Безмолвно и тихо у кромки леса возник Эдвард. Крошечные снежинки медленно кружились вокруг него, оседая на одежде и бронзовых волосах. Бледный и потрясенный, он замер в нерешительности, глядя на меня с нечитаемым выражением. Не знал, чего теперь от меня ждать. Или пребывал в собственных сомнениях.

- Много ты слышал? – спокойно уточнила я. Предпочла бы сохранить кое-что в секрете, но судьба распорядилась иначе – Эдвард нашел нас раньше, чем мне хотелось бы, и стал свидетелем нашей с Николетт беседы, по крайней мере частично.

- Почти все, - хрипло прошептал он. Я устало кивнула.

Физически я теперь всегда была сильной, но морально вдруг почувствовала себя истощенной. Слишком много переживаний навалилось на меня за тридцать пять лет, а последняя неделя выдалась самой напряженной за все мое существование, пусть в ней и появились светлые моменты. Сейчас мне требовалось время, чтобы разобрать беспорядок в голове, приступить к переоценке всей своей жизни и принять изменения.

- Значит, я не виноват в потере памяти? – бесшумно опустился Эдвард на бревно рядом со мной.

Я медленно покачала головой: осознание этого неудержимо захватывало разум, но для окончательного принятия требовалось больше времени, чем пара прошедших минут.

- Нет. Зря я накинулась на тебя с обвинениями, прости. Ты не отказывался от воспоминаний, их отняли у тебя силой. И ты оставил меня не потому, что разлюбил – ты думал, что делаешь доброе дело, спасая меня от участи стать вампиром.

Теплые пальцы Эдварда накрыли мою напряженную ладонь и сжали ее мягко, но надежно.

- Признаться, - переплела я наши пальцы, с трепетом разглядывая их и все еще не веря, что мое тяжелое и одинокое взросление закончилось столь благополучно, - раньше бы я разозлилась, что ты принял решение в одиночку, не учитывая моего мнения. Тем более, что оно ни к чему не привело, и я все равно стала вампиром, а ты отправился на смерть, даже не проверив это!

Эдвард пристыженно кивнул, полностью признавая свою вину.

- Но за эти тридцать пять лет я так и не нашла плюсов в бессмертии, а потому не могу винить тебя теперь, так как понимаю слишком хорошо. Много раз за эти годы я думала о том, что ты был прав, когда говорил мне, что быть монстром не так романтично, как я думаю. Я ненавидела каждую минуту своего одиночества.

- Если бы я был рядом, когда ты обратилась, тебе не пришлось бы страдать, - прохрипел он, привлекая мою ладонь к своим губам. – Уверен, со мной эти годы ты была бы намного счастливее.

- И буду, - с нажимом заверила я, передавая любимому всю свою убежденность. Усмехнулась: - После того как я смогу простить твою ложь.

Эдвард снова кивнул, предсказуемо беря на себя вину за все ошибки. Но я больше не злилась. Если откровенно, то в собственных проблемах моей вины было не меньше: мне не стоило рисковать жизнью, прыгая со скалы, и мне следовало чуточку внимательнее относиться к чувствам Эдварда, о которых он так много говорил до ухода. Тогда мне не пришлось бы три с лишним десятилетия считать себя нелюбимой, я знала бы сразу, что он соврал ради моего блага. Тогда мы встретились бы гораздо раньше, и никому не пришлось бы влачить свое существование в одиночестве, горюя о несбывшихся мечтах.

- Я так рад сбросить часть вины, - мрачно подытожил Эдвард, пятерней взлохмачивая свою и так растрепанную шевелюру, - но мне жаль, что память не вернуть. Я надеялся, что это можно будет исправить…

Протянув руку, пальцами Эдвард осторожно развернул к себе мое лицо, заглядывая в глаза. В янтарных омутах плескалась вся нерастраченная печаль, вся глубина сожаления, которую он испытывал.

- Нечестно, что тебе приходится помнить за двоих, и я не могу дать тебе всю полноту своей любви, которую ты заслуживаешь. Часть меня сегодняшняя, которую я готов тебе всецело подарить, истинна и необъятна, но другая часть, мной потерянная, остается лишь в твоей голове, и я никогда не смогу дополнить твои воспоминания своими. Я чувствую себя неполноценным из-за этого. Ущербным. И мне очень жаль, что тебе придется с этим мириться…

Он отвернулся, коря себя за то, над чем не властен.

