Не знаю, чего я ждал, но, когда она пошла в кровать, которую делила с моим отцом, я почувствовал такую боль в груди, коей не ведал никогда прежде. Это было не просто несогласие, я знал это. Это было подтверждение того, как я желал ее. В своей постели, это да, но все-таки это было нечто большее. Я знал, как это – хотеть кого-то физически. И от этого не было таких ужасных чувств.
Я ощущал себя беспомощным, подавленным и опустошенным.
Все это было ново для меня, и я не знал, как мне с этим быть. Кроме, разве что, признания самому себе, что мне ничего не изменить. Ну, а что я мог? Пасть на колени и просить ее сбежать со мной и оставить отца? Этого никогда не случится, и мне бы и не хотелось, чтобы это произошло. Потому что он заслуживает счастья. Он был одинок ради меня столь долго. И я не имел права лишать его этого.
Я не имел понятия, что чувствует Белла. Я только знал, что она стояла там и слышала меня. Слышала, как я зову ее по имени, и знала, чем я занимаюсь. Но это ничего не меняло. В действительности.
Я принял, что она выйдет за моего отца завтра; он наметил церемонию на день приезда, чтобы они уже разобрались с этим и оставшуюся часть отпуска наслаждались медовым месяцем. И как только они поженятся, она станет действительно вне зоны доступа для меня. И со всем этим будет покончено. Хотя, что за «все это» было, так и останется загадкой.
Я то просыпался, то проваливался в сон ночью, когда же утром встал, то схватил сумку и с туманным взглядом спустился вниз, мечтая просто свалить уже отсюда. Я надеялся, что некоторое время, проведенное порознь, поможет мне разобраться в мыслях и выяснить, что, черт возьми, происходит. У меня не было недостатка в женском обществе, но что-то влекло меня к Белле, и я желал ее особенным образом, как никого прежде. Мне было жизненно необходимо преодолеть это, потому как реальность такова, что она будет через несколько недель жить здесь и вне зависимости от целей и идей станет моей мачехой.
Мысли о Белле в любом контексте со однокоренным слову «мать» стягивали живот, а голова начинала раскалываться. Меня раздражали эти чувства; какой-то частью я ненавидел тот факт, что отец и Белла вернуться из отпуска женатыми, а какой-то – просто уже хотел покончить со всем этим. Потому как, когда они поженятся, наверняка мой разум (и тело) встанет на путь истинный. По крайней мере, я на это надеялся.
Папа сидел на кухне за чашкой кофе, когда я зашел со своим багажом.
- Где Белла? – спросил я, не успев подумать об этом: голос мой выражал излишний пыл, как послышалось мне.
- Она кое-что забыла, так что рано утром поехала домой. Мы заберем ее по пути. Все собрал? – спросил он.
- Да, я готов, - ответил я, скидывая сумку и беря свою чашку кофе.
- Чувство, что ты не очень-то выспался прошлой ночью, - сообщил он, морща лоб в беспокойстве обо мне.
Прости, пап. Я просто поздно вечером помастурбировал, пока твоя невеста стояла с другой стороны двери, а потом не мог уснуть, так как она занимала все мои мысли.
- Просто перед поездкой взволнован, наверное, - ответил я, пожимая плечами. – Будет здорово провести время с мамой.
- Я по-прежнему хотел бы, чтобы ты поехал с нами. Но понимаю тебя, так что желаю хорошенько провести время с мамой. Передай Эсме наилучшие пожелания, как вы встретитесь.
- Конечно.
- Как вернешься, тебе, наверное, нужно будет уже на занятия записаться. Ты же помнишь наш уговор, я надеюсь.
- Как я могу забыть? Решающий выбор моей жизни явно не то, о чем я мог бы с легкостью запамятовать.
- Эдвард, музыка – хорошее хобби, но ты должен зарабатывать на жизнь. Ты достаточно умен, чтобы добиться успеха во всем, чего захочешь, - строго произнес он.
- И я хочу заниматься музыкой. Почему тебе так трудно это понять?
Он на мгновение прикрыл глаза, что означало, что он пытается совладать с собой. Что было смешно: я должен был быть тем, кто злится.
- Потому что ты должен заниматься чем-то стоящим. Ты одарен редким умом, зачем попусту растрачивать его на музыку? Ты можешь изменить мир с помощью него.
- Это не пустая трата времени, - процедил сквозь зубы я. – Почему вот ты так говоришь? Тебе не кажется, что я могу изменять мир с помощью музыки?
- Ты мог бы спасать жизни, Эдвард.
- Можем ли мы просто… не… прямо сейчас, па. Я не выспался, а у нас впереди длинный день.
- Эдвард, - тихо проговорил он. Я взглянул на него, и любовь, кою он испытывал ко мне, отражалась на его лице, отчего мой гнев совершенно рассеялся. Лишь для того, чтобы смениться виной, острой болью отражающейся в груди. - Я не хочу усложнить тебе жизнь. Давай не будем спешить и поговорим об этом по возращении. Идет?
