Как и следовало ожидать, Эдвард высказался против. Глупо было надеяться, что удастся так быстро его переубедить, может быть, со временем он поменяет свое категорическое мнение, но уж точно не в этот раз. Только вот было ли у них это время? По предположению доктора, который ее осматривал, наиболее удачный момент для зачатия уже завтра, и может так случиться, что в запасе у нее всего один день нормальной, человеческой жизни. А вот потом…
Несмотря на предсказуемость реакции Эдварда, его отказ причинил боль, которую Белла тут же трусливо спрятала под простыней, натянув тонкий шелк на голову. Перед глазами как наяву все еще стояла картинка из недавнего сна, их малыш, такой искренний и беззащитный. А сердце терзала невыносимая тяжесть потери, и трудно было убедить себя, что это всего лишь сон, слишком уж он был реальным.
У постели раздался легкий шорох: Эдвард опустился рядом, осторожно потянул простыню, стягивая с ее головы. Теперь он видел ее лицо, но она так и не решилась открыть глаза, удерживая готовые брызнуть слезы. Только заставила себя дышать ровно и глубоко, чтобы скрыть минутную слабость, обиду и охвативший ее страх перед их совместным будущим.
– Белла, – требовательно позвал он, мягко проведя рукой, убирая упавшие на лоб пряди, делая ее еще более уязвимой. – Посмотри на меня.
Собрав всю силу воли в кулак, распахнула ресницы, натыкаясь прямо на его внимательный взгляд. Трудно было выдержать такой, пристальный, сканирующий, заставляющий почувствовать себя как никогда зависимой от мужчины, который так смотрел. Мужчины, в чьих руках была ее дальнейшая жизнь и будущее их нерожденного ребенка.
Широкая ладонь мягко захватила волосы у основания шеи и осторожно потянула, заставляя приподнять голову и сблизить их лица. Появилось такое чувство, будто ее читают через этот контакт глазами, и ни одну мысль невозможно утаить. Эдвард парализовал ее волю, но балансировал на грани, не навязывая свою. Однако они оба знали, что стоит ему немного надавить – и она не сможет сопротивляться. Безоговорочно подчиняясь, как было заложено в ней древней могущественной силой, выполнит все, что он прикажет.
Чувства, которые она в этот момент испытывала, были противоречивыми. С одной стороны, волнительно приятно и правильно, вот так ощущать себя его продолжением, знать, что они – словно половинки единого целого, и он готов на все, лишь бы ее защитить, оградить от жестокости своего мира. И в тоже время внутреннее «я» паниковало от этого вторжения, хотелось кричать, умолять, что не надо так делать, ведь она готова быть с ним до конца без всякого принуждения, исключительно по собственному желанию.
Эдвард как будто услышал ее невысказанный протест, немного ослабляя давление, как на затылок, так и на ее волю. И только теперь Белла с удивлением заметила, как тяжело дышит, что пульс набатом бьется в висках, а на лбу выступили холодные капельки пота.
– Не надо от меня прятаться, – его голос прозвучал жестко, почти как приказ, но тут же чуть смягчился, как и взгляд: – Обещаю, мы вернемся к вопросу о ребенке. Но не раньше, чем выберемся из этого замка.
Она продолжала недоверчиво на него смотреть. Всего пару минут назад говорил, что даже слушать о ребенке не хочет, и вдруг заявляет, что в будущем готов считаться с ее мнением.
Как же она запуталась в перепадах его настроения и собственных переменчивых чувствах по отношению к нему. То он казался ей самым близким существом, смыслом ее жизни, а всего через несколько мгновений – недосягаемо далеким и отстраненным. И особенно было страшно, когда в его глазах, как сейчас, проступала звериная сущность. Слишком слабой и уязвимой она чувствовала себя рядом с ним. Возможно, это пройдет, когда они станут равными?
– Где бы ты хотела жить? – немного отстраняясь, неожиданно спросил Эдвард, ловко меняя тему.
Белла на мгновение задумалась. На данный момент этот вопрос ее меньше всего волновал, наверное, неважно, где, лишь бы с ним. Разве что оставаться здесь, с его родственниками, в этом мрачном пугающем замке, определенно не хотелось.
