- Что?! – изумленно ахнул Эдвард.

- Ну да, – пожав плечами, пролепетала Белла, жалея о вылетевших словах.

- А ты не могла сказать мне об этом раньше?!

- А ты представляешь, как это выглядело бы – ох, Эдвард, у меня сегодня день рождения, представляешь? – спаясничала Белла, а затем отошла от двери подъезда и подошла к Каллену.

Если честно, то делать это она не планировала, но тело, словно отказав хозяйке, само направилось вперед.

- Да хоть так! Ты не представляешь… – начал парень, но его прервал удивленный голос Эвана:

- Белла, а это кто?

- Ох, Эв, привет, – боясь непонятно чего, тихо произнесла девушка, – а это Эдвард Каллен, мой… гм… приятель.

- И много у тебя таких приятелей, о которых я не знаю? – севшим голосом поинтересовался Эван; он понял только что, что у его любимой девушки есть свой мир, о котором он не знает многого. Осознать это в данный момент больно. Очень больно.

- Нет, не очень. Только Эдвард и Джек [П. автора: бармен в клубе].

Лицо у Эвана вытянулось еще сильнее, но Белла этого не заметила, зато заметил Эдвард, с интересом смотря на парня с того момента, как только он подошел. Каллен уже успел понять, что Эван влюблен в Беллу, волнуется за нее, интересуется ее жизнью, а если судить по реакции Беллы, когда Эван только подошел, то и она, скорее всего, симпатизирует ему. Из этих рассуждений Эдвард вывел, что они могут встречаться. А это означало, что пора уходить.

- Ладно, Беллз, мне пора. Я был рад тебя увидеть, но, к сожалению, меня ждет подруга, – ляпнул он первое, что пришло в голову, хотя никакая подруга его не ждала.

И в этот момент уже лицо Беллы приняло удивленный и, возможно, шокирующий вид. Сама не зная, почему, она расстроилась, услышав про какую-то мнимую девушку Эдварда, и улыбка исчезла с ее лица. Весь день, проведенный с Эдвардом, словно испарился, стал очень далеким, нереальным. Слегка наклонив голову вниз, Белла кивнула Каллену – мол, поняла все, иди.

Эван, стоявший в диком ступоре от всей происходящей ситуации, заметил реакцию Беллы. Ненависть, проснувшаяся в самом начале к Эдварду, сейчас лишь усилилась, и единственным желанием было убрать Каллена от Беллы. Ну, или Беллу от Каллена. Все равно как. Ощущение предательства от того, что он – Эван – не может быть с Беллз в этот день, а какой-то смазливый [П. автора: я ни в коем случае не считаю Эдварда и Роберта смазливым. Это к слову просто] урод может, распалило парня, и, чтобы не наделать лишнего, он резко схватил Беллу за руку и процедил:

- Белла, твой гость спешит, и я думаю, что нам тоже пора домой.

Изабелла, охнувшая от неожиданности, посмотрела на Эвана, как на больного, а затем поймала на себе взгляд Эдварда.

- Эдвард, тебе действительно надо встретиться с подругой. Спасибо тебе за этот замечательный день; мне давно не было так хорошо.

- Я рад это слышать, – осторожно, под тихое скрежетание зубов Эвана ответил Эдвард.

И, улыбнувшись, развернулся и пошел прочь, перекинув через плечо куртку, которая совсем недавно была на Белле.

Эван, крепко ухватив ее за локоть, потащил девушку в подъезд, кипя от злости. Белла удивилась, возможно, даже испугалась, но не подала виду. Хотя этот жесткий захват напомнил ей о чем-то далеком, но загружать свою голову этим она не стала. Сейчас было не до этого. [П. автора: в первой главе Эван тоже схватил Беллу жестко]

***

- Белла, быстро расскажи мне все об этом человеке! – потребовал Эван, как только они вошли в квартиру.

- Почему я должна отчитываться перед тобой?

