- … А потом они еще пару раз сцепились, поэтому я поняла, что обсудить ничего не получится, - я покачала головой, вспоминая прошлый вечер. – В общем, они меня проводили в библиотеку, и Колин остался со мной, потому что у Джеймса с собой даже пера не было.
- Лили, я тебе уже говорила, что если ты еще раз так поступишь и уйдешь куда-нибудь одна, я сама тебя прибью! - Алиса возвела глаза к потолку, явно демонстрируя все свое нелестное мнение обо мне.
- Я это уже поняла, не переживай. Теперь уж мне точно никто не даст такой возможности.
- Вот и отлично! – Алиса глянула на часы и тут же вскочила с кровати. – Ладно, пойдем на завтрак, а то опоздаем. Так и быть, я тебя прощаю.
Я весело засмеялась, затем закинула сумку на плечо, и мы вышли из спальни.
Едва мы оказались на лестнице, как тут же окунулись в громкий гомон - студенты собирались на занятия. Повседневный шум, привычная кутерьма – все это сейчас успокаивало меня, отвлекало от постоянно ноющей мысли об этом пожирателе. Я бодро вышагивала, улыбалась Алисе, когда та заговорщицки нашептывала о том, как они с Фрэнком сегодня ночью убегали от миссис Норрис, но стоило нам выйти на последний лестничный пролет, как я тут же остановилась.
Джеймс сидел на кресле около камина, при этом развернув его таким образом, чтобы видеть всю гостиную… и лестницу.
Я быстро взяла себя в руки и шаг за шагом преодолела оставшиеся ступеньки. Поттер встал. Мы остановились напротив друг друга всего лишь в паре шагов.
- Привет, - он улыбнулся.
Мне показалось, что утренний гомон в гостиной стал тише и многие с любопытством поглядывали на нас.
- Я тебя ждал.
Я обернулась: Алиса уже упорхнула к Фрэнку, который дожидался ее, сидя на подоконнике. Я вопросительно приподняла бровь. Глаза Джеймса заискрились озорством, как всегда, когда он звал меня в Хогсмид, и он улыбнулся:
- Приглашаю тебя позавтракать в самом изысканном ресторане под названием «Хогвартс».
Улыбка засветилась на моем лице.
Трудно было объяснить даже самой себе причины этих перемен. Но в воздухе уже чувствовалось нечто новое, нечто волнующее – неизвестное, но неотвратимое приближалось ко мне.
Странно, но меня совершенно не смущали любопытные взгляды, которые пронзали нас с Поттером все то время, пока мы спускались по лестницам; когда шли через весь Большой зал, а Джеймс привычно лохматил волосы и жаловался на МакГонагалл; когда я так нелепо улыбалась ему, прислоняя прохладный стакан с соком к своей горящей щеке. Все наши недомолвки, недопонимания, старые обиды и разногласия уходили далеко прочь, и я теперь начала по настоящему понимать и видеть всю многогранность характера Джеймса – начиная с его, порой, пугающей непредсказуемости и заканчивая строгой принципиальностью. Было трудно осмысленно прийти к этому, и мне понадобился не один год, чтобы это увидеть.
Сейчас я внимательно слушала не столько рассказы, сколько тембр и интонации его голоса, изучала мимику, следила за жестами... Я с удивлением отмечала кучу деталей и мелочей, которых раньше просто не замечала: он лохматит волосы только тогда, когда нервничает; часто моргает, когда что-то его озадачивает; ступает неслышно, даже когда идет в переполненном Большом зале; смотрит исподлобья, когда смущается… Каждое его движение, каждая улыбка были наполнены для меня особенным интересом, точно я только что с ним познакомилась, точно не было этих шести лет неприязни.
- И чего все на нас пялятся… - я непонимающе покачала головой, заметив за столом Когтеврана склонившихся друг к другу девчонок и откровенно нас обсуждающих.
Джеймс опустил глаза и улыбнулся, затем взглянул на меня из-под ресниц:
- Спорим, выдвигают идеи о том, каким именно образом я напоил тебя амортенцией.
Я покачала головой и приняла самый серьезный свой вид.
- К слову, амортенция – это уже не актуально, сейчас в моде неизвестные заклинания для небольших пыльных помещений, - я нарочито говорила громко и четко, точно читала лекцию. - Неужели они не догадываются, что уж такой знаток всевозможных шалостей, как ты, точно в курсе.
