---

ГЛАВА 7

Идея об отпуске – утопия. О нем можно думать вечно. Надеяться, что он пройдет идеально. Пусть даже два дня. Просто выходные. Я работаю, но в мыслях представляю тишину леса, хруст снега, тепло камина. Каждому человеку нужен отдых, особенно если его не было уже давно. Я предвкушаю, как будет хорошо оказаться далеко в горах, наедине с природой, но сам все порчу, в тот момент, когда решаю взять Свон с собой.
Решение, решение… Решение принимать не сложно. Сложнее примириться с последствиями. И тогда спрашиваю себя: «Этого ли хотел? Нравится ли то, что получил?»
И выходит, что нет.

Изабелла выходит из машины. Ноги утопают в снегу. Я слышу восторженный вздох. Высокие канадские ели тянутся вверх, подпирают небосвод. А небо – чистое-чистое. Бело-голубое. Вокруг «живая» тишина. Нет звука машин, людей, заводов. Лишь естественное шуршание леса, его истинные голоса.
Свон радостно подпрыгивает. Стягивает с рук перчатки и зачерпывает пушистый снег ладонями. Смотрит, как он тает. Я подхожу к девушке и беру озябшие руки в свои. Сжимаю покрасневшие пальцы. Дышу на них. И целую, чтоб быстрее согреть. Изабелла завороженно наблюдает. Мне даже кажется, что слышу, как стучит её сердце. Быстро-быстро. Тук-тук-тук.
- Здесь чудесно, - произносит она. – Словно в зимней сказке.
Наши взгляды направлены на двухэтажный домик. Большие окна, в которых скоро загорится свет. Крыльцо, которое необходимо расчистить от сугробов. Длиннющие сосульки, свисающие с крыши, которые нужно сбить. А внутри ждет камин, который следует растопить.

Достаю сумки из багажника и иду к дому. Изабелла хватает пакеты с провизией и семенит следом. Ее звонкий смех тревожит молчание леса, когда девушка поскальзывается и падает. Она лежит на спине, утонув в сугробе.
- Вставай, - говорю, пока Изабелла пытается изобразить ангела на снегу.
- Не могу, - хихикает.
Мне нравится наблюдать за Свон. Она способна радоваться каждому моменту, каждой мелочи. Я давно не замечаю таких вещей, не придаю им ценности. Это напоминает мне о прошлом. Когда важнее собраться за праздничным столом в рождественское утро и съесть черничный пирог, чем заключить многомиллионную сделку. А потом вывалить дружной толпой на улицу и просто дурачиться.
Я ставлю чемоданы и подаю девушке руку. Но вместо того, что встать, она тянет на себя. И вот мы оба в объятиях сугроба. Смотрим в небо и смеемся.

В доме прохладно. Хочется быстрее прибавить этому месту уюта. На полу в гостиной лежит небольшая вязанка сухих дров. Закидываю их в камин и развожу огонь. Но этого недостаточно, нужно принести еще пару вязанок, которые должны быть в кладовой за домом.
Изабелла с любопытством озирается по сторонам. Взгляд ласковый. Он греет сильнее, чем огонь в камине.
- Пойдем наверх, - произношу я.
Лестница скрипит при каждом шаге. В доме пахнет деревом и ощущением праздника. Хотя до Рождества еще далеко, но здесь всегда сохраняется особая атмосфера. Для этого и нужен домик в горах. Чтобы вырвать себя из будничного мира и переместить в другое измерение.

Опускаю чемоданы на пол и сажусь на широкую кровать. Отключаю телефон и откидываю его на матрас. Хочу уединения. Хотя бы на день. Хотя бы на пару часов.
Изабелла запускает руки в мои волосы.
- Ты устал, - шепчет она. В голосе забота. Её слова и легкие массирующие движения расслабляют.
И на какое-то время мы застываем. Слушаем дыхание. Впитываем. Растворяемся. Не обременяя друг друга словами, обещаниями, выяснением отношений. Ничего не тревожит внезапной идиллии. Изабелла напоминает о том, что бывает что-то важнее работы. Что-то приятнее, чем радость от победы над конкурентами.

