К моему недовольству, все забронировали авиабилеты домой на праздники, а я планировала восьмичасовую поездку в одиночестве.

— Дорогая, это не так уж плохо. Ты ведь любишь Рождество, помнишь? — Пыталась успокоить меня мама, поскольку приближался день, когда улетали последние из моей голливудской семьи, а именно двадцать второе декабря. Она казалась более грустной, чем я хотела ее видеть.
— Конечно, мам, я помню о своей любви к Рождеству. — Честно говоря, что за вопрос? Я влюбилась, а не получила амнезию. — Просто… многое изменилось в этом году. Знаю, в Финиксе будет хорошо, и я весело проведу время, — ложь, — я просто буду скучать по людям…
— Эдварду.
— Хорошо, по Эдварду, — она знала меня почти так же, как и он.

Мама сделала паузу, не пытаясь утешить меня. Наоборот, просто разрешила мне сидеть в собственных страданиях, которые теперь также включали и то, что я расстроила ее из-за Рождества.

— Не грусти, мам. Я рада буду снова побыть дома какое-то время. — И снова ложь.
— Не ври мне, Изабелла Мари! Я знаю, где будет твое сердце всю неделю, — она вздохнула, но потом приободрилась: — Ну, меня даже не волнует твоя хандра, в любом случае, я не могу дождаться, когда ты появишься у нас! И твой отец также довольно взволнован. Ну, насколько он на это способен, — она рассмеялась, и я улыбнулась в ответ. Это был почти музыкальный звук, правда, не такой гладкий или певучий, как у Эдварда.

Вскоре я повесила трубку и в очередной раз пробежалась по графику следующей недели в своей голове, дабы убедиться, что ничего не упустила.

Сначала девятнадцатого числа нас покидает Розали, потом двадцатого — Эммет и Эдвард, следом за ними Элис двадцать первого, дальше Джаспер двадцать второго, ну и я уже отправлюсь двадцать третьего.

Звучит довольно нелепо, не так ли? Можно подумать, что они так хорошо скоординировались лишь потому, что я была единственной, кто мог отвезти всех в аэропорт. Нет. Обмен такими данными, как расписание авиарейсов — не сильная сторона этой компании. Не вспоминать о таких вещах, как ловля винограда ртом, танцы, искусственные свадьбы, крепости, игра в Halo, сериал «Друзья» нельзя. Но практическое планирование — забудьте об этом.

Роуз нужно было уехать первой, потому что ее семья праздновала Рождество в этом году на Багамских островах. Они хорошо зарабатывают, помните? Элис уезжает двадцать первого, а Эммет с Эдвардом двадцатого, что кажется разумным. Вероятней всего, наименьший смысл был в разделении графика мальчишек Калленов. Эммет и Эдвард покидали нас двадцатого, а Джаспер двадцать второго. Я вздохнула, вспоминая, насколько Элис была умней меня.

— Я же не могу сама нести багаж через весь аэропорт, понимаешь? — она надулась на меня, воспроизводя свою милую маленькую сценку. Я даже поверила на секунду.
— И это все, что было нужно? Все, что ты сказала Джасперу, чтобы заставить его остаться еще на несколько дней? — Моя челюсть выпала. Это казалось несправедливым. Мне была известна настоящая причина, он просто хотел остаться с ней, и знала, что Эдвард задержался бы здесь подольше, если бы попросила его, но честно говоря, я и не думала об этом. Они ведь собирались домой на Рождество, и Эсми с Карлайлом наверняка настроились на даты прибытия и отъезда, которые подходили для всей семьи.

Таким образом, у меня был один вечер только с Джаспером. Он отметил, что если я не хочу оставаться в Лос-Анджелесе и отвозить его в аэропорт, то мог бы перенести свою поездку или что-то еще, но это не имело для меня большего смысла. Конечно, я бы выручила его.

Каждый день приближал нас к страшной дате девятнадцатого декабря все ближе и ближе, когда мы расстанемся в общей сложности на две недели и два дня. Роуз была первой, именно она собиралась покинуть нас девятнадцатого, а я была последней, кто собирался вернуться пятого января. День рождения мамы был четвертого, так что я вынуждена была задержаться по этой причине. Мы собирались посмотреть «Король Лев» (ну, знаете, Бродвейский мюзикл), и после я бы тут же вернулась обратно в Голливуд.

Наступило восемнадцатое декабря, день выступления. «Праздничное шоу», кажется, так его назвали.

Элис одела меня в ярко-красный наряд и захлопала, когда увидела, что он подошел к цвету моей кожи.

Эдвард заставил меня покраснеть, смотря прямо в глаза во время одной из своих песен, где упоминалось что-то о возможности быть «раскаленным докрасна», и я смущенно улыбнулась.

Когда они закончили свое выступление и убрали оборудование со сцены, мы все вышли на улицу, чтобы помочь погрузиться в джип. Мы обнаружили, что так получается куда быстрее.

Эдвард внезапно взял меня за руку после того, как загрузил чехол с гитарой в открытый багажник джипа, и потащил меня в другую сторону от огромного авто, блокируя таким образом нас от взгляда людей проходящих мимо места проведения.

Он толкнул нас к двери и посмотрел прямо на меня своими горящими зелеными глазами.

— Почему ты делаешь это со мной? — спросил он, кривовато улыбаясь.
— Делаю что? — глупо улыбалась я в ответ, потому как не знала, что еще делать.

Да, я целовала его как можно чаще в течение этой недели, но это не потому, что его божественное совершенство сказалось на мне. У него все еще это было. Он ошеломил в этот момент так же сильно, как в первый день, когда я увидела его.

— Почему ты отвлекаешь меня, пока я нахожусь на сцене? — он медленно поцеловал меня, а потом отстранился.
— Прости, — я нервно рассмеялась, как только обрела возможность снова дышать, но при этом не очень-то чувствовала раскаяние. — Я просто стояла, где и всегда, — невинно произнесла я, и он ухмыльнулся.
— Я говорю не только о сегодняшнем дне, любимая.

Черт возьми, мне нравилось, когда Эдвард так меня называл. Он всегда так поступал. Всегда говорил вещи, которые заставляли задуматься о том, как он видит меня. Совсем иначе, чем я.

Мы снова поцеловались, а затем он выпустил меня из хватки и повел вокруг джипа к остальным, крепко держа за руку.

— Прости, но я думал об этом на протяжении всего концерта, — тихо сказал он с ухмылкой на лице.
— Без претензий! — я подняла руки, сдаваясь, и он громко рассмеялся, делая меня абсолютно счастливой.

Роуз и Элис тогда и нашли меня, сказав, что идут за закусками и прочей чепухой в местечко в нескольких кварталах отсюда. Мальчикам пришлось остаться, чтобы пообщаться с фанатами и продать вещи с логотипом группы, поэтому мы оставили их и отправились в магазин.