Тут мы оба не выдержали и прыснули. Я весело смеялась, и сама не заметила, как склонилась слишком близко к плечу Джеймса и коснулась его лбом. Я замерла, продолжая улыбаться, затем оторвала голову от его плеча и смело взглянула в глаза.
- Я сейчас не колдовал, - он шутливо продемонстрировал мне свои руки без палочки.
Я опустила ресницы и тут же выразительно подняла на него глаза:
- Ты уже просто сам этого не замечаешь…
Взгляд Джеймса замер. Он смотрел с затаенной тоской, смотрел с надеждой, будто чего-то ожидал. Сейчас он был таким близким, таким настоящим, таким…
Нежность, волнение, трепет… Я опустила глаза.
- Ты придешь сегодня на игру? – нетерпеливо спросил Поттер.
- Да, - едва дыша, ответила я.
- В таком случае мы разнесем Пуффендуй, я тебе обещаю, - он гордо вздернул подбородок и улыбнулся.
Самоуверенность чертовски шла ему к лицу.

- Повезло, что погода сегодня не подвела, - громко мне на ухо сказала Алиса, пытаясь перекричать ревущий стадион.
Мы сидели на переполненной трибуне, украшенной знаменами Гриффиндора. Да, Алиса была права, потому что мне не улыбалось смотреть игру под проливным дождем. Сейчас же небо было низким и пасмурным, а северный ветер вовсю развевал школьные флаги, но дождя не было. И, вообще, чаще всего в ноябре погода стояла намного хуже. Я куталась в мантию, немного ежившись от холодного воздуха.
- Поттер какой красавчик, - хитро улыбнулась Алиса и потуже завязала мне на шее шарф.
Я фыркнула, а она лишь рассмеялась.
Я обвела глазами стадион: он был полон народа, везде мелькали цветные факультетские шарфы, небольшие плакаты и флажки. Все взволнованно обсуждали предстоящую игру, спорили о том, кто победит, яро защищая свою команду. Многие смотрели в бинокли, разглядывая поле, а заодно и сидящих на противоположных трибунах. Все уже заждались возможности отвлечься от учебы, от нудных домашних заданий и окунуться в мир эмоций, радости и сопереживания.
Открывался сезон игры в квиддич.
Преподаватели на своей трибуне в нетерпении вытягивали шеи, ожидая появления команд, и хоть они сидели достаточно далеко от нас, но я могла поспорить, что сейчас МакГонагалл от волнения закусывает губу.
Двери раздевалки открылись и игроки, точно пчелы, стремительно стали вылетать из широкого дверного проема. Один за одним… Все происходило так быстро, что я даже не могла определить, кто именно появлялся – я различала лишь цвета формы.
Сердце забилось быстрее, когда я стала отыскивать глазами Джеймса. Игроки парили над полем, и вот в его центр вышла мадам Хуч. Все разом спустились на землю и двумя полукольцами окружили ее, через несколько секунд раздался оглушительный свист, и все игроки мгновенно взмыли в воздух, двигаясь, на мой взгляд, весьма хаотично. Игра началась.
Все мельтешили пред глазами, и я не сразу смогла привыкнуть к таким скоростям. Постепенно уже начала прослеживать молниеносные движения игроков и даже успевать видеть квоффлы. Наш комментатор Мартин Смит громким голосом освещал все события, происходившие на поле:
- … Прошло уже две минуты игры, но счет так и не открыт. А вот может получиться отличная атака: охотник Пуффендуя Мелиса Йорк отобрала квоффл у Эйби Спирс и мчится к кольцам Гриффиндора…
«Джеймс, где же ты?» – я искала глазами его лохматую голову, но все перемещались слишком быстро, и я не успевала уследить за этим вихрем.
- … Вратарь Гриффиндора на месте! Отлично! Ага, квоффл перехватывает Лесли Коннор…
Я увидела Джеймса. Он парил высоко над кольцами и, казалось, совершенно не двигался. Его алая мантия развевалась на ветру упругими волнами, и я понимала, что эта обездвиженность лишь отвлекающий маневр, потому что он напряжен. Я это чувствовала.
- … Лесли мчится к кольцам – эх, держись вратарь! У нее на пути двое пуффендуйцев. Что она делает? Просто потрясающе, обошла… Го-ол!
