Глава 10
«Здравствуй, мой друг, должен тебя обрадовать - я безнадежен,
Мне некуда больше идти, а обратный путь попросту невозможен,
Может, сошел с ума, может - таким родился и спасет меня эвтаназия,
Может все дело в тебе, а ты - моя самая дорогая больная фантазия»
Пушистый Вареник.
- Молодой хозя… - Гемма, возникшая из ниоткуда возле стены, замолкла на полуслове. Ее огромные черные глаза расширились, мордочку исказила гримаса отвращения, лапки затрясло. – Какой позор-р-р-р!
Раскатистое «
р» прокатилось по залу, уничтожив все волшебство момента. Драко раздраженно обернулся к своей служанке.
- Гемма, какого дементора ты здесь делаешь? – он все еще держал Гермиону за плечи.
- Молодой хозяин приказал разжечь камины, Гемма обежала почти весь дом, забыла только про бальный зал. А тут… тут… вы… и эта грязнокровка.
Гермиона подумала сначала, что ей показалось, но в глазах домовихи действительно стояли слезы. Она переживала за репутацию своего хозяина!
«
Боже мой, куда я попала, - ошарашено подумала Гермиона. –
Это вам не Кикиммер с его брюзжанием. Гемма, похоже, за Малфоя действительно глаза мне выцарапает». Она ждала реакции юноши, и та ее не порадовала.
- Ладно, занимайся своим делом, - как-то неопределенно глянув на Гермиону, Драко махнул рукой домовихе и, ни слова не сказав, направился к выходу из зала.
«
Мерлин, что на меня нашло? Может, она меня приворожила? – Драко словно с трудом просыпался от приятного, но пугающего своей нереальностью сна. –
Нет, мы просто оба выпили, да и все эти «подарки на Рождество» растрогали всех, как последних первокурсников».
Он смотрел впереди себя, но видел лишь светящееся лицо девушки, ее раскрасневшиеся губы и прекрасные, влажные от слез глаза. Такая красивая, такая хрупкая, но такая сильная – она оказалась в его власти на эти несколько минут. И впервые ему не хотелось искать в ней изъяны, думать о ней иначе, как о равной ему. Гермиона Грейнджер, Золотая девочка не менее Золотого трио, танцевала с ним, представителем одного из самых древних и титулованных родов волшебного мира, и за один этот танец сделала его самым счастливым парнем на планете. Хотя бы на три минуты. Драко вздохнул:
«
Маразм, вранье и провокация, - он стиснул зубы. –
Просто гормоны и общий подъем настроения оттого, что я дома. Мы принадлежим разным сословиям и разным мирам. Не дело мне так сближаться со всякими… магглянками. Пора просыпаться, Драко».
Грейнджер нагнала его уже в коридоре.
- Малфой? – она тронула его за рукав, и юноша вздрогнул. – Что стряслось?
- Ничего, - постарался ответить Малфой, не выдавая своего смятения:
«
Как мне теперь себя с ней вести?»
- Пусть разжигает свои камины. А я хотел еще успеть пройтись по замку. Пойдешь? – он дружелюбно улыбнулся.
Гермиона кивнула, напряженно вглядываясь в лицо парня.
«
С чего такие перемены? Весь вечер с меня глаз не спускал, сам пригласил на танец, сам поцеловал…»
Она зажмурилась.
«
Бред. Наверное, временное помешательство на фоне общей эйфории. Как я вообще могла откликнуться на его поцелуй? Каким бы он сейчас ни был, каким бы ни становился… Я и Малфой – это бред».
Было больно признавать это, лишь несколько минут назад ощутив себя в его руках настолько счастливой.
- Здесь у нас библиотека, - Драко достиг противоположного конца коридора и заглянул за резные дубовые двери. – М-да, авроры отделали ее по полной.
Гермиона последовала его примеру и засунула голову в дверной проем. Должно быть, до того, как авроры «
навестили» замок, библиотека действительно была великолепна: все стены – до самого потолка – были заняты стеллажами с книгами. Каждую полку украшал уникальный узор, изображавший сцены из истории рода Малфоев. Только сейчас половина полок была беспардонно сломана: авроры искали – и находили – многочисленные тайники и проходы в стенах замка. Кресла с бархатной обивкой были вспороты, а шикарный ковер в одном месте прожжен. Гермиона поморщилась: слишком уж действия авроров напоминали разор мародеров.
