Когда я забежала домой, первое, что я поняла, так это то, что тут слишком тихо. Значит, Чарли нет дома. Облегчённо вздохнув, я побежала в себе в комнату. Отворив дверь, я ужаснулась. Всё было перевёрнуто вверх дном! Вещи, постельное бельё, бумаги и учебники находились в одной куче. Сколько же мне это надо будет разгребать?

Вдруг я поняла, что то, что я съела прошлым утром начало подниматься по пищеводу. Я молниеносно забежала в ванную и склонилась над унитазом. Меня с шумом вырвало. Смыв, я взяла зубную щетку. Быстро почистив зубы, я облокотилась о раковину и уставилась на себя в зеркало. Глаза красные, волосы растрёпанные, круги под глазами. Красавица.

Видимо, я передышала тем химикатом, что пролила в кладовке. Когда сердце стало биться в нормальном темпе, я разделась и зашла в ванну. Надо бы помыть голову и принять душ. Быстро сделав все дела, я вышла из комнаты. Одевшись, я услышала стук входной двери. О нет...

Блин, мне и так плохо, а если Чарли начнёт избивать, то меня может ещё раз вырвать. Но дверь, пожалуй, лучше не закрывать. Уж тогда-то мне ещё сильнее влетит. Но на моё удивление, через пару минут на пороге моей комнаты появилась Рене. Она испуганно оглядела помещение, и когда её взгляд наткнулся на меня, она облегчённо выдохнула.

— Боже! — Она кинулась ко мне. — Где ты была?

Я обняла её, проговаривая:

— Меня в кладовке нечаянно закрыли. — Знать то, что это было намеренно, маме не следует.

— Как можно случайно закрыть человека в кладовке?! — возмутилась мама, видимо уже подумывая сходить в школу, и разобраться с этим.

— Там было темно. Меня попросили принести мел, — начала я выдумывать, — и вот так я оказалась в кладовке. Меня закрыла уборщица, не заметив.

— Он в бешенстве. — Я сразу поняла, о ком говорит мама. – Лучше бы тебе не попадаться ему на глаза. Но, судя по твоему состоянию, идти в школу тебе тоже не следует. Но оставаться дома... лучше подождать, пока Чарли остынет.

— И куда же мне идти? — Что мама задумала? Рене прикусила губу — этот жест у меня от неё, — и на одном дыхании выпалила:

— Я хочу, чтобы ты побыла с Эдвардом. — От удивления я открыла рот и, не произнося ни слова, уставилась на женщину, стоящую передо мной. Это не мама. Она бы никогда не предложила мне такого, зная, как меня обидел он, Элис, Джаспер, Эмметт и Розали. — Я сейчас всё тебе объясню. Я сегодня пересеклась в магазине с Эсми, и она сказала, что Эдвард остался дома, потому что не спал ночью. Я не стала углубляться в подробности, но дело в том, что я сказала, что ты в школу тоже не пойдёшь. Она пригласила тебя в гости к ним, и я сказала, что передам тебе приглашение, – протараторила она. Я молча начала переваривать информацию.

— Белла, возможно, Эдвард будет спать.

— И как ты себе представляешь всё это? Что я ему скажу?

— Скажешь, что я не могла отказать Эсми, а ты не могла отказать мне.

— Ну мам, — зажмурившись и отпрыгивая от неё, простонала я. Рене укоризненно на меня взглянула.

— Белла, что лучше: попасться под руку разъярённому Чарли или пойти в гости к Эдварду?

Я опустила голову, понимая, что мама права. Пробурчав, что согласна, я стала сушить голову.

Я съела только одно яблоко, потому что сейчас есть – не лучший вариант, и вышла из дома. До Каллена меня подвезла мама на такси, ведь она отпросилась с работы, чтобы проверить, пришла ли я домой. Довезя меня до красивого белого особняка, она поехала в сторону офиса, в котором она работает. Я заворожено начала разглядывать этот дом. Он стал ещё прекраснее... Если бы Чарли не стал увлекаться той отравой, что он принимает, то, возможно, наш дом был бы не хуже.

Тяжело вздохнув, я всё-таки прошла к двери. Она оказалась закрытой. Постучав, я услышала громкий шаги. Сердце забилось быстрее. О Боже! А если он прогонит меня? Хотя нет, меня же Эсми пригласила. Видимо, Каллен так и не рассказал матери, что сделал. Неудивительно.

Дверь отворилась, и я увидела перед собой Каллена. Удивлённого взгляда я не увидела. Значит, он уже знает, почему я здесь.

— Привет, — пробормотала я.

— Привет ещё раз. Проходи.

Войдя в дом, я снова удивилась его красе. Но виду не подала. Каллен внимательно разглядывал меня, явно желая что-то спросить. Мы молча прошли в гостиную и я присела на диван, после того, как Каллен жестом пригласил меня сесть туда. Напряжение так и витало в воздухе. Наконец, Эдвард не выдержал.

— Почему ты пришла? — вопрос был понятен мне. Эдвард знал, что я не под каким предлогом не захочу общаться с ним, да и вообще с кем-либо из нашей школы.