Крики гриффиндорцев сотрясли стадион, наполнив воздух радостью и заглушив стоны расстроенных болельщиков противника.
Игра возобновилась, и все снова продолжили выкрикивать различные кричалки, приличные и не очень, стараясь подержать свою команду и уязвить противника. Все толкались, с верхних рядов кто-то постоянно кричал «Поттер, ты самый лучший!», с другой стороны доносилось «Давай, Джеймс!», и я уже чувствовала, что у меня начинает гудеть голова.
- Пуффендуй атакует… С мячом Джереми Робинс… Обходит Коннор, обходит Келли… Го-ол! Какой удар – просто блеск!
Счет стал 50:20 в пользу Гриффиндора. Обрадованные таким преимуществом мародеры растянули плакат из простыни, на котором был изображен кубок школы по квиддичу, перевязанный флагом нашего факультета, и подписали все это творчество слоганом «Гриффиндор – чемпион, побеждает только он!».
Джеймс медленно передвигался, кружа над полем. Он поднялся достаточно высоко, стараясь находиться подальше от основной игры, и высматривал снитч. Ловец Пуффендуя Ян Мур явно решил держаться Джеймса, поэтому следовал за ним неотступно.
- С квоффлом снова Лесли Коннор, обходит защитников Пуффендуя… Эй, где же загонщики Гриффиндора – Эйби Спирс чуть не зашибло бладжером…
- Алиса, дай мне бинокль,- я поднесла его к глазам, стараясь рассмотреть черную точку, которой мне с трибуны казался Джеймс.
Он спокойно, выпрямившись, сидел на метле. Вся его поза говорила о его уверенности – казалось, у него не было сомнений в том, что он все равно поймает золотой шарик. Сейчас Джеймс был как никогда сосредоточенным, лицо – серьезным, а взгляд – цепким. Он был похож на парящего сокола, высматривающего свою добычу. Я наблюдала за ним и понимала, что завидую ему…
- Гол! Пуффендуй забивает! Счет становится 80:40, впереди Гриффиндор… Джон Келли рвется к кольцам, но тут пуффендуйка Мелиса Йорк…
«Для него все не так, как для меня, - думала я, разглядывая Джеймса в бинокль. - Он умеет летать, как птица, и ему не нужны даже крылья. Свобода у него в крови. Дурманящая и сумасшедшая… Нет условностей, нет обязывающих к чему-то правил, а есть только желания и интерес к жизни во всех ее проявлениях»
- Кажется, что-то мелькнуло золотистое около колец Гриффиндора. Ян Мур летит туда… А нет, снова возвращается… Впрочем, если там что-то и было, то уже ничего нет… Итак, сейчас Эйби Спирс перехватывает квоффл…
Я вспоминала наш полет. Наверно, мне уже никогда не забыть тот восторг от пышной красоты алого неба, смешивающийся с трепетом от близости Поттера. И мне хотелось снова вдохнуть свежего, небесного воздуха; снова почувствовать скорость и невесомость; снова прижаться к нему щекой…
Неожиданно Джеймс резко исчез из поля зрения линз моего бинокля, и я тут же его убрала от глаз.
На уровне высоты колец, прямо посередине поля, порхал золотой снитч. Он точно завис там, совершенно не боясь быть пойманным. Стадион ахнул, когда его заметили, и все начали указывать на него пальцем, крича друг другу: «Вон он! Смотри, смотри!».
Джеймс уже летел вниз, а с другой стороны поля так же рванул Мур. Некоторые игроки отвлеклись от игры и задирали головы вверх, наблюдая за происходящим. Ловцы снизились и теперь мчались к снитчу.
Мы сидели на центральной трибуне, поэтому вся эта картина у меня была как на ладони. Поттер и Мур летели навстречу друг другу с такой бешеной скоростью, что меня охватила паника.
- Мерлин мой, они же столкнутся! – воскликнула я, прижав ладонь ко рту.
Расстояние между ними стремительно сокращалось, а мне казалось, что мое сердце остановилось. Я вцепилась в руку Алисы, а та удивленно посмотрела на меня, но я даже на нее не взглянула.
Неожиданно снитч резко рванул вверх, улетая в небо. Джеймс и Мур уже были на грани столкновения, но тут Поттер резко наклонил метлу в сторону – они разлетелись в считанных дюймах. Я облегченно вздохнула и прикрыла глаза.
