 Валерию Караман можно увидеть в рекламной кампании Diesel, на страницах Harrods Magazine, в фильме «Маяк» Роберта Эггерса, на экоакциях в Херсоне и на подиуме Ukrainian Fashion Week — уже не в качестве модели, а дизайнера апсайклинг-бренда Preapoclo. Валерия пишет картины и поет в группе «Стеклобой», планирует переехать в Лос-Анджелес, мечтает устраивать арт-перфомансы и жить в XIX веке. Пообщавшись с ней, становится очевидно, что девушке удастся воплотить эти мечты — пожалуй, все, кроме последней. Как минимум потому, что все свободное время она уделяет саморазвитию и называет себя «домашним панком» — шутя, но вовсе не безосновательно.
Сейчас у тебя много ипостасей: модель, актриса, певица, художница, соосновательница апсайклинг-бренда, экоактивистка. Какой из них уделяешь больше всего времени?
Последние месяца четыре я уделяю больше времени музыке, одежде и акциям в защиту природы. Стараюсь сделать что-то полезное для людей, планеты, природы, мира, а не только для себя. Но моя самая большая страсть — это все-таки кино.
У тебя есть роль мечты?
Мне очень хотелось бы сыграть в каком-то психологическом триллере. У меня была мечта сняться в фильме ужасов в роли главного ужаса — собственно, так и получилось. Я загадала это желание на Новый год и думала именно о Роберте Эггерсе. Мне очень нравится его фильм «Ведьма». И спустя буквально два месяца после того Нового года они сами меня пригласили на эту роль. Так что мечты сбываются, главное — правильно их формулировать.
Твои эмоции, когда ты впервые увидела себя в «Маяке»?
Если честно, я была в адском ступоре. У меня было полное оцепенение, я даже не пошла фотографироваться с актерами. Меня как будто заморозило, и так продолжалось до конца показа. В себя пришла только на афтепати. А осознание того, что это я, появилось уже через пару месяцев. И это было что-то вроде: «О, это я, класс. Но это было и прошло. Что дальше?» Самое крутое, что было в этом фильме, — сам процесс съемок. Несмотря на то что со мной так мало фрагментов, мы снимали это пять недель, и еще две недели я училась нырять с аквалангом и 30-килограммовым силиконовым хвостом на глубину шесть метров. Потом училась нырять без акваланга.
Коллеги по фильму тебя поддерживали?
Мне очень понравилась команда. Мы подружились и по выходным ходили выпить пива в честь окончания съемочной недели. Было классно, как будто пионерский лагерь для взрослых. С Уиллемом Дефо очень легко общаться — у него отменнейшее чувство юмора. И жена у него интересная. Было смешно, когда он говорил: «Пока нет моей жены, могу хоть вина выпить, мяса поесть. А то у нас с ней все время йога, медитации, а с вами, ребята, хоть расслабиться можно». С Паттинсоном мы потом еще в Лондоне виделись на вечеринке. Он познакомил меня с Рами Малеком, Орландо Блумом. Всю тусовку мы провели с братом Рами Малека. Он говорит: «Я учитель, я здесь никого не знаю». А я ему: «Я — русалка и тоже здесь никого не знаю». Было очень забавно.
Твоя музыкальная карьера сейчас развивается не менее активно — вы с группой «Стеклобой» выпустили уже два трека. Интересно, что в детстве ты получила музыкальное образование. Представляла себя в этой сфере?
Когда я училась по классу фортепиано и вокала, я участвовала в джазовых конкурсах, занимала призовые места и думала, что буду академическим музыкантом либо поступлю в консерваторию и стану преподавателем в училище. Я училась музыке 8 лет, но потом была большая пауза из-за моделинга. После переезда в Киев я начала дружить с девочками из группы «Балдьож». Аня Сирык преподавала мне французский, а я ей — фортепиано. Как-то мы вместе занимались вокалом, и она предложила записать трек. Я согласилась. Сначала это было по фану, но со временем мы решили сделать отдельную группу — такой экспериментальный экопанк-проджект. У нас уже вышел второй трек, скоро и клип выходит.
Для вас это серьезный проект или до сих пор «по фану»?
Пока что это просто эксперимент — как пойдет. Изначально мы вообще не думали, что на это кто-то обратит внимание, кроме наших друзей и родственников. Сама идея панка уже немного исчерпала себя в своем оригинальном понятии. Мне кажется, идти против системы в данное время — это быть против чего-то коммерческого, против того, что убивает нашу природу, против подмены понятий, сексизма и всего прочего. В нашей музыке мы с девочками планируем высмеивать эти пороки общества и привлекать к ним внимание. Может казаться, что у нас юмористические песенки, но в них все равно есть смысл.
Тексты пишешь ты?
