- Ни капли не жалею! - голос его дрожал от едва сдерживаемой злобы. - С самого начала дико хотел врезать этому мерзавцу, строящему из себя крутого профессионала, по морде!

Добавив еще несколько никак не вязавшихся с его безупречным воспитанием и образованием фраз, Эдвард замолчал и уставился в автомобильное окно, на скользящий мимо предрассветный пейзаж, предоставив Карлайлу вспоминать разыгравшуюся около часа назад в кабинете констебля Свона сцену.

Густо-синее небо над острыми крышами пригородных домов еще не начало светлеть, когда Карлайл и Эдвард вошли в мощеный двор полицейского участка. Несмотря на ранний час, еще на подходах к внушительному зданию чувствовалось, что внутри уже кипит жизнь и работа. Явно поджидавший их у самых ворот пристав сухо кивнул в ответ на приветствие и, жестом велев обоим пришедшим следовать за ним, быстро зашагал по коридору. Гулкий шум шагов позади подсказал Карлайлу, что их сопровождает еще один полицейский.

Как настоящих преступников.

Разумеется, вся эта история с якобы покушением и требование арестовать Эдварда по подозрению в этом покушении была законченным бредом, но тяжеловесная и суровая серьезность, сквозившая в каждом движении конвоиров, в их многозначительном молчании, в голосе констебля Свона, когда тот посылал Карлайла за его учеником, лишь в виде величайшего дружеского одолжения позволив тому самому привести обвиняемого, без приставов и не в наручниках, поневоле заставляла Карлайла... сомневаться.

В конце длинного коридора показалась тяжелая дубовая дверь, окованная железными скобами. Резко постучав, их проводник вытянулся в струнку на пороге и быстро отрапортовал:

- Подозреваемый доставлен, сэр! - и пропустил их обоих в комнату.

Залитый желтым светом лампы и оранжево-красными сполохами падавших сквозь толстое оконное текло фонарных лучей кабинет констебля встретил их зловещим молчанием — мгновение назад здесь явно говорили о них — а затем мистер Свон, рывком вскочив из-за стола, неожиданно бросился к вошедшим, схватил Эдварда за плечи и крикнул, побледнев от ярости:

- Да как ты посмел, мерзавец?! Мою дочь!..

- Чарли, Чарли, остынь! - попытался отрезвить его Карлайл, не на шутку удивленный и даже испуганный это сценой. - Это был не Эдвард, я ручаюсь!

Констебль еще секунду прожигал растерявшегося, но — отдал ему должное Карлайл — сохранившего спокойное, даже несколько надменное достоинство Эдварда яростным взглядом, затем резко оттолкнул его и, бросив взгляд на доктора Каллена, процедил:

- Твое ручательство необъективно, Карлайл. Где этот подон...

- Я попросил бы вас воздержаться от подобных выражений в мой адрес, сэр, - ледяным тоном перебил его Эдвард, скрестив руки на груди и гордо подняв голову.

Чарли, казалось, готов был наброситься на него, но колоссальным, почти видимым усилием воли сдержал себя и, сев за стол, бросил, внезапно перейдя на сухой, канцелярский тон:

- Имя, фамилия, род занятий?

- Эдвард Мейсон, студент, - коротко и так же сухо ответил Эдвард и, не выдержав, спросил: - А что, собственно?..

- Вопросы здесь задаю я! – Чарли треснул по столу кулаком с такой силой, что подскочили загромождавшие столешницу папки, карты и пресс-папье.

- Да пожалуйста... – пробормотал Эдвард, пожав плечом. Помощник констебля или какой-то младший офицер — светловолосый молодой человек, несмотря на немыслимо раннее время одетый с безукоризненной, щеголеватой аккуратностью: сверкающая белизной рубашка с нарочито небрежно закатанными рукавами, фантазийный ало-сине-огненный шарф, какая-то немыслимая мексиканская шляпа, которую он задумчиво крутил в руках, сидя на краю подоконника за спиной своего начальника, — иронично усмехнулся углом рта.

- Где вы были в субботу с девяти до одиннадцати часов вечера? - задал Чарли следующий вопрос.

- То есть четыре часа назад? - язвительно бросил Эдвард, дерзко сверкнув на констебля лихорадочно блестящими после почти бессонной ночи глазами.

- Не смей дерзить мне!.. – голос Чарли снова резко сорвался на крик.

- Мистер Свон, может быть, вы лучше кофе пойдете попьете, а я уж с допросом сам разберусь? – ехидно и немного сочувствующе предложил его ассистент, спрыгивая с подоконника. Его голос, искаженный режущим слух американским акцентом, в сочетании с его слишком неанглийской, слишком маскарадной и даже пижонской наружностью, прозвучал в строгом, аскетически простом офисе констебля как наигранная театральная реплика.

