Париж. Боже, как же странно здесь находиться. Это другой мир, полный загадок и неопределённости. И даже спустя десять лет проживания я так и не перестала восхищаться этим великолепным городом, наполненным живительной энергией.

Здесь по дорогам не разъезжали моторикши, не было столь хаотичного движения. В Париже всё по-другому: дороги идеально расчерчены, пешеходные переходы использовались по назначению, а не являлись простой формальностью, по проезжей части вместе с нескончаемыми потоками людей и машин не ходили коровы и прочий домашний скот.

Это совсем другой мир, который так далёк от моей прошлой жизни. Мир, который я выбрала сама. Мир, который изменил меня, моё отношение ко всему: к любви, жизни, религии и самой себе.

Теперь я совершенно другая. Глядя через окна своего дома на едва проснувшийся город, я всё ещё могла увидеть ту юную и напуганную девушку, несмело идущую по тротуарам столь великолепного места как Париж.

Хотя ещё долгое время после того, как покинула Индию, казалось, что мою жизнь изменила лишь пара фраз, сказанная человеком, который тогда был самым близким из всех, — Арнавом Сингх Райзада.

— Зачем ты вошла в мою жизнь?! Ты всему виной, Кхуши! Если бы не появилась ты, Шьям не сделал бы этого!

Я поступила так, как он просил. Ушла из его жизни, оставив после себя лишь воспоминания. В надежде, что жизни его и его семьи стали лучше.

Было нелегко покинуть свой дом, но выбор сделан. Тяжело привыкать к тому, что теперь я по-настоящему одна, а мир так огромен и неизвестен. Но в то же время я знала, чувствовала, что должна была сделать этот шаг для лучшего будущего близких людей.

По словам родных, жизнь семьи Райзада сейчас текла своим чередом. Анджали и Шьям счастливы, а брак сестры – крепок. Странно, а ведь когда-то Арнав пугал меня тем, что разрушит семью Паяль, если я не выйду за него замуж.

Сейчас, со временем, я понимала, что Арнав не посмел бы заставить Акаша развестись с сестрой, ведь он так же, как и я готов сделать для своих родных всё, что угодно, развод же причинил бы его брату боль, а он не мог этого допустить.

Жаль, что это дошло до моего сознания лишь спустя несколько лет, как покинула отчий дом, ведь если бы поняла это раньше, всё могло сложиться совсем иначе.

Мои раздумья прервал звонок телефона.

— Алло, — сказала я по-французски, взяв телефон с небольшого столика, располагавшегося у окна, и нажав на клавишу «вызов».

— Кхуши? — раздался неуверенный и надломленный голос мамы в трубке.

— Мама, — сразу же ответила я на хинди.

Стоило мне услышать столь родной голос, как на душе стало намного легче, и все проблемы вмиг будто растворились.

К сожалению, со временем я стала забывать черты своей настоящей мамы. У меня не осталось ни единого напоминания ни о ней, ни об отце. Единственное, что давало возможность не забыть их — сны. Но, чем старше становилась, тем реже они мне снились.

Место родителей в моём сердце заняли Гарима и Шаши.

— Доченька, — чуть ли не плача произнесла мама.

Полный тревоги голос не предвещал ничего хорошего.

— Мама, что случилось? Что-то с Паяль? С папой? С тётей? — засыпала её вопросами я, присаживаясь на диван и начиная лихорадочно перебирать в голове возможные несчастья.

«Богиня… пожалуйста… пожалуйста, пусть всё будет хорошо! Пожалуйста!» — мысленно молилась я.

Казалось, именно в этот самый момент я старалась докричаться до всех существующих и несуществующих богов разом.

— Отцу совсем плохо, дорогая. Ему нужен уход, врачи говорят, что нужны какие-то очень дорогие таблетки и инъекции. Арнав и Акаш пытались найти их в Индии, но таких у нас в стране нет, перевозить почтой очень долго, а лекарства нужны срочно и как можно быстрее. Иначе… — тут мама не выдержала и расплакалась в трубку.

Всё внутри похолодело от ужаса. Да, я знала, что никто из нас не вечен, и что рано или поздно мне придётся столкнуться с очередной потерей родных. Но не сейчас. Нет! Богиня, пожалуйста. Я ещё не готова! Не готова расстаться с ними!

— Иначе… — продолжила она. — Иначе его может повторно парализовать, а сердце не выдержит и… — на этот раз договорить ей не дала я, перебив.

— Мам, скажи мне название нужных препаратов, я приеду сегодня ночью или завтра утром и всё привезу, — заявила я твёрдо, стараясь передать ей хоть крупицу сил для того, чтобы бороться.

