилиями Эдварда и Эммета Лорен получила очень трудный урок – но я не святая: её не беспокоило, когда то же самое случилось со мной. Она обернулась, чтобы посмотреть на меня, взгляд её был наполнен ядом.

- Ты заплатишь за то, что пошла и наябедничала старшим! - злобно выпалила она.
Потом обвела глазами одноклассников, которые пытались подавить хихиканье. – Заткнитесь! – рявкнула она и вылетела из класса, опасно размахивая своей пуантой, выпачканной жевательной резинкой. Джессика и Меган поспешили за ней.

- Этот мужчина – просто легенда, - сказала Элиза, недоверчиво качая головой. Она взглянула на меня. – Ты имела отношение к этому? – в её тоне не было обвинения, только любопытство.

- Нет… хотя, кажется, Эммет способен на что-то в этом роде…

- О Господи, Белла! – пропищала Виолетта. – Тебе так повезло быть близко знакомой с Эмметом Калленом! Держу пари, что ты знакома и с Таней Денали! А ведь она знаменитость! – она схватила меня за руки и запрыгала в полном восторге. – И они сделали всё это для тебя!

Мы с Элизой переглянулись.

- Лорен в ярости, - сказала она с улыбкой, когда мы сели. – Хотя… возможно, это было не лучшей идеей – злить её перед самым ревю.

- Ой, Элиза, брось! – возразила Виолетта. – Эдвард уже разозлил её до беспамятства. Боже, он наводил ужас!

Элиза кивнула:
- Впрочем, это имело большой смысл, для всех нас.

Виолетта унялась, в её взгляде появилось сожаление, и она начала ковырять узелок на своей пуанте.

Я посмотрела на свой телефон.

- Пожалуй, мне пора идти, - сказала я, затягивая тесьму на своём обувном мешке и вставая. – Нужно попасть в тот магазин балетных принадлежностей, пока он не закрылся.

- В Райстоуне? – спросила Элиза. – А для че... - ох, правильно, пуанты.

Я кивнула, не сумев полностью стереть с лица своё раздражение на Лорен.

- Подожди секунду, - сказала Виолетта и начала рыться в своей спортивной сумке. В конце концов она вытащила оттуда смятую десятку и протянула её мне.

Я нахмурилась.
- Виолетта, я не могу…

Она замотала головой.

- Эдвард был прав – мы не имели никакого права так поступить с тобой. Теперь тебе придётся покупать новую пару пуант, и ты не должна за них платить. Десяти баксов не хватит на всё, но я попытаюсь уговорить Эбигейл и Селин войти в долю.

- И Райана тоже, - с отвращением сказала Элиза. Она явно раньше не знала, что Райан тоже принимал в этом участие.

Виолетта смущённо улыбнулась мне.
- Мы вернём тебе деньги.

Поколебавшись, я взяла купюру.

- Спасибо, Ви, - сказала я. Конечно, Виолетта заблуждалась и сделала необдуманные выводы, но кто из нас не прошёл через что-то подобное?

Она ухмыльнулась, на сей раз снова став похожей на себя.
- Увидимся!

Автобусная остановка была примерно в ста ярдах от Force, я узнала это от миссис Коуп, задёрганной администраторши, которую я обнаружила за большой стопкой квитанций и стикеров. Она вручила мне расписание автобуса и карту, записала, что я «в отлучке» и тут же снова вернулась к мигающим кнопкам коммутатора.

Поднимаясь по лестнице, я посмотрела в расписание. Автобусы ходили нечасто – ещё бы: насколько я знала, Force располагалась в довольно уединённом месте и большинство студентов, вероятно, не затрудняли себя частыми поездками. Если я хотела увидеться с Анжелой, а также раздобыть себе новые пуанты, мне нужно было успеть на автобус, отправляющийся через десять минут, и пропустить обед.

Анжела… Я не упоминала о ней при Элизе и Виолетте – я не была уверена, сказала ли им мадам Эсме, и не хотела ранить их чувства – но всё-таки планировала повидаться с ней. Последним, что я о ней слышала, было то, что сказал в среду Эдвард, и еще крохи информации от мадам Эсме. Как она там? Известно ли ей уже, как долго ей придётся лечиться?

