---

*От Эдварда*

Ее светлые косички метались на ветру, а я катал девочку на качелях на переполненной детской площадке. Она всегда злилась, когда я высоко раскачивал ее, но иногда восьмилетний мальчик просто не может рассчитать своих сил.

- Эдвард, cлишком высоко! – испуганно кричала она, и я поднял руку, чтобы ухватиться за цепь, держащую качели, и замедлить движение.
- Так нормально? – осторожно спросил я. Не хотелось пугать ее. Мое задание – оберегать ее.
- Нормально, - ласково улыбнулась Джейн, и я снова мог дышать спокойно.

---

Фотография по ту сторону стекла спровоцировала поток воспоминаний, затопивших сознание. Этот снимок всегда напоминал мне о ней, особенно когда я наведывался к родителям. Конечно, на фото она улыбалась. Она всегда улыбалась, даже когда выглядела бледной и истощенной. Но есть еще кое-что, за что я действительно любил это фото. Джейн беспрекословно заставила меня сфотографироваться с ней.

Это последний наш общий снимок.

Определенно существовала тысяча других. Годы воспоминаний запечатлены в фотокарточках, помещены в альбомы и школьные ежегодники. Эти фотографии будут стоять еще долго.

Однако мои воспоминания начали рассеиваться.

Конечно же, я помнил важные вехи. Дни рождения... Праздники... Семейный отдых. Но существовали небольшие моменты, которые начинали ускользать от меня: глупые, несущественные фрагменты нашей жизни, которые могут показаться несерьезными для всех, кроме нас. Например, как она любила лежать на траве и рассматривать облака. Или как она обожала «Hootie and the Blowfish» и не давала мне спать, пока я не научился играть на пианино «Let Her Cry».

Я до сих пор не могу слушать эту композицию и давно уничтожил диск.

Из кухни раздавался мелодичный смех Беллы, звук, который фактически вывел меня из воспоминаний. Как только мы вошли в фойе, родители прямо оторвали девушку от меня, но я не был против. У нас выдалось отвратительное утро, и я радовался, что сейчас она выглядела счастливой.

Спокойствие утра было разрушено горькой реакцией ее матери на нашу новость, и я обнаружил в себе ненависть к этой женщине. Моя реакция тоже была ужасна, но я знал, что именно ответ Рене задел Беллу больше. Я чувствовал себя виноватым за то, что заставил рассказать матери правду, но Белла уверяла меня снова и снова, что отныне мы будем поступать так, как нужно. Я просто не видел в сделанном нами ничего правильного, ведь это глубоко ранило ее, но Белла лишь пожала плечами и ответила, что Рене никогда не отличалась тактичностью. Как бы там ни было, я презирал Рене. Знаю, это лицемерно, учитывая мою первую реакцию, но я, по крайней мере, пытаюсь исправиться, и, к счастью, Белла дает возможность попытаться.

Я неохотно присел за родительское пианино, но не стал поднимать крышку. Не похоже, что заиграю, ведь не играл тринадцать лет. Я кочевал взглядом по фотографиям на верхней крышке инструмента, снова припоминая более счастливые дни.

Сегодняшний день начинался радостно, и мое утро было одним из лучших в жизни. Я понятия не имел, когда и как прошлой ночью наши руки оказались сплетенными друг с другом, но мне чертовски понравилось просыпаться, обнимая Беллу. За последние десять лет у меня вошло в привычку никогда не просыпаться рядом с женщиной. Утро всегда коварно, и иногда соблазнительная кошечка на следующее утро превращается в прилипчивую взволнованную незнакомку. Но с Беллой возникло чувство естественности, это просто… правильно. Я не мог объяснить и, по правде сказать, даже не хотел пытаться. Просто последую ее совету и дождусь одного чудесного дня.

- Белла – очаровательная женщина. - Услышав слова отца с порога, я перевел взгляд с фотографии и улыбнулся ему.
- Да.
Направляясь к пианино, Карлайл присел рядом со мной.
- А еще она сильная.
Я кивнул. Белла была сильной, но этим утром я видел женщину, которую ранили слова матери, и знал, что даже у ее стойкости есть свои пределы.
- Белла знает? – Карлайл указал взглядом на фотографии в рамках.
- Нет, - тихо ответил я.
- Возможно, самое время рассказать? – осторожно предложил отец.
- Что рассказать?