– Мне нравился наш дом, тот, у озера… – неуверенно проговорила, внимательно наблюдая за его реакцией.
– Хорошо, – неожиданно легко согласился Эдвард, подумав всего лишь несколько мгновений. – Раз он тебе приглянулся, мы будем жить там.
Это краткое, но емкое «мы», так же как и данное ей право выбора, приятно согрели. Он уже не отводит ей роль просто любовницы, как было в начале. Только вот радость от этой маленькой победы быстро сменилась новой тревогой. Ведь в случае, если у них будет ребенок-нечеловек, о том, чтобы жить среди людей, не может быть и речи.
Несмотря на отчаянные попытки выглядеть сильной, ее действительно пугало неведомое. Как любой нормальный человек, Белла испытывала вполне объяснимый трепет перед тем, что было за гранью человеческого сознания. Но она должна, просто обязана скрыть свой страх, ради него, ради них. Ведь Эсме совершенно ясно ей намекнула, что отец Эдварда ни перед чем не остановится, чтобы получить желаемое.
– Мне нужно идти, – он наклонился, запечатлевая на ее лбу быстрый поцелуй.
Уже? Сколько раз она слышала эту фразу за последнее время, вроде бы пора и привыкнуть, но сердце болезненно сжалось, томимое нехорошим предчувствием. Ей так не хотелось его отпускать, снова оставаться одной, что не удержалась, обхватила ладошкой его шею, не давая отстраниться.
И поцеловала сама, жадно, настойчиво, выражая лихорадочными движениями губ всю свою тоску, потребность в нем и нежелание расставаться, пусть даже ненадолго.
Застигнутый врасплох таким бурным и отчаянным проявлением чувств, Эдвард на какое-то время замер, не отвечая, но и не отстраняясь. А потом судорожно выдохнул навстречу, перехватывая инициативу. Тяжелая ладонь сжалась уже у нее на затылке, и теперь целовал он, так властно и неистово, что Белле оставалось только подчиниться задаваемому им ритму.
Они соприкасались лишь губами, но этого было так много, потому как поцелуем Белла отдавала ему себя целиком, и в то же время так мало, ведь те чувства, которые она сейчас испытывала, невозможно было выразить ни словами, ни самыми откровенными признаниями.
Казалось, ничто не могло прервать этот полный отчаяния поцелуй, как вдруг он неожиданно резко отстранился. Губы поймали воздух, от внезапного ощущения пустоты захотелось обиженно захныкать. Но Эдвард уже молниеносно соскочил с кровати и выпрямился, делая шаг к двери, которая широко распахнулась ему навстречу.
В спальню уверенным широким шагом вошел высокий светловолосый мужчина, и Белла, ахнув, подхватила совсем уже сползшую простыню, поспешно укутываясь в попытке прикрывать свою наготу.
– Отец? – сдержанно поприветствовал незваного гостя мгновенно ощетинившийся Эдвард. – Что ты себе позволяешь?!
Несмотря на неловкость ситуации и свой безотчетный страх перед хозяином замка, Белла не смогла скрыть интереса, который вызывал у нее отец Эдварда. Слишком много она о нем слышала, и не хотела упускать возможности составить собственное мнение.
Вроде как и одет просто, можно даже сказать, по-домашнему – джинсы и тонкий джемпер, но держался с таким достоинством и высокомерием, как царственная особа на официальном приеме. Он выглядел всего лет на пять старше сына – идеально ровная осанка, высоко вздернутый волевой подбородок, недовольная морщинка между бровей, хищный блеск в презрительно сощуренных глазах. Определенно, этот визит не обещает ничего хорошего ни ей, ни Эдварду.
– Я пришел за своим нерадивым сыном, который в последнее время слишком часто стал забывать о долге, – жестко ответил Карлайл, подтверждая ее самые нехорошие предположения.
Трудно было не заметить, как после этих слов Эдвард яростно стиснул кулаки и весь подался вперед.
