Елена Гилберт осталась инвалидом.

Глупая авария на шоссе разделила ее жизнь на «до» и «после», оставив все самое хорошее позади. Наплевав на запреты Деймона и Бонни, Елена в гордом одиночестве решила отправиться за Стефаном. «Как же они не понимали», — недоумевала девушка. Она же должна была найти любимого и попытаться ему помочь, невзирая ни на что. Это звучало эгоистично, но ей было необходимо, чтобы он вернулся. Елена мечтала о том, чтобы вновь и вновь плавиться в сильных руках младшего Сальваторе. Сердце ускорило свой ритм, когда взвинченная Елена представила, как льнет к крепкому плечу любимого. Слабый голосок разума попытался достучаться до нее, но Гилберт лишь отмахнулась и накинула на плечи легкую куртку. Но так ли все это было нужно самому вампиру? Ведь неизвестно, кому из них обоих (Елене или Стефану) это было нужнее. Не задумываясь на этот счет, девушка поздним вечером шустро покинула уже уснувший дом и, ловко заведя двигатель, направилась прочь из города.

Безусловно, она переживала о том, что Деймон с присущей ему назойливостью и бесцеремонностью мог попытаться ее остановить. Если что-то поймет раньше времени. Этот невыносимый вампир способен на многое, когда что-то идет не по его плану. Вразрез с ними. А именно сейчас Деймон был настроен весьма категорично против любой самовольной попытки Елены отыскать Стефана. Всячески отодвигал ее от намеченной цели. Поэтому девушка лишь вдавила педаль газа в пол, ощущая, как по мере приближения к выезду из города, улыбка все больше расцветала на ее лице.

Но что-то пошло не так: скользкое полотно асфальта стало началом конца, машину крутануло на дороге. И напуганная Елена не сразу сообразила, что стоит сделать, чтобы избежать аварии. А автомобиль уже на всей скорости несся прочь от выбранного направления. Последнее, что запомнила она перед тем, как отключиться, это сильный удар и обломки стекол, что посыпались на нее.

Казалось, все это было целую вечность назад. Та сцена аварии то и дело крутилась перед мысленным взором, пугая мельчайшими деталями, которые с утра перепуганная девушка толком не могла вспомнить, эмоции оказывались каждый раз настолько яркими, что едва не сводили ее с ума. Дженна старалась изо всех сил помочь Елене прийти в себя, но та прежняя, так хорошо знакомая ей позитивная девушка, медленно угасала.

Теперь же она проводила почти все свое свободное время в инвалидной коляске. Первые несколько месяцев оказались для Елены самыми ужасными: бесконечные попытки вернуть ногам чувствительность, наплевав на природу и ничтожно малые шансы, не увенчались успехом. Да что там говорить, даже вампирская кровь, что всегда помогала, оказалась бессильна перед такими серьезными поражениями.

Деймон чертыхался, ругался сквозь стиснутые зубы, ведь, по его мнению, именно он и кровь, то текла по его венам, должна была помочь. Но, как оказалось на самом деле, всегда есть одно «но». Бонни со своей стороны старалась помочь бесконечными заклинаниями, которые едва не убили саму ведьму. Елена, прекрасно понимая величину риска для друзей, наотрез отказалась от такой помощи. Едва ли не приказывала никому больше не рисковать собственной жизнью ради того, чтобы сделать невозможное возможном. В тот вечер вампир и ведьма лишь обменялись короткими взглядами, отлично понимая друг друга, и одновременно согласно кивнули на требование Гилберт. Ей не обязательно знать, что эти двое по-прежнему не теряют надежду.

Все понемногу становилось прежним, входило в привычную колею. Джереми, как мог, всегда поддерживал любимую сестру, при каждом удобном случае утешал и шептал успокаивающие слова. Уговаривал не опускать руки, не сдаваться без боя. А у Елены уже совсем не осталось сил для борьбы, хоть она и не хотела этого показывать. Девушка просто делала все, что от нее требовали врачи, и молчала. Но вера ее слабела с каждым днем, едва теплилась в стройной фигурке.

