Глава 9. Затмевая основные события
EPOV
Мои ноги едва касались земли, когда я покидал Беллу и Большой зал. Находиться от нее вдали было почти болезненно, особенно в такое время, но не было никакой возможности, что я останусь в стороне и позволю этому случиться. Это просто не может случиться, и я этого не допущу!
Я выбежал через двери в вымощенный двор, где спрятался за неповрежденным каменным столбом, не попадая в видимость, как и задумывал. Рядом было два человека, которых я узнал: одним был Оливер Вуд, который сражался рядом со мной и моей семьей в Башне с часами, другим – Невилл Долгопупс, мальчик, который с такой готовностью принял нас, не смотря на наши различия.
Когда я стоял там, в течение следующих минут, я оглянулся назад, когда все произошло, когда мы все услышали звон разбившейся тарелки посреди кухни. Я чувствовал себя брошенным в какой-то водоворот: все, что было, перевернулось вверх дном, все мои привычные представления, наша жизнь… сама действительность.
Мне стыдно признаться, но в начале я думал, что Белла сошла с ума; фактически, мне пришло в голову, что, возможно, она никогда не была в полном порядке все время, что я знал ее – это бы несомненно объясняло, почему ей было настолько комфортно от мысли о нахождении в непосредственной близости с семьей существ, чей основной инстинкт говорил съесть ее.
А потом, конечно, она ослепила нас всех своей непосредственной магией, и вот мы здесь, готовимся к бою вместе с целой школой людей, каждый из которых, казалось, принял нас с такой же легкостью и обаянием. Я едва мог понять вокруг происходящее.
Я думал, что ничто не удивит меня после этого. Естественно, я ошибся, это, казалось, в последнее время было основной вещью, хотя, конечно, не то, к чему я привык. Я привык всегда быть прав.
Мое умение читать мысли означало, что я был очень редко шокирован или застигнут врасплох. Белла – со своей постоянной недоступностью мыслей, - разумеется, была способна изменить эту ситуацию.
До нее я уже привык к однообразным мелким мыслям и эгоизму типичного человеческого ума. Это было не очень распространенное явление, что я обнаружил подлинную личность; люди часто скрывают свои злые и обидчивые размышления за добрым и приветливым фасадом.
Существовали некоторые исключения, конечно, такие как Анжела Вебер. Но до сегодняшнего дня мое мнение о человеческой расе было довольно пессимистично. Мой опыт привел меня к выработке очень малого доверия к смертным, населяющих планету, и я верил, что какими-либо положительными качествами обладает ограниченное количество избранных – человеческие аномалии.
Сейчас, с другой стороны, все, во что я изначально верил, было разрушено в одно мгновение, и все, что к этому привело, было связано с простыми словами, вызванными страхом и эгоизмом. И все те качества, которые я считал чуждыми большинству, обрушились полной мощью, взорвавшись подобно огню, в Большом зале.
Иные видели это, а Джаспер чувствовал это… но я слышал это. В следующую секунду после выстрела Панси Паркинсон я был свидетелем человеческой природы в ее лучшем проявлении. В комнате взорвались непоколебимое мужество и абсолютное желание защитить. Там не было нежелания в мыслях, вместо этого они были наполнены решимостью.
Невилл, в частности, продемонстрировал это же. Его мысли были, возможно, одними из самых чистых, с какими я когда-либо сталкивался и полны желания творить добро, противостоять Воландеморту и его вероисповеданию о чистоте крови до самого конца.
И потом, конечно, был Снейп. Я слышал рассказ Беллы. Она поведала нам обо всех его изменах Дамблдору, и о его деятельности по отношению к Воландеморту, и каждом поступке, которые имели место быть в отношении этой мерзости, подтверждающиеся историями о Директоре Хогвартса.
Но он обманул их. Он обманул всех до единого; когда я стоял в Большом зале, видя воспоминания Снейпа глазами Гарри, я, наконец, понял, почему он должен был заниматься оклуменцией. Он был одним из них – Пожирателем Смерти, - успевшим вернуться из очень мрачного места, какое только можно себе представить, просто из любви. И он с готовностью сделал все это без признания со стороны окружающих, зарабатывая себе репутацию ударившего в спину, злого и трусливого убийцы, когда в действительности он был антиподом – героем.
Мир, очевидно, не так светел, как я привык верить. Я думал об этом, когда услышал Гарри, прибывшего под плащем-невидимкой, звук его бьющегося сердца был слышен для моих ушей. Он видел, как Оливер говорил Невиллу, что справится с маленьким мертвым мальчиком без посторонней помощи. Он (Гарри – прим. пер.) узнал в мальчике Колина Криви.
Потом, когда Вуд был вне поля зрения и слышимости, Гарри обратился к Невиллу, который чуть не выпрыгнул из своей шкуры. Гарри снял плащ, чтобы облегчить предстоящий разговор для своего друга.
- Куда ты идешь в одиночку? - спросил Невилл с подозрением. Ему лучше не задумываться о том, чтобы идти к Воландеморту!