– У тебя неверные сведения, – ответил он довольно ровно, лишенным эмоций голосом. Оставалось только догадываться, чего стоило ему это напускное спокойствие. – Я отлично помню о своих обязанностях. И всегда выполняю их в срок.
Мужчины, такие похожие чертами лица, и в то же время такие разные, замерли друг напротив друга, скрестив яростные взгляды. В комнате вдруг стало тихо, но это было обманчивое затишье, так замирает природа, чувствуя приближение грозы. Воздух как будто застыл, его катастрофически не хватало, и только теперь до Беллы дошли все масштабы бедствия, о котором говорила Эсме. Два сильных хищника, каждый из которых не привык отступать. Готовые сцепиться не на жизнь, а на смерть, отстаивая свои интересы. Не замечая, что своим непримиримым противостоянием причиняют боль близким.
Нет, она не может этого допустить, нужно как-то их остановить, примирить, если, конечно, такое вообще возможно. Хотя бы попробовать отвлечь, переключить внимание на себя.
Теперь уже тщательно завернувшись в простыню и закрепив ее на уровне груди, Белла поднялась с постели.
– Мистер Каллен, – вежливо обратилась она, тщетно стараясь, чтобы дрожь в голосе не выдала волнения. – Спасибо за гостеприимство, у вас очень красивый дом.
Тот нехотя оторвался от Эдварда и перевел на нее недовольный взгляд, от которого очень захотелось сжаться в комок, а еще лучше провалиться сквозь землю. Скользнув с нормальным мужским интересом вдоль ее полуобнаженного тела и по растрепанным волосам, он сосредоточился на глазах.
Коленки предательски задрожали, было такое впечатление, как будто в нее впился гигантский спрут, обвил щупальцами и цепко удерживает свою жертву, не давая ей ни вырваться, ни нормально вдохнуть.
– Белла, кажется? – поинтересовался с явным оттенком пренебрежения в голосе. – Ну что же, деточка, тебе выпала большая честь – родить истинного вампира из рода Калленов. Я позаботился, чтобы все подготовили к ритуалу, Эдвард проведет его уже завтра.
Хоть и была готова к такому повороту событий, но внутри все оборвалось, одно дело – предполагать, а другое – точно знать, что завтра ты перестанешь быть человеком. Но сейчас она боялась даже не за себя, а за Эдварда, его вполне предсказуемую реакцию.
Но тот оставался подозрительно спокойным, во всяком случае, виду не подал, что такое решение ему не нравится.
– Мы обсудим этот вопрос в другом месте, – холодно заявил, жестом приглашая отца покинуть спальню.
И последовал за ним, лишь на пороге украдкой бросив в ее сторону быстрый взгляд, от которого охватила такая безотчетная тоска, что сердце едва не разорвалось на части.
Оставшись в одиночестве, она так и стояла посреди роскошной спальни, зябко кутаясь в простыню. Вот так всегда, мужчины собрались решать за нее, совершенно не интересуясь ее мнением. А ей остается сидеть в этой золоченой клетке и покорно ждать своей участи. Но как же не нравилось быть всего лишь безвольной куклой!

Наверное, если бы у Эдварда спросили, какое место на земле он ненавидит больше всего на свете, он бы ответил, не задумываясь – кабинет отца. Причем именно вторую, дальнюю комнату, в которую никому не было доступа, лишь Эсме имела право собственноручно здесь убраться. Да еще Эдвард с Эмметом, но для них каждый визит сюда был самым настоящим испытанием выдержки – их вызывали исключительно «на ковер», чтобы отчитать за проступки и прочесть долгую назидательную лекцию.
Эдвард никогда не понимал, почему отец проводил большую часть времени в таком маленьком пространстве, ведь вполне мог выбрать себе более просторное помещение. Небольшой, в отличие от огромного зала для совещаний, расположенного рядом, личный кабинет был обставлен в старинном стиле. Причем все предметы мебели, начиная с дорогого секретера из ценных пород дерева до книжных полок, заставленных книгами исключительно антикварных изданий, были изготовлены не позднее позапрошлого века, а может быть, даже и раньше.