Мы не спеша выбрали все, что хотели, и медленно побрели обратно к парням, Элис чуть ли не танцевала всю дорогу, когда показывала нам на тротуаре последнюю версию танцевального номера. Наш выпускной был в январе, примерно через две недели после нового года. Мы все задумались о том, как странно было оканчивать школу в это время. Но дело в том, что мы учились в актерской школе. Их девиз: «Ну, это не настоящая школа, так что, черт возьми, мы можем делать все, что хотим!». По крайней мере, так казалось.

Вернувшись к концертному залу, мы ждали окончания шоу. Никто не хотел болтаться дома, поэтому, когда мы добрались обратно к своим апартаментам, то решили переодеться… ладно, я решила переодеться, и отправиться на пляж. Черт, если бы я могла надеть свой «концертный наряд» на пляж… Я захватила бордовую толстовку и сандалии, а мои волосы… мои вьющиеся волосы — единственное, что осталось нетронутым из моего «раскаленного докрасна» наряда на шоу.

Мы поехали в Санта-Монику и, припарковавшись, вышли на песок. Было невероятно темно и красиво, и все еще достаточно тепло для Калифорнии в декабре, чтобы быть только в джинсах и толстовке.

Мы все столпились друг возле друга, просто наслаждаясь видом на воду и смеясь над разными вещами, но потом все стихло.

Я чувствовала, что все думали о скором расставании. Не только на праздники, но и о том, что когда-нибудь мы могли расстаться навсегда. Словно это предварительный просмотр того, как жизнь разделит нас в один прекрасный момент. Мне совсем не понравилось это ощущение.

— Давайте договоримся, ребята, — нарушила тишину Элис своим тоненьким голоском. — Давайте пообещаем, что несмотря ни на что, через десять лет мы все встретимся здесь. Независимо от того, где мы будем находиться и чем заниматься по жизни, мы должны вернуться в это место и хорошо повеселиться.
— Договорились! — произнесла я слишком быстро.
— Элис, ты считаешь, что через десять лет мы не будем все вместе? — спросил Эдвард, стоявший позади меня. Его руки обвились вокруг меня, и он прижался к моей спине.
— Ну, я не знаю. Не вшестером, как сейчас. Мы должны что-то сделать нашими жизнями, верно? Мы не сможем прожить, болтаясь вместе в Голливуде все оставшееся время, не так ли? — она слегка рассмеялась от этой мысли, и этот смех распространился и на остальных в группе.
— Может, мы бы и смогли, если бы нашли спонсора, — Эммет рассмеялся.
— Мол, мы будем носить их логотип, делать рекламные объявления, выступать, а они будут платить за нас, чтобы мы жили вместе? — серьезно спросила я.
— Черт возьми, да! — Эммет снова засмеялся.
— Это могло бы сработать, или мы могли бы стать бродячим цирком, — с сарказмом сказала Роуз, дразня глупую идею Эммета о спонсорстве.
— Мы могли бы отправиться на юг и скрыться, — загадочно произнес Джаспер.
— Как в подземку или что-то вроде того? — скептически отметила Роуз и рассмеялась, так как подстрелила вторую глупую идею.
— О да, вы можете представить, что как мы появляемся в чужих домах посреди ночи, прося убежища в подвалах? — спросила Элис у всех, и смех разразился с новой силой.
— Нет, нет. Я имел в виду программу защиты свидетелей. Мы могли бы взять новые имена. Постоянно переезжать и не высовываться, — защищал свою мысль Джаспер и пожал плечами.
— Нам придется выступать, Джас, у нас никак не получиться залечь на дно, — Эдвард был серьезен с этим пунктом.
— О да, парень, музыка должна остаться, — кивнул Джаспер с улыбкой.

Настроение поднималось.

— Мы могли бы сделать соответствующую одежду из занавесок и убежать от реальной жизни, чтобы скрыться в горах как семья фон Трапп из фильма «Звуки музыки», — я рассмеялась над своей собственной шуткой и представила Эммета в цветочных шортах и гольфах, как у детей в фильме.
— Мы были бы на вечных гастролях! — Эммет загудел от удовольствия, хватая Розали и раскручивая ее на месте.
— Эй! Мы могли бы, наконец, создать ту группу, которую вы, ребята, придумали в средней школе, — он взглянул на Джаспера и Эдварда, но те выглядели смущенными. — Помните?! Когда мама и папа собирались переехать в Техас? Как называлась группа? — Эммет остановился вращать Роуз и посмотрел на братьев со смехом, когда они оба одновременно вспомнили.

— Тайная Группа Речного Дна! — вместе произнесли Эдвард с Джаспером, а затем все трое ребят начали смеяться.
— Что? — поинтересовалась я, едва сдерживая смех.

Эдвард стал объяснять:
— Когда мы были в средней школе, наш отец думал о переводе в больницу Техаса, поэтому мы некоторое время обсуждали переезд. Это была эпоха Марии у Джаспера, — Эдвард посмотрел на брата и тот драматично закрылся руками, услышав имя, — так что он уперся и отказывался ехать. Никто не был уверен в переезде, но Джас был расстроен в течение нескольких дней. Он сидел в своей комнате и ни с кем не разговаривал, — вспомнив, Эдвард хихикнул, хотя это звучало печально.
— В средней школе у меня были перепады настроения, — Джаспер пожал плечами.
— Так или иначе, в один прекрасный день, Эдди решил попытаться приободрить Джаспера, поэтому он придумал эту замысловатую историю о том, как весело будет жить в Техасе. Мы могли носить комбинезоны без рубашек, жевать соломинки, играть музыку на стиральных досках, и так далее, — Эммет махал своими огромными руками, пока все это объяснял.
— Он втянул меня в эту шутку, и мы закончили тем, что стали придумывать всю нашу жизнь в Техасе. Тогда и решили создать новую группу, «соответствующую Техасу», и играть музыку лишь на вещах, на которых мы могли бы готовить или убирать, — Джаспер широко улыбался.
— Я не помню, как мы придумали название группы, но мы также сделали и псевдонимы из нее, — Эдвард улыбнулся шире. — Я был Джонни Боб Речное Дно, а Джаспер — Луи Отступник, — они теперь все практически хихикали, или что там делают парни.
— И какое же было техасское имя Эммета? — спросила я сквозь свое собственное хихиканье.
— Клетус! — выкрикнул Эммет с гордостью и тяжелым мелодраматичным техасским акцентом. — Клетус Речное Дно, брат Джонни Боба Речное Дно, конечно, — он подставил свой кулак Эдварду, и они ударили их вместе в воздухе, так как мы все смеялись над энтузиазмом их истории.
— Мы провели несколько часов в тот вечер в комнате Джаспера, говоря с техасским акцентом и сочиняя песни для «Тайной Группы Речного Дна». Это стало шуткой, что если бы наши родители действительно переехали с нами в Техас или куда-нибудь подальше от Форкса, если на то пошло, то мы бы отправились на юг, отказались от реальной жизни и взяли бы новые имена, — Эдвард одобрительно улыбнулся своему плану.
— Ого. Столько информации, которую нам не нужно знать! — Розали рассмеялась.
— О, Рози, ты бы не поехала в Техас со мной и не стала бы миссис Речное Дно? Я написал песню о ней, ты же знаешь. Ну, о том, что однажды встречу ее, — Эммет наклонился и поцеловал ее в щеку.
— Ты написал песню? — я приподняла бровь. Эммет никогда не пел в группе. По-видимому, они действительно хотели изменить ситуацию в Техасе.