- Пожалуй, ты прав, - неожиданно согласился с ним Чарли, сверля взглядом притолоку двери - явно борясь с собой и сдерживая переполнявшее его бешенство.

- А то еще убьете ненароком... – задумчиво произнес светловолосый парень в пустоту. Сейчас, когда он намеренно растягивал слова, придавая себе этим манерным произношением больше значительности, его акцент становился особенно чудовищным.

- Да уж, - усмехнулся в ответ констебль. – Все. Разбирайся, - взглядом предложив Карлайлу составить ему компанию и получив такой же молчаливый отказ, Чарли прошагал к двери и, резко захлопнув ее за собой, исчез в коридоре.

Блондин развернул свой стул и уселся на него верхом напротив Эдварда.

- Ну, колоться будем? – ухмыльнулся он.

- Прошу прощения? – непонимающе вскинул бровь Эдвард, откинувшись на спинку стула в попытке увеличить этим расстояние между собой и своим собеседником, явно не понравившимся ему с самого начала.

- Где в подробностях ты был с девяти до одиннадцати часов вечера, что ты делал и кто это видел? – пояснил блондин.

- А к чему, собственно, все эти вопросы? - презрительно сощурив глаза, спросил Эдвард, и Карлайл, молча и не без интереса наблюдавший за ним, снова невольно поразился выдержке своего подопечного: поднятый среди ночи, угнетенный отказом своего спутника что-либо объяснять, чуть не убитый констеблем, обвиняемый неизвестно в каких преступлениях и явно делающий усилие, удерживаясь на самом краю дремоты, но при этом безукоризненно спокойный и сдержанный.

- А к тому, что на милую дочку нашего констебля как раз в это время напали. Рядом с парком. И ты был последним, кто видел ее в сознании, - отозвался молодой полицейский, внимательно глядя в лицо своего собеседника в ожидании его реакции.

- Белла?! Что с ней?! – Эдвард вскочил со стула, разом потеряв все свое самообладание и этой неожиданной вспышкой эмоций поразив Карлайла не меньше, чем прежним спокойствием. Неужели их с мисс Свон взаимная неприязнь и в самом деле оказалась тем, чем и должна была по избитому, но верному правилу?..

- Ты обратно-то сядь... – акцент американца вновь усилился, а в резком голосе явственно прозвучала холодная и отнюдь не шуточная угроза, и Эдвард, невольно подчинившись, вновь опустился на стул. – Говорю же, на нее напали. Ударили сзади чем-то тяжелым по голове.

- Она жива? - если бы Карлайл не видел, что это именно Эдвард произнес этот короткий вопрос, то никогда бы не поверил, что этот хриплый, глухой голос принадлежит его ученику. На секунду ему показалось, что американец предпочтет продолжить разыгрывать из себя холодного и сухого профессионала и не ответит, но ошибся.

- Да, - коротко произнес блондин. - Сейчас лежит дома, уже, вроде как, в сознании, но с огромной шишкой на затылке. Так что давай, рассказывай, пока мистер Свон не утопил тебя в ближайшем пруду. В качестве справедливого возмездия.

Актерствует и рисуется с нелепым в человеке его профессии мальчишеским удовольствием. Возможно, это и не было чем-то непростительно ужасным, но Карлайл невольно почувствовал, что начинает разделять сквозившую в каждом слове и взгляде Эдварда антипатию к помощнику мистера Свона.

- Я уже сказал, что возвращался домой.

- Все два часа? - удивился американец.

Эдвард не ответил, и тот вновь скривил губы в своей презрительно-мрачной ухмылке и вдруг присвистнул, заставив обоих своих визави вздрогнуть от неожиданности.

- Проблемы с топографией? Занятно, - насмешливо произнес он, явно получая удовольствие от всего происходящего, и неожиданно вновь вернулся к показно-деловому тону: - Возвращался домой. Подтвердить, разумеется, никто не может?

- И как ты только догадался? – с холодным презрением бросил Эдвард в ответ.

- Догадливый, видимо, - осклабился блондин. – Когда вы расстались?

- Примерно без четверти девять. На часы не смотрел.

- Где расстались?

- У ворот пансиона.

- Быстро сбежал от нашей... – парень фыркнул, - ...мисс Графоманки.

- Не смей так говорить о ней! – тотчас же вспылил Эдвард.

