 Мы очень любим Дэвида Кроненберга, однако вынуждены признать: возвращение к излюбленному жанру у канадского виртуоза вышло не шибко удачным. Рассказываем, почему «Преступления будущего» не пришлись по душе ни каннской публике, ни обычным зрителям.
Дэвид Кроненберг еще до премьеры своей новой работы пророчил, что зрители на «Преступлениях будущего» будут выбегать из зала в течение первых пяти минут фильма. Этого, как мы видим, не случилось ни на Каннском фестивале, ни после. Выбегать-то, собственно, было не из-за чего. Послушно сидишь в кресле, ждешь ответов, которые поданы тут крошечными порциями.
Завязка, тем не менее, у фильма любопытная. В фантастическом, почти ретрофутуристичном мире люди не чувствуют боль. Это не мешает им, не прекращая, страдать. Судя по специфической атмосфере происходящего, мучаются они в основном от скуки и рефлексии. Постоянно теребящий свою трахею и сидящий на корточках Тензер (Вигго Мортенсен) выражает эти страдания наилучшим образом. Спать и есть ему помогают странные неуклюжие кровати. Работают парень со своей напарницей Каприс (Леа Сейду) художниками: она вырезает его новые, нечеловеческие, постоянно вырастающие органы на глазах у публики. Вообще, развлекаться путем членовредительства в этом мире стало очень популярно. «Хирургия – новый секс» — скажет героиня Кристен Стюарт, возбудившись после очередного такого шоу.
В создании научно-фантастических сюжетов есть одна хитрость, о которой почему-то, мало кто догадывается: чем меньше углубляешься в детали, тем правдоподобнее выглядит происходящее. Кроненберг съел на этом собаку, и объяснениями особо не делится. Зачем, если можно ограничиться основным посылом, приправленным красивой картинкой. Это, собственно, то, чего все так от него и ждали: микс сексуального и отвратительного, который вызывает визуальный шок.
Стилистически с фильмом все в порядке. Смартфонов тут нет, а в дизайне техники явно чувствуется наследие Ханса Гигера. Мортенсен постоянно сидит на корточках и в капюшоне, как какой-то ночной мститель (художественный прием, впрочем, был связан не с авторской задумкой, а со свежими травмами актера на момент съемок). Сейду оголяется, Стюарт уже по привычке опровергает устаревшие мемы про ее одинаковую физиономию во всех фильмах.
Ритм выдержан идеально ровным и неторопливым: приободрять зрителя призван лишь саспенс в сценах с диссекциями. Но в них вместо «страшно» вышло одновременно скучно и смешно, словно смотришь ноунейм-поделку direct-to-video. И тела здесь как будто не особо любят, а просто дежурно режут. Полагаем, что в отсутствии больших ожиданий, претенциозного участия в Каннах и громких фамилий постановщиков, фильм мог бы иметь шансы на какую-никакую популярность среди любителей андерграунда. К сожалению, слава и предыдущие заслуги сделали такой сценарий невозможным.
При всех своих многочисленных сценарных недоговорках, авторский замысел не оставляет сомнений: дорогу — новому, не надо с ним бороться, ведь ним все равно неизбежное будущее, даже если там мы будем питаться пластиком. Поднимая вечную тему борьбы консервативных и либеральных взглядов, Кроненберг, безусловно, находит отражение в актуальной реальности. Несмотря на то, что "Преступления будущего" открыты для самых разных интерпретаций, в них можно увидеть, например, пророческие отголоски решения американского Верховного суда, намедни отменившего конституционное право на аборты. С мрачным футуристом Кроненбергом, конечно, к финалу сложно не согласиться — пусть растет, что бы то ни было, ведь за этим будущее. Тем не менее, увы, кажется, новый фильм классика — это тот самый случай, когда размышлять о картине чуть более увлекательно, чем, собственно, ее смотреть.
За статью благодарим сайт Настоящее кино
|
...что на сайте есть восемь тем оформления на любой вкус?
что в 
Мы очень любим Дэвида Кроненберга, однако вынуждены признать: возвращение к излюбленному жанру у канадского виртуоза вышло не шибко удачным. Рассказываем, почему «Преступления будущего» не пришлись по душе ни каннской публике, ни обычным зрителям. 