Он кивнул, и Элис подпрыгнула несколько раз.
— Ах! Мы должны услышать это! Спойте ее сейчас! — она хихикала и смотрела с надеждой на всех парней.
— Не думаю, что помню ее… — неуверенно сказал Джаспер, обдумывая.
— Я мог бы, — Эдвард улыбнулся.
— О, я спою! — Эммет рассмеялся. Он откашлялся и начал хлопать в такт, после того как отошел на несколько шагов от Розали:

Ну вот, приехал я в Техас, начать все с чистого листа,
Однако вовсе и не думал, что без жены расстроюсь я…

Он начал петь песню своим хриплым, фальшивым и смешным Техасским акцентом, и подергивал плечами вверх и вниз в ритме с хлопками, заставляя нас всех смеяться еще сильнее.

Не получил я Шевроле, и у меня здесь нет коровы,
Но знаю, что найду в Техасе, ведь чувствую же, что фартовый.

Теперь по глазам Джаспера и Эдварда было видно, что они вспомнили, после чего оба присоединились в следующей строчке со своими собственными ужасными акцентами, и, как ни странно, у них даже было что-то вроде гармонии:

Вы видите, всю эту роскошь легко оплачивать жетоном,
Но спросите, что я хочу, что страстно так желаю лоном,
В моем уме одна лишь вещь, и в сердце что-то трепетало
И в глубине Техаса, здесь, желаю страстно нового начала-а-а-а….

Последняя строчка была протянута, и Эммет пел очень высоким и смешным голосом, а затем он и вовсе закричал: «Йии хо мальчики! Заканчивайте!»

Все мы, девочки, тихо умирали со смеху, не желая прерывать выступление. Это было самой нелепой вещью, которую они когда-либо делали. Припев стал необычным с Джасом и Эдвардом на бэк-вокале:

Эм: Мне нужна в окружении жена!
Джас и Эд: Клетусу нужна жена…
Эм: Я собираюсь заарканить жену!
Джас и Эд: И она не сможет свернуть…
Так что внимательно смотрите мальчики, и если они есть, заприте ваших дам!
Ведь не прерву свой тур техасский, пока Миссис Клетус Тайное Дно не найду по следам!

Элис буквально упала на песок в смехе, когда они закончили, и я, согнувшись, старалась успокоить дыхание. Роуз смеялась в руку, мальчики тоже хохотали, но одновременно гордились собой.

Когда Роуз успокоилась, она обратилась к Эммету:
— Ну, Клетус, я не южный колокольчик, таким образом, не уверена, насколько счастливым был бы юг с Рози Речное Дно.

Я смеялась, представив Роуз в комбинезоне, а потом внезапно перед глазами появилась картинка всех нас в клетчатых рубашках и обрезанных джинсах, с ковбойскими сапогами и разводящих кур.

— Все получится, пока мы вместе, правда, ребята? Даже «Группа Речного Дна», — размышлял Джаспер.
— Да, в конце концов мы бы уговорили Роуз, — сказала я, улыбаясь ей.
— Мы могли бы стать вашими поклонницами! — Элис рассмеялась и продолжила валяться на песке, пока Джаспер, наконец, не помог ей встать.

В конечном счете смех стих, и мы снова замолчали. Настроение было определенно легче, хотя наличие придуманного запасного плана действительно спасло бы нас от настоящей жизни когда-нибудь.

— Боже, мы не сможем делать так на пляже в Форксе, — Джаспер вздохнул, глядя на грохочущие волны.
— Даже летом! — размышлял Эдвард рядом со мной.
— Неужели все так плохо? — спросила Элис. Она так сильно любила солнце, что ей было тяжело представить жизнь без него.
— Да, практически, это самое дождливое место в мире, — Джаспер рассмеялся и обнял ее. — Но тебе бы понравилось. Магазины не очень далеко, так что ты бы проводила там все время, так или иначе, — она хихикнула, и он наклонился и нежно поцеловал ее на глазах у всех, что случалось довольно редко.

Эдвард наклонился ко мне, и мне понравилось снова слышать бархат в его голосе, без южного говора Джонни Боба.
— Ты не собираешься реагировать на это как в прошлый раз? Со своей вредной привычкой? — он ухмыльнулся, и я быстро высунула язык.
— Нет, все хорошо, спасибо, — сказала я самодовольно и игриво прищурилась. Я отказалась от фальшивых рвотных позывов после того, как впервые в тот день он поймал меня.
— А жаль, — он вздохнул.
— Почему это?

Больше ухмыляясь, он произнес:
— Потому что мне понравилось вылечивать тебя от этого, — он пожал плечами и развернулся, убегая от меня к воде и отказывая в поцелуе, который и был моим лекарством.
— О, нет, не смей, Джонни Дно! — Я побежала за ним и схватила за плечи, разворачивая, чтобы получить столь необходимое «лечение».

Он был куда быстрее, как обычно, и развернулся первым, начиная меня щекотать.

Когда он прекратил, я встала прямо и хлопнула его по руке за нападение на меня. Он просто рассмеялся и обнял меня.

Именно тогда я заметила, что Роуз была одна.

— Где Эммет? — спросила я у нее.
— О, знаешь, у него были дела, о которых нужно было позаботиться, — она драматически закатала глаза и указала через плечо на океан.

Спустя несколько минут Эммет подбежал, и нижняя часть его брюк оказалась промокшей.

— Угадайте, что я сделал? — он спросил нас гордо.

Когда никто из нас не ответил…

— Я сделал «номер один» в океане! Большое облегчение в большом синем! — он хлопнул в ладоши и засмеялся, гордясь собой.
— Правда? «Номер один», Эммет? — спросила я, не уверенная, чем я была больше удивлена: что он сделал это или, что он до сих пор так все называл.
— Черт возьми, да! И это было просто оуенно!

Мы, девушки, смотрели прямо на него. Это было более странно, чем слышать фальшивый техасский акцент и слушать песню о поиске Миссис Тайное Дно. На самом деле, никто из нас никогда не ругался. Мы леди, и мне говорили, что мальчики «не так воспитаны». Это имело смысл, если вы знали Карлайла и Эсме.

Но Эммет, по сути, не сказал слово полностью. Это были почти одни гласные. Он пропустил букву «х», что было еще более необычно от него услышать.