Джеймс, резко развернувшись, стал быстро набирать высоту, и уже через несколько секунд к нему присоединился Мур, он отставал на полметлы. Золотой снитч уносился от своих преследователей, но я видела, что Джеймс уже тянет к нему руку. Неожиданно снитч резко сменил курс и полетел перпендикулярно вниз. Мур среагировал первым и тут же бросился в погоню. Джеймс настиг его почти сразу, и теперь они с Яном летели вместе, плечом к плечу. Мне же казалось, что они не летят, а просто падают.
- Они сейчас разобьются! – крикнула какая-то девочка с верхних рядов.
Я забыла вздохнуть.
Я безмолвно наблюдала, как они приближаются к земле. Уже обе команды прекратили игру и замерли. Смолк стадион, и наступившая тишина зазвенела у меня в ушах.
До земли оставалось футов двадцать, когда Мур вывернул метлу и остановился – он явно не такой отчаянный, как Поттер, который продолжал нестись быстрее пули. Оставались считанные дюймы до снитча, и Джеймс вытянул руку. Земля была совсем близко.
Ближе… Еще ближе…
Я закрыла глаза и уткнулась в плечо Алисы. Казалось, эти секунды тишины резали мое сердце на мелкие кусочки.
И вдруг стадион взорвался восторженными криками, и эта звуковая волна накрыла меня с головой.
- Лили, Лили! – Алиса меня тормошила, радостно обнимая. – Мы это сделали!
Я вырвалась из ее объятий и взглянула на поле: Джеймс, радостный и улыбающийся, летел вдоль трибун, в поднятой руке победно демонстрируя снитч.
- Гриффиндор победил со счетом 260:70! – возбужденно голосил Мартин Смит. – Джеймс Поттер поймал снитч!

Я сидела на широком подоконнике, подложив под себя мягкую диванную подушку, и писала письмо домой. Гостиная Гриффиндора была полна народу: отовсюду доносились голоса, смех, кто-то постоянно что-то выкрикивал. Все сновали туда-сюда, двигали стулья, рассаживаясь вокруг игроков нашей команды; слышны были звуки открывающихся пробок от сливочного пива и бесконечные поздравления. Конечно, праздник был не таким шумным и похожим на ураган, какие обычно устраиваются после выигрыша заветного кубка школы по квиддичу, но все же шума хватало. Я постоянно поглядывала на собравшуюся около камина большую компанию и улыбалась. На душе действительно было очень хорошо, точно кто-то разжег в ней маленький огонек, который теперь грел меня изнутри. Мне не хотелось больше дуться на Тунью, поэтому я писала действительно доброе письмо, бегло скользя пером по пергаменту. От очередного порыва ветра задрожали и тихо зазвенели стекла в окнах, и я снова оторвалась от письма и посмотрела на улицу: там было темно, холодно и пусто… А здесь друзья, теплый камин и множество счастливых глаз. Здесь нет промозглого ветра, и стены в коридорах вовсе не мрачные, и разных там сумасшедших пожирателей я тоже не собираюсь бояться… Да и значок старосты, если я поправлю мантию и прикрою его складочками, никто не заметит, поэтому сейчас мне было вовсе не обязательно что-то твердить о школьных правилах и запрете распивать спиртные напитки в помещениях школы.

«Мама, ты скажи Тунье, что я за нее очень рада, и я правда не обиделась. А еще, как мне кажется, мы снова начинаем дружить с Севом. Я уверена, что он на самом деле не такой, каким хочет казаться, – у него верное и доброе сердце. Это все его дружки…».

Свет внезапно потускнел, и на пергамент легла темная тень. Я подняла глаза: Джеймс плечом прислонился к стене, скрестил ноги и улыбался. Он был одет в клетчатую рубашку, кончики воротничка которой забавно загибались в разные стороны.
- Ты чего одна сидишь? Пойдем к нам, - проникновенным голосом сказал Джеймс.
- Ну, во-первых это, - я потрясла пергаментом, - а во-вторых, я же староста, а вы все нарушаете правила, поэтому я в этом не участвую. Но, заметь, и не мешаю.
Он фыркнул и покачал головой:
- Знаешь, мне все же почему-то кажется, что за всеми твоими стенами из правильности, гипертрофированного чувства ответственности и не знаю, чего там еще, скрывается дух авантюризма. Уж мне можешь поверить.