Я выкинула эти вопросы из головы. Скоро я уже буду знать ответы. Когда я пришла в спальню, там никого не было. Я была рада этому: ещё одно столкновение с Лорен не входило в мои планы. Я открыла свой кофр. В нос ударила ужасная вонь от влажной грязной одежды. Я сглотнула. Эти идиоты…

Я задержала дыхание и сунула руку внутрь. До этого мой кофр был в относительном порядке, но теперь книги, всякие мелочи и одежда смешались в одну кучу. Я попыталась нащупать свой бумажник и ощутила под пальцами что-то липкое. О Боже… что это было? Собравшись с духом, я просунула руку глубже.

Ну конечно же. Он оказался на самом дне. В конце концов я нащупала гладкую кожу бумажника и вытащила его. С него капало что-то липкое. Это выглядело как овсянка… овсяный бальзам Джессики… Я локтем захлопнула кофр и поспешила в ванную. Чувствуя тошноту, сунула руки вместе с бумажником под кран. Слова Эдварда так ясно обличали их неправоту, что я почувствовала себя ещё более отверженной, чем утром. Как могли они так поступить, еще даже не зная, «испортила ли я ревю» на самом деле или нет? Почему никто из них не задумался, зачем они это делают?

Я глубоко вздохнула. Может быть, Эдвард изменил это. Я понятия не имела, что подумали обо мне остальные одноклассники, когда впервые увидели мой танец, и потом, после Эдварда. Я догадывалась, что только время покажет.

Я закрыла кран, только сейчас осознав, что лить воду на кредитную карту и банкноты, возможно, не было такой уж замечательной идеей.

Потом я переоделась в ту одежду, которую дала мне Элис. Чёрные колготки, короткая юбка в синюю и чёрную клетку и тёмно-синий джемпер с длинными рукавами и V-образным вырезом. Она даже сумела подыскать мне пару высоких, до колена, ботинок и тёмно-синие гетры. Я улыбнулась. Гетры, казалось, были для Элис обязательным предметом одежды. В довершение всего она включила в комплект чёрный жакет. Я посмотрела на зловещие серые тучи, теперь покрывающие небо. У неё явно было прозрение…

Я стянула с головы сеточку для волос и ленточки и собрала волосы в обычный хвост. Опустила бумажник в карман и поспешила прочь, зная, что потратила слишком много времени.

Когда я вышла за двойные двери и спустилась с крыльца, уже шёл дождь. Я быстро зашагала вдоль длинной извилистой подъездной дорожки, вдыхая свежий, хоть и холодный, воздух. Я не была на улице с тех пор, как Анжела проводила для меня экскурсию по поместью. Боже, это было целую вечность назад! Удивительно, как это я ещё не страдаю от недостатка витамина D. Правда, и сейчас я вряд ли получала его в большом количестве.

Наконец я подошла к массивным кованым металлическим воротам. На одной из створок был изображён танцовщик, на другой – танцовщица. Они оба стояли в арабеске, протянув друг к другу руки… Внезапно мимо промчался жёлто-зелёный автобус.

- Чёрт! – выругалась я и толкнула одну из маленьких калиток для пешеходов. Я помчалась по грязной дороге, видя впереди удаляющуюся рекламу новой парфюмерной линии Бритни Спирс. – Эй! – закричала я, размахивая руками под дождём. Автобус неожиданно свернул на обочину в нескольких метрах от остановки. Я подбежала к нему, тяжело дыша, и двери с шипением открылись.

Водитель сердито смотрел, как я нащупываю деньги. Наконец я протянула ему несколько монет. Он недовольно поднял брови. В чём дело? О нет… к одному из четвертаков прилип комочек овсянки.

- Простите, - сказала я, заменяя монету другой… шофёр проворчал что-то, и я быстро вошла в салон. Несколько пассажиров раздражённо посмотрели на меня.