— Хорошо! — вдруг произнес Джаспер, поднимая кулак к Эдварду. Казалось, случайно нашлось еще одно братское воспоминание.

Они оба выглядели восхищенными, поскольку Эдвард поднял кулак также, и они ударили их вместе.

— День брани! — сказали они радостно в унисон, точно так же, когда вспомнили название группы несколько минут назад.
— Простите, что? — спросила Роуз, глядя на троих парней. Можно было увидеть недоверие в наших глазах, поскольку мы наблюдали, что парни действовали словно… мм… парни.
— Мы начали это, когда были моложе. Это было задолго до «Группы Речного Дна». Мы знали, что были некоторые слова, которые мы не должны говорить, потому что мама сказала не делать этого, но Эммет, так или иначе, всегда пытался заставить Эдварда и меня произнести их, чтобы у нас были проблемы, — начал объяснять Джаспер нашим безучастным лицам.
— Но ведь это был я, поэтому, конечно, никогда не поддавался и говорил их, лишь когда знал, что мама уже сказала не делать этого, — Эдвард улыбнулся гордой улыбкой, которая все еще выглядела слишком мальчишеской.
— Поэтому я придумал День Брани! — гордо объявил Эммет, а затем они посмотрели на нас, словно все объяснили.

Не-а. Проживание в Техасе, разведение кур, ловля арканом жен и игра на стиральной доске имело больше смысла, чем это. Юмор этого воспоминания был непонятен для нас, девочек.

— И этот… День Брани… веселая штука? — выступила от девочек Розали, стараясь изо всех сил понять.

Парни начали смеяться.

— Мне нравилось! Вы бы видели маленького Эдварда и тихого маленького Джаспи, которые говорили моим друзьям, чтобы те проваливали, не зная, что, черт возьми, это вообще значит.

Они все еще смеялись над воспоминаниями, и мы были до сих пор смущены относительно того, почему это было такой отличной вещью.

— Таким образом, у вас были дни, когда вы просто сидели без дела и говорили друг к другу ругательства? — спросила я с поднятой бровью. — Это кажется продуктивным и полезным, — я кивнула театрально головой, и мой явный сарказм заставил Эдварда занервничать, могу сказать, его улыбка слегка дрогнула.
— Ну, Эммет составил правила так, чтобы мы не ругались в присутствии наших родителей, обвиняя его в том, что это он нам разрешил. Он сказал Джасперу и мне, что всякий раз, когда он выругается, это нормально, типа это такая игра. Когда мы стали старше и узнали, что на самом деле происходило, игра эволюционировала и продолжилась, и если Эммет срывался в гневе или что-то еще, мы возвращались к игре и начинали вести счет, чтобы увидеть, кто произнесет больше ругательств в течение следующих суток и не попадется никому, кроме нас троих.

Их улыбки стали слаще, словно они просто рассказали нам историю Эммета, помогающего им спасать котенка с дерева или что-то вроде того.

Нет. Мы все еще говорили об их гениальном Дне Брани.

— Умно, — Элис фыркнула с таким количеством сарказма, которого я еще от нее не слышала.
— Так почему бы не сказать слово полностью? Ты пропустил «х», если я правильно помню, — Роуз сейчас просто поддразнивала их.
— Так кажется не слишком грубо, — Джаспер пожал плечами, и настроение стало неловким, когда никто ничего больше не сказал.

Они больше не смеялись, потому что это явно не так весело за пределами их маленького «Клуба Ругательств», как они думали. Возможно, они должны взять правила «Бойцовского клуба». А именно первое.

После этого атмосфера на пляже была немного нарушена, поэтому мы отправились по домам.

Я оказалась в комнате Эдварда той ночью, когда он стал собираться, и просто лежала на его кровати, пока он перемещался по своей комнате.

— Так… этот День Ругани… — начала я с улыбкой, зная, что он не захочет говорить об этом со мной наедине.
— Белла, не надо.
— Мне просто интересно… ты когда-нибудь выигрывал? — я сдерживала смех, наблюдая, как неловко ему становилось. Было забавно, обычно он был настолько уверенным в себе и изящным.
— Не помню, ты можешь передать мне ту рубашку? — он ускорился с ответом, стараясь отвлечь меня собственным вопросом.

Я протянула рубашку и продолжила наблюдать за ним.

— Почему ты не хочешь говорить об этом со мной?
— Нет ничего, о чем стоило бы говорить, это просто глупая вещь, которую я делаю или делал с моими братьями. Мы сто лет не вспоминали об этом, так что это чепуха, — он не смотрел на меня, лишь вниз на свою сумку.
— Эдвард, серьезно, ты не можешь даже взглянуть на меня. Мне не нравится это, — я сделала печальное лицо, зная, что это сработает.

Эдвард поднял голову, и его плечи пораженно поникли, когда он заметил мою печаль.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал, Белла? Я выругался тридцать шесть раз в течение суток и чувствовал себя прекрасно? Это была глупая игра, в которую мы играли в средней школе, — он казался довольно раздраженным. Это не то, что я хотела.
— Неужели я заметила раздражение у Эдварда Каллена? На меня? — Я прикрыла рот ладонью в драматическом удивлении и, наконец, заставила его улыбнуться.

Он забрался на кровать, наполовину сверху меня, и позволил себе расслабиться.

— Просто странно говорить об этом с тобой, — он преклонил голову на мою шею и вздохнул.

Я позволила своим пальцам найти свое любимое место в его волосах и запустила их сквозь бронзовый беспорядок, зная, что это успокоит его.

— Но почему? Мы говорили о таком количестве нелепых вещей…
— Потому что не хочу, чтобы ты смотрела на меня иначе из-за этого, Белла. Не хочу, чтобы ты думала обо мне как о каком-то глупом парне, который думает, что забавно говорить некоторые несуразные слова. Это так примитивно, так грубо, так…

Я прервала его, прижавшись своими губами к его.

— Почему я получил это? — он выглядел смущенным, но довольным, когда я отстранилась.
— Потому что ты милый, когда думаешь, что твои джентльменские качества под угрозой, — я улыбнулась и была рада, что наконец поняла его странное поведение. Он все еще выглядел неуверенно. — Ну и что с того, что у тебя и твоих братьев есть мальчишеские моменты, Эдвард? Вы — парни. Я не собираюсь смотреть на вас иначе. Пока вы не начнете называть меня вашими «бу» или еще как-то, меня не беспокоят слова, которые вы употребляете. — Он хмыкнул и нырнул обратно в мою шею, еще раз поцеловав ее. — Ты всегда был джентльменом со мной. Кроме того, мы никогда не говорили вам, но у Роуз, Элис и меня есть День Алкоголя. — Я практически чувствовала, как он закатывает глаза, но не остановилась. — Ах да, и День Азартных игр, и День связей с незнакомцами, и День Курения…
— Белла… — он опустил голову и засмеялся, но я не остановилась.
— Нет, правда! Как только Розали выпивает стопку, садится за автомат, снимает штаны, или закуривает — мы начинаем! Остальная часть дня посвящена любому черному моральному преступлению, которое мы можем совершить. — Он теперь смеялся во весь голос, что было хорошо. — Ты не воспринимаешь меня по-другому из-за этого, не так ли? — я посмотрела на него серьезно. — В конце концов, я все еще твоя Белла.
— Да, ты моя Белла, — он улыбнулся и поцеловал меня. — Ты мне нужна любая, — затем он обернул руки вокруг меня и перевернул нас так, что он оказался на кровати, а я лежала сверху.