Лишь Деймон, казалось, был единственным, кто смотрел на ситуацию по-взрослому. Он предоставлял Гилберт полную свободу действий, иногда забирая ее с ненужных и утомительных процедур, внушая врачам, что Елена была у них. И развлекал, как мог только он. Выводя ее из равновесия, заставляя девушку раз за разом испытывать калейдоскоп эмоций, о которых она так рьяно рвалась забыть. Двусмысленность его фраз то и дело открывали, казалось, уже давно забытые чувства. Гилберт смущалась, не решаясь ничего отвечать. Но тайком улыбалась, хоть мысленно ругалась на саму себя. И не подозревала, что с каждым днем начинала все больше радоваться новому дню.

Бонни же, втайне от подруги, согласилась помочь старшему Сальватору вернуть Елену к нормальной жизни. Если брать во внимание факт, что вместе вампирская кровь и заклинание ведьмы способны на многое, если ни на все, то такой вариант стоило попробовать. В любом случае, больше никакого шанса не оставалось.

День икс был назначен на сегодня. От старшего Сальваторе требовалось всего немного — дать ведьме Беннет немного собственной крови и привести Гилберт в особняк. Но сегодня что-то было не так с Еленой, это Деймон сразу же понял. Будто бы весь закрепленный позитив испарился из нее, девушка словно бы сдалась окончательно. Сдулась, как воздушный шарик. Деймон внимательно посмотрел на притихшую девушку младшего брата и понял одно истину — она все это время лишь разыгрывала их всех. Как всегда брала все самое трудное на себя, стремясь оградить дорогих и любимых людей от тревог и боли.

Елена молчала всю дорогу до дома, лишь теребила иногда ремень безопасности. Деймон слышал, как стучало ее сердечко, как она выдыхала через стиснутые губы. Вампир уже собрался разрушить это тягостное молчание, тишина неприятно звенела в ушах. Но вот показался нужный поворот, а следом в поле зрения оказался особняк братьев. Деймон поджал губы, останавливая машину. Ничего, у них еще есть шанс все исправить.

— Мы можем поговорить на другую тему? — постаралась урезонить вампира уже немного взволнованная сменившимся курсом их с Деймоном беседы Елена.

— А что не так с этой? Что плохого в том, что мы начали разговаривать о сексе? — недоумевал Деймон, стоя возле дивана. Ему нужно было отвлечь девушку, пока Бонни дочитывала заклинание. Елена как раз сидела напротив него, удерживая в ладошках чашку с горячим чаем. — Назови мне хоть одну причину, которая бы…

Гилберт нахмурилась на этих словах, делая глоток чая.

— Я не говорила, что секс это плохо. Но ты и то, как ты к нему относишься, это… Твоя наглость и вообще. Вся эта тема мне неприятна. Ты же все-таки старший брат моего парня, и…

— А как я к нему отношусь? — изогнув густую бровь, напрямую тут же спросил вампир, ловко присаживаясь на тот самый диван, за которым до этого спокойно стоял. Пропуская мимо ее слова про наглость и старшего брата. Она попалась на его удочку, оказалась в идеально выстроенном капкане. — Мне кажется, что вполне нормально. Я мужчина. К тому же, вампир.

— Вот именно, — воскликнула брюнетка, оставляя от себя чашку. Пить сразу как-то расхотелось, спор лишь набирал обороты. — Ты вампир, и ты видишь в девушках лишь средство удовлетворения своих самых низменных желаний. И кровь явно стоит не на последнем месте.

Сальваторе кривовато усмехнулся, обдумывая произнесенные ей слова, и склонил голову набок.

— Что-то я не пойму тебя. Вначале разговор касался того, что секс не лучшая тема для обсуждения, а прямо сейчас ты еще примешала сюда и кровь. Может, для начала разберемся с первым пунктом?