Огонь танцует. Я вижу в пламени яркие образы прошлого. Мозг, наконец, не атакован работой. И теперь в него пробираются воспоминания. Давно позабытые. Я вижу лицо матери. Наш последний разговор не задался, как и сотни до него. Она все еще уверена, что я осуждаю их с Карлайлом воссоединение. Бред. Они вольны поступать так, как им вздумается. Я не подпускаю близко к себе маму по другой причине – мне нравится свобода. А Эсми не может обуздать свою жажду материнского контроля. Это выше её. Даже находясь на расстоянии, она периодически подкидывает мне гневные сообщения о морали. Особенно после того, как Эммет побывает у них в гостях.
В интернете не так много информации обо мне, но как только что-то появляется, Эсми тут же находит обрывки статей. Она давно уже не поднимает вопрос о свадьбе или внуках, но знаю, что ждет. Родители, как и все вокруг, верят в отношения с Розали, поэтому мама переживает о чувствах Хейл, думает, я причиняю боль своей девушке. Карлайл более сдержан. Принимает мою холодность. Отвечает тем же. На самом деле, я рад, что он пришел в себя. К нему вернулись уверенность и гордость. Никогда больше я не видел его таким жалким, как в то Рождество. Он сумел взять себя в руки. Или же это Эсми помогла ему.
- Ужин готов, - нежный голос раздается за спиной.
Изабелла садится рядом и ставит перед нами поднос с закусками. Она переоделась в теплый белый джемпер и домашние штаны. На ногах детские носки с котятами. Я все ещё удивляюсь, насколько мы разные. Будто кто-то вырезал нас из разных журналов, - Свон из детского комикса, меня из бизнес-газеты, - и приклеил на одну картинку.
- Чем займемся? – спрашивает она.
- Сегодня уже нечем. Я хочу просто сидеть и ничего не делать. А завтра можем покататься на лыжах. – Где-то в кладовой хранится снаряжение.
- О чем думал, когда я вошла? У тебя был такой грустный вид. – Изабелла берет в руки кружку с горячим какао, дует на молочную пенку. Она задает очень важный вопрос и даже не подозревает об этом. Разве могу я кому-то открыто сказать, о чем думаю? Пожалуй, только тому, кто не понимает, о чем спрашивает. И я отвечаю, как есть. Потому что Изабелла не понесет эту информацию дальше. Не придаст значения.
- О том, что давно не ездил к родителям.
- Они живут в Лос-Анджелесе?
- Да. – Теперь да. Родители переехали из городка, где мы жили. Карлайлу предложили место в центральной клинике. Но однажды Эсми проболталась, что есть и другая причина. Мама хочет быть ближе ко мне. - Но мы видимся очень редко с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать.
- Я тоже скучаю по семье, - вздыхает Свон. Смотрит на огонь. Я знаю, что она видит. Родителей, друзей, счастливые моменты из прошлого. Огонь - мистическое зеркало.
- Семья, - шепчу.
- Ты очень одинок, да? – В глазах сочувствие и досада.
Маленькая мышка жалеет большого льва. Но Свон ошибается. Я не ощущаю одиночества. Никогда. Мой образ жизни – не стечение обстоятельств, а достигнутая цель. Мысли о родителях вовсе не расстраивают. Прошлое сделало меня тем, кто я есть.
- Ну, почему же? – возражаю. - У меня есть родители, Маккартни и телефон. Иногда мне кажется, что эта чертова маленькая штучка – самое главное, что есть в жизни. – Увожу разговор подальше от личной жизни. В сторону работы.
- Это ведь неправильно: ставить людей и технику в один ряд.
- По-другому не получается.
- А почему ты до сих пор не женат? – Прямолинейность Свон как молот. Вышибает мозги. Ей надо работать журналистом. Абсолютно никаких рамок. Без фильтра.
Я беру бутылку вина с подноса. Забираю у девушки какао, вручаю бокал и наполняю его темно-красной жидкостью. Спрашиваю:
- А зачем мне жениться?
- Разве ты не хочешь детей? – Изабелла искренне удивляется и делает глоток вина.
- Пока нет. – А сам думаю, что Эсми бы понравилась Свон. У них даже есть что-то общее – бестактность, порождённая наивностью.
- Представь, как хорошо сюда выбраться всей семьей на Рождество. Ужин, суматоха, дети, ожидающие подарков, друзья.
Можно сказать, что Изабелла хочет обыденности, но это не так. Я уже давно не слышал от женщин подобных желаний. Деньги, путешествия, украшения, машины, шубы. Даже если замуж, то пока без детей, чтобы пожить для себя. Или сделать карьеру. Замужество – залог уверенности, что финансирование от любовника не прекратится внезапно.
- Не знаю, о чем ты говоришь.
Когда-то у меня все это было. Веселая дружная семья, подарки под елкой, традиции. Но ей не обязательно знать об этом. Иначе девушка обязательно спросит, почему все прекратилось. А рассказывать историю родителей – желания нет.
- Ну, как же. Рождество - целый ритуал. Семейный праздник. Обожаю елку. И традиционную индейку с картофельными шариками, - не унимается она.
- Изабелла!
- Что?
- Мне не нужно это сейчас. Закроем тему. – Свон как паровоз. Мчит по рельсам без стоп-крана. Слишком импульсивно. Она обиженно вздергивает носик, шумно выдыхает.
Притягиваю девушку к себе. Провожу по алым губам языком. Она расслабляется. Забывает о споре и отвечает на ласку.