— Твоя мама пригласила.

— Ты могла отказаться.

— Своей маме я отказать не могу. Если хочешь, я уйду. Я не особо рада здесь находиться сейчас. И у меня будет повод, я смогу всё объяснить матери.

С одной стороны, меня такая перспектива радует, с другой — нет. Домой возвращаться не особенно хочется. И тем более, пешком. Денег на такси или автобус я не брала. Мама заедет за мной после работы, а это будет не раньше шести.

— Нет! Конечно, нет! — Удивительно. Все из кожи вон лезут, только бы их кто-то из элиты в гости пригласил, а тут такая честь для меня. Я усмехнулась. — Теперь у меня есть время на то, чтобы допросить тебя.

Я с ужасом уставилась на него. А вдруг он что-то мне сделает? Конечно, никаких признаков того, что хочет мне навредить, Эдвард не подавал. Но и Сара тоже не подавала.

— Ты бы не пришла. Почему ты не захотела остаться дома? В чём причина?

— А тебе ни всё ли равно? — стараясь держать спокойствие, спросила я.

— Вообще-то, ты у меня дома, — заявил Эдвард. Так и хотелось крикнуть ему, что в таком случае я пойду домой, но решила промолчать. — Белла, что происходит?

— Что тебе от меня надо? Я тебе всё рассказала. Рене не смогла отказать твоей маме, а я не смогла воспротивиться Рене, потому что она поставила перед собой цель подружить меня с кем-нибудь.

— Не верю. – И тогда я взорвалась.

— Знаешь, что? Я не обязана отчитываться перед тобой. Ты и твоя компашка бросили меня, а теперь ты чего-то от меня требуешь? Да я ненавижу вас! — с этими словами я буквально вылетела из комнаты, а потом и из дома. Плевать, побуду на улице. Но далеко убежать я не смогла. Меня согнуло пополам от нового приступа тошноты. Еле сдержалась, чтобы не испачкать подъездную дорожку Калленам.

— Ты чего? — Я почувствовала, как на талию легли тёплые руки. Так захотелось вмазать их обладателю!

— Ничего, — вырываясь, буркнула я. Я услышала тихий смешок, и через мгновение почувствовала, как меня закидывают на плечо. Да что он себе позволяет? Я начала брыкаться, говоря Каллену не наилучшие слова. Эдвард дёрнулся, от чего я чуть не упала.

— Я тебя так уроню, — со смехом пригрозил он. Я решила не нарываться и более-менее успокоилась. Пока этот ненормальный тащил меня обратно к себе в дом, я не переставала что-то бурчать.

Оказавшись снова в этом особняке, я уже приготовилась встать на землю, но Эдвард так и не выпустил меня. Я не видела, что он делал, но по звуку поняла, что Каллен закрыл дверь на ключ. Вот чёрт!

После меня потащили куда-то дальше. Когда парень стал подниматься по лестнице, я не на шутку перепугалась. Вновь начав кричать Эдварду, чтобы он меня отпустил, я не переставала думать о том, что он собирается сделать.

В голову не переставали приходить наихудшие варианты. А что ещё Эдварду может от меня понадобиться? Каллен затащил меня в какую-то комнату и, наконец, поставил меня на пол. Судя по всему, мы оказались в его комнате. Она была сделана в светло-синих тонах. Напротив большой двуспальной кровати стоял шкаф, заполненный различными книгами и аудио дисками. Эдвард любит читать? Удивительно.

Я отошла от Эдварда настолько далеко, насколько мне позволяли это сделать размеры комнаты. Испуганно сжав кулаки, я прижала их к груди. Такая поза казалась мне наиболее удобной в данной ситуации.

— У тебя такой вид, будто ты ждёшь, что я нападу на тебя, — закатил глаза Каллен. Так и было. Вот блин, прям насквозь видит! — Успокойся. Я просто хочу поговорить.

— А я не хочу! — тихо прошептала я. Как меня ещё Каллен услышал? Я сама-то себя почти не расслышала.

— Я знаю. Потому-то и притащил тебя сюда таким образом. Я ничего тебе не сделаю. Просто, давай поговорим? Если не захочешь, то не будешь отвечать на мои вопросы, и всё.

— Дай мне всё обдумать, — попросила я. Вообще, Каллен единственный, кто заинтересовался мной и моим самочувствием. Не считая Рене, конечно же. Он никогда не издевался надо мной, только, разве что, смеялся, когда меня унижали.

Может, ничего плохого в том, что мы поговорим, нет? Я же не стану ему ничего рассказывать. А общения со сверстниками у меня давно не было. Его вообще не было последние несколько лет.

— Ладно, — сдалась я. Каллен не был таким уж плохим собеседником, так что, ничего плохого не вижу в том, что мы поговорим немного.

— Никакого подвоха здесь нет, — уверил меня Эдвард, а потом указал на кровать, приглашая присесть. Я, не сводя с него глаз, пристроилась на самый краюшек. Как тогда, на биологии. Под моим настороженным взглядом Каллен сел около меня. О чём-то раздумывая, он тяжело вздохнул.