Тексты пишем мы с Аней. С тех пор как я научилась писать, всегда придумывала стихи, какие-то рассказы, истории. Когда мне было 8 лет, мой папа прочитал их и предложил маме показать меня специалисту, потому что не может восьмилетний ребенок писать стихи человека, уставшего от жизни. У меня были мрачные стихи — о тщетности и отсутствии смысла бытия. Особых причин впадать в депрессию у меня не было, но мне всегда было как-то грустно.
А сейчас?
Я часто впадаю в меланхолию, но на самом деле мне кажется, что сейчас вообще очень мало психически здоровых людей. Каждому необходимо время от времени посещать психотерапевта, главное — найти хорошего специалиста, и все будет бомба.
Хорошо, когда можно все это перерабатывать в творчество.
Мне всегда казалось, что я пишу более удачные картины, когда у меня раздрай в душе. Когда все хорошо, то они слишком позитивные и скучные. Потом я впадала в депрессию просто от того, что мое творчество не удовлетворяло меня своей жизнерадостностью.
А потом снова удовлетворяло?
Ага, такой вот творческий уроборос. Очень тяжело переживаю в моменты, когда ничего не пишу. Сложно вытянуть себя из состояния, когда ничего не получается. Максимум, на что я способна в эти дни, — выйти погулять с собакой, потому что она важнее меня. И хотя я сильная и многое могу сама, мне бывает тяжело без поддержки. К тому же в последние десять лет я редко вижу родителей, и от этого еще сложнее.
Кстати, твоя модельная карьера началась десять лет назад. Какие изменения можешь отметить за эти годы?
Индустрия очень изменилась за последнее время. С одной стороны, классно, что она стала такой «бодипозитивной». Но с другой — в этом часто есть фейковость. Агентства пытаются набрать как можно больше типичных моделей и разбавить их, грубо говоря, фриками. А фриками в этой индустрии считаются даже полные женщины или женщины с татуировками. Все равно существуют двойные стандарты.
Твоя любимая модельная работа?
Была классная работа, которая поднимает проблемы современного общества, — видео для Diesel. Для съемок мне сделали искусственный нос. Идея в том, что, каким бы ни родился человек, ты все равно его любишь. Это твой ребенок. И каждый должен помнить о том, что другой человек — это тоже чей-то ребенок. Сейчас люди очень зациклены на внешних критериях. И забывают о том, что раньше друг в друга влюблялись не по фото в Tinder, а когда, например, между ними проскочила искра в трамвае, и можно было просто подойти спросить номер телефона. Сейчас это кажется харассментом, и от этого немного грустно.
Моделинг как-то повлиял на твою самооценку?
Да, конечно. Но в то же время он помог мне перестать относиться к себе с некой долей лукизма. Не существует ни одного человека в мире, который одновременно нравился бы всем. Это все настолько субъективно, что я решила перестать оценивать себя как объект, который обязательно должны купить. Решила сфокусироваться на других вещах, связанных с саморазвитием. Потому что молодость и красота проходят, а остается то, что внутри.
Экоактивизм — одна из сфер, в которых ты развиваешься. Как начала этим интересоваться?
Мне всегда было жалко цветочки, листочки, муравьев. Когда я стала взрослой, начала больше задумываться о том, какую пользу приношу. И меня угнетал тот факт, что все мы, люди, оставляем после себя очень много мусора и мало кто из нас действительно привносит что-то хорошее в этот мир. И если первыми моими привычками было выключать воду, пока чищу зубы, сортировать мусор, не пользоваться пакетами, то сейчас я очень серьезно к этому отношусь. И когда хочу новую сумку, спрашиваю себя — а нужна ли она мне? Постепенно это перешло в желание собственноручно что-то сделать. Например, когда летом в августе горели Амазонские леса, я сидела дома, плакала и говорила маме, как было бы здорово, если бы каждый человек высадил по дереву. Так мы решили провести акцию в Херсоне. Расчистили поляну возле школы, вывезли 60 мешков мусора, посадили деревья.
Еще у тебя есть апсайклинг-проект. Это история больше о моде или экологии?
Это связано и с модой, и с экологией. Я подружилась с ребятами, которые умеют шить, и мы начали закупаться на секонде, заниматься апсайклингом и превращать старые вещи в новые. Каждый раз, когда мы рисуем эскизы, мы радуемся, как дети. Недавно пошили дубленку из велюровой зеленой шторы и искусственного меха – получилось очень круто.
Какие планы на этот год? Хочешь попробовать себя еще в чем-то новом?
Хочу проводить как можно больше времени с собой. Хочу гармонии, чтобы работа и отдых были в балансе. Мечтаю сняться в полнометражном фильме. И найти еще какое-то интересное занятие, или чтобы оно само меня нашло.
За информацию спасибо сайту Harper's Bazaar Ukraine
Валерия Караман рассказала о съемках в фильме «Маяк», лукизме и экоактивности. А также о группе «Стеклобой» и новом апсайклинг-проекте
|
... что можете заказать обложку к своей истории в 