«
У них не было времени и выбора – Люциус, наверняка, пытался помешать их поискам», - попыталась убедить себя Гермиона.
- Ладно, здесь больше делать нечего, - оторвал ее от созерцания былого убранства фамильной библиотеки Драко с плохо скрываемым разочарованием в голосе. – Пошли дальше.
Гермиона поглядела на свои маленькие наручные часики на серебряном браслете.
- Ого, уже так поздно. Почти два часа ночи.
Драко посмотрел на нее – девушка выглядела уставшей. Не мудрено – с таким богатым на события днем.
- Хочешь – иди ложись. Я еще немного послоняюсь по замку. Гемма! – крикнул он в направлении бального зала.
Домовиха появилась из воздуха прямо перед ним.
- Позаботься о постели в моей комнате и комнате для гостей, - он глянул в сторону Гермионы: та стояла и с нескрываемой неприязнью смотрела на домовиху.
«
Задело таки», - отметил про себя Драко.
- Гемма уже давно обо всем позаботилась, - отозвалась эльф и подобострастно уставилась на своего хозяина.
- Тогда проводи мисс Грейнджер в ее комнату, - распорядился Малфой-младший и добавил. – Будь поучтивей, прошу тебя. Она моя гостья.
Разочарованию Гермионы не было предела, но она изо всех сил пыталась убедить себя в том, что оно здесь не уместно. Драко не обязан нянчиться с ней, как с маленькой. Это его дом, и он пробудет в нем не долго – так имеет же он, в конце концов, право остаться с ним наедине.
«
В начале вечера, помнится, ты вообще собиралась оставить его одного, а сама хотела вернуться домой, если бы не заклинание», - упрекнула саму себя Гермиона.
Домовиха сморщила свою маленькую грязную мордочку, но, поклонившись хозяину, засеменила по направлению к лестнице на второй этаж.
- Спокойной ночи, - Гермиона неуверенно дотронулась до руки Малфоя, оставшегося стоять в коридоре.
Юноша чуть ощутимо сжал ее пальцы.
- Приятных снов, Грейнджер, - он задержал взгляд на ее губах, но поспешно отвел глаза в сторону.
Комната, в которую проводила ее Гемма, напомнила девушке одну из вычурных спален для гостей в Букингемском дворце, где она не раз была на экскурсии.
«
Это цель такая – поразить гостей роскошью, чтобы те раз и навсегда запомнили, кто такие Малфои? – Гермиона скривилась. –
Что же тогда творится в хозяйских спальнях? Елизавета Вторая нервно курит в сторонке?».
Она присела на краешек кровати под атласным малиновым балдахином. На Гермиону навалилась усталость, с которой было сложно бороться.
«
Словно прошел не день, а целый месяц», - она снова взглянула на свои часики. С того момента, как у нее поселился Малфой, весь ее режим полетел к чертям: бесконечные перепалки, «
программы обучения» жизни в маггловском мире, еще какие-то проблемы.
«
Ты – самая большая моя проблема, - подумала девушка и улыбнулась. –
Но, должна признать, мне нравится ее решать».
Окна всех спален на втором этаже выходили в сад – точнее, целый парк. Темнота плотным покрывалом лежала сейчас на причудливой формы кустах, стенах живой изгороди и неработающем фонтане из темного мрамора.
«
Должно быть, это так здорово – вырасти в таком огромном доме, - подумала Гермиона. –
Где можно вволю гулять, играть в парке в прятки, заставлять родителей выполнять любые твои капризы».
Девушка откинулась на подушки, изучая узор на ткани полога над головой. Раньше судить о такой жизни она могла лишь по историческим фильмам и романам, и никогда бы не подумала, что окажется в поместье, словно сошедшем со страниц таких романов.
На другом конце того же этажа Малфой-младший стоял у окна в своей спальне и окидывал взглядом спящие владения. Какое-то время он действительно побродил по Мэнору, но вскоре ему стало скучно – одиноко горевшие камины не согревали душу, собеседниками могли выступить, разве что, предки на портретах, - и он поднялся к себе, для начала постояв какое-то время у двери спальни для гостей.