Я, не произнося ни слова, ждала, что он сделает.

— Как я понимаю, спрашивать тебя о частых ушибах нет смысла?

— Будто ты не знаешь, какая я неуклюжая, — фыркнула я. Над этим смеялись чаще всего. Это у меня с детства. И, между прочим, от части, это правда — иногда ушибы всё-таки от падений.

— Ладно, допустим, что всё так и есть.

— Больше тем для разговора у тебя нет? — язвительно спросила я, набравшись смелости. Надеюсь, за такой тон мне не влетит.

— Почему нет? Есть.

Уже через полчаса я пожалела, что спросила об этом. Каллен расспрашивал меня о всякой ерунде, вроде того, что я люблю читать, какие фильмы смотрю, на кого хочу поступить. И это были наиболее приемлемые вопросы. А о том, что он даже спросил меня о любимом цвете, и говорить не стоит. Никогда в жизни я так много о себе не рассказывала.

Я же, в свою очередь, тоже иногда задавала ему вопросы. Как раз тот вопрос о чтении, что был у меня, я спросила сразу же, как только смогла вставить слово. Как ни странно, но Каллену, как и мне, нравится "Грозовой перевал". Это немного странно, ведь, насколько я знаю, большинство наших одноклассников вообще не читают, а если и начинают углубляться в литературу, то точно не в классику.

Приблизительно в два часа дня Эдвард пригласил меня к столу, чему я была невероятно рада. С утра я съела одно лишь яблоко. Пообедав, мы снова принялись разговаривать.

Скорее всего, Эдвард до последнего надеялся, что моя скованность пройдёт. Это было видно потому, что каждый раз, когда я сжималась или краснела — что мне совершенно не нравилось, — он сжимал губы и напряжённо смотрел на меня. А что он хотел? Что бы я, вот так вот, от одного разговора его простила и начала общаться, как раньше?

Нет уж! То, что мы вообще начали разговаривать, было простым стечением обстоятельств. Если бы меня не закрыли в кладовке, Чарли бы не разозлился. Тогда Рене бы не заставила меня ехать сюда, и, следовательно, мы бы не пересеклись и уж тем более, не начали бы этот разговор.

Моё отношение к нему не поменялось. Совершенно.

Когда уже стемнело, на улице послышался сигнал машины. Сердце ухнуло куда-то вниз. Сейчас я пойду домой, где будет Чарли. Наверное, Эдвард заметил моё изменение настроения, но ничего не сказал. За это я была ему благодарна. Я, на всякий случай, выглянула в окно, которое протягивалось во всю стену, и убедилась, что приехала всё-таки мама.

Эдвард проводил меня до двери, открыл её и перед тем, как ушла, произнёс:

— Спасибо, что пришла. Я хорошо провёл время. — Я буркнула что-то в ответ скорее из вежливости.

Прыгнув в такси, я поздоровалась с мамой. Она была обеспокоенной. В принципе, как и я. На самом деле, мы уже пытались сбежать с мамой из дома, но Чарли – шериф города, как ни странно. И хоть он не особо хорошо выполняет свои обязанности, его никто не увольняет. А смысл? Всё равно ничего опасного в нашем городе не происходит.

И вот, когда мама, прихватив меня с собой, сбежала в Порт-Анджелес, который находится недалеко от Форкса, Чарли с лёгкостью нашёл нас через трое суток. Настолько злым я его никогда не видела.

Он спокойно может пользоваться различной информацией, которая хранится в базе данных. Сбежать не выйдет.

Когда я поняла, что до дома осталось ехать не больше двух минут, сердце гулко застучало. Дышать стало сложнее, и я начала делать глубокие вдохи и выдохи. Мама понимающе посмотрела на меня.

Мы подъехали к дому, и Рене расплатилась с таксистом. Выйдя из машины, я очень медленно направилась к двери. Но зайти внутрь всё-таки пришлось. Я разулась, и увидела у входа на кухню Чарли. Он прислонился к дверному косяку и, скрестив руки на груди, смотрел на меня.

— Вернулась блудная дочь, — пьяным голосом проговорил он. Я испуганно смотрела на него, сжавшись. — Ну, рассказывай, где была?

Я, дрожа, смотрела на него, не в силах сказать и слова. Чарли усмехнулся и, взяв бутылку с журнального столика, стоящего около него, направился ко мне.

— Давай, доченька, рассказывай.

— Уборщица нечаянно меня закрыла в кладовке, когда я за мелом ходила, – надломлено проговорила я. Мама подошла ближе, чуть загораживая меня.

— Рене, иди, отдохни после работы. Мне надо с дочерью поговорить, – спокойно произнёс он.

— Чарли… — Наверное, мама хотела возразить, но её прервали:

— Я сказал, пошла вон отсюда!

И мама, с болью смотря на меня, исчезла за поворотом. О том, что было дальше, я бы предпочла забыть. Не знаю, почему, но Чарли не кинул меня в подвал. Видимо, мама всё-таки пришла и остановила его. Я не помню. К тому времени я уже мало что понимала.

Отец закрыл меня в комнате, и я провалилась в темноту.