Я положила голову ему на грудь, а он поглаживал мои волосы, и так в тишине мы пролежали в течение нескольких минут.

— Я буду скучать по тебе, — призналась я печально.
— Знаю. Ты должна поехать со мной. Мы могли бы отправить Эммета в Аризону вместо тебя. Уверен, что было бы не трудно заставить его, — мы оба рассмеялись, и я вздохнула.
— Мне действительно жаль, что я не могу поехать с тобой и наконец-то увидеть Форкс.
— Я должен похитить тебя. Моей маме бы это понравилось! — он широко улыбнулся.
— А моей нет.

Он вздохнул.

— Тогда в следующем году. Ты и твои родители должны приехать в Вашингтон на праздники! Моя мать одобрила бы, она любит развлечься. Плюс, они все должны встретиться рано или поздно, верно? — он посмотрел на меня, кивнув, и я кивнула в ответ.
— Верно, — теперь я вздохнула. — Тогда в следующем году.— Должно получиться.
— И через год после этого, — добавил он.
— И еще через год, — я улыбнулась.
— И навсегда.

Затем он начал смеяться и быстро поцеловал меня, прежде чем встать и продолжить собираться.

Эммет решил отвезти Роуз в аэропорт на следующий день, в чем было больше смысла, чем в моем первоначальном плане. Я говорила, мы не были сильны в практическом мышлении.

Однако мне пришлось везти Эммета и Эдварда на следующий день, что было ужасно.

Тем утром шел дождь, что было для парней иронической отсылкой из Калифорнии к влажному Форксу, в который они и направлялись.

Я припарковала машину и Эммет быстро выскочил, чтобы оформить багаж, чувствуя сопливое прощание, что должно было произойти. На секунду я посмотрела ему вслед. По крайней мере, дождь прекратился.

Эдвард еще не был готов.

— Проводишь меня? — спросил он с нетерпением.
— Да! — я также не была готова.

Прощание прошло слишком быстро. Я пообещала себе, что не буду плакать, и я не сделала этого. В конце концов, это всего лишь пятнадцать дней. Я не видела его прежде и на протяжение тридцати трех дней, и тогда черная дыра от расставания казалась в миллион раз больше. Это словно использовать пластырь после резкого отказа от курения. Единственное, у меня не было намерения бросать Эдварда, после того как действие пластыря истекло.

— Ты будешь в порядке? — Поддразнил он меня, когда я в последний раз обернула свои руки вокруг его шеи и объяснила теорию своих тридцати трех дней по отношению к пятнадцати.
— В порядке. Проще пареной репы. Нет, подожди, я не люблю репу. Как два пальца, — затем я уткнулась в его шею, чтобы насладиться как можно дольше, прежде чем бы вернулась к теории «проще простого».
— Как два пальца об асфальт? — он опять дразнил, несомненно стараясь сохранить мое легкое настроение.

Я застонала.

— О черт, я тоже собираюсь жить без своих пальцев на протяжение пятнадцати дней!

Мы оба рассмеялись, но не отпустили друг друга.

— Пятнадцать дней, Изабелла, ничего не изменится. Расставание лишь…
— Не говори этого, Эдвард, — прервав, предупредила я его. Это оказалось по некоторым причинам тяжелее, чем я думала. — Не говори о моей крепнущей любви, клянусь, если буду выжимать еще больше любви к тебе, мое сердце лопнет. Я на полном серьезе, мистер!

Затем он сжал меня крепче и выдохнул в мою шею, вызывая удивительное ощущение вдоль моего позвоночника.

— Так что, ты хочешь закалить характер и быть сильнее, чем я? — я могла слышать улыбку, но присутствовала и грусть. Он научился шутить сквозь боль от меня.
— Лучше уж ты, — произнесла я грустно, прижимаясь к нему еще сильнее.

Он рассмеялся в ожидании мгновения, когда крепнул невидимый характер. Затем он вздохнул.

— Эй, голубки, идет посадка в первый класс. Эдди, подбери слюни и пошли! — Эммет был таким же чувствительным, как и всегда, и быстро отошел от нас к зоне посадки, где начинала двигаться очередь.
— Белла… — его голос звучал слишком сладко.
— Нет, Эдвард. Не говори ничего ужасно романтичного и не делай все это еще хуже для меня. Характер, помнишь? — я была в тисках смерти. Или так думала.

Он протянул руку и освободил свою шею от моей хватки, в результате чего обе мои руки оказались у него.

— Я не хочу покидать тебя, Белла. Это просто Рождество. Пятнадцать дней, — он посмотрел в мои глаза, и я в сотый раз запомнила его зеленый оттенок.
— Знаешь, в прошлый раз отправляясь домой ты сказал мне, что женишься на другой, не так ли? — Оу. Так вот в чем было дело? Я даже не слышала эти мысли в своей голове, прежде чем она выскочила.
— Вот что тебя волнует? — Теперь он выглядел потрясенным. Его глаза становились все шире, а затем плотно закрылись, когда он снова потянул меня к себе, мгновенно разрушая всю собранность. — Белла, нет! Боже… Пожалуйста, не думай об этом. В прошлый раз, когда я поехал домой… прошлый раз был неправильным. Я тогда был само не свой. Я был в замешательстве, — он говорил быстро, почти лихорадочно.
— Прости, Эдвард, не знаю, откуда это взялось. Думаю, я… не знаю. Мне жаль. Все будет хорошо, обещаю, — я не могла придумать, что еще сказать. Его паника на самом деле меня успокоила, и сказав об этом вслух, я перестала так сильно нервничать.

Эдвард отстранился, чтобы снова взглянуть на меня, и обхватил обеими руками мое лицо. Он вздохнул и слегка улыбнулся.

— Мы безнадежны, не так ли? — он покачал головой, и мы рассмеялись над собой. Затем он поцеловал меня. — Белла, я так безоговорочно влюблен в тебя, что мне постоянно приходится бороться с этим, любовь не захватила меня целиком и полностью, не оставляя возможности заниматься чем-то еще. Эти пятнадцать дней не будут сильно отличаться.

Я кивнула, и он кивнул в ответ, а затем, поцеловав меня еще раз, на этот раз дольше, ушел.

— Пока, Белларина! Люблю тебя, сестренка! — Эммет прогремел в толпе аэропорта, как только Эдвард подошел к нему.
— До скорого, Эммет! — я помахала им обоим и уверенно улыбнулась.