Изабелла безмятежно спит, её обнаженное тело касается моего. Я смотрю в окно. Снег медленно кружится, летая в воздухе. К утру в доме стало прохладнее. Но Свон такая теплая, что мне лень отрываться от неё, вставать и проверять отопление.
Дыхание девушки меняется.
- Ты проснулась?
- Да. – Изабелла поворачивается и прижимается ко мне. Я обнимаю её в ответ. Притягиваю ближе. Чудесное утро. – Обожаю, когда ты такой.
- Какой?
- Мягкий.
- Я очень люблю это место. Мне здесь спокойно. – Хотя дело не только в этом. Изабелла получает «мягкого» меня, потому что она не требует ничего подобного.
- У меня для тебя сюрприз. – Свон выбирается из-под одеяла и накидывает на плечи халат. Я раздосадован тем, что теряю тепло её тела.
- Сюрприз?
- Давно уже хотела это сделать, но забывала.
Хмурюсь:
- Не люблю сюрпризы. – Последний сюрприз, который я получил на Рождество от матери Эммета, был не самым приятным.
- Это хороший сюрприз, – успокаивает Свон и открывает чемодан. Достает странный сверток и запрыгивает на кровать.
Её лицо озаряет радостная улыбка. А я даже не представляю, что меня ждет. Но заранее подозреваю, что ничего хорошего.
- Что это?
Свон разворачивает пакет и показывает содержимое. Прихожу в ярость, что Изабелла испортила долгожданные выходные.
Всего лишь раз позволил себе открыться, проявил нежность, не был холодным и черствым, настроенным только на грубый секс. Разрешил Свон делать разные глупости, закрыл на них глаза, потому что рядом с ней комфортно. Это был выгодный союз. А теперь все летит к черту. Без денег наши отношения перерастают в романтику или хрен знает во что еще.
- Что это? – кричу я.
- Четыре тысячи.
- Что это такое, я тебя спрашиваю? – Взбешен. Сильно. Невыносимо сильно. Мое первое идеальное утро за последние несколько лет. И Свон его уничтожает.
- Я же не проститутка, как ты подумал. Я их возвращаю. Я хочу быть с тобой не из-за денег, - быстро выпаливает она.
Лучше бы Изабелла молчала. Еще была надежда, что я успокоюсь и заставлю взять деньги обратно. Но мысль озвучена. От неё теперь никуда не деться. Не спрятаться. Не убежать. Свон испытывает чувства, которые мне не нужны, которым в моей жизни нет места.
- Э-д-в-а-р-д... – С рваным ритмом. Со страхом в глазах. С отрицанием неизбежности.
- Ты что возомнила о себе?
- В смысле? – Не понимает. Не осознает.
- Думаешь, поймала меня? У тебя для этого силёнок маловато, - заявляю я.
- Эдвард, это же твои деньги, возьми их.