Мы развернули головы к двери, и я не мог не улыбнуться. Белла в любимом переднике моей матери, испачканном мукой.

- Вижу, ты с моей мамой занялась выпечкой, - улыбался я.
Белла посмотрела вниз и, смеясь, развязала передник.
- Мне поведали, что кто-то обожает печенье с арахисовым маслом, поэтому мы поэкспериментировали.
Да, обожаю. Печенье с арахисовым маслом в исполнении моей мамы может принести мир странам Ближнего Востока
- Ну, пахнет вкусно, - улыбнулся отец, поднимаясь со скамьи. – Пойду стащу парочку.

Также Карлайл предложил отнести фартук на кухню, и я наблюдал, как он нежно поцеловал щеку Беллы и что-то шепнул ей на ушко. Я не расслышал слов, однако Белла покраснела.

- У тебя замечательные родители, - пробормотала девушка и направилась к фортепиано. Она села на скамейку рядом со мной и провела рукой по гладкой древесине. – Ты играешь?
- Раньше играл, - прошептал я. - Ты это делаешь гораздо лучше.
- Мне так не кажется, - нежно улыбнулась она. – Сыграй что-нибудь для меня. Это будет честно.
- Честно?
- Я играла для тебя, - скромно напомнила Белла, а потом ее щеки запылали. Я легко рассмеялся, пытаясь игнорировать естественную реакцию организма на воспоминание.
- Исходя из этого, я знаю, что у тебя лучше получается, - ответил я. – Мне приходится следить за руками. Не думаю, что ты вообще обращаешь внимание на руки.
- Я не могла, - тихо отозвалась она, и у меня не получилось сдержать улыбку, поскольку ее щечки приобрели насыщенно красный оттенок. Тем вечером мы были слишком поглощены друг другом, чтобы обращать внимание на что-либо другое.
- Твоя мама великолепна, - нежно улыбалась Белла, поднимая крышку. Я наблюдал, как она провела пальцами по клавиатуре. - Моя мама никогда не учила меня печь. Припоминаю ее отвратительный синий фартук, который она всегда одевала на кухне.

Белла касанием клавиш наполнила пространство тихими звуками фортепиано. Нежная запоминающаяся мелодия, которую я не узнал.

- Когда мне было шесть лет, - рассказывала Белла, не прекращая играть, - учитель попросил класс нарисовать себя, какими мы хотим быть, когда вырастем. Я изобразила себя на кухне, выпекающей печенье, в синем фартуке, как у Рене.

Она продолжала играть, а я запустил руку в ее волосы и провел вниз от плеча по спине, наблюдая, как локоны скользили сквозь пальцы. Белла такая красива, и я просил небеса, чтобы наш ребенок был похож на нее, с большими карими глазами и каштановыми волосами.

- Я действительно была довольна тем рисунком, - продолжала тихо Белла. – Внизу подписала: «Белла хочет быть похожей на маму». - Она не прекращала игры, и когда мы встретились взглядом, то грустно мне улыбнулась. – Мне было всего шесть. Я не понимала, чем моя мама отличается от других мам. Казалось, солнце взошло и осветило ее.
Я погладил ее по щеке, и она склонила голову к моей ладони.
- Я принесла рисунок домой, чтобы показать маме, - продолжила она печально. - Рене мельком взглянула на него и разорвала листок в клочья, прямо передо мной.

Теперь я официально ненавидел Рене Двайер.

Белла опустила голову и закрыла глаза, продолжая наигрывать грустную песню. В чертах ее фарфорового личика читалась печаль, и это убивало меня. Нужно было сказать что-то, что сотрет горечь с ее лица. Я наклонился ближе и положил руку ей на плечи.

- Ты не она, - шепнул ей на ушко. – Ты станешь самой чудесной мамой, Белла.
Наклонившись ко мне, она тихо вздохнула. Наши взгляды пересеклись – ее карий и мрачный против моего зеленого – и я был не в силах сдержать себя и бережно поцеловал её в щеку. Наши тела находились так близко, и дыхание сбилось, когда мои губы ласкали ее кожу. Я все еще с потрясающей ясностью помнил, как это, ощущать ее губы, и отчаянно хотел почувствовать их снова. По правде говоря, я хотел сделать больше, нежели просто оставить поцелуй. Я помнил ее вкус… Ее стоны… Как именно она оборачивала ноги вокруг меня… Как выкрикивала мое имя, когда я вторую ночь подряд доводил ее до оргазма.