- Это же не помешает нам быть вместе? - утешила его я, нежно кончиками пальцев проведя по высокой скуле и пригладив торчащие на затылке волосы, стряхнув с них не растаявшие снежинки. Страх, что Эдвард снова покинет меня, безвозвратно ушел. Я чувствовала себя намного уверенней. Испытывала потрясающее облегчение.

- Нет, но… - он устремил мрачный взор вдаль, за горизонт, утопающий в неспешной реке, поросшей тут и там торчащими из-подо льда кустарниками. – Я не являюсь собой без этих воспоминаний, бывших – я в этом уверен – важной частью моей жизни. Стоя там, за деревом, и подслушивая вас, я видел только конец нашей истории – себя глазами Николетт. Видел, что сделало со мной известие о твоей смерти. Я был уничтожен, разбит. Мертв и пуст. Я так сильно любил тебя, что не мог жить дальше. Но я никогда не узнаю деталей начала нашей любви, - перевел он на меня грустный взгляд. - Как мы впервые встретились и как я понял, что ты значишь для меня больше, чем весь мир. Когда я сказал первое «люблю» и каждое последующее. Все наши признания и поцелуи, каждый миг проведенного вместе времени – все забыто. О чем мы говорили, что делали. Жаждал ли я увидеть тебя снова, насколько сильно ты тоже хотела этого. Были ли у нас общие друзья. Твои реакции на все, что я говорил и делал. Даже жажда – я хочу помнить, через что мне пришлось пройти, чтобы быть с тобой. Сломало меня это или закалило. И почему все это привело к решению оставить тебя. Ты моя первая и единственная любовь, Белла, как мне смириться с тем, что я никогда этого не вспомню? Мне больно, - горько улыбнулся он, привычным жестом убирая за ушко прядь моих волос и лаская кончиком пальца кожу, - что я потерял все это. Увы, Николетт ясно дала понять, что вернуть воспоминания не сможет.

- Она – нет, - кривовато улыбнулась я, обкатывая в уме пугающую и заманчивую мысль. – А я – могу попробовать.

- Ты? – Эдвард поднял брови, удивленный и заинтригованный.

- Еще во времена жизни с Чарли я много думала о том, почему мои мысли были от тебя скрыты. – Обратившись к прошлому, я воссоздала в памяти тот поразительный и непонятный феномен, который только теперь получила шанс изучить. – Это случилось под Рождество. Чарли спал, за окном в черноте ночи непрерывно падал снег. Я, предоставленная самой себе, всегда слишком много думала. В тот раз я скучала по одной своей человеческой особенности – слышать твой голос.

- Ты слышала мой голос? – озадаченно нахмурился Эдвард.

- В моменты опасности, - кивнула я. – Я научилась вызывать твой образ, и ты словно со мной говорил, убеждая не делать глупостей и беречь себя. Меня это… какое-то время спасало от депрессии.

Зажмурив глаза, Эдвард прижался лбом к моему плечу и оставил на нем поцелуй, сочувствуя моему маленькому человеческому безумию.

- Может, это было только мое воображение, но именно оно позволило мне кое-что обнаружить… - развернулась я к Эдварду, приходя в небольшое возбуждение. – Я думала, что каким-то образом раскрываю свое сознание, притягивая тебя к себе. Мне хотелось верить, что ты, находящийся где-то далеко, в самом деле являешься мне сквозь расстояние. И я подумала: если даже человеком я была способна тебя вызвать, то уж вампиром-то и подавно смогу. Усилия оказались тщетны: раньше для этого мне требовался выброс адреналина, на что уже не способно было бессмертное тело. Но эти мои попытки привели к тому, что я почувствовала на своей коже какой-то внешний слой. Похожий на пленку, он защищал меня непонятно от чего, но колебался благодаря моим усилиям его сдвинуть. Не без труда, но мне это удалось.

- И ты увидела меня? – обрадовался Эдвард.