- Идет. А теперь пошли, пока не опоздали.
- Ты прав. Конечно, - быстро выпалил он, взглянув на часы. – Нам надо идти. Белла ждет.
Мы прошли в гараж, но в дверях отец остановил меня и крепко обнял.
- Я люблю тебя и хочу для тебя только лучшего. Не уверен, что всегда делаю все правильно, но я делаю все от меня зависящее.
- Знаю, - ответил я, порывисто обнимая его в ответ. Ни разу в жизни он не подводил меня. Всю свою жизнь он положил на то, чтобы я чувствовал любовь и заботу, а то, что я сделал вчера, было неправильным и неуважительным. Особенно по отношению к нему. Меня могли бы воспитывать незнакомые люди, но он забил на свою жизнь почти на двадцать лет ради меня и вот наконец обрел счастье, а я был эгоистом, думающим в первую очередь о себе.
Мы подхватили Беллу у подъезда ее дома. Я был несколько шокирован осознанием того, что никогда ранее не задумывался, где она живет, но это и не имело большого значения. С чувствами на этом этапе закончено.
Белла поприветствовала меня вежливо, как и всегда, но не смотрела мне в глаза. Если что-то и могло послужить мне знаком подтверждения того, что она точно знала, что происходило прошлой ночью, то только это.
Я сидел, точно ребенок, на заднем сиденье с закрытыми глазами и с наушниками в ушах. И, должно быть, задремал, потому как не успел понять, как мы приехали.
Мы прошли досмотр, а затем направились к нашим выходам.
Отец поставил багаж, свой и ее, и обнял меня, тем временем как Белла стояла в стороне. Я обнял его в ответ, вынуждая себя не смотреть на девушку.
- Счастливого пути, пап, - произнес я. – Рад за вас.
- Спасибо, - поблагодарил он, отстраняясь. – Подумай насчет того, о чем мы говорили утром.
Я закатил глаза и проигнорировал его комментарий, обращаясь к Белле. Не стоило выставлять себя невежей, тем более перед отцом.
- Белла, - начал я, и мой голос надломился. – Счастливого пути. Поздравляю.
- Спасибо, - тихо ответила она.
В воздухе повисла неловкость, и я действительно не мог выносить этого больше.
- Ну, я пойду лучше к своему выходу. Увидимся уже дома.
И с этими словами я ушел, не оглядываясь.
Всю дорогу до Чикаго я проспал. Я толком не спал ночью, так что был рад отдохнуть от всяческих мыслей.
Я прилетел в полдень, мама предложила приехать встретить меня в аэропорт, но я настоял, что возьму такси. Не было необходимости торчать в чикагских пробках, тогда как я мог добраться и сам.
Мама купила большую квартиру, когда переехала сюда, и сделала комнату лично для меня. Невероятно, но она устроила ее точно по моему вкусу, и я всегда ощущал себя комфортно там. Я знал, что в какой-то мере она пыталась соблазнить меня на переезд к ней, проектируя пространство для меня, но, какими бы ни были ее посылы, я ценил то, что она оставила комнату для меня.
Я все еще был сонный, когда приехал в ее квартиру, так что, поняв, что матери нет дома, прошел в свою комнату, чтобы лечь.
- Эдвард, милый, просыпайся.
Рука поглаживала волосы, и мне было невероятно хорошо. Мне хотелось оставаться там, где я находился, пробуждение бы лишь развеяло фантазию относительного того, кто так мягко и нежно касался меня.
- Давай, милый.
Я медленно понял, открывая глаза, что это мама.
- Привет, мам, - произнес я, приподнимаясь на локтях. – Прости.
- Все хорошо. Нет ничего такого в том, что ты устал. Я просто безумно рада, что ты здесь.
- Я тоже.
- Я заказала нам немного еды. Ты голоден?
- Ага, немного, - признался я. – Дай только душ приму, а потом приду.
Она нежно поцеловала меня в лоб, одарив огромной улыбкой, и вышла из комнаты.
Я принял долгий горячий душ, намереваясь взбодриться и смыть остатки сна и перелета. Я постоянно пытался заставить себя не думать о Белле и добился незначительных успехов, но она точно постоянно была там, на задворках сознания, мучая меня. Она находилась за тысячи километров от меня, но все же тут оставалась; ее аромат, улыбка, голос – все это полыхало на краю сознания.
Сотовый пиликнул, как только я вышел из душа. Я открыл входящее сообщение.
Мы женаты.
В прикреплении было их с Беллой фото на пляже. Отец был в белом костюме, а Белла держала букет, и на ней развевался простой белый сарафан.
Они улыбались и казались счастливыми.
А я внезапно почувствовал себя очень, очень уставшим.