Девушка на секунду опешила. Ведь и правда, она не собиралась поднимать неприятную для нее тему, потому что та самая авария уничтожила все возможные отношения с парнями, кроме общения. Так почему же она задала именно такой провокационный вопрос, кто же ее за язык тянул?

— Я не хочу говорить на данную тему, Деймон, — четко выговаривала слова Елена, подкатываясь поближе к камину. Ей почему-то стало холодно, по оголенным плечам побежали мурашки. Старший Сальваторе это прекрасно увидел и тут же накинул на хрупкие плечики теплый плед. Но сразу же отошел, словно ничего хорошего и не сделал только что. А Гилберт уже не могла остановиться, ощущая в груди нарастающую истерику. — Я вообще не хочу с тобой разговаривать — я хочу домой. Позвони, пожалуйста, Джереми, пусть он заберет меня.

— Что так? — невозмутимо задал вопрос вампир, потягивая виски. Он, что, не слышал ее слов? Или снова делает вид, что ему плевать на ее мнение?

— Снова прячешься в свою скорлупу, да? — он резко крутанул инвалидное кресло, чтобы Елена посмотрела на него. Яркие серо-голубые глаза с легким прищуром на нее смотрели, а сам вампир явно ожидал ответа. А она молчала, едва-едва сдерживая скопившие слезы в уголках глаз.

— Хватит с меня этих нелепых разговоров. Я устала, я правда устала, Деймон, — на его имени ее голос сорвался, покатились по щекам слезы. Она постаралась сделать глубокий вдох, чтобы успокоить бурю внутри себя, но не получилось. Все так быстро вышло из-под ее контроля. — Я не хочу! — зашептала Елена, мотая головой. — Не хочу так больше! Неужели ты не видишь? — тихий шепот превратился в надрывный крик, отзвуки которого еще звучали в углах высоких стен особняка. — Ты нянчишься со мной, как с ребенком, зачем-то стараешься изо всех вернуть меня к жизни, — девушка сжала подлокотники кресла так, что пальцы побелели. — А мне не нужно это! Не нужно! Услышь ты меня наконец-то! Разве не ясно, что на том повороте я умерла? В тот день меня не стало! — она закричала изо всех сил, зажмуривая глаза до боли.

А вампир все стоял рядом, безмолвно наблюдая за агонией той девушки, что была способна на все ради спасения каждого из них. И вдруг отчетливо понял, что именно в этот момент близок как никогда к тому, чтобы оторвать собственному брату голову. Скрутить бы его бестолковую головушку, как неопытному птенцу какого-нибудь соловья или дятла. Да без разницы.

— Я ненавижу тебя, — Елена в упор смотрела на него глубокими карими глазами, из которых тонкими ручейками катились слезы. — Ненавижу! — заверещала она, мечтая добраться до широкой мужской груди и как следует ударить. Но оба понимали, что эти громкие слова были адресованы лишь ей самой себе. Елена ненавидела саму себя за то, что так самовольно покинула дом Гилбертов и попала в ту аварию.

— Ты закончила? — бесцветным тоном спросил вампир. Она не ответила, слишком погруженная в жалость к самой себе, в воспоминания о том вечере. Уничтожая саму себя подобными мыслями, убивая собственную душу. — Выпей, — он не уговаривал, а требовал. — Хватит жалеть себя! — он тоже вышел из себя, из последних сил сдерживая внутреннего зверя. Чтобы не наделать глупостей, что могли стать фатальной ошибкой.

— Да пошел ты! — зашипела она, как дикая кошка, отшвыривая от себя наполненный янтарной жидкостью стакан.

— Жаль, — вампир проследил за полетом посуды, чуть пожал плечами. Внешне он был спокоен, а изнутри демон уже царапал его грудную клетку. Искал свободу. — Но у меня еще есть парочка в запасе, — спустя секунду он снова стоял рядом с ней с полным стаканом. Выжидающе на нее смотрел, чуть поджав губы. — Вторая попытка, — как ни в чем не бывало, вампир протянул ей стакан. — Соглашайся, это правда поможет.