Из современных же вещей здесь был только ноутбук и мобильный телефон, лежащий на столе по правую руку от своего хозяина. Отец вот уже минут пятнадцать восседал за письменным столом и намеренно тянул время, просматривая что-то на мониторе, словно забыл о присутствующем здесь же сыне. Эдвард тихо злился, это был излюбленный способ морального давления – вот так заставить ждать и нервничать.
Он не предполагал, что ритуал будет назначен уже на завтра, надеялся, что в запасе еще есть время. Сейчас на руках не было козырей для того, чтобы хотя бы оттянуть неприятный момент. Более того, Эдвард бессмысленно терял драгоценные минуты, ожидая разговора, в то время как Элис раздобыла какие-то ценные сведения, которые могут ему помочь. Но приходилось терпеливо ждать, тщательно скрывая свое нетерпение.
Наконец, Карлайл оторвал взгляд от экрана и удостоил его своим высочайшим вниманием.
– Значит, ритуал проведешь завтра, – привычно распорядился он. – Ты же слышал об особенностях этой процедуры? Очень удачный момент, как раз полнолуние, и никто не сможет вмешаться в обряд.
– А кто-то может? – тут же уточнил Эдвард, жадно впитывая новые сведения о магическом ритуале.
– Твой сын будет самым сильным из нас, – продолжал Карлайл, делая вид, что не расслышал вопроса. – Я верю, он сможет то, что не удалось мне – обретет власть над всем вампирским миром. И тогда мы распустим Совет, это сборище кичливых идиотов, и будем диктовать правила единолично.
Эдвард даже не сомневался, что в голове у отца уже сложились планы мирового господства, и, судя по всему, часть из них он уже начал воплощать в жизнь.
– Хорошо, что мне удалось завладеть рукописью в обход Волтури, – неожиданно разоткровенничался Карлайл, – теперь уже точно все сделаем правильно!
– Рукописью? – прикинулся несведущим Эдвард.
– Да, в ней подробное описание ритуала, – небрежно кивнул отец. – Завтра внимательно ее изучишь и сделаешь в точности, как там написано.
Это было отличной новостью, значит, чертову рукопись, которую так жаждет получить колдун, перепрятал отец, и уже завтра Эдвард будет держать ее в руках. Вот только как умыкнуть древний пергамент из замка, наверняка отец с нее глаз не сведет, если она настолько ценна?
– Почему ритуал нужно проводить именно завтра? – хоть понимал, что шанс переубедить отца ничтожно мизерный, но не мог его не использовать.
– А чего тянуть? – подозрительно прищурился Карлайл.
– Сам говоришь, нужно все сделать правильно, – осторожно продолжил, внимательно наблюдая за реакцией отца. – Сейчас все нестабильно, сначала хорошо бы решить проблему с Волтури, поймать тех, кто накаляет обстановку на границе. А Избранная никуда не денется, я займусь ей потом, например, в следующий ее цикл.
Еще не закончив свою речь, Эдвард уже понял, что его аргументы не произвели на отца никакого впечатления. Наоборот, только насторожили.
– Ты, очевидно, плохо понимаешь ситуацию, – холодно проговорил Карлайл, откидываясь на спинку кресла и сцепляя перед собой руки в замок. – Хочешь насладиться человеческой девчонкой? Я понимаю, зов тела, сладкая кровь, сам такое испытал в свое время. Но ты подумай, – он сделал ударение на последнее слово. – Она смертная, может в любой момент споткнуться, свернуть себе шею, заболеть, в конце концов. Похитить ее могут, убить, чтобы тебя достать. И все, не будет у тебя больше шанса. Никогда не будет. А если все сделать правильно, она тебе даже двоих детей родить сможет!
Последний аргумент, приведенный отцом, переполнил чашу терпения. Карлайл считает, что Эдвард собственноручно убьет свою Избранную? И ради чего? Ради каких-то сомнительных интересов клана?
Он подскочил, опираясь кулаками на стол, перегибаясь через него к выжидающе замершему в кресле отцу.
