“Сегодня вы можете научиться контролировать свою эмоциональную сферу.” Карта Снежная Королева, колода Симболон.



— Тоже мне, обольститель — обнять и плакать, — фыркнула Гермиона и села рядом с Малфоем. — Вот раньше были обольстители — Казанова, Дон Джиованни, ещё Фауст...



Малфой критически оглядел её и сказал:



— Во-первых, какая жертва, таков и обольститель. А во-вторых, кто все эти люди?

— Говорят тебе, обольстители. Знаменитые, между прочим.

— Такие знаменитые, что я их не знаю?

— А кого ты вообще знаешь?

— Снейпа, — тут же ответил Малфой. Когда Гермиона сунула ему локтем в ребро, он снисходительно сказал:

— Ой, — и скатал десяток водяных шариков.



Они слишком устали для возни, поэтому просто сидели, прислонившись друг к другу, пили шарики и смотрели на людскую реку внизу. Река текла неравномерно, в ней образовывались заторы, водовороты, кто-то отставал, кто-то падал, кто-то зачем-то проталкивался вперёд. В полумраке, да ещё при взгляде сверху, все казались неразличимо похожими. Они не разглядят, не узнают Снейпа в этой массе, даже если и дождутся его, что тоже весьма сомнительно...



Голова Малфоя тяжело легла Гермионе на плечо, и ей пришлось снова толкнуть его локтём:



— Не спи!



Он сладко причмокнул, переложил голову к ней на колени и спросил, не открывая глаз:



— А то что?

— Мы не можем здесь задерживаться! — она брыкнула коленками его голову, — у нас мало припасов!

— И что? — он крепко обхватил её ноги, чтобы не брыкалась, и потёрся ухом о бедро. Блудный бес немедленно боднул Гермиону в низ живота, и, чтобы побороть его, Гермиона изо всех сил дёрнула Малфоя за ухо.

— А то, что я не собираюсь умирать с голоду на этом мосту! Малфой! Придумай что-нибудь!

— Что именно? И почему, собственно, я? Я, что ли, у нас умница? — он, не открывая глаз и продолжая обнимать её колени правой рукой, неуловимым движением левой поймал и намертво сжал обе её руки.

— Оставь моё ухо в покое. Посиди и подумай, за что ещё меня можно подёргать. Когда надумаешь, скажи, и я тебя выпущу...



Бес взыграл неудержимо. Гермиона дёрнулась всем телом, пронзительно вскрикнула: "Пусти!", и залилась слезами.



Растерявшись, Малфой мгновенно разомкнул объятия, вскочил на ноги и встал над Гермионой, беспомощно опустив руки. Гермиона плакала навзрыд и никак не могла остановиться.



— Грейнджер, неужели я тебя так сильно сдавил? Что, так больно? Ну прости, я же не знал что ты такая... хрупкая. Я нечаянно. Ну, хватит...



Он даже сделал попытку погладить её по голове, но она отбила его руку и рявкнула:



— Не трогай меня!

— Н-ня! — подпел Живоглот.



Малфой мельком взглянув на кота, ошарашенно уставился на Гермиону, потом до него, видимо, дошло. Он покраснел так, что из-под волос у него засквозило розовым. Сел спиной к Гермионе и принялся тереть ладонями пылающие уши. Гермиона повалилась набок, сжалась в комок, борясь с похотливыми судорогами, и бессознательно выстанывала сквозь стиснутые зубы:



— Чёрт. Чёрт. Чёрт.



И вдруг жемчужина на груди потеплела и чуть вздрогнула.



— Ой, мама, — сказала Гермиона и вскочила на ноги.

— Где мама? — испуганно обернулся Малфой.



Гермиона заметалась по мосту от края к краю, пытаясь определить, откуда идёт зов. Но жемчужина вновь стала холодна и неподвижна, возбуждение утихло, а толпа оставалась всё такой же безликой. Гермиона перестала метаться и сказала:



— Вот чёрт.

— Определись, Грейнджер, чёрт или мама. И объясни, что за муха тебя укусила?



Гермиона ткнула пальцем в ладанку.



— Неужели нашёлся?