- А ты хорошо разбираешься в людях? – ехидно спросила я.
- Нет, к сожалению, - он покачал головой и театрально развел руки. – Я просто специализируюсь на рыжих гриффиндорках.
Я бросила на него колкий взгляд, но увидела, что в его глазах уже вовсю пляшут чертики. Я поняла, что он играет.
- Поттер, не всегда твои многочисленные таланты оказываются востребованными, - мой воркующий, но ехидный голос вызвал у него лишь улыбку.
- Разве я спрашивал твое мнение на этот счет? – он удивленно вскинул брови вверх.
Я остановила свой взгляд на его лукавых глазах, а затем отложила письмо и прищурилась:
- Если тебя не интересует мое мнение, то зачем тогда вообще подошел?
Наверно, он специально выбрал свою самую обворожительную улыбку, и мое сердце предательски дрогнуло.
- Может, меня привлекает что-то другое…
Я смотрела в его глаза, чувствуя, что проваливаюсь в их колдовской омут. Это нравилось и раздражало одновременно. Все вокруг было слишком противоречиво: его взгляд, этот разговор, мои чувства… Наваждение какое-то…
- Интересно узнать, что же именно?
- Ну…
- Эй, Джеймс! – крикнул Фрэнк, демонстративно подняв вверх руку с только что откупоренной бутылкой сливочного пива. – Ну, мы только тебя ждем.
- Сейчас приду! – ответил ему Поттер, затем отошел от стены и присел на корточки, чтобы быть со мной примерно на одном уровне. Быстро посмотрел по сторонам и заговорил тихим голосом, а мне пришлось к нему склониться. – Я тут подумал по поводу нашего вчерашнего разговора… Как ты смотришь, если завтра вечером собраться всем вместе?
- Всем вместе? Это кому? – я удивленно захлопала ресницами.
- Мы с тобой, мои друзья и… Тэйлор - куда же мы без него, - Джеймс возвел глаза к потолку.
Я спустила ноги на пол и приблизилась к нему.
- Джеймс, а зачем все остальные? Мы же договорились, что не будем никому говорить об этом письме.
- Если ты хочешь придумать какой-нибудь план, то нам понадобится больше людей, чем я и Тейлор, - по его тону я поняла, что в этом вопросе он останется непреклонен.
Я вздохнула и перекинула волосы на одно плечо.
- Хорошо, я согласна.
- Тогда завтра будь в гостиной в восемь вечера, - сказал Джеймс и встал. Он уже почти отвернулся, как вдруг снова обратился ко мне. – Лили, скажи тогда об этом Тейлору. Я обещал, что сообщу ему.
Я нахмурилась, потому что не помнила, чтобы они в том классе вообще о чем-то разговаривали – только ругались.
- Я не помню, чтобы ты ему что-то обещал…
Джеймс усмехнулся:
- Мы с ним поздним вечером душевно побеседовали под аккомпанемент миссис Норрис, - однако по его тону было не трудно понять, что это был не самый приятный разговор.
Мои глаза расширились от удивления, потому что, если судить по вчерашнему общению, их разговор наедине должен был закончиться в лучшем случае оглушающим заклинанием.
- Постой, а с миссис Норрис ты что сделал, что она так вам аккомпанировала?
Джеймс взлохматил волосы – привычный жест, но сколько очарования… Черт!
- Ничего ужасного: засунул ее в доспехи, чтобы не совала свой полосатый нос не в свои дела.
- Поттер!
- Да-да, я помню, что я - главный староста и устав знаю наизусть, так что не трать силы, чтобы мне его пересказывать.
Поттер улыбнулся и упругим шагом пошел в сторону компании у камина. Все приветствовали его радостными криками, и снова начались тосты, захмелевший Питер громко на всю гостиную протараторил кричалку, прославляя нашу сборную, и все дружно засмеялись.
Смех наполнял комнату беззаботной теплотой, точно не было вереницы домашних заданий, проблем и даже начинающейся войны… Сейчас здесь царила радость, которая, словно весеннее солнце, грело каждого гриффиндорца – я сердцем чувствовала это тепло.