- Все это является частью плана, - сказал Гарри. – Я должен сделать кое-что. Послушай, Невилл…
- Гарри! – вдруг испуганно посмотрел Невилл. – Гарри ты же не думаешь о добровольной сдаче?
Да. – Нет, - легко солгал Гарри. – Конечно нет… это кое-что еще. Но я, может быть, исчезну на время. Ты знаешь змею Воландеморта, Невилл? У него такая огромная змея… которую зову Нагини…
- Да, я слышал… Что из этого?
- Ее нужно убить. Рон и Гермиона знают это, но если они…
Перед внутренним взором Гарри промелькнула страшная возможность, что его два лучших друга не выживут в ближайшем бою. Для него было почти невозможно это продолжить, но он знал, что должен завершить работу, и он нуждается в поддержке тех, кто посвятил себя уничтожению Крестражей.
Белла и Эдвард знают: они так же способствовали низвержению Воландеморта. Однако Невилл вовлечен в это не меньше, как и я. Не мешало бы ему сказать об этом. Он определенно заслуживает доверия.
Я чувствовал волнение за признательность Гарри: он признал хороших людей, как Невилл, и на вершине списка он продемонстрировал веру в меня – чужака-вампира.
- На всякий случай, если они будут заняты, и тебе выпадет шанс…
- Убить змею?
- Убить змею, - повторил Гарри.
- Хорошо, Гарри. Ты в порядке, как ты?
- Я в порядке. Спасибо, Невилл.
Невилл схватил его за запястье, когда Гарри решил продолжить свой путь.
- Мы все будем продолжать борьбу, Гарри, - заявил Невилл. – Ты знаешь это? Мы не собираемся сдаваться таким сволочам, как Воландеморт и Белатрикс Лестранж!
- Да, я… - оборвал Гарри, чувство приближающегося конца срока душило его.
Это не выглядело важным, но… Невилл похлопал Гарри по плечу, ошибочно полагая, что его внезапная неспособность говорить была результатом благодарности, когда в действительности это была вина, вызванная этим. Гарри видел: слишком много людей погибло, чтобы спасти его… слишком много людей отдало свои жизни, чтобы защитить его от Воландеморта. Он не мог больше позволить этого. Это был его выбор, повернуться лицом к смерти, и если это означало для мира на один шаг приблизиться к свободе, то он того стоит.
Как только Невилл ушел и занялся поиском оставшихся тел, Гарри продолжил свой путь в сторону Запретного леса. Я молча последовал за ним, проверяя, что я достаточно скрыт, в то же время выясняя из сознаний студентов, находятся они или больше нет между нами и лесом.
Я почувствовал двух девушек впереди, узнав в одной из них сестру Фреда Джинни. Она утешала раненную, которая плакала о своей маме.
Я не хочу делать это снова. Я не хочу воевать. Я хочу пойти домой. Я хочу вернуться домой, мама. Я не хочу больше бороться. Это слишком много. Слишком много, - думала девушка.
Джинни только что потеряла члена семьи и уже ушла поддерживать других? И снова там была самоотверженность – доказательство того, что мир не был мутной живописью, состоящей только из грязно серого. Когда Белла появилась в моей жизни, она осветила собой сокрытое, подобно маяку в густом тумане. За все время я впервые нашел истинный бриллиант.
Мой сверкающий бриллиант.
Теперь я понял, они были повсюду, видимые и ослепляющие в тускло-серых и глубоких тенях.
Гарри оставался невидимым, когда мы приблизились и прошли мимо девушек, все время мечтая, чтобы время дало бы ему возможность побыть с Джинни. Даже если бы его было больше, вряд ли бы он его использовал, потому что иначе бы он никогда не нашел в себе силы уйти.
Наконец, сознания жителей Хогвартса были позади, и теперь остальные были расположены где-то в Запретном лесу. Гарри приближался к деревянной хижине, и я использовал эту возможность, чтобы незаметно подкрасться со спины и окликнуть его.
Он замер на секунду, удивился, увидев меня без моей семьи, но затем слова Беллы вспомнились ему.
- Как долго ты слушаешь? – спросил он, снимая плащ.
- С тех пор как мы разделились, - спокойно ответил я, понимая его вопрос. – Я видел все воспоминания Снейпа… Он был очень храбрым человеком.
- Храбрым, - кивнул Гарри, его глаза вдруг наполнились уважением и благодарностью за тайного героя.
Потом, с минуту, никто из нас не говорил. Гарри подозревал о причинах, побудивших меня следовать за ним; частично он надеялся, что его подозрения верны, и что я, следуя за ним, против его воли верну его обратно в замок – обратно в место, где он будет окружен друзьями и близкими.
Зачем ты здесь? – спросил он, наконец, мысленно.
- Ты знаешь зачем, - решительно ответил я, отметив таким образом, что его сердце стало биться чаще, и зубы стиснулись. Мне не надо было читать его мысли, чтобы знать, что он противоречит. На кратчайший миг его взгляд метнулся в сторону замка, прежде чем снова вернуться и остановиться на древних деревьях на краю леса.
Ты знаешь, ты должен отпустить меня.