Мне действительно очень жаль, что все так быстро заканчивается. Но Изабелла не оставляет шанса. Рвет наш устный договор в клочья.
- Эдвард, подожди. – Тянет ко мне руки. Пытается дотронуться. Но так только хуже. Ей бы замолчать. Но Изабелла настойчиво усугубляет ситуацию.
- Вчерашний разговор про детей. Неужели думаешь, что лучше остальных? Вернула деньги, и я, возможно, должен теперь на тебе жениться?
- Мне не нужны твои деньги, вот и все!
- Вот и хорошо. Одевайся. Мы уезжаем.
- Но у нас же есть еще день. Подожди. Я ничего не хотела от тебя...
- Теперь я ничего не хочу.
Хотя нет – хочу. Хочу, чтобы она не делала того, что сделала. Но это невозможно. Изабелла лишила меня удовольствия наслаждаться необременительными отношениями, в которых я хоть иногда мог быть открытым и не подозревать подвоха.
- Послушай меня. Давай забудем об этом. Хорошо?
- Все, - обрываю я.
- Эдвард. – Она хватает меня за руку. Трет её нежными пальцами. - Что все?
- Все - это все.
- Не надо, пожалуйста. – Крупные слезы выступают на раскрасневшихся глазах. Нижняя губа дрожит, предсказывает истерику.
- Только давай без слез. – Последнее, что может сделать Свон, чтобы еще больше взбесить меня – это заплакать.
- Ты бросаешь меня? – Девушка похожа на обиженного ребенка как никогда раньше. Ей пора повзрослеть.
- Бросаешь? Эта та, которая говорит, что ничего не хочет, считает себя моей девушкой?
- Просто мы так...
- Просто я тебя трахал и платил за это. Меня так устраивает. Мне сопли не нужны.
Я ухожу, чтобы прекратить бессмысленный и, кажется, бесконечный разговор. Свон сделала что-то невероятное. Сначала втянула меня в нелепые отношения, которые я допустил, а теперь заставила быть участником ссоры. Ощущения странные. Я действительно расстроен. Такого никогда не было раньше. Просто уходил и ничего не чувствовал. Но сейчас иначе. Я все еще злюсь. Не могу прийти в себя. То ли из-за того, что в этот раз не сам принял решение о разрыве - меня вынудили это сделать. То ли из-за того, что я действительно пережил расставание. Будто Изабелла на самом деле была моей девушкой.
Выхожу на улицу. Втягиваю носом морозный воздух. Тру руками лицо. Хочу остановить сумбур, который творится в душе. Разочарование. Пустота. Изабелла забрала у меня что-то важное. Но пока не понимаю, что именно. Да, мне было с ней интересно. Ну и что? Разве это объясняет то, что мне хочется взять что-то тяжёлое и разнести дом в щепки, чтобы выпустить пар, который разъедает изнутри.