- Нет, конечно, - пожала я плечами с небольшим смешком. – Но мне тогда подумалось, что именно из-за него ты не мог прочесть мои мысли. Должна же у моей закрытости быть причина? В те времена у меня не было шанса проверить теорию, но теперь… Что, если это нечто вроде защитного костюма, который можно снять или порвать, обнажив то, что спрятано внутри? И если я достаточно его отодвину, впустив тебя в его пределы, ты услышишь мои мысли? И тогда я покажу тебе прошлое… Конечно, это будут не твои воспоминания, но все же лучше, чем ничего: ты увидишь моими глазами все, что было между нами, от первой до последней минуты. Все, что помню, хорошее и плохое, я отдам тебе.

Глаза вампира зажглись неподдельной жаждой немедленно опробовать мое предположение.

- Можешь сделать это прямо сейчас? – прошептал он, сгорая от нетерпения. Схватив меня за плечи, прижался лбом.

- Не все из воспоминаний будут приятные, - предупредила я, кладя ладони Эдварду на лицо для лучшей концентрации.

- Я хочу увидеть всё, - убежденно прорычал он и перестал дышать, замерев как статуя, чтобы ничто меня не отвлекало.

Закрыв глаза, я сосредоточилась на защитном слое, тут же послушно отозвавшемся волной по коже. Я баловалась с ним множество раз, но никогда не имела цели чего-то добиться. Я понятия не имела, для чего он создан, и мне не на ком было проверить его свойства.

Теперь я представила, как он движется прочь, надувается словно пузырь, поглощая Эдварда и заключая нас обоих в прозрачный кокон.

- Слышишь что-нибудь? – с трудом произнесла я, пытаясь сохранить сосредоточенность.

- Нет, - голос вампира выдал сдержанное разочарование.

Я попробовала еще несколько раз сдуть и надуть пузырь: ничего ровным счетом не изменилось. Но, когда я почти сдалась, то вдруг обнаружила под верхним слоем второй – тот еще прочнее сидел на коже и совсем не поддавался моей воле. Вибрировал, но наотрез отказывался оставлять хозяйку без защиты. Это было похоже на тугую пружину – чем больше я оттягивала ее, тем сильнее она стремилась обратно. Я пыхтела и тужилась, но не смогла отодвинуть внутренний слой больше чем на сантиметр.

- Все в порядке, Белла, не расстраивайся, - губы Эдварда вдруг оказались на моих, целуя горячо и самозабвенно. Пузырь схлопнулся, все достигнутое было потеряно, но Эдварду было все равно – он заставлял меня забыться. – У нас еще будет завтра и послезавтра, и целая вечность, чтобы попробовать.

Расплавленное золото его глаз утягивало меня в водоворот, соблазняя обещанием полностью в нем раствориться, выкинув из головы проблемы, тем более теперь для этого были все основания.

Горячие губы вновь обрушились на мой рот, двигаясь чувственно и волшебно, руки талантливо отвлекали меня от цели, склоняя к большему, и я, поддаваясь их нежной настойчивости, со всей ясностью начала осознавать, что с этого дня все изменится. Эдвард будет со мной, навсегда и безраздельно, и мне не придется снова бояться его потерять.

Отныне и до конца вечности наша любовь с Эдвардом становится абсолютной. Больше не нужно оглядываться назад, ища объяснения его словам и поступкам. Переживать заново воспоминания о предательстве и страшиться его повторения – этого никогда не произойдет. Оценивать чувства через призму искаженного представления.

Все плохое ушло, рассыпалось в прах и развеялось ветром. Эдвард любил, любит и будет любить меня всегда, его привязанность никогда не исчезнет и не уменьшится.

Не стало неуверенности и страха. Теперь я смотрела вперед и видела только свет. С этого мгновения я обещала себе, что стану самой счастливой женщиной.

Вот что мешало мне отодвинуть внутренний слой раньше: доверие, для этого нужно было всего лишь доверие. Я собиралась обнажить перед Эдвардом саму душу, а это невозможно, если тот, кому ты открываешься, может предать. Теперь, когда я узнала истинную причину его поступков и переосмыслила события прошлого, я доверила бы ему что угодно, любые сокровенные тайны и свою жизнь. Теперь я твердо знала: он больше не причинит мне боли.