Она была где-то там, под большим пологом малинового атласа. В комнате, где иногда спала его мать, когда они с отцом ругались. Драко прикрыл глаза и представил, как непослушные волосы Гермионы разметались по шелковым подушкам, как ее миниатюрная белая ладонь лежит поверх пухового одеяла, мерно вздымающегося в такт ее дыханию.
- Пора спать, - сам себе сказал молодой хозяин поместья, отгоняя наваждение. – Нужно выкинуть все это из головы, проспаться. А утром все будет по-другому.
Он, не раздеваясь, упал на свою огромную, истинно королевскую кровать, на которой проспал столько ночей в своей жизни, глубоко вдохнул знакомый запах шелковых наволочек и, счастливо улыбнувшись, заснул.
* * * * *
Почему вор всегда возвращается на место преступления? Наверное, потому же, почему и жертва обязательно вернется к месту своего истязания.
Что замкнуло в голове у Гермионы, она не знала, но, проворочавшись в постели не меньше часа, она поняла, что просто не может не спуститься в гостиную, где все произошло. Вновь взглянуть в глаза своим страхам, убедиться, что никого из тех, кто угрожал ей и ее друзьям той ночью, больше нет.
Все было по-прежнему, когда Гермиона ступила на черные плиты пола в Гостином зале: четыре мраморные колонны подпирали потолок, с которого свешивались две большие люстры, огромный камин в половину темно-красной стены зиял своим темным зевом, а рядом с ним – плетеная корзина, куда любила прятаться Нагайна.
Гермиона почувствовала подступившую к горлу тошноту. Ступая по ледяным плитам пола, от которых так и веяло холодом и мраком, она вспомнила, как ее саму распростерли на нем, не давая подняться. Услышала, как во сне, свой отчаянный крик, когда ее пытали «
Круцио», увидела распахнутые в ужасе глаза Драко и Нарциссу, обнимавшую сына дрожащими руками за плечи. Вспомнила, как дала себе слово, как бы больно ни было, ни за что не раскрыть рта.
Колени подгибались, пока она, позабыв, как дышать, двигалась по залу.
Гостиная заканчивалась лестницей, ведущей в подземелье, куда в тот раз бросили Рона и Гарри. Гермиона на ватных ногах подошла к мраморному бордюру, отделявшему лестницу от гостиной. Если спуститься туда – что тогда? Ее картина того вечера дополнится новой информацией, и, быть может, ей станет в какой-то степени легче снова воспроизводить в памяти моменты из прошлого. А там, глядишь, уйдут и ночные кошмары…
Гермиона нетвердым шагом, скользя рукой по ледяной стене, стала спускаться в подземелье. В какой-то момент она почувствовала легкое жжение на запястье, но не обратила на это внимание. Еще шаг – и она почти достигла чугунной решетки темницы. Нога уже ступила на последнюю ступень лестницы, как вдруг Гермиона вскрикнула и рухнула на колени: руку словно обожгли каленым железом, и эта боль оглушила девушку.
«
Наручники», - пронеслась догадка в сознании Гермионы, но новая вспышка боли затопила все вокруг.
Они с Малфоем всего один раз намеренно проверили их действие, разбежавшись в торговом центре, где Гермиона обычно совершала покупки, на чуть превышавшее разрешенное расстояние. Но, почувствовав лишь неприятное жжение и удостоверившись, что заклятие действует, как надо (точнее –
не надо им), доводить до большего эффекта ни у кого из них желания не появилось.
Как она могла забыть?..
Болело уже не только запястье, но вся рука – так нестерпимо, что в глазах потемнело, и сознание начало потихоньку отключаться. Девушка свернулась в комочек на холодных ступенях и почти погрузилась в темноту, когда из этой темной пропасти ее вырвали такие знакомые руки Малфоя.
* * * * *
Резкая боль в руке пронзила левое запястье, заставляя проснуться. Малфой простонал и, не открывая глаза, сел на постели. Что, черт возьми, происходит?
Глаза все-таки пришлось открыть. Боль усиливалась. Ощущения были сродни тем, как если бы его руки скручивали раскаленной проволокой. Все запястье покраснело и начало покрываться ожогами. Со сна соображалось с трудом, да и ощущения были не из тех, которые подстегивают логическое мышление. Что именно произошло, сонное сознание отвечать отказывалось, но слова «
это Грейнджер, это точно она» упорно крутились в голове.