Когда возвращаюсь, Свон уже одета. Хватаю чемодан и закидываю в него вещи. Не желаю смотреть на бывшую любовницу. Внешнее спокойствие – это годы тренировок. Внутри все ещё сумбур.
- Эдвард, я хочу...
- Хватит. Ты собралась?
- Да, - еле слышно бормочет она.
- Тогда на выход.
Мы уходим. А чертовы деньги рассыпаны на кровати. Я видел, что она их так и не вязла. Её выбор. Мне все равно.

В самолете Изабелла не предпринимает попыток заговорить. Глаза красные. Кожа бледная. Она теребит волосы и смотрит в никуда. Лишь иногда шмыгает носом. Но хотя бы не плачет.
Злость и раздражение отступили. Пришло время мыслить трезво и без эмоций. Теперь я даже рад, что все закончилось так быстро.
Маккартни оказался прав. Изабелла не подходит для отношений, к которым я привык. Мы из разных миров. И дело совсем не в деньгах. Свон слишком ранима и сентиментальна. На самом деле, не хочу, чтобы ей было больно, она не заслуживает этого. Поэтому надеюсь, что еще не поздно, и Изабелла не успела влюбиться.

Пробежка вдоль океана не приносит привычного расслабления. После Свон я стал различать виды тишины. С Изабеллой тишина не ядовитая, а мягкая и комфортная.
Я останавливаюсь и сажусь на песок. Музыка через наушники наполняет голову, но ей не удается вытеснить лишние мысли. Думаю о раскрасневшихся глазах Изабеллы. О нетвердой походке к машине, где её ожидал Майк, чтобы отвезти домой. Даже в этом Свон оказалась безупречной – без истерик, угроз, обвинений, брошенного на прощание злобного взгляда. А может именно этого и не хватает, чтобы окончательно в ней разочароваться? Если раньше мне нужна была Свон, чтобы отвлечься от работы, то теперь мне нужна работа, чтобы отвлечься от Свон. Замкнутый круг.
Отключаю наушники и набираю номер секретаря.
- Добрый день, мистер Каллен, - отвечает Лорен.
- Через час жду в офисе.
- Конечно, – подтверждает она.
Мелори знает, что выходные я собирался провести в горах, но не подает вида. Девушка не удивлена вызовом на работу в воскресенье.

Отчеты, графики, чертежи. Лорен быстро сортирует документы и раскладывает на столе. Я решил просмотреть крупные проекты, которые мы выполнили за последний год, и сравнить с тем, что презентовал Сэм Юли на официальном сайте его компании.
- Что-то еще, мистер Каллен? – услужливо интересуется секретарь.
- Кофе, - бросаю я, погружаясь в работу.
- Через минуту.

Несколько часов провожу с пользой. Где бы не воровал идеи Сэм, но точно не в «Buldingcorp». Наши проекты остаются уникальными. Но плохое предчувствие не отпускает. Я будто знаю – что-то должно произойти.
- Мистер Каллен, - голос Лорен раздается из коммутатора.
- Да, - отвечаю, отвлекаясь от дел.
- Изабелла Свон просит соединить с ней.
Смотрю на телефон так, будто способен воспламенять предметы взглядом. Зато теперь паззл полностью сходится. Изабелле понадобились сутки, чтобы придумать гневную речь. Заранее знаю, что она мне скажет.
- Я занят, - коротко бросаю и отключаюсь.

Но вернуться к делам не удается. В этот раз оживает мобильный телефон. Читаю имя Розали на дисплее и, шумно выдыхая, произношу:
- Роуз, ты перешла все границы.
- Эдвард…
В голосе страх.
- Что случилось, Розали? – Я вскакиваю и прижимаю телефон к уху.
Хейл плачет и что-то бормочет.
- Я ошиблась… Ты мне нужен…
- Розали! Что случилось? – требую ответ.
- Приезжай, - просит она. – Забери меня… Пожалуйста…

Выбегая из кабинета, на ходу сообщаю Мелори:
- Отмени все встречи на следующую неделю. Я улетаю во Францию.
- Все будет сделано, мистер Каллен, - кивает блондинка.

---

Дорогие читатели! Форум для всех ваших мыслей по поводу главы здесь! А под спойлером подарок для самых преданных читателей. Спасибо, что вы у меня есть. Надеюсь, что этот маленький подарочек хоть немного вас порадует.

Ваша, Beshenayabelka