Я отвернулась к окну, погружаясь в свои мысли. Они текли медленно, точно полноводная река, но им не хватало какой-то завершенности. Сумбурность, какие-то недопонимания, множество вопросов и чертовски мало ответов – все это роилось в моей голове, перемешивалось и спутывалось в какой-то клубок. Мне все казалось, что от меня что-то ускользает, что-то важное и необходимое, и я ломала голову над этой загадкой. И еще большей загадкой был Поттер, а точнее мои чувства к нему, которые все сильнее выбивались из-под контроля.
- Лили, - я повернула голову и увидела Мэри, – там тебя Снегг дожидается.
Мои глаза расширились от удивления, и я тут же вынырнула из водоворота мыслей в моей голове.
- Где? И чего он хочет?
Она пожала плечами:
- Я точно не знаю, он просто сказал, что хочет поговорить с тобой. Он в коридоре около портрета стоит.
Я нахмурилась. Что могло Севу так срочно от меня понадобиться? Или он хочет что-то мне рассказать? А может это…
Я тут же встала с подоконника и убрала письмо в карман мантии. Я сделал вид, что просто решила поболтать с группкой девочек, сидящих около выхода, но сама постоянно косилась в сторону Поттера. Я понимала, что мне необходимо улизнуть из гостиной незамеченной, потому что иначе Джеймс не даст мне поговорить с Севом. Вся компания увлеченно беседовала, обсуждая игру, и практически все пили пиво. Джеймс что-то рассказывал, все смеялись, перебивая друг друга какими-то дополнениями к истории, и он меня не замечал. Я сделал шаг к выходу. Еще один… Джеймс снова поднял бутылку и раздались звуки ударяющегося стекла – все чокались, в очередной раз запев дифирамбы нашей сборной. Вот он поднес бутылку к губам и запрокинул голову, делая крупные глотки. Я резко развернулась и скрылась в проходе.
В коридоре было тихо и холодно. Сквозь толстые стены нашей башни не проникали смех и громкие голоса веселящихся гриффиндорцев. Лишь коптящиеся факелы потрескивали, точно поленья в костре. Ощущение безопасности отступало перед страхом. Я торопливо огляделась и увидела Северуса: он стоял чуть дальше от портрета Полной дамы за одним из выступов в стене. Я подошла к нему, и мы зашли за этот каменный выступ.
- Мэри сказала, что ты хотел поговорить со мной… - я видела, что он прячет глаза и теребит что-то в кармане.
Он кивнул и посмотрел на меня как-то иначе, нежели обычно. Я не отводила взгляда от его светящихся глаз, от его фарфоровой кожи и глубокой морщинки во весь лоб. По каким-то неуловимым признакам – может, просто сюрреалистический обман? - мне стало казаться, что в его глазах мелькает тот же огонь, что и в глазах Колина, когда он смотрит на меня, но это просто не могло быть правдой… Все, что угодно, только не это…
- Я должен тебе что-то рассказать, - тихо сказал он, и его глаза стали еще серьезнее и строже. – Но сначала я хочу взять с тебя обещание, что все это останется между нами.
В его тоне сквозили стальные нотки, и я немного растерялась. Я глубоко вздохнула, но так и не сказала ни слова.
- Пообещай мне, что ты никому не расскажешь о нашем разговоре ни при каких обстоятельствах.
Я продолжала смотреть на него и молчать. Я не могла решиться дать такое обещание, потому что по тону, по его глазам, по требовательности в его голосе я понимала, что это что-то очень важное и явно не радостное. Я чувствовала, что любопытство побеждает, поэтому ответила:
- Хорошо. Обещаю, что никому ничего никогда не расскажу.
Он облегченно вздохнул, будто мысль о возможности моего отказа терзала его не одну ночь.
- Лили, эти нападения… - Северус опустил глаза, пытаясь подобрать слова.
У меня тут же пронеслась мысль, что он хочет мне признаться в том, что это его рук дело, но я тут же тряхнула головой, понимая ее абсурдность.
- Я не знаю, кто нападает на учениц, и мне кажется, что это кто-то не с моего факультета, потому что сейчас никто почти не выходит вечерами из гостиной… - Северус запнулся и громко сглотнул. – Но я знаю, что за заклинание применяет этот волшебник.
Мои глаза расширились от удивления, но я не смела вставить слова. Снейп прямо смотрел мне в глаза, читая в них мою реакцию, пытаясь предсказать дальнейшее…
- Это заклинание называется «Сектумсемпра», - его голос стал слишком спокоен для этого разговора, и сейчас Сев смело смотрел мне в глаза. – И изобрел его я.