Я пробралась на одно из задних сидений и уставилась в окно, на хлещущий дождь. Лёгкая улыбка тронула мои губы. Это казалось таким нормальным – если не считать нарядную одежду и эпизод с овсянкой – бежать за автобусом. Пока несколько месяцев назад я не получила свою «Хонду», мне почти каждое утро приходилось бегать за школьным автобусом, а потом или виновато возвращаться домой и просить Чарли подбросить меня, или, если мне удавалось остановить автобус, карабкаться на него под весёлыми взглядами остальных учеников. Странно было думать, что только несколько месяцев назад балет был всего лишь горячо любимым хобби.

В средней школе Форкса балет не производил такого уж сильного воздействия… я всё равно получала хорошие оценки – скромное участие в общественной жизни оставляло много времени после занятий балетом – и, поскольку никто особенно не интересовался классическим танцем, они не разговаривали со мной об этом, даже если знали, что я танцую. Только приходя в дом миссис Аркур, я действительно погружалась в балет. Пока у меня были фиксированные пять занятий в неделю, я вольна была думать и о других вещах.

Но теперь… Я едва ли могла понять, как можно думать о биологии, или о тригонометрии, или о том, какой недавно вышел фильм… последние недели принесли мне такой вихрь эмоций, что я уже ни в чём не была уверена… Отрадно было размышлять о Белле из Форкса. Она была уверенной в себе. Она точно знала, что думают люди, она точно знала, чего хочет: иметь высокие оценки, хорошую вечернюю работу где-нибудь рядом с домом, новый лэптоп… и она знала, как всего этого добиться.

Но я? Теперешняя я? У меня больше не было тех чётких целей… Я жила одним моментом, чувствовала радость танца… Чего я хотела? Я хотела доказать, что мой класс ошибается. Хотела оказаться достойной того доверия, которое оказала мне мадам Кокс… и ещё был Эдвард… я хотела каким-то образом удовлетворить то любопытство, которое я испытывала по отношению к нему… почувствовать хоть раз то единение...

Резкая остановка автобуса оторвала меня от размышлений.

Я быстро вышла, тщательно обогнув затопленный водосток. Я поспешила под навес магазина, чтобы спрятаться от проливного дождя, и пошла дальше. Райстоун, как мне показалось, представлял собой несколько магазинов и крошечный парк, возможно, в двух кварталах с каждой стороны от домов… это было довольно симпатично. Магазин товаров для балета, о котором рассказала мне Элис, был приметным. На нём была вывеска, похожая на те, что украшают старые английские таверны, на вывеске красовались нарисованные пуанты и надпись:
«Т. Майер Джим и Сыновья.
Универмаг Танца».

Я вошла внутрь, дверной колокольчик звякнул. В помещении магазина было тепло и горел яркий свет. К моему удивлению, там толкалось несколько человек, несмотря на то, что Райстоун, казалось, был расположен в захолустье. Конечно, не исключено, что люди предприняли долгое путешествие, чтобы попасть сюда – это место было достойно того. Оно напоминало комнату Элис… только куда более упорядоченную и гораздо, гораздо больше размерами. Стены от пола до потолка были увешаны профессиональными пачками, повсюду виднелись вешалки с чёрными леотардами и огромные цилиндры с упакованными колготками. Какая-то мамаша пыталась оттащить двух маленьких девочек от манекена в прекрасной сверкающей пачке.

Но там были не только балетные принадлежности. На коротких полках рядами стояли туфли для степа и для танго, джазовые туфли и туфли для характерного танца, а также танцевальные тапочки. Множество вешалок было заполнено бальными костюмами и трико. Ещё на одной полке находилась коллекция компакт-дисков с уроками танца и книги, рядом какой-то мужчина с прилежным видом перелистывал словарь джазовой терминологии. В прозрачных шкафчиках стояли ноты.

Ещё там была стойка с крючками, на которых висели повязки разнообразных цветов, и вязаные сетки для волос, и все виды заколок, известные человечеству. А в дальнем углу магазина находилась самая огромная коллекция пуант, какую мне когда-либо доводилось видеть. Вся задняя стена от пола до потолка была закрыта полками, на которых громоздились высокие стопки балетных туфель.

- Фрид? – раздался позади меня голос. Я обернулась.

Мне широко улыбался сверху вниз мужчина с седеющими рыжими волосами и эспаньолкой. На нём были старомодные круглые очки и серый жилет в тонкую красную полоску поверх рубашки. На пришпиленном к жилету бейджике было написано:
«Д. Майер Джим, владелец».