– С матерью ты тоже так поступил? – процедил сквозь зубы Эдвард, уже с трудом себя сдерживая. – Сделал ей второго ребенка, зная, что еще одни роды она не переживет? Но что ее жизнь против интересов клана, не правда ли, отец?
– Это не твое дело! – рявкнул Карлайл, вскакивая из-за стола. – Завтра проведешь ритуал, и точка! Вопрос закрыт! И хватит думать о ней, иди займись своими обязанностями!
Из кабинета отца Эдвард вышел, демонстративно громко хлопнув дверью.

Этот раунд в противостоянии с отцом он проиграл, оставалось только надеяться, что до завтра найдутся аргументы, способные заставить Карлайла поменять свое мнение. И Эдвард не ошибся, его незаменимая помощница как раз нарыла информацию, которая может оказаться решающей в противостоянии с главой клана.
Просматривая на экране ноутбука обнаруженные сведения, он не мог поверить подобной удаче.
– Поехали туда прямо сейчас, – велел он Элис и Джасперу.
С Беллой прощаться не стал, не желая бередить душу. Даже мысленно, понимая, что как только услышит ее голос, забудет обо всем на свете. Главное, что в замке ей ничего не грозит, с нее здесь пылинки будут сдувать, чтобы чего не случилось, и он может полностью посвятить себя расследованию странного поведения Волтури.
Как же жестоко он ошибался…

Время тянулось невыносимо медленно, Эдвард в течение дня так и не появился. Заняться было нечем, из доступных ей развлечений – только телевизор. Белла безучастно смотрела на мерцающий экран, но думала при этом о своем мужчине и собственном решении разделить с ним отведенный вампирам срок.
Ей, конечно, совершенно не хотелось отказываться от своей человеческой сущности уже завтра, но она не могла не задумываться о своем будущем. И понимала, что в любом случае рано или поздно ей захочется этого ребенка, которого уже видела, держала на руках, слушала его звонкий смех, любовалась милой улыбкой. Если все равно придется через это пройти… то уж лучше покончить со своими страхами поскорее, раз и навсегда.
Но решение в любом случае было за Эдвардом, а Белла до сих пор не знала, как прошел его разговор с отцом, и согласился ли он с настойчивыми требованиями Карлайла. Неизвестность сводила с ума, но использовать их мысленную связь она не решалась, опасаясь, что отвлечет его от важных дел.
За целый день к ней приходила только Эсме, дважды принося еду. Женщина уже не была столь разговорчива и откровенна. Белле даже показалось, что та специально отводила глаза, избегая встретиться взглядом. На робкий вопрос, где Эдвард, она туманно ответила, что сейчас все Каллены отсутствуют, и вернутся в лучшем случае к рассвету.

Когда за окном совсем стемнело, и Белла собиралась перебраться в спальню, во внешнюю дверь постучали, и, не дожидаясь разрешения, в гостиную вошел неизвестный ей мужчина. Он был невысок, но широк в плечах, одет в черную форменную куртку и штаны, заправленные в высокие ботинки. Вампир, безошибочно определила она по хищному блеску в глазах и слегка раздувающимся ноздрям, жадно втягивающим ее запах. Наверное, охранник, Эдвард говорил, что их в замке довольно много.
– Что вы хотите? – поинтересовалась Белла, невольно отступая вглубь комнаты, так, чтобы между ней и гостем была хоть призрачная, но преграда – диван.
– Вам придется пройти со мной, – довольно учтиво предложил он, жестом указывая на открытую дверь.
– Зачем? – искренне удивилась она.
– Я выполняю распоряжение мистера Каллена,– на бесстрастном лице мужчины не дрогнул ни один мускул. – И не уполномочен ничего объяснять. Не заставляйте меня применять силу.
Его пустой безразличный взгляд действовал убедительнее, чем резкие слова. Похоже, выбора у нее не было, пришлось отправиться за ним, гадая, какой именно мистер Каллен отдал такой приказ. Судя по всему, это был не Эдвард, он не стал бы кого-то за ней посылать. Тогда кто? Его отец, брат? Хотят просто поговорить? Или…
Мужчина вел ее по едва освещенным коридорам куда-то в другое крыло. По дороге им никто не встретился, и вскоре они начали спускаться по узкой лестнице в подвальное помещение, далеко не такое роскошное, как другие в родовом замке Калленов. По мере дальнейшего продвижения Беллу все больше охватывала паника.