Наступила тишина – звенящая, мучительная. Мы стояли в мрачном коридоре и просто смотрели друг на друга. Его слова звучали у меня в ушах, но почему-то я никак не могла в это поверить. Северус мог изобрести такое страшное заклинание? Нет, кто угодно, только не он! Я прислонилась к стене. Холодные камни помогли немного прийти в себя, и я серьезно посмотрела на Снегга:
- Надо рассказать об этом Дамблдору.
Северус, похоже, едва не задохнулся от возмущения, и его лицо стало белее прежнего – я даже не думала, что кожа может приобретать такой оттенок.
- Я не позволю тебе… Ты мне обещала, что никому не расскажешь…
- Конечно, и я сдержу обещание, потому что обо всем директору расскажешь ты сам!
Он глянул на меня с холодным раздражением:
- Если ты надеешься, что я побегу докладывать об этом директору, то можешь быть уверенной, что ничего от меня не дождешься.
Он был непоколебим – я читала по его глазам, что он не поменяет решение. Скорее я нарушу свое обещание…
- Тогда зачем ты мне рассказал об этом? Ты же должен был понимать, что я – староста и могу – да нет, должна! - пойти прямиком к Дамблдору.
Снова тишина, снова этот горящий взгляд… Мерлин!
- У меня не было выбора, - прошептал он и достал из кармана мантии маленький флакон из зеленого стекла. – Я должен был…
Последние слова он сказал будто сам себе, будто пытался оправдаться… Но перед кем? Я внимательно на него смотрела, ожидая продолжения. Он медлил, прятал свои глаза, порой отворачивался от меня, но через пару минут подошел вплотную и заглянул в глаза:
- Либерариа*. Произносится три раза, - я непонимающе смотрела в его глаза, поэтому он раздраженно тряхнул головой. – Лили, это контрзаклятие от Сектумсемпры.
Мне казалось, что все это какой-то сон, бред, иллюзия – что угодно, только не правда. Это заклинание было самой настоящей черной магией, и чтобы его придумал Северус… И молчал, Мерлин, молчал, когда Эшли и Руби едва не погибли!
Он взял мою руку и вложил флакон.
- Это ясенец, - в сухой и прохладной ладони Северуса дрожали мои пальцы. – Его необходимо принять, чтобы шрамы полностью зарубцевались. Лили, я казню себя, что не сказал тебе о контрзаклятии раньше, потому что если бы с тобой что-то случилось… Я бы себе никогда не простил…
Его голос сорвался, взгляд смягчился... Я смотрела в его глаза и думала о том, когда именно он придумал это заклинание. Когда мы летом были дома и виделись каждый день? Или в школе, после наших встреч под тем самым дубом у озера, он упражнялся в стенах подземелья? Мерлин, когда?!
- Это же черная магия, Сев… - в моем голосе не было горечи, только какая-то усталость с примесью разочарования. – Неужели ты сам не понимаешь, какая пропасть нас разделяет…
Я почувствовала, что его рука, сжимавшая мои пальцы, дрогнула. В глазах застыла боль, будто Северуса пронзили тысячи кинжалов.
- Нет, Лили, не говори так! – он поднес мою руку к своему сердцу, приблизившись ко мне. – Я готов пойти на что угодно, лишь бы снова все было по-старому, лишь бы ты снова … - он запнулся, но слова слетели с его губ, - …улыбалась для меня…
Меня будто выворачивали наизнанку. Его слова, его глаза, дрожащий голос – все было настолько искренне, будто сейчас со мной говорило его сердце.
- Северус… - прошептала я и несмело коснулась его плеча.
Сердце разлеталось на мелкие осколки под взглядом глаз, которые могут смотреть с таким обожанием… Мне было его безумно жаль, словно потерявшегося котенка…
- Какая трогательная сцена, - этот голос не с кем другим не спутать.
Северус тут же отошел от меня, и я увидела Джеймса. Его взгляд резал меня, точно стекло, и я поежилась.
- Почему ты ходишь одна, Эванс?
- Я не одна, а с Северусом, - твердо ответила я, не намереваясь выслушивать его поучения.
- Всякие Нюниусы не считаются, - отрезал он. – Так почему ты ходишь одна?