Пятнадцать дней. Я готова.



Когда Элис уезжала, у нас было еще одно прозрение, что Джасперу следовало использовать мой автомобиль, чтобы отвезти ее в аэропорт. Таким образом, у меня освободилось несколько часов, чтобы просто отдохнуть и провести время в одиночестве. Что было худшей идеей.

Я все время беспомощно лежала на своем диване-мешке, уставившись на «Друзей», но не особо следя за происходящим. Одиночество больше мне не подходило.

— Как все прошло? — спросила я, когда в двери, наконец, вошел Джаспер. — Прощание, полное слез? — я шутливо улыбнулась, совершенно не представляя Джаспера в слезах.
— Едва ли, — все же он казался грустным. — Она была расстроена, что забыла упаковать свой бомбер в ручную кладь, и мы провели много времени в поисках куртки, просматривая ее четыре чемодана, — он покачал головой и засмеялся. Конечно, у Элис была куртка-бомбер.

Потом он вздохнул, и сказал:
— На самом деле, я нашел ее сразу, но проигнорировал это и продолжил поиски некоторое время, таким образом я смог провести еще несколько минут с Элис.

Он виновато улыбнулся, и я, немного посмеявшись, сказала:
— Ох, Джаспер, давай валяться со мной. Мешочек хорош для этого, — я похлопала место рядом с собой, и, подойдя, он плюхнулся. Он погрузился рядом со мной и так, в тишине, мы пролежали некоторое время. Мы были жалкими, но жалкими вместе.

«Друзья» перешли на еще одну серию, или две, и кроме негромких смешков, мы оба молчали.

— Я скучаю по Элис, — наконец, вздохнул он, после того как DVD-проигрыватель остановился, как только мы дошли до последней серии.
— Я тебя понимаю, — я застонала. Теперь мы лежали в тишине, просто уставившись в пустой телевизор.

Тогда стало немного неловко. Джаспер и я были близки, как и все мы. Но мы не так часто проводили время вдвоем. Мы проводили по полдня здесь и там, отдыхая в гостиной и смотря «Властелина колец», или играя в Halo, но теперь у нас впереди целая ночь. Было только шесть вечера, и он собирался улетать лишь в пять вечера следующего дня.

— Это смешно, Джаспер, — сказала я спустя примерно пять минут валяния. — Нам не нужны они для веселья! Мы все равно самые забавные в этой компании, — я оглянулась и улыбнулась ему.

Он рассмеялся и оглянулся.
— Так и есть, верно? — я кивнула и посмеялись еще немного, чтобы исправить тишину, в которой сидели так долго. — Есть хочешь? — он внезапно сел.
— Конечно! — быстро ответила я.

Поднявшись, он бросил мне ключи, и мы выбежали за дверь. Возможно, смена атмосферы избавит нас от депрессии.

Мы решили заказать пиццу в маленьком местечке вниз по улице, в котором были эти удивительные, как мы их называли, «шарики сердечного приступа». У них было настоящее название, но я не знала его. Это был шар из теста с начинкой из сыра. Они были жирными, провоцирующими ожирение, и вкусными. Это была единственная настоящая причина для прибытия в эту пиццерию, а не любую другую. Моя одержимость сырными шарами была немного смущающей, так что я пыталась подавить ее, когда мы стали формировать заказ.

— Эм-м, пепперони? — спросила я в третий раз. Мы прошлись по меню наполнений пиццы много раз, и ни один из нас не согласился на что-либо.

Он покачал головой.
— Белла, я должен быть честен с тобой, меня не волнует пицца. Я действительно просто хочу эти шарики «сердечного приступа».
— О, слава богу, я тоже! — мы рассмеялись над собой и заказали слишком много сырных чудес всего лишь для двоих людей.

Дама за прилавком смотрела на нас подозрительно, когда я оплатила, и мне показалось это странным, потому как заказ был смешным для нас, но не для всех остальных, что было необычно.

— И что это было? — спросила я его тихо после того, как она ушла.

Он хмыкнул и небрежно засунул руки в карманы.

— Ну, вчера я приходил сюда с Элис, и она оплатила наш обед. А за день до этого я пришел сюда с одной из своих коллег, Шарлоттой, и она оплатила обед. Теперь я здесь с тобой, и ты оплатила счет, так что эта леди обслуживала меня последние три дня, видя меня с тремя разными женщинами. И все они платили за меня.
— Оу. Это довольно забавно, Джаспер, — Я могла только представить, что эта женщина, вероятно, думала о Джаспере и о его многочисленных дамах.

Мы оба тихо посмеивались, у меня случился очередной приступ хихиканья, который произошел непосредственно из-за Джаспера. Мне пришлось опереться на его плечо для поддержки, когда дама вернулась, и она продолжила смотреть на Джаспера как на какого-то уголовника, что сделало наш смех еще громче.

Мы, наконец, получили наши «шарики сердечного приступа» и умчались с ними, выбегая в дверь и позволяя разразиться нашему смеху всю дорогу домой.

Вернувшись, мы упали на пол и быстро все там съели, сохраняя на потом лишь то, что не смогли доесть.

Мы оба лежали ровно на полу после того, как закончили наш последний шар из первого раунда, и оба были слишком полны хлебом и сыром, чтобы двигаться.

— Чувствую себя отвратительно, — простонала я.

Мой телефон зазвонил, и я с улыбкой ответила на вызов.

— Мой Эдвард!
— Моя Белла! — поприветствовал меня бархатистый голос, и мое сердце стало столь же полным как и живот.
— Ух ты! Невероятно, насколько я удовлетворен сейчас! — упивался после еды Джаспер, все еще потирая живот. И все же он делал это довольно громко.
— Что именно ты сейчас делаешь, Белла? — поинтересовался Эдвард скептически.
— Эм-м, лежу на полу с твоим братом.
— С твоим очень довольным братом! — Джаспер поднял голову к телефону и заорал в трубку, и я шлепнула его по руке из-за шутки, что рассмешило его.
— Угу, — задумчиво произнес Эдвард. — Наслаждаетесь собой, не так ли? — могла сказать, он сдерживал смех.
— Знаешь, мы максимально используем то, что мы имеем, — небрежно ответила я, и Джаспер, подняв голову к телефону, обольстительно прошептал: «Да, друг друга…». Я увидела очень свободную сторону Джаспера, которая раньше была скрыта, и это было забавно.
— Вы с Джаспером напились? — спросил Эдвард с ироническим хихиканьем.

Я снова рассмеялась.
— Не-а, не совсем. Но начинаю думать, что сыр Джасперу, как Пина колада Эммету. У нас были «шарики сердечного приступа» на ужин.

После этого Джаспер был хорошим и тихо лежал на полу. Я же села, чтобы закончить свой разговор с Эдвардом, но это продлилось недолго.