- Я свою работу делаю... – потянулся парень, нагло улыбаясь. Смысла в подобном допросе не было никакого — он даже не делал никаких записей — но зато явно наслаждался процессом, с читающейся в каждой черточке его странного, мрачно-веселого лица радостью предаваясь этой игре. Оба собеседника явно забыли о присутствии здесь и третьего лица, и Карлайл мог спокойно наблюдать за их разговором с любопытством заскучавшего без интересного материала физиономиста.

- Где напали на Изабеллу? - спросил Эдвард.

- В саду. Возле самых ворот.

- Я должен был ее проводить... – пробормотал Эдвард, устало закрыв лицо рукой.

- Особенно хорошо задний ум развит... – ухмыльнулся блондин, тряхнув головой, чтобы убрать с лица волосы. И тут — совершенно неожиданно для потрясенно наблюдавшего за ним Карлайла - Эдвард не выдержал и быстро, почти без замаха, ударил своего собеседника кулаком в лицо, целясь ему в челюсть. Тот не успел увернуться от этого на удивление сильного удара, толкнувшего его назад, к столу констебля, и прежде, чем он успел среагировать, острый угол тяжелой столешницы врезался ему в висок. Эдвард, разрядив свою ярость, тут же осознал, что наделал, и, опередив Карлайла, бросился к своему врагу, сбивчиво извиняясь. Американец, не открывая глаз, прижимал ладонь к голове, сжав губы, чтобы не выдавать боль, и выглядел совершенно растерянным и полностью побежденным, но стоило Эдварду склониться над ним, предлагая помощь, как он неожиданно и молниеносно схватил его за локоть и рывком повалил на пол, а дальше уже непонятно было, где чьи кулаки, кто кого бьет, толкает и пинает...

Карлайл, никак не ожидавший такого поворота событий, бросился было к дерущимся, но тут дверь за его спиной внезапно распахнулась, с грохотом отскочив от стены, и появившийся на пороге Чарли, окинув поле боя возмущенным взглядом, яростно воскликнул:

- Что вы тут устроили?!

Его свирепый окрик неожиданно возымел эффект: драка тотчас же окончилась, Эдвард выпустил смятый и порванный шарф своего соперника, которым едва того не задушил, и стер бегущую из носа кровь, американец разжал кулаки и вытер разбитые костяшки пальцев о рубашку, и оба они встали перед мистером Своном чуть ли не навытяжку.

– Уитлок, это так у нас теперь проводятся допросы? – прогрохотал Чарли, испепеляя взглядом своего растерзанного помощника. - Вон отсюда! Приди в себя и приведи себя в порядок. Потом вернешься.

Почтя за благо не вмешиваться прямо сейчас, Карлайл мысленно отметил, как названный Уитлоком кривится, осторожно касаясь пальцами зубов, а Эдвард с мужеством безысходности зажимает рукой определенно сломанный нос, и решил выполнить свой врачебный долг минуту спустя, когда Чарли, не умевший злиться долго, успокоится.

Проводив американца до двери гневным взглядом, констебль повернулся к Эдварду.

– А ты, - он ткнул в него пальцем, - подписывай протокол и выметайся!

- Ты все-таки поверил в его невиновность? - удивленный этой переменной Карлайл не сдержал любопытства.

Чарли хмуро посмотрел на него.

- Да. Дочь сказала, что видела, как он уходит. Смотрела ему вслед, пока он не скрылся за поворотом дороги. А напали на нее уже потом, - нехотя произнес он, явно оскорбленный и униженный тем, что именно вслед Эдварду - дерзкому юнцу и наглому самодовольному снобу, в его представлении - смотрит его обожаемая дочь.

Резким росчерком, едва не прорвав вечным пером бумагу, Эдвард поставил в углу протокола свою роспись и, не сказав ни слова, вышел из кабинета.

- Что с рукой? - спросил Карлайл, заметив обвязанный вокруг правой ладони Эдварда носовой платок.

- Ничего. Повредил во время драки с этим... - последовал сухой ответ, но, встретившись со своим учителем глазами, Эдвард вздохнул и молча протянул ему руку.

Развязав платок, Карлайл удивленно поднял брови, разглядывая длинный и глубокий порез, пересекавший ладонь Эдварда у самого запястья.

- Как ты ухитрился?..

Эдвард посмотрел на порез и, покривившись с неожиданной гадливостью, буркнул:

- Когда дал ему по зубам.

- Радуйся, что он не ядовит, - фыркнул Карлайл. - Обработаешь перекисью через пару минут, когда приедем.

Эдвард презрительно хохотнул.

- Боюсь, меня ждет скорее заражение крови и столбняк - яда в нем, может, и нет, зато грязи предостаточно.