— Нашёлся и пропал. Наверное, он где-то очень далеко. Но ведь как-то он нас учуял!



Малфой снизу вверх уставился на неё, приподняв брови и выставив между губами кончик языка.



— Что? — раздражённо сказала она.

— Я знаю, как он тебя учуял. — Он протянул руку — Иди ко мне.

— И не подумаю! — Гермиона попятилась от него. Она тоже знала, вернее, догадывалась, как Снейп её “учуял”. Но для того, чтобы проверить это догадку, нужно сейчас, сию минуту, оказаться в объятиях Малфоя и вновь потерять власть над собой...

— Думаешь, мне легко? Иди сюда, я сказал!

— Дай хотя бы отдышаться, — жалобно сказала она, но Малфой взмахнул палочкой, и сказал "Accio". Гермиона взмахнула палочкой и сказала "Protego".



Демон вдруг разразился аплодисментами и одобрительным свистом с какой-то концертной записи Deep Purple. Гермиона невольно повернула голову на шум, и в этот момент Малфой прянул по-змеиному прямо Гермионе под ноги. Схватил её, повалил, подмял под себя, крепко обхватил запястья, распял на её каменной поверхности моста, и спросил, задыхаясь:



— Ну, как?

— Пусти немедленно!

— Дура, я спрашиваю, как жемчужина?

— Дурак, руку пусти. Я так не чувствую, я должна пощупать.

— Так я тебе и поверил...



Он прижался ухом к её груди, к ладанке. Гермиона, тяжело дыша, уставилась в тёмную высь. Полежав несколько секунд, он поднял голову и проворчал:



— У тебя так стучит сердце, что ничего не разобрать.

— Я тебе об этом и говорю. Отпусти руку.



Он отпустил руку. Но сначала прикоснулся губами к её губам. Совсем чуть-чуть, но ей хватило, чтобы про всё забыть, и освободившуюся руку она положила не на жемчужину а на затылок Малфоя. Малфой отстранился и пробормотал:



— Жемчу...



Она снова притянула к себе его голову — молчи-молчи — прижалась к губам. Не всё ли равно — осколок души мёртвого Снейпа, или целый и живой Малфой? Не всё ли равно, по чьей вине она сойдёт с ума от вожделения?



— Без разницы...

— Грейнджер...

— Зат-кнись.

— М-м-м. М-м-м! М-мы с тобой грязные!

— Ну и что?

— Действительно, кому я это говорю...

— Ого...

— А то.

— Я... о жемчужине...

— Я тоже.

— Обжигает.

— И меня. И ещё Метка.

— Драко, он идёт сюда...

— Злой, как чёрт.

— Он нас убьёт...

— Прощай, любимая...



Драко перекатился на спину, и Гермиона оказалась сверху.



— Чтобы он начал с меня?

— Ах ты, умница моя, умница...



Живоглот сказал: “П-пах!”, а когда это не помогло, стукнул когтями Гермиону по плечу. Она вздрогнула, скатилась с Малфоя, чуть не свалилась за край моста, вскочила на ноги, и, шипя от боли, выдернула из-под воротника ладанку с раскалённой перловиной. Держа её на весу и покачивая, чтобы хоть чуть-чуть остудить, посмотрела сверху на реку голов и увидела, увидела в свете чадящих факелов одну голову, возвышающуюся надо всеми, характерно наклоненную вперёд, чёрную и растрёпанную. Обладатель головы агрессивно и целенаправленно шёл к ней сквозь толпу, разумеется, против движения. Убьёт, точно. Во всяком случае, попытается. Гермиона обречённо вздохнула и наставила палочку.



— Грейнджер, ты собираешься с ним драться? — Малфой стоял рядом и приглаживал волосы.

— Не с ним, — она мотнула головой, — с этими отвратительными мартышками.



Мартышки, озабоченно лопоча, уже сбегались со двух сторон к нарушителю правил движения, размахивая плётками и факелами. Гермиона приплясывала от нетерпения. Сейчас она этих поганых тварей вгонит в скалу по уши.



— Спокойно, Грейнджер, — сказал Драко и тоже достал палочку, — Пусть их соберётся побольше...