- Как ты смеешь у меня такое спрашивать?

- Как ты смеешь приказывать мне? – парировала Белла.

- Я забочусь о тебе!

- Заботиться и вмешиваться в личную жизнь – вещи разные. – Весьма точно подметила девушка и, немного подумав, добавила: – Но если тебя это так волнует, то Эдвард – замечательный человек, с которым приятно проводить время.

- Что же, – закричал от злости Эван, – вот и проводи с ним время! – и, так и не раздевшись, он вбежал в свою комнату.

Фыркнув от злости, Белла пошла в «свою» комнату. Реакция Эвана была ей непонятна, но в данный момент ее волновал не он, а Эдвард. Точнее, какая-то подруга Эдварда.

Вся в расстроенных чувствах, Белла легла поперек кровати, медленно жуя шоколадку, найденную в кармане. В какой-то момент ей показалось, что на всю ситуацию ей наплевать, но в следующий момент в голове девушки возникла картинка, как Эдвард обнимает за талию какую-то милую девушку, и, утробно зарычав, она поняла, что ей не все равно. Ей не хотелось, чтобы после такого замечательно дня Эдвард просто пошел к кому-то и, совсем забыв про Беллу, продолжил развлекаться. Откинув обертку в сторону, Изабелла перекатилась на спину, вставила в уши наушники и, собрав волосы в хвостик, попыталась уснуть.

Через пару минут она уже мирно сопела.

***

Достав виски из шкафа, Эван сел в свое любимое кожаное кресло и, пригубив янтарную жидкость прямо из бутылки, посмотрел на окно, а точнее, на то, что за ним – на город. Было уже около десяти вечера, и ночь постепенно вступала в свои права, окутывая все вокруг черной тенью. В домах зажигались огни, вывески ночных клубов светились неоновым светом, магазины закрывались. Снаружи было все таким милым и умиротворенным, но в душе у Эвана была злость на Эдварда. Или не себя, он пока еще просто не решил. Просто увидев, как Белла улыбается Эдварду, Эвану стало тоскливо и одиноко, хотя он понимал, что во всем виноват он сам.

Сделав еще один глоток, он посмотрел на бутылку Джонни Уокера и усмехнулся непонятно чему. Возможно, тому, что он всегда осуждал друзей за то, что они тратили время на тех девушек, которым даже не нравились, а сейчас сам оказался в такой ситуации. Теперь он понял, почему хочется бороться за внимание, и Эван поклялся сам себе, что приложит все усилия, чтобы быть с Беллой. А если не получится, он просто отпустит ее, радуясь, что его любимый человек счастлив.

***

[Дом родителей Элис. Окраина Сиэтла. День рождения Беллы, начало дня]
[тут все собрались в честь дня рождения Беллы. Как память о ней, что ли]

Громкая трель прорезала угнетающую тишину, и миссис Брендон, вытерев слезы, поднялась с дивана, чтобы открыть дверь. Так как глазка в двери не было, она сразу распахнула дверь, даже не спросив «Кто?». Та, кого она увидела там, заставила ее покачнуться. На крыльце дома стояла Элис, ее родная дочь, плачущая и испуганная.

- Мама, мамочка! – провыла девушка и, не спрашивая разрешения, крепко обняла мать. Слезы ручейками сбегали по ее щекам, дыхание было прерывистым, а настроение было ужасным.

Стоя в ступоре, миссис Брендон, забыв про давешнюю ссору с дочкой, крепко прижала ее к себе и тоже расплакалась, понимая, как скучала по ней.

Все, кто сидели в гостиной, услышали всхлипы и какой-то шепот, но всем было наплевать, особенно Рене и Чарли Свон, однако Джей – папа Элис – поднялся с кресла и тоже прошел в прихожую. Увидев свою дочку, обнимающую мать и плачущую у нее на плече, он выдохнул и, подойдя к ним, заключил двух своих любимых женщин в объятия. Никто из них ни сказал ни слова, но они были не нужны. Недолгое воссоединение семьи радовало всех, и никто не хотел его портить. Особенно сегодня.