Если бы она была какой-нибудь другой женщиной, я бы оттрахал ее вместо того, чтобы просто лечь с ней в кровать и держать за руку. Если бы она была какой-нибудь другой женщиной, то я бы уложил ее на крышку этого фортепиано.
Но мы находились в родительском доме, и это была не просто какая-то женщина.

Я тяжело вздохнул и отклонился от нее, вставая со скамьи и направляясь к камину, чтобы прилипнуть взглядом к фотографиям, в то время как Белла продолжала играть свою песню.

Со времени смерти Джейн я возвел вокруг себя стену, чтобы защититься от любого вида связи, которая бы несла угрозу окунуться в отчаяние снова. День, когда похоронили Джейн, был днем, когда я поклялся, что никогда не буду надолго привязываться к какому-либо человеку.

Глупо, я попробовал однажды. Я играл роль нежного, милого и любящего бойфренда для женщины, которая видела меня насквозь. Она знала, что мое сердце не с нею, потому что я боялся строить какие-либо отношения с другой живой душой.
Конечно, я знал, что отношения не могут быть такими же. Мы с Джейн были истинными родственными душами, точное соответствие на уровне шестого чувства и странная способность заканчивать мысли друг друга. Наша связь была неразрушимой, пока жизнь не доказала обратное. В тот день я тоже умер и никогда не хотел возвращаться к жизни.

Когда я смотрел в шоколадные глаза Беллы, мне снова хотелось жить.

Это пугало безо всякой причины, но я хотел ее. Я хотел ее, потому что она красивая и великодушная. Я хотел ее, потому что она носит моего ребенка. Я хотел ее, потому что впервые за последние тринадцать лет жизни я счастлив.

Джейн хотелось бы, чтобы я был счастлив.

Я внимательно разглядывал наше фото, когда нам было по десять лет. Изумрудная рамка идеально подходила к цвету наших костюмов на Хэллоуин и цвету наших глаз. В тот год она уговорила меня переодеться в Питера Пэна, а сама облачилась в Тинкер Белл. Вспоминая, я улыбнулся. Она действительно могла уговорить меня пойти на что угодно.

- Симпатичное фото, - прошептала Белла, кивая в сторону рамки. Я настолько погрузился в воспоминания, что даже не заметил, когда она перестала играть.
- Как ты узнала, что это я? – ненавязчиво поинтересовался я, очерчивая взглядом рамку.
- Могу судить по глазам, - Белла улыбнулась и снова перевела взгляд на фото.- У нее твои глаза.

Я кротко кивнул, и тут мама крикнула из кухни, объявляя, что обед готов. Белла разглядывала фотографию Джейн в мантии, но она не стала задавать вопросов, и я, предложив руку, повел ее на кухню.

- Мамочка-Белла, - завопил Эммет с места во главе стола и, оперативно преодолевая расстояние между нами, поднял ее в воздух. Все громко смеялись, кроме меня.
- Сделаешь ей больно, и я отпинаю твою задницу, - предупредил я брата, направляясь к своему месту за столом. Мама скромно держала суп и бутерброды... И, конечно, мое печенье с арахисовым маслом. Как обычно, прежде чем приступить к обеду, я схватил парочку.
- Ого, а ты действительно любишь выпечку, - с улыбкой отметила Белла, хватая с лотка бутерброд.
- Мама, они с горчицей! – возмутился я. – Ведь предупреждал, что Белла не ест горчицу.
- Ой, Белла, прости, - улыбнулась Эсме. - Он говорил мне, а я совсем забыла. Давай, я сделаю другой.
- Нет! – глядя на меня, громко ответила Белла. – Все нормально, Эдвард.
- Это не нормально, - запротестовал я, вскакивая из-за стола и направляясь к холодильнику. – Не хочу, чтобы тебе стало плохо. С майонезом?
- Мне не станет плохо, - тихо сказала она. – Все нормально.

Я пропустил ее слова мимо ушей и сделал для нее новый сэндвич с индейкой и майонезом. Направляясь к столу с только что приготовленным бутербродом, я не обращал внимания на хмурые взгляды Беллы и сердечный смех Эммета.