Когда боль стала настолько невыносимой, что впору было терять сознание, Драко вспомнил про «
Наручники» и, словно пружина, подскочив с кровати, резко распахнул тяжелую дверь. Та возмутилась глухим стуком. Драко, чуть не поскользнувшись босыми ногами на паркете, рванул в сторону гостевой спальни.
Дверь оказалась приоткрыта, а комната, как и следовало ожидать, была пуста.
«
Какого дементора ее куда-то понесло?!» - Драко в замешательстве остановился посреди коридора. Куда идти? Где искать эту дурную девчонку? Самое страшное – если она… аппарировала из Мэнора.
«
Хотя при таком раскладе я, должно быть, был бы уже мертв, - рассудил парень. –
Впрочем, как и она».
- Гемма! – уже на ходу прорычал Драко, сжимая правой рукой пылающее запястье, которое по цвету могло поспорить с алыми портьерами в коридоре. – Гемма!
Перепуганная домовиха тут же возникла перед гневным хозяином. Невысокая даже по меркам домовиков, теперь она сжалась в крошечный комочек.
- Хоз-зяин желает видеть Гемму? – она, дрожа, поклонилась.
- Где мисс Грейнджер? Ты видела ее?
Гемма распрямилась, в ее выпученных глазках появилось плохо скрываемое презрение:
- О, ваша гос-стья, - тут она скривила тонкий рот, - отправилась в подземелье. Она желала…
- Мне все равно, что она желала! Иди прочь.
С тихим хлопком домовиха исчезла, а Драко побежал в сторону подземелий, размышляя, пойдет ли дым от его руки к моменту, как он найдет Грейнджер.
Когда от боли уже раскалывались не только руки, но еще и голова, он, наконец, добрался до лестницы, ведущей в сырой подвал. Было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, но Драко явственно слышал шорохи там, внизу.
Пара ступеней, еще… Он чуть не споткнулся об нее. Гермиона, прислонившись плечом к холодной стене, полулежала на самых нижних широких ступенях перед решеткой подземелья.
- Грейнджер, - он, стиснув зубы, резко поднял ее на ноги. – Ты в своем уме?! Нашла место, чтобы отдохнуть!
Коснувшись ее ледяных рук, Драко ощутил, как боль тут же начала угасать, уступая место сильному жжению.
- Малфой, - она подняла на него глаза. – Я забыла про наручники, извини.
Вид у нее был странный. Глаза пустые, затуманенные. Как-то раз он наткнулся в коридоре на танцующую саму с собой чокнутую с Пуффендуя – как ее, Лайкбест? У этой сумасшедшей был такой же отсутствующий взгляд.
На долю секунды Драко захотелось отшатнуться.
- Больно? – девушка дрожащей рукой коснулась его обожженного запястья, отчего наследник рода Малфоев вспомнил все маггловские ругательства, которые только успел запомнить.
- А как ты думаешь?! Я уже часа два как мирно спал в своей кровати, а тут ты со своим неуемным желанием исследовать Мэнор. Какого хрена тебя сюда понесло?
Он не сдерживал злости и раздражения и почти не помнил, как вечером они целовались в бальном зале. Но все же не стал опускаться до крика.
- А как ты думаешь? – вяло передразнила слизеринца девушка, с трудом приходя в себя.
Никак он не думал. А то, что ему услужливо подсовывал разум, озвучивать не хотелось – волшебство, которое возникло в бальном зале и неуловимо ускользало прямо сейчас, слетало шелком, просачивалось сквозь пальцы. Хотелось хоть на миг, но задержать его.
- Ты потащилась сюда, чтобы посмотреть на место заточения твоих дружков, я понял, - все-таки проговорил Малфой, считая, что своим тоном он выказал все, что хотел: и его безразличие к тем, безусловно, важным для Золотого Трио событиям, и тот факт, что здесь и сейчас, в присутствии хозяина Мэнора, не было места воспоминаниям о Поттере и Уизли.
Она сжала его запястье так сильно, что он с криком вырвал руку.
- Грейнджер, ты мало меня мучила?! Я устал, я хочу спать, я дома первый раз за полгода, черт возьми! – он осекся.
- Что, вспомнил, кому этим обязан? – она была бледной, и почти незаметно, но все же опиралась на стену.