Когда их собралось побольше, десятка по три особей на каждом берегу, Малфой наставил палочку и мстительно прошипел:



— Serpensortia Geminio!



Из его палочки вылетели две чёрные змеи, столкнулись в полёте, отчего их стало четыре. Малфой взмахом палочки разделил змей поровну и направил на берега рва. Два стремительно увеличивающихся змеиных клубка влетели каждый в свою стаю обезьян. Раздался исполненный смертного ужаса визг, горе-стражи побросали казённое имущество и побежали прочь, топча друг друга, и перескакивая друг через друга, и верхом друг на друге. За ними чёрной рекой стремились змеи.



— Класс! Ты сам это придумал? Когда?

— Только что. Не отвлекайся, Грейнджер, встречай своего дона Джиованни.



Скорее уж Командора, подумала Гермиона, глядя, как разъярённая тень слизеринского декана ледоколом давит и режет толпу. “He is da-a-angerous!”— сообщил демон и забрался Гермионе в рукав. Снейп, как в давний день битвы за Хогвартс, раздул полы мантии, неуклюже и стремительно не то взлетел, не то взбежал по воздуху на мост и грозно спросил у Гермионы:



— Что вы себе позволяете, мисс Грейнджер?

— Я вам всё объясню, сэр, но позже. Пойдёмте, нужно спешить.



Она взяла его руку, готовая к липкому ледяному холоду, но рука была почти тёплой, плотской. Не удержавшись, она на мгновение прижала эту руку к груди, потом приложила её к щеке и закрыла глаза, чтобы не видеть его растерянного лица, не видеть, как он тает и исчезает — почти настоящий, почти живой. И продолжала стоять, когда между ладонью и щекой осталась круглая, гладкая, тёплая жемчужина. Тут кто-то большой аккуратно, но сильно укусил её за правое мягкое место.



Она обернулась, смаргивая слёзы, и встретилась глазами с единорогом. Он подвинул к ней передним копытом стопку одежды и повелительно мотнул головой в направлении своей спины. На спине уже бил хвостом Живоглот, а демон вился и сверкал над головой кота. Гермиона растерянно огляделась — со всех сторон на мост толпой лезли никем не сдерживаемые тени обольстителей. Гермиона протолкнула жемчужину в ладанку, запихала в сумочку имущество Малфоя и, привычно цепляясь за шерсть, взобралась на высокую спину. Единорог взял с места в галоп, а демон носился вокруг, страшно сверкая, исходя паром и снегом. И, похоже, именно он и привлёк к Гермионе внимание теней. До того они лезли на мост просто потому, что появилась возможность выбраться из осточертевшего рва, но теперь, при ярком блеске демона, они увидели цель и смысл существования. Женщину. И погнались за ней на хорошей скорости.



Единорог скакал, как мог, но получалось плохо — почва здесь была никак не асфальт. Приходилось прилагать много усилий, чтобы удержаться верхом. А демон совсем расшалился — чертил огненные круги, сыпал искрами и орал Wicked ways, чем ещё более раззадоривал преследователей. Пришлось призвать его к порядку:



— Если ты не проложишь дорогу, нам конец! Вся надежда на тебя!



И на тебя, подумала она и похлопала единорога по спине. Может, она и бешеная баба, но она не желает проверять, на что это похоже — быть изнасилованной толпой теней. Да и профессору такое не понравится. Она оглянулась, чтобы оценить расстояние.



Толпа теней растянулась вереницей, а впереди неспешными, но громадными шагами нёсся крупный, атлетически сложённый мужчина с детородным органом наизготовку. Орган был таков, что без малого загораживал мужчине обзор. Неужели сам Приап? Неважно, кто, важно, что вот-вот догонит. Эй, демон!



Демон уже плавил тропинку, но для единорога она была узка. Гермиона собралась было уже оскорбить малыша заявлением, что она считала его большим, а он, оказывается, ещё маленький и слабенький, но тут её посетило озарение.



— Тпр-ру!! — крикнула она. Единорог покосился на неё диким глазом. От несчастного зверя валил пар и разило козлом, но он только фыркнул и с новой силой пошёл спотыкаться на камнях. Гермиона ткнула его в спину палочкой и пригрозила:



— Наложу Окаменение!