Надо ли ей кричать, звать на помощь? Или это бесполезно?
Когда они оказались в узком низком коридоре, не выдержала, резко остановилась.
– Куда вы меня ведете? – запаниковала она, – позвольте хотя бы поговорить с Эсме!
– Хозяйка сейчас занята, – на этот раз вампир бесцеремонно схватил ее за локоть и потащил за собой.
Вокруг царила кромешная тьма, Белла кричала и упиралась, как могла, но мужчина был в разы сильнее. Его пальцы крепко сжимали руку, и это отчаянное сопротивление только причиняло ей лишнюю боль. Ее крики захлебывались и тонули, поглощенные толстыми стенами, тщательно скрывающими то, что здесь происходило, от всего мира.
Охраннику, видимо, надоели ее брыкания, и он легко перекинул девушку через плечо и начал двигаться с такой скоростью, что Беллу чуть не вывернуло наизнанку.
К счастью, они вскоре остановились, ее поставили на твердую землю. Она качнулась, с трудом удержав равновесие, и когда зрение сфокусировалось, прямо перед собой увидела решетку. Видимо, охранник привел в действие какой-то скрытый механизм, потому что толстые прутья поползли вверх, открывая проход.
Немного привыкшие к темноте глаза рассмотрели бункер с тремя массивными металлическими дверями, снабженными сложной системой засовов. Что это? Темница? Зачем ее сюда привели?
Одна из дверей распахнулась перед ней, и стражник впихнул Беллу в небольшое помещение, куда неясный лунный свет проникал лишь через крошечное отверстие под низким потолком, освещая узкую полоску внутреннего пространства.
Пока она щурилась, пытаясь рассмотреть в полумраке голые неровные стены, ее толкнули в дальний угол. Не удержав равновесия, Белла упала, ощущая коленями жесткость расстеленной там циновки. Вампир наклонился следом, резким движением задирая ей штанины. Она даже не успела понять, что происходит, как послышался звон цепей, и он быстро закрепил металлические браслеты на ее лодыжках. Тяжелые оковы безжалостно впились острыми краями в нежную кожу, причиняя боль, и ей пришлось прикусить губу, чтобы не закричать и не расплакаться.
Опробовав надежность креплений, мужчина, так и не сказав ей ни слова, направился к выходу. Массивная дверь закрылась, и она осталась одна в замкнутом пространстве каменного мешка.
Толстая цепь, тянущаяся от сковавших ее кандалов, крепилась к вбитой в стену железной скобе. Стоять коленями на твердой поверхности было ужасно некомфортно, с трудом удалось перевернуться и сесть так, чтобы минимизировать причиняемые оковами неудобства.
От обиды хотелось кричать. Что она сделала, зачем все это, откуда такая жестокость?
Снова огляделась по сторонам. Воздух здесь был затхлым, тишина – мертвой и зловещей, нарушаемая лишь гулким звуком падающей воды, доносящимся из угла. Кап, кап, кап… казалось, капли разбиваются не об каменный пол, а падают ей на темечко, проникая прямо в мозг, разъедая его, медленно, но верно выполняя свое разрушительное действие. Тут же вспомнилось, что во мрачные времена Средневековья пытка водой, падающей на макушку, считалась одной из самых изощренных.
Беллу передернуло, а вдруг она никогда отсюда не выйдет? Мысли хаотично мелькали в голове, не давая возможности сосредоточиться ни на одной из них. Страх сковывал тело крепче кандалов, пришлось дышать ровно и глубоко, чтобы его унять и обдумать ситуацию, в которую попала.
Ей не сразу, но все-таки удалось взять себя в руки. И только немного успокоилась, возвращая себе возможность трезво рассуждать, как вдруг где-то в углу раздался едва различимый шорох.