Я нахмурилась, на мгновение растерявшись, но потом поняла, что он имеет в виду.

- О да, Фрид, - ответила я.

- Ммм, - кивнул он задумчиво. – Так я и думал. Я всегда могу сказать, знаете ли. У вас голени для них, знаете ли… и, думаю, ваши ступни не так широки, как у некоторых… и вы из Force de la Beauté?

Я улыбнулась, прищурившись.
- Как вы догадались?
- А! – он хлопнул в ладоши. – Ваши глаза, моя дорогая, ваши глаза! – он хохотнул над моим изумлением. – Вы смотрите ужасно устало, знаете ли. Что ж, хоть мне и хотелось бы выпороть вас за сценический грим, который вы, форсианцы, кажется, намазываете целыми галлонами, я предполагаю, что вам требуется что-то особенное?

Я кивнула.
- Вообще-то, пуанты.

- Великолепно! – он снова хлопнул в ладоши и повёл меня по магазину. Я залюбовалась прекрасной коллекцией тиар, которая находилась в стеклянной витрине, мимо которой мы проходили. – Итак, я уверен, что студийную модель уже вы уже миновали, не так ли?

- Да, - ответила я. Я пользовалась пуантами только три года и очень мало знала о различных моделях балетных туфель. Я знала, что у Фрида из Лондона есть студийные пуанты для начинающих балерин и ещё пуанты классического уровня для более опытных танцовщиц. – Classical Pro, - сказала я ему.

- Ага, - отозвался он. – Приятный дизайн, знаете ли. Не для трусливых, напомню. У них нет поддержки стопы для начинающих. – Мы дошли до дальних полок. Прямо рядом с ними был прикреплён к полу двухметровый балетный станок и стояла скамья. Мистер Майер с поразительной ловкостью вскарабкался на одну из лестниц. Я села на скамью и начала снимать гетры и ботинки. – Мне любопытно, мисс…

- Свон, - подсказала я.

- Мисс Свон, почему вам так скоро понадобилась новая пара пуант? Понимаете ли, магазин Майеров поставляет по три пары пуант каждому танцору академии ежемесячно с тех пор, как многие годы назад Маркус Виджернон подписал с нами контракт. Вы, должно быть, очень энергичная танцовщица, если вам понадобилась четвёртая пара за такое короткое время.

- Я поздно приехала, - объяснила я, а он тем временем просматривал множество упаковок с пуантами. – Моим старым пуантам было несколько месяцев.

- Значит, они умерли? – сказал он таким тоном, словно умерли не пуанты, а кто-то из его родственников.

- Да, - подтвердила я. Если ему так сильно нравятся пуанты, то посвящать его в подробности того, что с ними случилось на самом деле, не казалось хорошей идеей.

- Ах, сколько времени у нас, сапожников, уходит на то, чтобы изготовить их, - ласково проворчал он, - только для того, чтобы вы стоптали их за одно-единственное представление. Ну что ж, каковы ваши размеры?

Я назвала ему размеры, которые запомнила после первой примерки. В конце концов он спустился вниз с парой пуант, и я осторожно надела их. Без лент или резинок они слабо держались на ногах, но, используя станок, я смогла следовать инструкциям мистера Майера.

- Каждая пара немного отличается от других, мисс Свон, - сказал он, становясь на колени, чтобы проверить длину супинатора. – И поэтому каждую туфлю нужно примерить. Все эти глупые люди, покупающие пуанты через Интернет… Я требую, чтобы все вы, форсианцы, приходили на примерку по меньшей мере раз в год, знаете ли. А теперь поднимитесь на пуанты.

Я встала вначале на одну пуанту, потом на другую. И стиснула зубы из-за дополнительного давления. Пока мысок не обомнётся под мои собственные пальцы, мне будет больнее, чем обычно. То, что я не пользуюсь гелевыми подушечками, вероятно, сделает этот процесс еще более болезненным.

- Хороший свод, мисс Свон, - сказал он одобрительно. И осторожно сжал мысок.

Мне сразу вспомнилось, как Эммет вертел в разные стороны ступню Лорен, и я постаралась не захихикать. Непонятно, как Лорен могла подумать, что Эммет знает хоть что-нибудь о пуантах.