- Вау, братец... Никогда не видел тебя таким… Хозяйственным.
- Она не ест горчицу, - беспрекословно пробормотал я.

Белла тяжело вздохнула, вообще не обращая внимания на сэндвич, и переключилась на суп. Эсме и Карлайл смотрели на меня так, будто у меня выросли крылья, а Эммет все гоготал, откусывая от своего бутерброда.
Остальная часть обеда прошла хорошо. Все готовы поговорить о ребенке, и я удивился, узнав, что Эммет уже купил одежду и подарки.

- Однако они все голубого цвета, - улыбалась Белла. - Эммет убежден, что это мальчик.
- Это мальчик, - решительно заявил Эммет.
- Это может быть девочка, - тепло улыбался Карлайл. – Никогда не знаешь.
- Святые угодники! - взволнованно воскликнул Эммет, а Белла аж подскочила на месте. - Я тут кое о чем подумал. Что если это двойняшки?
- Близнецы? – каждый за столом выкрикнул в унисон.
- Не близнецы, - смотрел на нас Эммет. - Вы понимаете, о чем я. Что делать, если у нее двойняшки?
Белла уронила ложку в тарелку и нервно оглядела сидящих за столом, ее взгляд остановился на мне.
- Разве это возможно?
- В твоей семье были близнецы? – спокойно спросил Карлайл.
- Насколько мне известно, нет, - хмурясь, пробормотала Белла. - Думаю, следует уточнить.
Моя семья продолжала обсуждать шансы рождения близнецов, а я наклонился к уху Беллы.
- Что случилось? Ты не ешь.
Глаза Беллы расширись, когда она заглянула в тарелку.
- Ем.
- Пять ложек супа, это не еда, - сухо заметил я.
Она обратила взгляд на меня.
- Ты считаешь?
- Да, - пожал я плечами.
- Что это с тобой и едой? – сердито прошипела она. - Во-первых, ты накричал на мать за то, что мой бутерброд был с горчицей, а теперь ты считаешь мои ложки супа?
- Я просто забочусь о тебе, - ворчал я.
- Тогда прекрати!

Глубоко вздохнув, я взял еще печенья. Белла больше не говорила со мной и даже не смотрела в мою сторону на протяжении всего обеда, но я все еще считал ложки – всего шестнадцать. Она вообще не обращала внимания на приготовленный мною сэндвич.

После окончания обеда, Эммет и отец увели Беллу в гостиную, а я помогал маме убираться на кухне.