Белла замерла, затаив дыхание, внимательно вслушиваясь и вглядываясь в окружающий полумрак, все еще надеясь, что ей показалось.
Но нет, звук повторился, его источник перемещался, огибая ее по полукругу. К нему добавился второй, где-то в другом углу, потом еще один, с противоположной стороны. Такое впечатление, что ее обступали, сжимая плотным кольцом, и по мере приближения звуков вдоль позвоночника распространялся липкий холодок страха.
Ожидание и неизвестность лишали разума, в голове мелькали самые страшные предположения, обостряя все чувства до предела. И когда инстинктивно ощутила быстрое движение возле своей ноги, резко вскочила, шарахнувшись к стене, прижимаясь к ней спиной. Тяжелые кандалы, въевшиеся в лодыжки, тут же заставили ее сползти вниз по холодной шершавой поверхности.
Сердце билось в груди, как сумасшедшее, и ухнуло вниз, когда, наконец, удалось рассмотреть в полоске лунного света тех, кто нагнал на нее столько страха.
Крысы! Три здоровенные представительницы отряда грызунов замерли, буравя ее своими мелкими, словно бусинки, глазенками. Их серо-бурая шерсть блестела, отражая лунные блики, делая мерзких тварей более крупными, устрашающими.
Она боялась крыс еще с детства, как-то раз в приюте дети устроили новенькой девочке испытание – заперли ее в кладовке, кишащей этими мерзкими тварями. Тогда одна даже укусила Беллу, и потом ей много лет снился один и тот же кошмар, как полчища крыс ползают по ней, вонзая острые зубки по всему телу, обгладывая кожу до самых костей. В том жутком сне она ничего не могла сделать, парализованная болью, даже крик комом застревал в груди, не в силах вырваться наружу. Просыпалась в холодном поту и долго не могла прийти в себя, настолько реальным казалось привидевшееся.
И вот этот кошмар осуществлялся наяву. Это она только видит три, а сколько еще пряталось по углам, там, куда не проникает свет из маленького окошка? Неконтролируемая паника зарождалась внутри разрушительным смерчем, но Белла не дала ей вырваться наружу. Сейчас она не может позволить себе такой роскоши, как слабость, нужно было преодолеть свои страхи и проявить твердость.
Они ничего ей не сделают, это всего лишь маленькие глупые зверьки. Она сильнее и умнее, и вполне сможет справиться с детскими кошмарами.
– Кыш! – превозмогая отвращение, Белла с трудом приподняла тяжелую цепь и стала ею трясти, надеясь шумом отогнать мерзких тварей. – Убирайтесь отсюда!
Напуганные металлическим лязгом, крысы метнулись прочь врассыпную, растворяясь во мраке темного угла, из которого доносилась размеренная капель.
Какое-то время она с опаской прислушивалась, но шорохи смолкли. Окрыленная этой маленькой победой, прежде всего над своими страхами, Белла воспряла духом. Она непременно выберется отсюда, ведь у нее есть средство связи, о котором никто даже не подозревает.
– Эдвард… – уже привычно сосредоточившись, мысленно позвала единственного, кто мог ей помочь.
Но он не ответил. Ни в первый раз, ни во второй, ни в третий, когда ее зов уже был полон тоскливого отчаяния. А она все звала и звала, не позволяя потухнуть последней искорке надежды. Нет, он не может ее не слышать!
– Эдвард, – в последний раз прошептала она, обессилено уронив голову на руки, – ну где же ты?
И когда ощутила, как его голос звучит внутри, вибрируя, распространяясь по телу теплыми приятными волнами, не смогла сдержать одинокую слезу, которая, сорвавшись с ресниц, обожгла щеку, оставляя на коже мокрую дорожку…

---

Под спойлером иллюстрация к главе, огромное спасибо ее замечательному автору Лене helencapricorne.

Дорогие читатели, простите за задержку, я отдыхала, и не было возможности выкладывать главы. Впредь обновления будут по графику, приблизительно раз в десять дней – две недели.
Не забываем благодарить мою незаменимую помощницу Ингу dasik за помощь в редактировании и идейную поддержку.

ФОРУМ