- Попробуем еще раз, сейчас должно получиться, - прошептала я, отодвигая его лицо и прижимаясь лбом. Закрыла глаза, улыбнувшись, когда он опять послушно обратился в камень. И почти без усилий вытолкнула наружу оба слоя. Точно брызги воды, они разлетелись вокруг и превратились в снежинки, рассеявшись в пространстве.

Эдвард ахнул, не сдержав удивленного восклицания, и я, поняв, что на сей раз сработало как надо, призвала свою слабую человеческую память и начала прокручивать всю историю нашей любви с самого первого дня.



…как Эдвард вошел в двери кафетерия, и я сразу обратила на него внимание. Взлохмаченные рыжеватые кудри и разочарование в глазах. Мои мысли о том, что он самый красивый парень из всех, кого я встречала. Пристальный взгляд, и мой робкий ответный из-под занавеса волос.

…ох уж этот странный урок биологии, когда все кардинально переменилось: черный ненавидящий взгляд, сжатые до белизны кулаки, побег из кабинета сразу после звонка.

- Не ожидал, что жажда была так сильна, - прокомментировал Эдвард потрясенно. – Похоже, все было более чем серьезно, Белла, и твоя кровь почти свела меня с ума.

Я улыбнулась, возвращаясь к веренице таких различных воспоминаний.

…моя грусть, когда Эдвард пропал надолго из школы, и боль, когда он целый месяц игнорировал меня. Удивительное спасение из-под колес фургона и потрясшее меня появление в Порт-Анджелесе. Все наши маленькие словесные перепалки, полные недомолвок и загадок, опасений и надежд. Его прекрасные слова в ресторане о том, как я ему дорога, и у него нет сил держаться от меня на расстоянии. Первые, еще робкие и осторожные, признания, всего лишь намеки, которые мы оба едва могли уловить, боясь раскрыться.

…его шок, когда я сообщила ему, что он вампир, но я его не боюсь. Чудесный день на солнечной поляне, когда Эдвард полностью мне доверился. Самый лучший день! Наш первый поцелуй…

На этом моменте пришлось отвлечься, потому что Эдвард страстно набросился на мои губы, желая повторить тот восхитительный момент.

- Продолжим в другой раз? – понимающе рассмеялась я, упав на снег под напором вампира и сердцем впитывая такое настоящее, такое сладкое счастье.

Горящие безумием глаза нависли надо мной и впились в мои, пронзая насквозь.

- Нет, сейчас, - торопливо вернул меня Эдвард обратно на бревно с таким жадным и нетерпеливым видом, что я снова рассмеялась. Но послушно положила руки ему на щеки и закрыла глаза.

…наша первая совместная ночь, полная горячих признаний и задушевных разговоров. День бесконечных вопросов, которые у Эдварда никак не иссякали. Его удивительный интерес к моей скучной человеческой жизни. Приезд в его загородный дом, знакомство с его семьей – мои впечатления от каждой секунды того прекрасного дня. Вампирский бейсбол.

Каждую крошечную деталь, каждый свой поступок или слово Эдвард комментировал, воссоздавая для меня ситуацию с его стороны, чтобы я тоже узнала его мысли. Это было справедливо. Хорошо зная себя, он мог с уверенностью определить свои реакции, анализируя каждый взгляд, познавая глубину своей любви ко мне и открывая мне причины его поведения, чаще совсем иные, чем я когда-то думала.

Тем удивительнее мне было понимать, что за его ненавистью скрывалась жажда, за злостью – досада на собственную слабость, за равнодушием и просьбами его оставить – желание защитить, а за отказами в близости – забота о моей безопасности. Я ошибалась буквально во всем, была слепа, недооценивая чувства Эдварда и свою в его глазах привлекательность, и оттого упустила столько важного и прожила множество лет, напрасно считая себя ненужной.

- Прости, - пробормотала я, сожалея, что дальше воспоминания по большей части становятся болезненными и мрачными.

Эдвард слегка пожал мои плечи, в голосе звучала твердая уверенность:

- Я хочу стать целым.