- Прости за горчицу. - Мама нежно улыбнулась, передавая тарелку, чтобы я поставил ее в посудомоечную машину.
Я вздохнул.
- Прости, что накричал.
- Все нормально, - улыбалась Эсме. – Ты так защищаешь ее.
- Она безумна, - пробурчал я, кладя стаканы на верхнюю полку. Я уже сбился со счета, сколько дюжин роз мне нужно преподнести, чтобы вернуть ее благосклонность.
Эсме тихо рассмеялась.
- Эдвард, она была одна достаточно долгое время. Ей нужно еще привыкнуть.
- Она такая упрямая! – застонал я, указывая на бутерброд с майонезом. - Посмотри. Даже не притронулась.
Мама ухмыльнулась, закрывая крышку машинки.
- Да, вы оба упрямцы. У вашего ребенка просто нет иного выбора.
Я улыбнулся, прежде чем заключить маму в объятья.
- Тебя взбудоражило появление этого ребенка?
- Взбудоражило, - улыбнулась мама.
- Спасибо, что так хорошо к этому отнеслась. Знаю, ситуация не из лучших, но я благодарен всем вам, что вы так легко приняли Беллу и ребенка. Ее мать... Как-то не особо...
Лицо матери помрачнело.
- Да, она рассказала мне, когда мы пекли печенье. Насколько же скверная женщина.
- Да, - спокойно согласился я.
- Тебя еще что-то беспокоит? Что-то случилось?
Я сделал глубокий вдох.
- Я просто боюсь, мам.
Мама погладила меня по руке и повела к столу.
- Чего ты боишься?
- Всего, - пробормотал я, когда мы сели.
- Ну, давай начнем с очевидного, - тепло улыбнулась она. – Новорожденный несомненно вызывает некоторое беспокойство.
- Есть немного, - ответил я с сарказмом, и она рассмеялась. - Я буду отцом. Веришь, звучит невероятно.
- Кажется, у меня есть предположения. Определенно, это не идеальная ситуация, но ничего не изменишь. Хочу сказать, если ты и собирался заделать кому-то ребеночка, я рада, что это оказалась Белла. Она действительно замечательная, Эдвард, и, думаю, она подходит тебе. Я не видела в тебе этой опеки с детства.
- Знаю, - серьезно прошептал я. – Есть кое-что еще, что меня волнует. Я никогда не говорил о Джейн… То есть, вне семьи.
Эсме сочувственно улыбнулась.
- Знаю, не говорил, но время пришло, и, к тому же, Белла уже является частью нашей семьи.
Я кротко кивнул.
- То, что я чувствую к ней, пугает.
- Что ты чувствуешь?- тихо спросила мама.
- Не знаю, - пробормотал я. – Много чего. Я чувствую себя защитником. Ревность. Счастье. Я в замешательстве. Чувствую связь. Это все пугает меня до чертиков.
- Ты влюблен, - прошептала мама, похлопывая меня по руке. - Ты любишь ее, Эдвард.
Я опустил голову.
- Слишком рано для меня, чтобы чувствовать это... Да?
Мама подняла подбородок пальцем.
- Помнишь, что отец всегда рассказывает о нашем знакомстве? Первый день первого курса в колледже, и мы были в одном классе по социологии.
- Да, - неуверенно ответил я, - он смотрел на тебя через весь класс и знал, что ты будешь его девушкой.
Папа часто рассказывал их историю, я всегда считал это ерундой. Любви с первого взгляда нет места в реальной жизни.
- Я тоже знала, - задумчиво ответила Эсме, - и посмотри на нас. Спустя все эти годы мы вместе. Так что, все еще слишком рано, чтобы быть влюбленным? – Мама попыталась укротить непокорные пряди моих волос. - Думаю, сердце просит то, чего хочет, и это полностью не поддается логике. Чего сердце хочет, Эдвард?

Ее. Мое сердце хочет Беллу.

Я нежно улыбнулся матери, и она улыбнулась в ответ. Именно тогда из гостиной послышался заразительный смех. Прекрасное хихиканье в окружении громкого хохота брата и отца.

- Бог его знает, с чего это они, - улыбнулась Эсме.
Я вздохнул.
- Знаешь, я ведь могу испортить веселье.
- Ты можешь, - смеялась Эсме, - особенно если не успокоишься с её режимом питания. Я не знаю, как ее отец, но мать Беллы всегда была слишком властной. Естественно Белла будет сопротивляться любому виду внимания, это приводит ее к мысли, что её контролируют.
- Я не хочу пытаться контролировать её, - спокойно констатировал я. – В последний раз, когда Белла ела бутерброд с горчицей, её стошнило, и шестнадцать ложек супа не является достаточным для кого-либо, особенно для беременной женщины!
Эсме закусила губу, чтобы сдержать смех.
- Ты считал?
Я до потолка закатила глаза.
- Да, считал. Засуди меня.
- Ни за что, - Эсме хихикнула, вставая из-за стола. – Ты бы сам представлял свои интересы, и я бы проиграла процесс.

Я засмеялся и потянул ее в объятия, когда Карлайл, Эммет и Белла вернулись на кухню. Я наблюдал, как мои родители обнимали и целовали Беллу, радушно принимая девушку в семью. Она, конечно, покраснела, а когда Эммет потянул ее в объятья и поднял от пола, она завизжала. Я тихо зарычал, и Белла стрельнула в меня взглядом, провоцируя высказать замечание.

Да, мне понадобиться много роз.

---

*От Беллы*

После полудня царило спокойствие, но это не была мирная тишина. Молчание, наполненное давящим напряжением, потому как, судя по всему, отец моего ребенка – контролирующий, защищающий неандерталец, и я не хотела иметь ничего общего с ним. К счастью для него же, он, казалось, чувствовал мое раздражение, потому что прекратил извиняться за свое варварское поведение около двух часов назад, и в настоящее время, надувшись, сидел на диване, делал вид, что смотрит новости. А я, обиженная, сидела за кухонным столом и создавала видимость, будто работаю на ноутбуке. Каждые несколько минут я ловила его взгляд на себе, и мы оба отводили глаза, притворяясь, будто не заметили.