- Что ж, кажется, эта пара идеально вам подходит, мисс Свон, - мистер Майер выпрямился, и я опустилась на всю стопу. – Насколько я понимаю, вам понадобятся ленты и прочее?

- Да, будьте любезны, - ответила я, снова обувая свои ботинки.

Он взял нужные пакеты и отнёс их на прилавок. Когда он уложил мои новые пуанты обратно в их пластиковую упаковку и подсчитал общую сумму, я посмотрела на красивые шкатулки для драгоценностей рядом с кассой. На каждой были изображены разные балерины. Одна из них была одета в тёмно-синюю пачку, её руки образовали овал над головой, нога поднята назад в аттитюд… Я осторожно провела пальцем по изображению. Такой я буду завтра… завтра…

- Прекрасные вещички, не правда ли? – спросил мистер Майер, заклеивая верх большого бумажного пакета скотчем.

Я кивнула, всё еще не сводя взгляда с крошечной танцовщицы. Завтра… Я сглотнула и отдёрнула руку, доставая бумажник, чтобы взять из него кредитную карту. Я подала её ему. Мне не следует думать об этом…

- Спасибо, - сказала я, когда он подал мне пакет.

- Приятно было познакомиться, мисс Свон, - он слегка поклонился.

Я улыбнулась.
- Мне тоже.

Я вышла из тёплого магазина, моё сердце сильно билось. Я остановилась, прижав к груди пакет, как только отошла от витрины. Белла, ты должна успокоиться! Ты не можешь так думать… вдох, выдох, вдох… завтра всё будет хорошо… хорошо, Белла, хорошо… Я заблокирую все эти мысли. Переживать буду позже… Я снова пошла, роясь в кармане в поисках карты. Миссис Коуп обвела кружком следующую автобусную остановку, на которую я должна была пойти, чтобы добраться до больницы.

Я пришла туда на десять минут раньше, чем нужно, и нырнула в ближайшее кафе, чтобы взять с собой латте. Я не могла позволить себе ничего не делать, а прямо в кафе у меня вряд ли мог случиться нервный срыв. Я вышла оттуда как раз к прибытию автобуса и сумела заплатить за проезд без всякой овсянки. Горячему ароматному кофе удалось успокоить меня за оставшийся путь.

Хорнсуэлл был гораздо больше – городок, размерами похожий на Форкс. У него не было ни изящества Force, ни обаяния Райстоуна. Общественная больница Хорнсуэлла располагалась в уродливом современном восьмиэтажном здании. Я выпрыгнула из автобуса, мой кофе закончился, нервы успокоились, но во мне гудело усиленное кофеином волнение. Я наконец-то увижу Анжелу! Я поспешила прочь от дождя, к автоматическим дверям.

И немедленно окунулась в белоснежную чистоту и тишину. Врачи и медсёстры целеустремлённо направлялись куда-то, проходя мимо пациентов, как будто тех не существовало. Если кто-нибудь из немногочисленных посетителей в главной приёмной говорил, то приглушённым голосом. Это было обезличенно… но всего на несколько минут вокруг меня оказались не те люди, которые имели на меня зуб, и не те, кого я досконально изучила… я смогла расслабиться.

Администратор зарегистрировала меня и сказала, куда идти. Ортопедическое отделение располагалось на четвёртом этаже. Я воспользовалась лифтом. Это показалось большим облегчением после бесконечных лестниц Force. Четвёртый этаж был почти идентичен первому, и я вышла через лабиринт сияющих белизной коридоров к маленькой приёмной. Второй служащий сообщил мне номер палаты. Я снова пошла в дальний конец длинного коридора. Палата Анжелы была предпоследней справа. Я осторожно постучала, хотя моё волнение нарастало.

- Да? – голос Анжелы!

Я распахнула дверь.

- О Господи, Белла! – Анжела сидела, обложенная подушками, на кровати посреди маленькой обычной больничной палаты. Её волосы были собраны в растрёпанный хвост, а под глазами темнели мешки, но она широко улыбалась.

Я быстро закрыла за собой дверь, пытаясь не завизжать.