Наконец, более-менее успокоившись, Элис разжала руки вокруг шее матери и, отойдя на шаг, скромно улыбнулась. Так ничего и не сказав, миссис Брендон взяла дочь за руку и повела ее в гостиную. Здесь были все, кому Белла была дорога: Рене и Чарли Свон, Элиза и Джонни Хейл, Маккензи и Джей Брендон, Розали, Тайлер, Майк, Джеймс. Увидев Элис, никто ничего не сказал, просто молча кивнули, а Роуз испепелила ее взглядом, но потом, смягчившись, поднялась, подошла к подруге и заключила ее в свои объятия.

Так все и застыли: Элис вместе с Роуз в центре гостиной, старшие Брендоны в дверях, остальные на диванах. Слова были не нужны, всех просто объединяло горе. Горе, которое будет клеймом на их будущей жизни.

Сколько прошло времени, никто не знал. Всем было все равно; никто так и не сдвинулся с места. Если бы кто-то посторонний увидел эту картину, он бы задумался, откуда столько боли. Ну пропал человек, и что? Не грустить же четыре года подряд, ведь это безумие. И это действительно было безумием, но пересилить себя и перестать думать о своей дочери, подруге – выше их сил. С помощью памяти они хоть как-то пытались успокоить себя, однако в это же время они снова и снова надавливали на старые раны.

Всхлипнув, Рене с бешеным взглядом смахнула со стола – напротив дивана – несколько журналов и вазу с фруктами. Стекло разлетелось на мелкие кусочки, но Маккензи это не волновало. Ваза – не жизнь, можно купить новую. Пронзительно закричав, Рене поднялась с дивана и со всей силы ударила по стулу рукой. Чарли попытался образумить свою жену, но она вырвалась и, упав на колени, зарыдала так, что всех просто сердце сжалось, смотря на бедную женщину. От бессилия она просто стучала кулаками по полу, но это не приносило ей ожидаемого облегчения. Розали, сев рядом с миссис Свон, обняла ее и, начав шептать что-то, пыталась успокоить.

Постепенно внезапная истерика закончилась, и Рене только дрожала и тихо всхлипывала.

Слезы у остальных и не думали кончаться, но они старались держать себя в руках, не представляя, если им плохо, то какого же родителям Беллы.

Часы в гостиной отбили три часа дня, значит, они сидят без движения уже три часа. Как быстро летит время. Но никто и не думал вставать с места, все лишь устроились поудобнее и снова начали вытирать слезы. Маккензи сделала попытку сказать что-то, но ее голос был сильно охрипшим, и никто не понял ничего из того, что она сказала.

В какой-то момент Рене подняла на всех глаза и произнесла:

- Спасибо вам всем за помощь и поддержку; вы просто не представляете, что это значит для нас. Я благодарю тебя, Маккензи, что ты разрешила побыть у себя, иначе бы я сошла с ума у себя дома.

- Милая, о чем ты, – более-менее разборчиво ответила миссис Брендон, – нет вопросов. Белла для всех тут значила многое, и я бы никогда тебе не отказала.

Благодарно улыбнувшись, Рене поднялась с пола и вопросительно посмотрела на мужа. Он правильно истолковал ее взгляд и, тоже поднявшись, окинул гостиную взглядом.

- Мы, наверное, пойдем. Нам надо еще кое-куда сходить.

- Конечно, Чарли. Если вам так угодно, – произнес мистер Брендон.

- Провожать нас не нужно, мы сами дойдем, – сказала Рене и, вытирая глаза, потянула мужа к выходу.

Оставшиеся девять человек с тоской посмотрели им вслед, вытерли свои глаза и попытались завязать какой-то разговор, но их мысли постоянно возвращались к девушке с каштановыми волосами.