Пролог.
Мои волосы заплетены в 87 косичек. Абсолютно белых. Моё тело на 50 процентов покрыто татуировками. Оно также имеет 12 сквозных проколов. И общий вес железа на мне – 800 грамм: пирсинг, кольца (на каждом пальце, естественно), цепи, заклёпки на ремне, браслеты. Финский нож, который сегодня прячется где-то в районе голенища правой ноги, под сапогом.
Мне всегда было мало своего веса. 88,18 фунтов (40 кг) – это не то, чем можно гордиться. Даже при моём сравнительно небольшом росте. 1 метр 69 сантиметров.
Без металла меня обычно сдувает на ветру. Я всегда так отвечаю, когда у кого-то возникают вопросы по этому поводу.
Тупицы.
В общем, в остальном, сегодня я – обычный человек. Чёрные армейские сапоги до колен. Чёрные ажурные колготки. Белая майка-платье, лишь слегка прикрывающая мою задницу. Укороченная чёрная дутая куртка с капюшоном. Если не считать того, что, когда я нагибаюсь – видно нижнее бельё, то одежда у меня сегодня наискромнейшая.
Сейчас я описала вам вкратце свой внешний вид. Вы смогли меня представить в своём воображении? Я буду рада, если у вас это получилось.
Потому что у меня это не получиться никогда.
Я слепа от рождения.
В вопросах своего облика я слепо доверяю своему лучшему другу – Марку.
Полгода назад, по безумной идеи моей матушки, надо мной поколдовал какой-то знахарь. Я не верю во всю эту чепуху, но когда тебя заталкивают в машину, а ты ничего не видишь, - далеко не убежать.
Это странно, но зрение частично проявилось. Хм… да, именно частично.
Но, чёрт побери, лучше бы я не видела ничего, как и прежде! Когда я описала Рене то, что предстало перед моими глазами, она, порывшись в гугле, выяснила, что я вижу, как… хладнокровная рептилия!
Я не знаю, как выглядят эти рептилии, и как они видят на самом деле, но передо мной – лишь непонятные яркие, режущие глаз очертания. Или… излучения. Или… сияния.
В общем, зрительные образы мне тяжело облекать в слова.
Зато у меня отличный слух, отличные обоняние и тактильные ощущения.
И, в целом, жизнь – прекрасна!
В Форкс мы с Марком как раз и приехали за новой жизнью. Дело в том, что если я… почти вижу (назовём это так), то в новом городке я запросто смогу скрыть это своё «почти». Я буду ходить в обычную школу, общаться с обычными людьми. И, что самое главное, никто не будет меня жалеть!
То, что я – слепа, будет знать только Чарли, мой папа. Но он – человек тихий, скрытный и молчаливый. Я и раньше гостила у папы, но никто из местных так и не знал о моём недуге. Всё будет чики-пики!
- Марк, как я выгляжу?
Я услышала какую-то возню и голос откуда-то снизу – бедный Марк колупался с моими пятью чемоданами на тележке:
- Как придурок! – недовольно пробурчал он. – Как всегда, в общем.