Он ничего не ответил, просто молча подхватил ее за талию и начал подниматься по ступеням вверх. Гермиона покорно обвила его шею руками. Тепло его тела было сейчас настоящим спасением: она порядком замерзла за то время, пока находилась посреди хранящего ледяное дыхание смерти мира гранита и мрамора парадных залов поместья.
Они миновали гостиную, словно в забытьи, ни разу не взглянув по сторонам, будто вокруг были белые стены, не способные заинтересовать их. Промелькнул сбоку огромный стол, блеснул камин. Гермиона шла, не поднимая глаз, полностью положившись на Малфоя. В голове все еще было пусто – сказывался шок от боли. Нет, не сравнится с Круцио, но вполне достаточно, чтобы потерять сознание. И этой болью она, сама того не желая, одарила и Драко.
Когда они проходили по коридору второго этажа, девушка не сразу поняла, что Драко почему-то не стал делать остановку возле гостевой спальни.
- И даже не смотри в ту сторону, - Драко поймал запоздало брошенный на резные двери спальни взгляд Гермионы.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Что ты будешь спать в моей комнате, - ей показалось, или уголки его губ тронула легкая улыбка?
Гермиона остановилась, чем вынудила затормозить и Малфоя, и внимательно посмотрела на юношу.
- Ты в своем уме? – воспоминания о боли ушли на задний план, вперед выдвинулась кавалерия из возмущения и праведного гнева.
«
В какие игры он вздумал со мной играть? Сначала этот романтический вечер, потом резкая смена настроения в сторону более чем прохладного отношения. А теперь снова какие-то намеки», - недоумевала Гермиона.
Малфой болезненно усмехнулся:
- Если ты думаешь, что я решил подарить тебе хотя бы одну стоящую ночь в жизни, - то вынужден тебя расстроить: твои надежды тщетны. Просто мне абсолютно не улыбается еще раз просыпаться среди ночи от адской боли, если тебе взбредет в голову еще куда-нибудь потащиться.
- Ничего мне не взбредет, - поджав губы, откликнулась девушка.
Гермионе казалось, что она должна была возмутиться. Потопать ногами, покричать что-то о приличиях и о том, что он, Малфой, слишком многое себе позволяет. Но вместо этого она до сих пор чувствовала вину за обожженные запястья. И тайное желание согласиться. К чувству вины примешивалось другое, неявное, остро-пряное желание попасть к нему в спальню.
«
А это могло бы стать неплохим завершением сегодняшнего вечера», - промелькнула шальная мысль в голове обычно неприступной гриффиндорки, которую она тут же безжалостно забраковала как непростительную.
Драко с интересом наблюдал за внутренней борьбой своей спутницы.
«
Ангел и демон, Грейнджер, - не без удовольствия отметил он про себя. –
У тебя они тоже есть».
- Я соглашусь, - спустя какое-то время ответила Гермиона, почти с вызовом глядя в серебристые глаза слизеринца. - Но только потому, что чувствую вину. И поэтому, - ох уж этот ненавистный наставнический тон! – поэтому… - она запуталась в мыслях: тех, которые надо было озвучить, и тех, о которых нужно бы умолчать, - и продолжила, не закончив предложения. – А еще в моей спальне дико холодно. Гемма, кажется, забыла растопить там камин.
Драко хотел, было, сказать, что строптивая домовиха просто не пожелала улучшить быт грязнокровке, но благоразумно промолчал. То, что девушка согласилась пойти с ним, удивило его: он почти не надеялся, что Гермиона даже в таком состоянии уступит.
- Моя спальня самая теплая во всем Мэноре, - улыбнулся Драко и двинулся, наконец, дальше. Он уже забыл о боли - от нее в запястье остались лишь покалывающие импульсы.
Попав в спальню Малфоя-младшего, девушка постаралась напустить на себя как можно более безразличный вид, на самом деле с большим интересом изучая интерьер комнаты. Отчего-то ей казалось, что то место, где Малфой провел немалую часть своей жизни, должно рассказать о нем что-то очень важное.
Его спальня и правда была самой теплой. Причем как по температурному режиму, так и по атмосфере. Остальной Мэнор был не в пример холоднее и неприветливее. Он был высокомерным и чопорным, как и его хозяева. В спальне Драко, конечно, не было шторок с веселыми гномиками или скрипучего и уютного кресла-качалки, но само настроение было заметно умиротвореннее.