- Как ты? – спросила я, когда она обняла меня одной рукой. Её левая рука была на перевязи, и ключица - по крайней мере, та её часть, которая была видна из-под больничной рубашки, - всё ещё выглядела опухшей.

Но Анжела всё равно улыбалась.

- Со мной всё будет хорошо. Как ты? – она схватила меня за руку. – Ты должна рассказать мне обо всём, что произошло, пока меня не было!

- Ты ведь пациентка… - начала я, но она покачала головой.

- Мои дни состоят из обезболивающих, открыток с пожеланиями выздоровления и больничной еды – но расскажи мне, как идёт подготовка к ревю! Какие у вас костюмы? Как твоё соло? Вы ещё не подсмотрели танец класса мастера Родригеса? Введи меня в курс дела!

Я засмеялась.
- Ладно, ладно…

Я описала ей костюмы, вплоть до самых мелких деталей, рассказала о том, как я совершенно ужасно танцевала в своей новой пачке, и о том, что в середине выступления класса мастера Родригеса, очевидно, будет па-де-де. Я рассказала о том, как мадам Кокс попросила мистера Вулстона изменить окончание пьесы, чтобы сделать музыкальное сопровождение более драматичным, и о том, как Майк чуть не сделал grand jeté прямо в Эбигейл…

…но это было всё, что я могла рассказать, не упоминая о том, что случилось с Лорен. Я не хотела беспокоить Анжелу. Я видела, какая она усталая – она не могла долго сидеть прямо, а иногда какое-то неловкое движение заставляло её ахать от боли – но она поняла, что что-то произошло, когда я ненароком упомянула о мистере Майере, чрезвычайно увлечённом продавце балетных туфель.

- Подожди, ты собираешься перейти на новые пуанты к завтрашнему дню? – она скривилась. – Зачем?

Я вздохнула, провела пальцем по шву на колготках вдоль ступни и обратно.

- Мы с Лорен немного повздорили…

Она улыбнулась.
- Потому что вы, ребята, раньше были лучшими подружками.

- Полностью… ну, ты знаешь, что мы с Питером тоже делали поддержку? – Она кивнула. – Я в тот момент даже не поняла, но ударилась головой так, что получила сотрясение мозга, - я сделала паузу, глядя на неё.

Она с болью посмотрела на меня.
- Я спрашивала, всё ли у тебя в порядке. Ты должна была сказать мне – меня интересовало как раз это.

Я пожала плечами. Ты выглядела гораздо хуже. В любом случае, я в тот момент не почувствовала… - она неодобрительно взглянула на меня, но кивнула, чтобы я продолжала.

Я рассказала ей всё, начиная с ужасного урока хореографии на следующий день и кончая тем, как Эдвард отвёл меня к доктору Хиллу. Она засмеялась, когда я рассказала о плакатах в его кабинете, но свой спор с Эдвардом я описала ей в общих чертах. Просто сказала, что Эдвард вёл себя покровительственно и что я ушла и перепутала всю хореографию, пытаясь доказать, что он не прав. Она нахмурилась, когда я рассказала, как Лорен и все остальные восстали против меня. Я хотела немного смягчить ситуацию, но в результате выложила всё как есть. Рассказала о своём разочаровании, о грусти… когда я дошла до описания сегодняшнего утра и происшествия с моим кофром, Анжела, которая, как я думала, видела в людях только хорошее и понимала их, нахмурилась, пробормотав, что «Лорен и её компанию следует выкинуть на улицу».

Я рассказала ей о том, что говорил Эдвард, хотя не могла передать всё в таких же элегантных выражениях, а потом о том, что сделал Эммет.

Она смеялась, пока плечо не затряслось слишком сильно.

- Мне стоит послать ему благодарственную открытку.

Минуту или две мы посидели молча. Анжела обдумывала всё, что я ей рассказала.

- Как чувствует себя Бен? – спросила она.

- Виноватым.

Она грустно покачала головой.
- Разве он не понимает, что это не его вина?

- Я пыталась сказать ему, - ответила я. – Он танцевал сегодня с Элизой, когда Эдвард поставил Райана с Тайлером, и, думаю, Эдвард поговорил с ним… - я вздохнула. – Он думает, что ты не простишь его… И мы с тобой толком не поговорили о твоём состоянии.