Я почувствовала, что волны гнева и ненависти, исходившие с двух сторон, накрывают меня с головой.
- Поттер, видимо, ты себя только в расчет берешь? Боюсь тебя огорчить, но, кажется, Лили с тобой не согласна.
Я видела, как глаза Джеймса сузились.
- Нюниус, уползай-ка ты в свой террариум. Выход там, - Джеймс махнул рукой в сторону лестниц. Затем перевел глаза на меня: они были черными. – А с тобой я поговорю.
Он быстро подошел ко мне, схватил меня за руку и потянул в сторону портрета. В этот миг к нему подлетел Северус, но я уже успела выдернуть свою руку из цепких пальцев Джеймса и встала между Поттером и Снейпом.
- Если ты еще раз встанешь у меня на пути, я вышвырну свой значок куда подальше – тогда тебе несдобровать, - Джеймс шипел, точно змея.
- Какая будет трагедия, когда так опозорится твой хваленый факультет, - Северус оскалился.
Кожа Джеймса приобрела оттенок бордового, и он с шумом втягивал воздух в легкие. Тут он бросил взгляд на мои руки и заметил пузырек.
- Что это у тебя? Что ты ей дал? – он снова обратился к Снейпу.
- Это ясенец, - поспешила я вмешаться в разговор. – Я просила Сева принести мне его для зелий.
Я поймала внимательный, напряженный взгляд Северуса.
- Сев, я пойду, - Поттер тут же схватил меня за руку, и я увидела, как Северус сжал кулаки. На миг мне показалось, что он накинется на Джеймса, но ничего не произошло. – Спасибо тебе…
Я не успела договорить, потому что Джеймс резко меня дернул и повел обратно в гостиную. Едва за нами закрылся портрет, я развернулась к нему и заговорила тихо, но раздраженно.
- Поттер, запомни раз и навсегда: не смей мною командовать.
Он прищурился:
- Это ты о себе сейчас? Проще управляться с табуном гиппогрифов, чем с тобой!
Я пропустила его слова мимо ушей и приблизилась к нему вплотную. Настолько близко, что могла в его глазах отличить блики от светильников.
- Я не понимаю, почему ты так ненавидишь Северуса… Что он тебе сделал?
Джеймс ухмыльнулся, и в его глазах появилось жгучее презрение.
- Кажется, я однажды отвечал на твой вопрос, - тут же вспомнился тот солнечный день у озера… «Мне не нужна помощь от паршивых грязнокровок»… Мерлин, сколько всего перевернул тот день… – Повторить?
- Мне казалось, что ты изменился, стал взрослее, но ты все тот же… - злость в моем сердце выплескивалась за края, и я уже не понимала, как больно бью его. – Можно делать вид, что ты другой и новые обстоятельства в тебе что-то там поменяли, но все это не так… Ты не меняешься. Ты все тот же Джеймс Поттер, каким был всегда, с первого дня нашего знакомства.
Джеймс отстранился и высокомерно посмотрел на меня.
- Ты права – ничего не изменилось, - в его голосе было столько горечи, столько печали… - И сейчас я не знаю, кого в этом винить – себя или тебя…
С этими словами он развернулся и вышел в раскрывшийся дверной проем.
В гостиной по-прежнему все продолжали гудеть по поводу победы, все увлеченно беседовали, смеялись… Но для меня все было точно в тумане. Я торопливо прошла через всю комнату, бегом взлетела по ступенькам лестницы и рухнула на свою кровать.
Здесь было тихо. Мрачная спальня накрывала горьким одиночеством, смятением и безумством, от которого хотелось залезть на стенку. Я чувствовала жжение в крови, знакомый от гнева жар на щеках и злость, которую я даже не пыталась скрыть.
И все было бы понятно, привычно и просто, как Алохомора, если бы не мурашки между лопатками от прикосновения его руки, боль от последних слов и глупая мысль:

«Прости… Все не так… Джеймс, прости…».



Примечание автора:
Либерариа (от лат. «избавление») – контрзаклятие, придуманное лично мной, т.к. в каноне нигде нет упоминания конкретного заклинания, исцеляющего раны от Сектумсемпры – пришлось пофантазировать.



Все свои мысли и предположения по поводу дальнейших развитий событий вы можете оставить здесь))