Пол устилал ворсистый ковер глубокого изумрудного цвета, стены были обтянуты бутылочного цвета бархатом, в интерьере было больше, чем в других частях замка, дерева, дававшего дополнительное тепло.
«
Слизеринские принцы тоже любят уют?» - удивилась Гермиона. В ее представлении здесь все должно было быть нашпиговано стальными конструкциями, острыми углами и холодным мрамором.
Драко проследил за удивленным взглядом Грейнджер.
«
Не ожидала, да? – его губы тронула улыбка. –
Я тебя сейчас удивлю еще больше».
Он в несколько уверенных шагов пересек комнату и демонстративно улегся на своей огромной кровати. Гермиона обеспокоенно покрутила головой из стороны в сторону в поисках… чего?
«
А чего ты ждала? С чего бы Малфою держать у себя в комнате две кровати?» - рассердилась сама на себя девушка. И все-таки спросила:
- А куда прикажешь лечь мне?
- Трансфигурируй себе кровать, - лениво откликнулся из-под полога хозяин комнаты.
Драко прекрасно помнил все пять исключений из правила Гэмпа и понимал невозможность своего предложения, но так открыто говорить о том, что спать ей придется бок о бок с ним, на его кровати, не хотелось. При этих мыслях что-то внутри переворачивалось и с трепетом замирало.
Услышав этот совет, Гермиона впилась в Малфоя раздраженным взглядом, сжав губы. Лучшая гриффиндорская ученица не могла забыть о первейшем правиле всего курса занятий.
- Я не могу создать что-то из ничего, Малфой! А тут из мебели только огромный шкаф и твоя кровать.
Последнее Гермиона произнесла, задумчиво оглядев пару подушек, светлые шелковые простыни, тонкое одеяло – согревающие чары в ее комнате наверняка выдохлись, - и снова встретилась взглядом с Драко. Тот будто бы нехотя отодвинулся к краю кровати, освобождая место для гостьи.
«
Как два великосветских идиота», - подумалось внезапно Гермионе. Каждый знает, что в этих фразах нет никакого смысла: оба помнят правила трансфигурации, оба знают, что ей придется спать в его кровати, но тщательно делают вид, что ничего об этом не подозревают.
- Да, если хочешь, можешь наложить Чары Недосягаемости, - подмигнул Малфой.
«
Думаю, от тебя они не спасут», - промелькнуло в ее мыслях, и она со вздохом присела на краешек кровати.
- Я почему-то был уверен, что ты знаешь, что спят обычно лежа, - Драко чуть приподнялся на локте.
Девушка вспыхнула и, осознав всю нелепость ситуации, все-таки легла рядом с хозяином кровати.
Казавшаяся такой огромной для одного кровать оказалась весьма узкой для двоих. Гермиона твердо решила закрыть глаза и немедленно заснуть, будто и не было рядом чужого дыхания, будто она не хотела прижаться к Драко, такому странному, такому близкому и незнакомому одновременно.
- Ты меня боишься? – со смешком поинтересовался Драко, видя, как она пытается отодвинуться как можно дальше от него.
- Еще чего, - фыркнула Гермиона, стараясь отвести глаза, не видеть этого изучающего взгляда. – У меня палочка, если ты решишь…
Она не договорила и затихла.
- Если я решу что? – серебристые глаза хитро блеснули в темноте.
Ему определенно нравилась вся эта ситуация: неловкость Грейнджер, ее волнующая, дразнящая близость… И только расстояние между ними - нелепо маленькое, чтобы ничего не означать, но до скрежета в зубах большое, чтобы можно было на что-то решиться.
- Ничего. Спи, Малфой. Сам говорил, что устал, а я, дура, все испортила, - буркнула она.
Драко усмехнулся и послушно закрыл глаза. Гермиона же еще на какое-то время раздумала это делать.
Тонкая, белоснежная, словно фарфоровая, кожа, с просвечивающим искусным узором голубых сосудов под ней. На шее – красивой, длинной, с мягко очерченным адамовым яблоком, - бьется жилка. Кончики пальцев даже покалывает – так хочется прикоснуться к ней, придвинуться чуть ближе и ощутить на своей щеке его теплое дыхание.