Анжела с несчастным видом опустила глаза.

- Операция прошла хорошо… я имею в виду, перед этим было ужасно, но они сумели поставить всё на место… только… Белла… - она посмотрела на меня, её глаза наполнились слезами. – Они говорят, она может никогда не срастись, - она сглотнула. – Я не смогу танцевать со смещённым плечом, Белла… возможно, я вообще не смогу танцевать.

- О, Анж!.. – я осторожно обняла её. Не иметь возможности танцевать… никогда больше не танцевать… она плакала на моём плече. Я не могла придумать никаких утешений… только неуверенно говорила, что это ещё не точно, и знала – это не поможет.

Мы долго так сидели. Я доподлинно не знала, но чувствовала, что была первым человеком, который действительно сопереживал ей. Я не слышала, имели ли родители Анжелы какое-то отношение к балету, а мастер Карлайл и мистрис Эсме были здесь в первые дни после травмы, и они руководители школы… нет, наверное, она держала это в себе с тех пор, как попала сюда.

- До тебя приходил Эдвард, - сказала она наконец, вытирая щёки тыльной стороной здоровой руки.

Я отстранилась.
- Правда?

Она кивнула.
- Я не сказала ему о… - она вдохнула, – о перспективах… но он тоже был травмирован, когда учился на первом курсе. Повредил ногу и вынужден был не заниматься целых два месяца.

- И всё-таки он по-прежнему лучший… - пробормотала я.

- Я знаю, знаю. Он сказал, что был в настоящей депрессии сначала, но понял: то, что он не может танцевать, не значит, что он не может учиться танцевать, - казалось, Анжела слегка оживилась. – Он сказал, что я должна смотреть как можно больше балетных спектаклей – смотреть, как это делают профессионалы… и что он часами мучил себя теорией и рисунком танца. Он сказал, это дало ему время подумать о том, почему он занимается балетом, - она слабо улыбнулась. – Я знаю, это не слишком… умно – поддерживать в себе надежду… но хочу поступить так же. Мне следует делать большую часть всего этого, понимаешь?

- Я понимаю, - сказала я.

В дверь вежливо постучали, и вошла медсестра.

- Время для посещений закончилось, дорогуша, - она любезно улыбнулась мне и снова закрыла дверь.

- Ладно, я расскажу тебе о ревю, как только смогу.

Она улыбнулась.
- Можешь ты передать от меня Бену привет? И чтобы он не расстраивался.

Я снова обула свои ботинки.

- Разумеется, - я еще раз напоследок обняла Анжелу. – И ты ни о чем не беспокойся, хорошо?

Она ухмыльнулась.
- Только при условии, что у тебя будут Эммет и Эдвард, чтобы держать Лорен на расстоянии… Белла?

Я обернулась, стоя у двери.

- Спасибо, - сказала она.

Я улыбнулась ей и ушла.

А что же по поводу Эдварда? У меня возникло что-то вроде печальной зависти из-за того, что Эдвард так много рассказал Анжеле, в то время как я всё ещё так мало знала о нём, если не считать того, что по крупицам собрала от других. Но это было несправедливо по отношению к Анжеле… и теперь я узнала кое-что ещё: Эдвард… он был способен на сочувствие… или, по крайней мере, мне так показалось…

Я посмотрела в расписание, пытаясь прочитать его под дождём. Через двадцать минут. Отлично. Я ещё плотнее запахнула свой жакет, стараясь как можно лучше защитить от дождя лицо. Ноги в тонких колготках замёрзли.

Я не имела представления, каково это – получить травму… И была рада, что Эдвард представлял себе это. По крайней мере, у Анжелы сейчас было над чем подумать… и даже если она не сможет танцевать, существовало много других профессий в балетных труппах и школах…

- Белла! – я обернулась, моментально узнав голос. К автобусной остановке подъехал блестящий чёрный автомобиль. Эдвард наклонился к окну, капли дождя уже начали падать с его бронзовых волос. Он прищурился, чтобы рассмотреть что-нибудь сквозь ливень. – Садись, я тебя подвезу!