— Позвони Джереми, — не утихала девушка, но слез все же стало немного меньше. — Я на самом деле хочу домой.

Деймон понимающе кивнул ей, выпрямляясь во весь рост. Осушил одним махом стакан, а после покатил ее кресло прочь из гостиной. Гилберт тихонько выдохнула, осознавая, что такая вот победа почему-то не принесла ей радости. Как раз наоборот: на душе стало так гадко и противно, что вновь плакать захотелось. Но когда Деймон резко развернул кресло в сторону лестницы, Елена запаниковала, не понимая, что же он задумал. И как она не поняла, что Деймон слишком быстро согласился не просто так. Как же она могла вновь ему поверить?

— Что ты делаешь? Куда ты меня везешь? — тонкий голос стал выше, Елена старалась уцепиться пальцами за дверной косяк. Но куда она могла тягаться с всесильным вампиром? Итог был и так известен — кресло оказалось после непродолжительной борьбы на полу, став ненужным хламом из металла из пластика, а сама девушка в надежных руках Сальваторе. Он бережно держал ее в руках, терпя громкие обвинения в том, какой же он урод и обманщик. Не обращал внимания на маленькие кулачки, что стучали по его широкой груди.

— Успокойся, — это было первые слова вампира после того, как она оказались в его огромной комнате. Елена смогла разглядеть в дальнем углу фигуру Бонни — подруга что-то причитала над какой-то глубокой чашей. — И просто помолчи, — он приложил палец к ее губам, заметив, как Гилберт готова начать очередную нотацию читать. — Давай договоримся, ладно? У нас с Бонни ей некая идея, и она должна тебе помочь вновь встать на ноги, — девушка даже не попыталась скрыть раздражение, покачивая головой. — Я хотел попросить тебя довериться нам. Не просто мне, — он сделал акцент на этом слове, — а мне и Бонни. Подруге же должна доверять, так ведь? — Елена кивнула спустя мгновение, понимая, что против такого аргумента у нее нет никакого контраргумента.

— Умница, — подытожил брюнет, усаживая ее поудобнее на мягкое кресло. Таким образом, она могла спокойно видеть, чем там занимается Беннет, а заодно и подошедший к ней вампир. В какой-то момент Деймон прокусил запястье правой руки и, четко следуя указаниям ведьмы, позволил вампирской крови стечь вниз. Елена видела, как кровавые капли постепенно наполняют какую-то другую, совсем прозрачную чашу. Задавалась вопросом, зачем все так усложнять — она уже давно приняла новое положение вещей, а пытаться бороться с самой Судьбой и стремиться изменить невозможное.

Это было очень глупо. И новая Елена Гилберт это прекрасно понимала в отличие от собственных друзей, чьи детские и наивные стремления могли разрушить их идеальный мир. Девушка наконец-то смогла увидеть, каким был настоящий мир: холодный и жестокий. И он терпеть не мог униженных и оскорбленных, какой стала она сейчас.

— Елена, — голосок Бонни выдернул девушку из размышлений, подруга неуверенно держала в руках ту самую прозрачную чашу, возле которой та крутилась последние несколько минут. — Держи, это нужно выпить, — Гилберт успела увидеть в глазах подруги отблеск страха, но он быстро исчез. Она присмотрелась к давней подруге, понимая, что ничего не теряет от еще одного метода вернуть ее ногам чувствительность и излечить позвоночник. Ей они так хотели, и это способ на самом деле был последним, то она была согласная пойти на это. Даже не стала смотреть на вампира, что застыл статуей каменной возле окна.

Сальваторе не решался подойти ближе, сам не зная, почему и отчего. Он даже не понимал, откуда взялась в нем такая робость. Словно мальчишка, который впервые решился на нечто взрослое — он страшился и тормозил, не смея бросить даже короткий взор на притихших девушек. Сердца обеих отбивали стремительный ритм, едва не выскакивали наружу. Внешне спокойная Беннет оказалась куда более эмоциональной, чем предполагал ранее Деймон. Она хоть и знала, что такое мощное зелье мертвого может воскресить, но все же переживание за подругу даже это знание не могло перекрыть.