Когда он обнимал ее там, в Бальном зале, ей на миг показалось, что так и должно было быть. Словно они уже были близки когда-то давно, просто однажды позабыли это ощущение, растеряли его за суетой распрей и обид. Сердце снова забилось глупой птицей, вспомнив его губы и прикосновения ладоней к ее открытой спине.
Серебристые ресницы дрогнули, и Гермиона затаила дыхание.
- Твое сердце стучит так, что даже я слышу, - прошептал Драко, не поднимая век. – Это я так на тебя действую? – в его голосе послышались самодовольные нотки.
- Мечтай, - отозвалась девушка и поблагодарила ночь за то, что та укрывает ее румянец.
Драко хмыкнул и чуть приоткрыл глаза.
Густые каштановые кудри на подушке – так близко, что его дыхание заставляет один из локонов трепетать, а сам он вдыхает тот невероятно приятный запах корицы, который теперь навсегда будет для него связан с золотой девочкой. Глаза с огромными, словно глубокие озера в Запретном Лесу, зрачками, смотрят прямо на него. Без тени стеснения взгляд Драко пустился изучать лицо Гермионы, как тогда, во время танца.
Чуть курносый, аккуратный носик, который она так отчаянно задирала в школьные годы, мягко очерченные скулы, очаровательная, еле заметная ямочка на подбородке…
Почему все сложилось так, как сложилось? Куда пропала разъедавшая его все школьные годы ненависть к грязной крови? Почему ее губы теперь стали для него желанными, а не вызывают, как прежде и она сама, отвращение?
Он просто оказался не в том месте и не в то время. Просто родился там, где царили извращенные, больные нравы с вывернутыми наизнанку и возведенными в ранг непреложных обетов принципами, полные цинизма и гордыни. Что бы ни думал Драко о своем положении, о своих родителях и своих ценностях раньше, было ясно одно: ему стало легче. Даже если он сам это еще не осознал. Даже если лишение магических способностей создавало для чистокровного волшебника, выросшего в мире, напичканном магией, некоторые проблемы. Даже если он растерял связи со всеми теми, кого привык видеть рядом. Последнее, скорее, и было одним из компонентов, облегчающих теперь его существование. Война закончилась – и стало легче. Рядом не стало Люциуса, «
друзей» их семьи – и стало легче. Не стало тех, кто бы сейчас напоминал ему обо всем, что он сделал и что не сделал – и стало легче. Рядом теперь была она – такая простая, такая правильная, строгая, трезвая и совсем земная, теплая, медовая, золотая девочка Гермиона Грейнджер. Которая делала вид, что не было никакого до, а если и было – то его не стоит тревожить.
И стало легче. Просыпаться каждый день, не чувствуя у себя на шее тяжелого камня с надписью «
предатель», «
позор» или же «
прощение», что было для него почти тем же, что и «
позор». Просыпаться и думать о мелочах, раньше его не касавшихся – о том, что приготовить на завтрак, какая сегодня будет погода, а еще о том, как заставить ее улыбнуться и поймать то мгновение, когда ее глаза улыбнутся именно ему.
Взгляд скользнул по ее губам и снова вернулся к глазам. Пышные ресницы, маленькие мимические морщинки в уголках глаз…
«
Ты знаешь, как ты соблазнительна, когда подозрительно щуришься, вот, как сейчас?» - вертелось на языке.
За этим взглядом не мог не последовать вопрос:
- Почему ты так на меня смотришь?
- А нельзя? – губы Драко искривились в хитрой ухмылке.
- Мне… неуютно, - Грейнджер отвела взгляд в сторону.
«
Меня в жар бросает, черт тебя подери, - на самом деле хотела сказать Гермиона, но, конечно же, не сказала. –
И хочется, чтобы ты снова меня поцеловал».
- Если неуютно – можешь повернуться на другой бок, - резонно заметил слизеринский принц, расплываясь в довольной улыбке.
- И не подумаю, - фыркнула девушка просто из чувства противоречия. – Еще раз спокойной ночи, - и она решительно закрыла глаза, убеждая себя немедленно заснуть и не думать о том, что он сейчас изучающее смотрит на нее.
Закрыв глаза, она по привычке согнула колени – так было удобнее всего спать. И поняла, что это было ошибкой. Ее колени коснулись его ног, и расстояние перестало быть таким невозможным.