Единорог остановился, мотая головой.



— Развернись!



Единорог развернулся, увидел исправного Приапа и поднялся было на дыбы, чуть не стряхнув негодующего Живоглота, но Гермиона ухватилась за гриву и прикрикнула:



— Стой спокойно!



Нацелила на Приапа палочку и велела:



— Stillate dick!



И с Приапом случилось то, чего он, наверное, и представить себе не мог. Он споткнулся о собственный член и растянулся на земле. Остальные тени в замешательстве остановились.



Приап поднялся, ошеломлённо глядя на отказавшее орудие. Потом недоверчиво и испуганно посмотрел на деревяшку в руке тощенькой — ухватить не за что — чумазой бабёнки. И чего ради он за ней погнался? Ну, уж стащить её с этого уродливого козла и свернуть ей шею он точно сумеет, руки у него пока не отказали...



Все это читалось на физиономии Приапа так явственно, как будто он говорил вслух. Тогда, не дожидаясь, пока он раскачается исполнить своё намерение, единорог присел на задние ноги. Гермиона сползла с его спины, цепляясь за хвост, Живоглот же спрыгнул прямо на камни. Демон спросил: “Now what?!”



— Сейчас увидим, — вполголоса ответила Гермиона.



Единорог развязной иноходью направился к Приапу. Остановился перед ним и неторопливо, демонстративно поднялся на дыбы, загородив собою весь обзор. Гермиона отбежала на несколько шагов в сторону, чтобы следить за Приапом. Реакция у Малфоя намного лучше, чем у этого увальня, но в очень уж неудобной позе он стоит. Если Приап вздумает напасть...



Но Приап был совершенно деморализован и смотрел на брюхо единорога остановившимся взглядом. Постояв так несколько секунд, единорог опустил передние ноги и игриво осведомился у Приапа:



— М-м-э-э-э?



Приап в ужасе уставился на него. Единорог подошёл к нему поближе и страстно сказал:



— М-м-у-х!



И сделал движение подмять Приапа под себя. Тот издал вопль ужаса и пустился наутёк. Гермиона видела, что он ещё несколько раз упал, прежде чем сообразил придерживать руками то, что мешало бежать. Слава богу, додумался. Наверное, сказалось усилившееся кровоснабжение мозга. Хотя какая в нём кровь — видимость одна. Одно слово — нежить...



Лишившаяся предводителя толпа нерешительно колебалась всей массой. Единорог решил помочь им принять решение и степенно пошагал к тем, кто был поближе, на ходу вопрошая:



— Мэ?



Передние ряды попятились, давя задних, а иногда и просачиваясь сквозь них, потом и до задних дошло, что надо бежать — назад, к родным мартышкам. И они побежали.



Единорог отбил победную чечётку, серебряно вызванивая копытами и пошел к Гермионе, горделиво задирая раздвоенную губу. Гермиона же села на камни и принялась хохотать.



Она хохотала, пока единорог принимал человеческий облик, пока голый Драко Малфой тряс Живоглота и шипел на него: “Если ты, животное, ещё раз посмеешь вцепиться мне в спину...”, и отмахивался от демона, бросившегося на выручку коту. Когда же Малфой толкнул её в плечо и рявкнул: “Грейнджер, кончай ржать! Дай бадьяну!”, она повалилась от толчка, икая от смеха. Пришлось Малфою самому доставать бадьян и думать, как обработать расцарапанную спину. Помог демон — подхватил флакон смерчем и фукнул несколько раз бадьяном на Малфоя, как пульверизатор.



Наконец голый Драко Малфой растянулся рядом с ней на голых камнях и сказал:



— Любовь моя. Да ты просто специалист по обломам!

— She’s cool, — пояснил демон.

— Сгинь! — прикрикнула Гермиона, — и не смей менять репертуар без разрешения!

— Help! — вскрикнул демон, отскочив.



Гермиона швырнула Малфою на живот его одежду и велела:



— Прикройся. А то и тебе достанется!



Живоглот на мгновение прекратил причёсывать бок и умильно улыбнулся Малфою. Малфой хмыкнул, вздохнул и принялся одеваться.