А это невозможно без воспоминаний. И я продолжила показывать Эдварду историю нашей многогранной любви, когда сложной и безнадежной, а когда сказочно прекрасной. Принесшей боль, но и много счастливых минут. Оставившей раны, но позволившей выжить одному ростку, который имеет все шансы преобразить пепелище ярким цветением.

Когда я закончила, мы еще долго сидели в объятиях друг друга, боясь даже просто пошевелиться. А может, Эдварду требовалось время, чтобы прийти в себя. Короткий период возникновения первой любви был затенен преступно долгим тридцатипятилетним сроком моих страданий и одиночества. Я знала, как больно это принять. Но утешение у нас было: светлое будущее впереди.

- Теперь ты знаешь, как сильно я любила тебя, даже будучи человеком. Я тоже отказалась забывать. Ты стал моим миром. И даже когда я думала, что никогда тебя больше не увижу, все равно любила. Люблю и сейчас, - прошептала я, распахивая глаза. Эдвард смотрел на меня с мучительным выражением тоски.

- Прости, что заставил тебя так долго ждать, - порывисто сжал он на моих плечах пальцы. – Но с этого момента, клянусь, я сделаю все от меня зависящее, чтобы ты забыла всю боль, которую я заставил тебя пережить.

- Эта боль сделала меня собой. Она – часть меня, - улыбнулась я, давая понять, что не жалею ни о чем. Все прояснилось, и прошлое меня больше не тяготило. Эти воспоминания вызывали теперь лишь простую грусть.

Эдвард приподнял уголки губ и чуть кивнул, соглашаясь с моим заверением. В его глазах еще остались отголоски вины – моя демонстрация не вернула ему воспоминаний, лишь приоткрыла завесу истории. Он был только зрителем, оценивающим себя со стороны, но не участником, как ему того хотелось. Я сделала, что могла, хотя ему всегда будет этого мало.

Зато эта честность принесла неожиданное облегчение мне самой – я не хотела, чтобы между нами оставались какие-либо секреты. Теперь, когда он знал все, тяжелый груз упал с моих плеч, проводя окончательную черту между безрадостным прошлым и многообещающим будущим. Я тоже хотела стать целой.

- Да брось, не жалей! – с нежностью потрепала я Эдварду шевелюру. – Только представь: ведь мы могли повторить судьбу Ромео и Джульетты. Ты бы умер в Вольтерре, если бы не дар Николетт, и вот тогда наша история точно закончилась бы трагически. Только подумай, что стало бы со мной, когда бы я нашла Карлайла, а тебя уже с ними не было. Николетт спасла не только тебя, а нас обоих. Твои воспоминания – неприятная, но необходимая плата за счастливый конец.

Эдвард хмурился, но к концу моей речи его взгляд прояснился, и лицо озарилось робким светом.

- Да, ты права, - признал он с удивлением.

Правильно подобранные слова сотворили чудо – уж на что Эдвард всегда был готов, так это заплатить за шанс осчастливить меня какую-нибудь непомерную цену. Но, если от этого ему стало лучше, пусть так и думает.

- Ты покажешь мне что-нибудь еще? – вновь схватил он меня за руки и приложил к своим щекам, выглядя как словивший кайф алкоголик. – Пожалуйста!

- Ты такой жадный, - рассмеялась я над его восторженно детским выражением. – Ладно, что ты выберешь? Я не все помню хорошо, но поляну и наше первое свидание в моей комнате – довольно отчетливо…

- Нет, - покачал он головой с серьезным видом. – То есть, да – завтра, послезавтра и всю оставшуюся вечность. Эти моменты станут моими любимыми. Но сейчас я хочу увидеть то, что ты старалась скрыть от меня, пролетев события слишком быстро и не углубившись в детали. Понимаю твое желание умалить их значимость ради моего душевного спокойствия, - криво ухмыльнулся он, давая понять, что заметил мою хитрую уловку, - но я должен это увидеть от и до, Белла. Не только светлые, но и темные воспоминания – часть меня. Боль делает меня собой, - повторил он мои слова, обезоруживая.

- Ладно, - закрыла я глаза, прижимаясь к его лбу своим. – Джеймс?

- На Джеймсе ты не экономила, - хохотнул он и перечислил желаемое: - Нападение Джаспера и все, что было после этого, включая последний разговор в лесу, катание на мотоциклах, прыжки со скал и мой звонок в ваш дом.