Первое прикосновение стало сигналом «
пуск» – и можно идти в атаку. Драко поудобнее перехватил талию Гермионы и притянул к себе, убивая те невыносимые несколько дюймов.
- Ты замерзла, - не понятно для кого констатировал он.
- Да, - шепотом отозвалась девушка, уткнувшись ему в плечо.
О том, что могло бы быть дальше, думать не хотелось. В эту секунду ей просто казалось, что она с ума сойдет, если придется отодвинуться от него.
Обняв девушку за хрупкие плечи, Драко почувствовал, что она дрожит. И не только от холода.
- Интересно, - подал голос Драко, и податливость девушки сразу сменилась напряжением, - у тебя кто-нибудь был?
Гермиона уставилась на нарушителя своего спокойствия самым возмущенным из своих взглядов.
- Это тебя не касается, – она отвернулась, но не разрушила объятий.
Драко хмыкнул. Теперь он видел перед собой трогательно обнаженную шею, нежные завитки волос на ней и растрепанные волосы на макушке. Раздражать, возмущать и смущать Грейнджер ему ужасно, до неприличия нравилось. И сейчас он просто не мог сдержать улыбки.
- Был, - прошептал свое заключение Драко куда-то ей в затылок.
И вдруг, вместо того, чтобы дать этому нахалу затрещину, возмутиться, прочитать ему нотацию о том, что прилично и неприлично в общении с девушками, просто отодвинуться от него на край кровати, в конце концов, Гермиона почему-то ответила. И лишь потом поняла, что призналась Драко Малфою в том, что его совершенно не касалось.
- Рон, - выдохнула она чуть слышно и в ту же секунду пожалела об этом.
Уголки губ юноши, не опускавшиеся последние несколько минут, растянулись в самодовольной ухмылке еще шире.
- То-то я заметил в «
Короне», что он не знал, как к тебе подступиться, - Драко развеселился. – И как? Не понравилось?
«
Нетвоеделонетвоеделонетвоедело, чертов слизеринский Казанова», - отчаянно мигала лампочка в голове девушки.
- Это было ужасно, - сказали губы Гермионы, и она всерьез задумалась о расстройстве личности.
- Никто и не сомневался, - подытожил довольным тоном юноша.
Можно не говорить о том, что ему в этот момент хотелось послать к соплохвостам все данные себе обещания в трезвости рассудка, и, прижав к подушке ее тонкие запястья, поцеловать ее так, чтобы все Уизли напрочь вылетели из ее головы. На самом деле, он ни капли не сомневался, что сейчас в ее светлой головке и так не осталось места ни подо что, кроме желания почувствовать его губы на своей коже…
Гермиона попыталась отомстить за нахальство:
- А сколько девушек побывало в твоей постели, Малфой?
Его фамилия из ее уст сейчас сработала, как холодный душ или, по крайней мере, порыв ветра, заметно остудивший запал, чему он был неимоверно благодарен.
- В этой постели ты первая, Грейнджер, – Гермиона затылком почувствовала, как он хитро улыбнулся.
Гермиона задохнулась от негодования. Вечно он со своими шуточками.
- Отпразднуем.
- Обязательно, - бессмысленно согласился он.
Если честно, она просто не знала, что еще сказать. Раньше, в школе, она парировала почти каждое его язвительное замечание или дерзкий вопрос. Когда настал тот момент, когда этот дар ушел от нее?
Почувствовав замешательство девушки, Малфой воспользовался ситуацией и, как ни в чем не бывало, накрыл ее ладонь своей, а потом умиротворенно закрыл глаза, напоследок сказав:
- С Рождеством, Гермиона.
Девушка замерла. Впервые в жизни он назвал ее по имени. В кровь словно впрыснули лошадиную долю адреналина. Но выдавать свое волнение было бы слишком – она и так натворила лишнего сегодня. И наделала…
Гермиона аккуратно, чтобы не спугнуть наваждение, переплела свои пальцы с его и прошептала:
- И тебя с Рождеством.
Все, что осталось за пределами спальни, стало каким-то далеким и абсолютно неважным. Важно было лишь горячее дыхание за спиной и теплые руки, сжимающие пальцы. Гермиона придвинулась к Драко еще ближе, и через несколько минут они уже спали.