— Позвони мне позже, перед сном, — предложил он, чтобы я дальше проводила время в компании Джаспера.
— Так, что ты хочешь теперь делать? — поинтересовалась я у Джаса, как только повесила трубку.

Он тоже сел и пожал плечами.

— Не знаю. Мы можем сделать то, что обычно делаем. Хотя я вполне уверен, что мы могли бы разыграть всю трилогию «Властелина колец» к настоящему времени! — он хихикнул, и я смеялась чуть громче, чем было необходимо.
— Забавно, что ты сказал это… — я замолчала, все еще смеясь.
— Почему? — спросил он с растерянным видом.

Мне не следовало поднимать эту тему, но чрезмерное количество сыра, должно быть, помутнило мой рассудок.

— Неважно, это чепуха, — но я все еще смеялась, а он смотрел на меня с подозрением.
— Если неважно, почему ты все еще смеешься?

Я вздохнула. Я ведь могла доверять Джасперу? У нас был своего рода вечер укрепления дружбы.

— Хорошо, но ты должен пообещать мне, что никому не скажешь. Ни Элис, ни твоим братьям, никому, — я серьезно посмотрела на него, и на его лице засияла улыбка.
— Хорошо, — сказал он нерешительно.

Я кинула на него еще один серьезный взгляд, а затем встала и отправилась в свою комнату. Я открыла нижний ящик своей прикроватной тумбочки, а затем нырнула в его глубь, пока не нашла маленькую коробку для DVD диска, которая, я знала, будет находиться там. Вернувшись в гостиную и поставив DVD в проигрыватель, я повернулась к Джасперу.

— Я показываю это лишь потому, что думаю, ты оценишь это. Хотя, это все же будет неловко, — я застенчиво улыбнулась, а его улыбка стала только шире.
— Белль, ты же не сделала взрослый фильм из «Властелина колец», не так ли? — он пошевелили бровями, и я мгновенно покраснела, хлопнув его по руке.
— Нет, Джаспер! Фу!

Он посмеивался и потирал руку, словно я на самом деле навредила ему.

— Прости, я ничего не смогла поделать. Просто ты так настроился… будто это что-то скандальное, — я начала смеяться тогда, и поняла, что он был прав.
— Прости, я не хотел прерывать. Пожалуйста, продолжай, — он закрыл рот в демонстрации своего хорошего поведения, но его ярко-голубые глаза все еще смеялись надо мной. Так или иначе, я продолжила.
— Хорошо. В средней школе у нас был проект, который мы должны были сделать для одного из моих курсов актерского мастерства. Это был проект фильма. Нужно было создать пародию. Мои два партнера, вместе со мной, решили сделать пародию на «Властелина колец»...
Его лицо просияло, и он сказал:
— О нет, это оно, Белла? — он на самом деле выглядел взволнованным, указывая на DVD, что придавало мне уверенности.
— К сожалению, — я слегка рассмеялась. — На самом деле, я играю пять из двенадцати персонажей, поскольку нас было лишь трое. В основном мы сосредоточились на Сэме, Фродо и Голлуме, но нам нужно было сделать вводную часть со всеми двенадцатью персонажами для комедийных и сюжетных целей.

Теперь он поджал губы в ожидании, и я повернулась к экрану телевизора, чтобы запустить диск. Но снова сразу же выключила.

— Помни, это средняя школа, абсолютно низкий бюджет, никакого официального актерского обучения…
— Белла, просто включи! Несмотря ни на что, это будет замечательно, это хорошая идея, — взгляд, с которым Джаспер смотрел на меня, был взволнованным и воодушевленным, и я сильно ценила Джаспера в тот момент.

Я запустила диск и спрятала лицо. Затем я стала смеяться вместе с ним, пока все это продолжалось. Я забыла, насколько наслаждалась этим фильмом. Джаспер смеялся в нужных местах и полностью оценивал каждую пародию, которая пролетала через экран, так, как мог только истинный поклонник.

Когда фильм закончился, я знала, что мое лицо было, по крайней мере, слегка покрасневшим, и робко повернулась к нему.

— Это было здорово, Белла, правда. Очень смешно. Я не знал, что ты такая забавная, — он закончил смеяться, и я была польщена.
— Спасибо. Все равно это неловко. Ты не можешь рассказать Эдварду, Джаспер! Он будет умолять, чтобы я разрешила ему посмотреть, и нет никаких вариантов, чтобы я позволила ему когда-либо это увидеть! Он не должен увидеть свою девушку, бегающую как Хоббит! — как только я сказала это, я разразилась смехом вместе с ним. Я не могла представить понимающего Эдварда. Он видел все фильмы, по крайней мере, раз, но он не был поклонником фэнтези, как Джаспер и я.
— Я не расскажу ему, если ты, правда, не хочешь, но ему бы понравилось это, несмотря ни на что, потому что ты была там, — он смотрел на меня с искренней улыбкой.
— Да, верно. Он, вероятно, сказал бы что-то вроде: «Ты, любимая — самый очаровательный хоббит этой стороны Ривенделла», — издевалась я низким голосом Эдварда, и Джаспер расхохотался над моим поддразниванием. — Что будет полной чушью, потому что Хоббиты ни капли не очаровательны.
— Он сказал бы что-то подобное. Но это лучше, чем то, что сказал бы Эммет. Он бы ляпнул что-то смешное, как: «Те девчонки эльфийки — горячие штучки, а эти женственные парни-эльфы не заслуживают таких деток», — он выпятил грудь, когда изображал впечатление Эммета, и мы рассмеялись еще сильнее.
— Потом Элис, вероятно, пожаловалась бы на то, что их военные ботинки не соответствуют боевой раскраске на лицах.
— О, да! — согласился Джаспер. — Я люблю ее до смерти, но я бы не смог слушать это: «Джаззи? Почему громилы должны быть такими грязными? Разве у них тогда не было воды?»

Он изобразил тоненький голосок Элис, и я разразилась смехом. Кто знал, что мы сблизимся еще больше за счет наших друзей?

— Кто мы такие, чтобы их дразнить? — сказала я, все еще лежа на полу после того, как, наконец, закончила смеяться. — Мы расстроены, потому что они не понимают «Властелина колец»!

Затем мы чуть больше посмеялись над собой. Я действительно чувствовала себя ближе к Джасперу, и это было приятно. Смех всегда связывал меня с людьми. Есть что-то в обмене большой радости с кем-то, соединяющее вас вместе.