Мои глаза недоуменно распахнулись.

- Какой еще звонок?

Ни о каком звонке я не знала.

Эдвард наморщил лоб слегка озадаченно.

- Это когда я думал, что ты умерла. Мне рассказала Розали, и чтобы убедиться, я набрал твой номер. – Эдвард вскочил, схватившись за виски с видом безумца, снова и снова взлохмачивая свои несчастные волосы. – Мне ответил не Чарли, а какой-то другой мужчина. Он сказал: «Беллы нет. Она умерла».

Картина в моем мозгу складывалась с трудом: я знала, что Эдвард узнал о моей «смерти» восемнадцатого марта. К тому времени я уже лежала в лесной хижине очень далеко от Форкса, а Чарли сидел рядом и строчил мне письмо, в котором объяснял все случившееся. В нашем доме на тот момент могли быть только квилеты. Один из них, вероятно, и выпалил эту жестокую фразу, считая, что я никогда не вернусь домой. Больше никто не мог ответить такой грубостью, больше никто не знал о том, где я и что со мной происходит. Вампиры для оборотней – не живые.

Но…

- Эдвард, я не могла тебе этого показать, - покачала я головой. – В тот день меня дома не было. Может, ты прочел это в мыслях Николетт?

- Нет, она о звонке тоже не знала, – прошептал он, его глаза горели все сильнее, прямо-таки обжигали неистовостью. Он был ошеломлен, растерян, оказался на грани между отчаянием и прозрением.

- Не может быть, - вскочила я, тоже испытывая зарождающуюся надежду. Схватила любимого вампира за руки, заглядывая в янтарную бездну, и вместе мы осознали это одновременно: - Эдвард, ты начал вспоминать!

Что бы это ни значило, сбой дара француженки или слишком сильную любовь ко мне, которую невозможно истребить никакой вампирской магией, одно было очевидно: Эдвард помнил то, чего помнить не мог. А значит, как бы это ни было невероятно, был шанс когда-нибудь вспомнить и все остальное. Не то чтобы я одобряла это, ведь вместе с прошлым вернется и ужасная боль, но это было желание Эдварда… а я поддерживала его во всем. Я тоже хотела, чтобы он почувствовал себя целым.

Он улыбнулся, преисполненный предвкушения. Задышал полной грудью.

- Все будет хорошо, - пробормотал он то ли мне, то ли самому себе под нос. – Я смогу сделать это, Белла, я вернусь к тебе полноценным. Пойдем, - схватив за руку, увлек он меня прочь из заповедника.

Мы неслись по хрустящему снегу сквозь густой лес, и Эдвард выглядел таким воодушевленным и живым, что я никак не могла сдержать улыбку. Это был день удивительных открытий – переломный момент, упорядочивший кавардак, который нас окружал.

- Нужно успеть домой до отъезда Николетт. Вдруг удастся выявить какую-нибудь лазейку и вспомнить больше?

- Какой же ты неугомонный, - искренне рассмеялась я, крепко сжимая его руку и ни на шаг не отставая.

- Я слишком долго ждал тебя и не намерен больше терять ни мгновения нашей вечности, - поклялся он, прибавляя скорости.

Сильные, быстрые. Равные… мы бежали навстречу ветру, снегу и солнцу. И нашему счастливому будущему.

КОНЕЦ

_________________________

От автора: Спасибо, что были со мной в этой истории! Надеюсь, она вам понравилась и концовка не разочаровала - учитывая, что многие ждали, что Каллены все вспомнят) Мне показалось, что такой финал будет необычнее и лучше для всех - стоит ли им помнить такие страдания? Белла сильная, она справится, а другим негативные эмоции подпортят вечность. Однако надежду я оставляю - тот, кто по-настоящему захочет вспомнить, сможет сделать это со временем - Эдвард уже сделал первый шаг. Еще раз спасибо за ваши эмоции и отзывы, была рада порадовать новой историей, и надеюсь, летом смогу наваять и что-то из старого, что вы долго ждете))
Как и всегда, я очень рада любым вашим комментариям здесь, под статьей, и на ФОРУМЕ