Мало того, что он был непростительно груб с его восхитительной матерью, так еще он имел наглость считать съеденные мною ложки супа! Кем он себя возомнил? Долгое время я жила одна, и мне определенно не нужен мужчина, начальствующий над размерами моих порций. Я помогала делать эти бутерброды, и я намеренно отложила один сэндвич с горчицей специально для себя. И он действительно зарычал на Эммета, когда тот оторвал меня от земли. Зарычал!

«Он просто ведет себя как защитник», - нашептывала во мне мамочка. В последнее время она часто проделывает подобное, но в этот раз я пропустила это мимо ушей, потому что она действовала мне на нервы. Мне не нужна его защита. Я способна сама позаботиться о себе. Кем он себя возомнил?

«Отцом твоего ребенка», - напомнила она снова, и я громко вздохнула, постукивая пальцами по клавиатуре ноутбука. Во время нервного состояния эта дрянь овладевала мной.

Услышав, как он вошел на кухню, я выпрямилась, но проигнорировала, и Эдвард направился к моему холодильнику, будто это место – его собственность. Я открыла окно браузера, делая вид, словно провожу исследование для предстоящего интервью с одним из кандидатов в мэры. На сайте застройщика Сиэтла, Джеймса Миллера, было полно фотографий и биографических данных. Он похож на высокомерного осла, а я устала иметь дело с высокомерными ослами.

Не возьмись откуда мой высокомерный засранец размахивал передо мной фруктовым эскимо. Хитрый, чрезмерно защищающий негодяй даже снял обертку.

- Перемирие? – с надеждой прошептал Эдвард.
Я посмотрела на желтое эскимо. Это принуждение... Чистой воды манипуляция. Я стойко держалась, пока он не использовал слова, которые всегда заставляли меня оттаять.
- Прости, певчая птичка.

Чтоб его.

Вздохнув, я взяла мороженное из его рук и получила большое удовлетворение, наблюдая, как его глаза окутала пелена, когда я принялась тщательно лизать эскимо перед тем, как поместить в рот.

- Иисусе, Белла... – простонал он, усаживаясь в кресло возле меня.
- Досадливо? – невинно спросила я.
- Не представляешь насколько, - мрачно пробормотал Эдвард, продолжая смотреть на меня своими горящими зелеными глазами. Продолжая исследования, я наслаждалась своим эскимо. По правде сказать, это даже не было порнографией, но, похоже, не имело значения, потому что через минуту он быстро поднялся со своего места и буркнул. – Я не могу смотреть, как ты ешь мороженое.

Я подавила хихиканье, когда он ретировался обратно в гостиную. Мужчина чертовски расстраивался из-за меня, ему полезно немного пострадать. Я задавался вопросом, как долго он протянет. Шансы были хороши, так как он занимался сексом, по крайней мере, несколько раз во время наших встреч на свадьбе. А с другой стороны, я не протяну. В «Библии для беременных» говорится, что мое половое влечение будет расти, и я очень боюсь этого дня. Будет нелегко держать руки при себе, если он будет проводить каждую минуту со мной.

Двадцать минут спустя я решила сжалиться над красавчиком. Взяла ноутбук и отправилась в гостиную. Он сидел на стуле, и я опустилась на диван. Положила ноутбук на бедра и продолжила составлять вопросы для интервью, тем временем он смотрел некие нарекания ведущего Си-Эн-Эн о внешней политике Обамы.

- Ты когда-либо хотела вести новостную передачу? – тихо спросил Эдвард, не отрывая взгляда от экрана телевизора.
- Нет, - ответила я. - Будучи на телевидении, нужно быть приятным на вид и уметь хорошо выступать на публике. Во мне нет ни того, ни другого.
Он повернул голову на меня.
- Ты считаешь себя недостаточно симпатичной, чтобы вести эфиры?
- Я знаю, что вообще не симпатична, - ответила я, свернув окно и принимаясь проверять электронную почту.
- Ошибаешься, - низко проговорил Эдвард, но я пропустила его слова мимо ушей и открыла первое из десяти сообщений – оно было от Элис.

Почему у бармена из «Фейрмон Олимпик» есть мой номер телефона?