Весь мой мир в один миг сузился до родного лица отца. Всегда мягкие черты папы исказила мука и боль. И от подобной картины сердце упало в пятки. Я не могла позволить судьбе забрать ещё одного родного человека. В моей жизни и так много потерь.

На другом конце телефона послышался шелест бумаги, быстрые шаги и едва слышные всхлипы.

— Боже ж ты мой! Куда я дела листок?! Куда?!

— Сестра, быстрее!

Я не смогла сдержать улыбки, услышав перебранку тёти и мамы. Они до сих пор не привыкли к тому, что теперь наши разговоры могли продолжаться дольше пяти минут.

Пять минут. Каких-то триста секунд, но когда-то эти несколько сотен мгновений могли уместить в себя и радужный смех, и горький плач, и слова поддержки, которые придавали сил, чтобы не сдаться, не сорваться и не вернуться в прошлое.

Со временем я перестала ценить секунды разговора, ведь могла продлить его до минут и часов, а моя семья так и не смогла перестроиться.

— Мама, не спеши. Поищи получше, я никуда не спешу, — сказала я спокойно, так как знала, что она до сих пор с величайшей осторожностью прижимала телефонную трубку к уху, будто боясь, что время нашего разговора окончится, и нас разъединят.

В трубке послышался облегчённый вздох.

— Я так до сих пор и не привыкла, что у нас с тобой на разговор есть больше пяти минут, — всхлипывая, призналась она.

— Я тоже долго не могла к этому привыкнуть, мам.

— Вот! Я нашла, нашла, Гарима! — послышался радостный голос тёти.

Затем посыпался целый список неизвестных мне названий препаратов: уколы, таблетки, мази. Список длиной в двадцать пять пунктов должен был дать моему отцу шанс на продолжение жизни.

— Мы можем сказать Арнаву или Акашу, чтобы они встретили тебя в аэропорту и… — предложила мама, но я сразу же перебила ее.

— Мама, прошу, не говори никому, что я приеду. Прошу тебя, я прекрасно доберусь сама, — практически на одном дыхании выпалила я.

Одно упоминание об Арнаве приносило с собой оглушительную боль, которая лишь притупилась с годами, но не прошла совсем. Это было что-то сродни чувству, когда с едва зажившей ранки сдираешь корочку. И я до последнего не хотела сдирать ее. Хотя умом и сердцем понимала, что рано или поздно мне придётся это сделать.

— Но, Кхуши, он всё равно узнает, что ты в Индии, и какую роль мы сыграли в том, чтобы ты уехала, — не без страха заявила мама.

Было понятно, что даже спустя столько лет фамилия Арнава Сингх Райзада вызывала у них трепет. Но не у меня. Наверное, я разучилась бояться. Разучилась жить по указке.

Да, в любом обществе люди разделялись на бедных и богатых, но с течением времени многое изменилось.

— Да, он узнает, но узнает только тогда, когда нас столкнёт с ним случай. А что же касается вас, то это знание умрёт с нами. Вы сделали так, как я попросила, и я безумно благодарна вам за это, — ответила я честно и искренне.

— Ты уверена, что хочешь приехать? — через пару секунд молчания несмело спросила меня мама.

— Я еду в Индию ради своей семьи, больше ни для кого! — непреклонно заявила я, стараясь, чтобы эта самая уверенность вселилась в самые потаённые уголки сознания и продержалась там как можно дольше.

— Спасибо, доченька. Спасибо, — со слезами в голосе поблагодарила меня она.

— Ждите меня в гости. Скоро буду, — попрощалась я.

— Пусть Богиня оберегает тебя в дороге. Мы ждём тебя, — ответила мама.

Стоило положить трубку, как в одно мгновение до меня дошёл смысл всего произошедшего. Я возвращаюсь в Индию! Страну, которая оставила после себя столько хорошего и не меньше плохого. Воспоминания о прошлом долгое время не отпускали меня, и вот сейчас, когда практически свыклась с новой жизнью, мне приходится вновь вернуться в место, где всё началось.
Поднявшись с дивана, я словно в замедленной съёмке подошла к висевшему в прихожей зеркалу.

Традиционные индийские наряды уже давно сменились строгими платьями чуть ниже колен, распущенные волосы заколоты в простую, но изысканную причёску, а на смену балеткам и сандалиям пришли туфли-лодочки и шпильки.

Осталось только потренировать уверенный взгляд. На это оставалось всего несколько часов.

Ну что ж, новая Кхуши возвращается в Индию!