— О, боже. Эта ночь такая разнообразная, — Джаспер поднялся и сел на свое обычное место в кресле, а я поднялась на свой диван-мешок.
— Да, так и есть. Никогда не думала, что покажу кому-то этот диск. Я храню его, потому как это хорошее воспоминание, но это не лучшая моя актерская работа или что-то вроде этого.
— Подожди-ка, я увидел твою игру раньше Эдварда! — он гордо улыбнулся.
— Предполагаю, что так. Но ты не можешь сказать ему об этом, так что это не считается, — я посмотрела на него сурово, напоминая об обещании.
— О, да, — он посмотрел вниз. — В любом случае, я посмотрел первым. Держу пари, ему бы это не понравилось. Он, действительно, влюблен в тебя, знаешь? — он улыбнулся, но я была немного удивлена тем, как он выставил это.
— Эм-м, да, он говорил мне.
— Ха. Хорошо. Знаешь, не так уж странно грустить из-за расставания, Белла. Даже в течение такого короткого времени. Вы, ребята, правда, пришли к тому, чтобы быть вместе, и, вероятно, не чувствуете, что это было достаточно долго, — теперь он был серьезен, утешая. И я ценила это.
— Спасибо, Джас. Это просто один из видов чувств. Это похоже, правда, когда я делаю успехи с ним в наших отношениях, что-то разделяет нас так или иначе. Знаю, что в этот раз ничего не изменится, но думаю, это странно, потому что я не часть его жизни в Форксе, — я пожала плечами, пока он слушал.
— В этом есть смысл. Мне странно думать, что Элис вернулась домой к семье и друзьям, которых я не знаю.
— Да, но в прошлый раз, когда Эдвард был дома, он решил жениться на Тане, таким образом, его поездка в Форкс оставила меня с плохими воспоминаниями, — и вот снова. Я не была расстроена или взволнована, просто прорабатывала мысль, почему его поездка домой без меня, вызывала такую плохую реакцию.
— О, точно. Я забыл об этом. Это было самой глупой вещью, которую когда-либо делал мой брат. Знаешь, не было ничего серьезного, Белла. Они говорили об этом примерно десять минут, если что. Он позже рассказал мне об этом. Они были у реки или где-то еще, и она расспрашивала о его планах, если группа потерпит неудачу.
— Уф, — я нахмурилась. Это вовсе не звучало как поддержка.
— Знаю… — Джаспер закатил глаза. — Думаю, Эдвард сказал, что если бы с группой не сложилось, в конечном итоге он вернулся бы обратно в Форкс. Она восприняла это как возможность пойти дальше и поговорить о том, как она видела свои ближайшие десять лет или что-то вроде того, и так если бы он планировал быть частью ее жизни, он должен был знать, что брак включен в этот план. Конечно, он согласился, будучи хорошим парнем, и вот откуда взялась эта глупая идея «Я женюсь на Тане». Это буквально была ерунда. Просто она говорила о том, на что будет похожа их жизнь, если вдруг все его мечты обрушатся, — Джаспер выглядел сердитым, и я поняла, почему Эммет однажды сказал, что предпочел бы меня как сестру, а не ее.
— Это так неправильно, — почти шепотом произнесла я. — Вот, вероятно, из-за чего он казался таким неживым, когда рассказывал мне об этом.
— Точно, — сказал он по секрету. — Планы жениться на ней не соответствовали тому, что он действительно хотел в жизни. У него не могло быть и того, и другого, и он предположил, что должен выбрать. Очевидно, он плохо выбирает. Этот заскок «Я должен сохранить эти отношения» с ней был смешон. Она не совсем плохой человек, Белла, но Таня знает, как манипулировать людьми, особенно которых она знает от и до.

Ничего себе. Эта новая информация вызвала у меня отвращение и в то же время успокоила. Когда Эдвард рассказывал мне о женитьбе в ту ночь, это, казалось, было по его собственной воле. Конечно, я спросила о его чувствах к фальшивой свадьбе, чтобы поддержать разговор, но он заявил, что произнесет клятву лишь мне.

Мое сердце запело, поскольку я поняла, насколько отличались эти две ситуации, и каким живым он казался, когда мягко рассказывал мне о представлении своей свадьбы. Это была точная, полная противоположность тому, как это звучало, когда он рассказывал о женитьбе с Таней.

— Спасибо, Джаспер, ты даже не знаешь, как приятно это знать. Не то, что Эдвард прошел через это… а думаю, просто правду, — я улыбнулась, и он сделал то же самое в ответ.
— В любое время, сестренка.

Я изогнула бровь на его использование термина Эммета обо мне.

— Что?! — он поднял руки, выглядя удивленным. — Я тоже думаю о тебе как о сестре, это не только из-за Эммета. Просто потому, что я не кричу об этом все время, не значит, что не чувствую того же, — он хихикнул, а я рассмеялась. Ох, Эммет.
— Спасибо, Джаспер, — это все, что я могла сказать, не становясь глупой и смешной.
— О, наверное, я должен тебе сказать… — он выглядел нерешительно.
— Что?
— Ну, каждый год наши родители устраивают вечеринку в канун Нового года. Ничего особенного, просто обычное собрание людей из города. Но каждый год Таня со своей семьей приходят… — он с намеком посмотрел на меня, предполагая, что я уловлю смысл.
— То есть, она будет и в этом году, — произнесла я очень безучастно. У меня, правда, не было никаких эмоций по этому поводу. Имею в виду, я знаю, Эдвард любит меня. Он знал, что они снова увидятся, и сказал, что это просто будет «в порядке вещей». Но почему он не сказал мне о вечеринке? Вероятно, он не хотел, чтобы я волновалась. Держу пари, мой маленький комментарий в аэропорту совсем не помог. Вот почему он выглядел настолько взволнованным.
— Эдвард собирался просить родителей, не приглашать их в этом году, но мы абсолютно уверены, что они не сделают этого. Они дружили с семьей Тани в течение многих лет, и отец, м-м, очень нейтрален, когда дело доходит до вопросов знакомств его сыновей. Будучи городским доктором, да и вообще, ему нужно находить взаимопонимание со всеми, — он слегка рассмеялся и покачал головой. — В любом случае, у тебя нет поводов для беспокойства, но Эдвард попытается избежать всей этой ситуации, чтобы не расстраивать тебя. Думаю, ты все же заслуживаешь это знать. В случае, если ты действительно захочешь поговорить с ним об этом.

Я вздохнула.
— Нет, думаю, я позволю ему справиться с этим в одиночку. Я доверяю ему и знаю, что он расскажет, когда будет готов. Но все же, спасибо, братишка.

Мы улыбнулись друг другу, но не обнялись или что-то вроде того. Мы просто подогрели остальную часть «шариков сердечного приступа» и провели остаток ночи, говоря о тонкостях Средиземья.

Я позвонила Эдварду, прежде чем отправилась спать, а затем слишком сильно скучала по нему после того, как повесила трубку.

Завтра я поеду по пустынной дороге в Финикс. Еще дальше от Эдварда. Внезапно моя любимая Рождественская песня «Домой на праздники» казалась слишком ироничной.

Ох, Рождество. И снова я спрашиваю, как же мы допустили, что дела между нами идут так ужасно неправильно?



Перевод Satellite_Heart
Редактура Crazy_ChipmunK

Предыдущая глава || Следующая глава