Упс! Определенно парню понадобилось много времени, чтобы позвонить. Я быстро напечатала свои извинения и нажала отправить. Конечно, она простит меня. Я взглянула на Эдварда поверх компьютера, он смотрел телевизор, делая вид, что его заботит то, что происходит на экране.

Конечно же, я его тоже прощу.

Вздохнув, я закрыла ноутбук и положила его на столик. Несколько минут буравила Каллена взглядом, прежде чем поднялась с дивана и подошла к стулу, на котором он сидел. Мы соприкоснулись взглядами, и его глаза потемнели, когда я верхом залезла Эдварду на колени. Его руки схватили мои бедра, а я пробежалась пальцами по его волосам.

- Если наш ребенок – мальчик, надеюсь, у него будут твои волосы.
Ухмыляясь, Эдвард обнял меня, притягивая к груди.
- Забавно. Сегодня, когда мы сидели за пианино, я надеялся, что у нашего ребеночка будут твои коричневые волосы и карие глаза.
- Твои глаза красивее, - шепотом отметила я.
- Нет, твои, - прошептал Эдвард, глядя на меня. Он гладили меня по спине, и я не могла отрицать, насколько хорошо было ощущать себя в его объятьях. Как уже говорилось, он держал меня сегодня утром, но это положение было гораздо интимнее и куда более приятно.
- Компромисс? – тихо предложила я, прижимаясь ближе к нему. – Твои глаза и мои волосы.
- Согласен. - Глаза Эдварда вспыхнули, и взгляд опустился на мои губы, а я прижалась лбом к его. - Видишь, у нас получается ладить.
- Похоже на то.

Он поерзал, притянув меня тесней к себе, и я тяжело задышала, чувствуя его эрекцию. Прямо там. Он схватил меня за бедра и притянул еще ближе, и мое тело выгнулось, а он застонал. Я впилась пальцами в его плечи, а одна из его рук пропутешествовала до задней части шеи, потянув мое лицо к его. Дыхание Эдварда, струившееся по моей коже, было сладким, и мой пульс сбился, когда он другой рукой проделал путь под рубашку. Он нежно гладил мою спину, и я тихо стонала.

- Черт, я пропустил этот стон, - Эдвард пролепетал против моей щеки, и я задрожала, когда он захватил ладошками мою попу. - Мы должны извиниться перед друг другом. - Я захныкала, а он бережно прикасался губами к шее, потом уставился на меня обжигающим взглядом. Его руки легли на мой затылок, и он провел своим носом по моему. - Прости меня за то, что я был гиперопекающим ослом. - Его губы находились всего в нескольких дюймах от моих. Я безумно желала, чтобы он поцеловал меня.
- Прости меня за то, что была сверхчувствительной стервой, - ответил я тихо.
- Извинения приняты, - примерно прошептал Эдвард.
- Извинения приняты.

Со стоном он жадно обрушил свои губы на мои, затем поместил меня на одном уровне с его телом, и мы страстно целовались. Наши бедра были соединены, и даже через джинсы я чувствовала его твердость. Я поерзала, и, зарычав, мужчина продолжил атаковать мой рот. Наши языки сплелись, и только тогда мы снизили темп, выигрывая время, чтобы насладиться и сохранять его в памяти. Поцелуи Эдварда до сих пор дико возбуждали, а его прикосновения посылали разряды электричества по венам.

Эдвард разорвал поцелуй и прижался лбом к моему. Мы оба пытались перевести дух и смотрели друг на друга. Я чуть не расплакалась от эмоций, которые плескались в его сияющих зеленых глазах. Пальцами неторопливо гладила его лицо, и, когда он прижался щекой к моей ладони, его веки сомкнулись.

- Белла… - хрипло прошептал Эдвард, и его руки крепче сжали меня. Взгляд жаждал... Молил… Невысказанное просьба висела в его глазах. Он не должен спрашивать. Он не должен просить.
- Да, - проговорила я тихо. Он застонал, сжимая руки вокруг меня и отталкиваясь от стула. Я обернула ноги вокруг его талии, его рот нашел мои губы снова, и Эдвард понес меня в спальню.

---

Перевод IreneღAdler
Редактура KleО

---

Привет Надеюсь читатели Птички еще не разбежались!
Делитесь своими впечатлениями о главе здесь или на форуме