— Это в последний раз, — подытожила Елена, пристально смотря на подругу. Ведьма кивнула, уловив в голосе подруги ту самую сталь, которую она переняла (хоть и невольно) у Деймона.

Сердечко Гилберт в какой-то момент замерло, запнулось, когда она сделала глубокий вдох, собираясь с силами. Вампир услышал, как она сделала первый глоток напитка, а после второй, третий… Отчетливо уловил, как мгновенно, словно по щелчку пальцев, изменился ритм девичьего сердца. Он замедлился, чтобы в следующий миг резко поменять ритм. Гилберт ахнула, не понимая реакции собственного тела, вцепилась побелевшими пальцами в подлокотники кресла, стиснула зубы.

— Что такое? — Сальваторе все же не выдержал, метнулся к девушке, обращаясь с вопросом сразу к двоим: к Елене и к Бонни. Ведьма успокоила его, уверив, что все в порядке. Что для такого метода воздействия возможны и подобные реакции организма. Елена же смотрела на друзей большими от шока карими глазами, ощущая, как ползут, словно невидимые нити, по ее позвоночнику непонятные ниточки. Они становились все ощутимее, спускались все ниже, пока не достигли поясницы. Тут началось самое интересное — девушка буквально подбросило на кресле, острая боль полоснула по всему телу. Она вскрикнула, не готовая к реакции тела.

— Бонни? — запаниковал вампир, крепко держа за руки извивающуюся Елену. — Не молчи, твою мать. Что не так? Почему ей так больно? — девушка, словно в ответ на его слова, закричала, стараясь вырвать руки из крепкой вампирской хватки.

— Видимо, повреждения были гораздо сильнее, чем мы думали. Ты же сразу же дал ей крови, когда нашел на дороге? — вопросом на вопросом ответила ведьма. Деймон согласно кивнул, все еще не понимая, как события почти полугода могут влиять на сегодняшнее состояние девушки. — Так подумай, пораскинь мозгами, Сальваторе. Вампирская кровь лечит, не так ли?

— Да. Но она не вылечила ее полностью, — теперь начинал злиться и Дей. — Не нужно приплетать сюда…

— Дослушай меня, — нагло перебила ведьма. — Твоя кровь помогла Елене справиться с малыми повреждениями. И, возможно, крови было слишком мало, чтобы возродить работу позвоночника, — подытожила Беннет, держа голову Елены в руках. Она хрипло стонала, дергаясь, как на электрическом стуле.

Вампир не стал ничего отвечать, лишь покрепче перехватил похолодевшие руки девушки, желая забрать всю ее боль себе. Он не мог больше смотреть на страдания Гилберт и слышать стоны от боли.

В какой-то момент она просто выгнулась дугой, надрывно закричала, едва не оглушая и друзей, и себя, а после просто вырубилась. Просто замерла на мгновенье, сжав с силой его руки, и обмякла на кресле. Вампир тут же бросил взгляд на ведьму, готовый вцепиться той в горло при удобном случае. Или, если она скажет что-то не то, что он хочет услышать. Беннет же стойко выдержала его выпад, устроив голову Елены на кресле.

— Хватит так на меня смотреть, — ничуть не испугавшись его злого взора и показавшихся клыков, спокойно ответила Бонни, отходя к столику, где лежал Гримуар и находились всевозможные магические приспособления. — Через пару часов она очнется, и тогда мы увидим результат. А сейчас, — Беннет бросила короткий взгляд на широкую кровать Деймона, тот приподнял бровь в немом вопросе, — лучше обеспечить ей удобную постель. Справишься? — ведьма усмехнулась, подмигнув вампиру. Она была уверена, что все получилось. Магические книги никогда не обманывают.