- Черта с два, я сделаю это! – сердито буркнул я. – Я отказываюсь позволить тебе принести себя в жертву этой сволочи! Мы найдем способ, чтобы убить его.
Как? – спросил он, грусть просачивалась в его ярко-зеленых ирисах, уголок рта дернулся, формируя унылую и понимающую улыбку.
- Мы найдем способ. Должно быть что-то, что мы можем сделать, чтобы…
- Эдвард, - перебил он, подняв руку, чтобы заставить меня замолчать. – Кроме Нагини Я его последний крестраж. Ты знаешь это – ты слышал это.
- Да, но…
- Никаких но. Пока я жив, Воландеморт тоже будет жить. Даже со смертью его змеи вы ничего не сможете сделать, что будет достаточным, чтобы убить его, потому что последний фрагмент его души – кусочек, который застрял во мне – всегда будет держать его в живых.
- Может мы не сможем его убить, - сказал я в отчаянии, - но мы можем найти способ посадить его в тюрьму, не так ли? Мы могли бы…
- Это не выход! – крикнул Гарри, на этот раз его голос наполнился гневом. – Посмотри на то, что он сделал, что он будет продолжать делать! Он должен умереть, и если это означает, что и я должен, хорошо, пусть будет так. Сотни людей отдали свои жизни, чтобы помочь низвергнуть его. Если я не пойду сейчас к нему и не позволю ему убить меня, их смерть будет сведена к нулю.
- Гарри, пожалуйста, - прошептал я.
Грустная улыбка возвратилась на его лицо, когда его глаза встретились с моими.
А Бела, Эдвард? – подумал Гарри, выбирая другой подход. Белла – маглорожденная. Как ты думаешь, что будет с ней, когда Воландеморт получит полный контроль?
- Он не сможет прикоснуться к ней – он не будет знать, где она. Мы вернемся в Вашингтон и…
- А кто сказал, что он не станет более амбициозным, после того как поглотит Великобританию? Кто сказал, что он не захочет расширить свой контроль и свое учение дальше? Он бессмертен, в конце концов, - это не похоже, что у него мало времени.
- И даже если он приверженец дома, то почему такие люди, как Белла, должны бежать, просто чтобы обеспечить свою безопасность? А как насчет людей, которые ушли не так далеко? А как насчет людей, которые были пойманы и отправлены в Азкабан?
Он показал мне воспоминание: это было изображение опыта с «дементором», как он его назвал, и объяснил, что он чувствовал, когда тот начал питаться человеческим отчаянием. Я не нуждался в его психологическом изображении, я помнил все слишком ярко, что он чувствовал, потому что был в непосредственной близости от этих демонов. Я пытался отбиваться, когда они столкнулись со мной во время боя. Я боролся изо всех сил в те первые несколько секунд, но подавляющая приливная волна от одиночества, вины, горя вдруг сделала меня бессильным, и я обнаружил – не смотря на мою невероятную силу, - я не мог бороться с ними. Я пережил худшие и самые мрачные моменты своей жизни, услышал эхо страшных криков бесчисленных жертв, все из которых стали отчаянно-булькающими, горловыми, когда я врезался своими ядовитыми зубами в мягкое, приветливое мясо их горла. А потом вес всего этого неожиданно исчез, и я смог, наконец, вздохнуть. Я увидел лицо Беллы и… несмотря на свежесть воскресшего прошлого, я вдруг почувствовал тепло, обернувшееся вокруг моего долгое время мертвого сердца.
Опыт был немного туманным, и я все еще был недостаточно уверен, что могло произойти, чтобы заставило дементоров бежать. Я подозреваю, что Белле пришлось что-то сделать для их внезапного исчезновения. Надо не забыть спросить ее об этом.
Ты хочешь, чтобы это случилось с кем-нибудь еще?
- Конечно, я не хочу, - прошептал я, ужасаясь при мысли о каком-либо человеке, подвергающемся такого рода мучениям. – Что за чудовище будет?
- Он, - сказал Гарри, просто. – Воландеморт будет. Это уже происходит. Такие люди, как Белла – маглорожденные – были вынуждены сдаться в Министерство для регистрации. Потом их бросили в Азкабан, где они страдают от рук дементоров.
Я не смог сдержать дрожь, что прошлась вниз по всей длине позвоночника в следующую секунду. Гарри увидел это, и он поднажал, почувствовав победу.
- Как и сейчас в том месте окажутся люди – невиновные люди – такие же для других, как Белла для тебя. Собираешься ли ты позволить им это сделать, Эдвард? – спросил он более серьезно, чем когда-либо. – Позволишь ли ты, чтобы они победили?
Я задержал дыхание на минуту, отчаянно желая, чтобы тонущее чувство в глубине души исчезло. Это не могло быть ответом.
- Что я буду говорить… что я скажу им, - боролся я, чувствуя, что моя решимость с каждой минутой все больше ускользает, - когда они спросят меня, почему я стоял в стороне и позволил тебе – одному так тяжело сражаться, чтобы защитить их – уйти от меня, в лес, чтобы умереть?
Гарри подарил очень добрую улыбку, когда он произнес свой незамедлительный ответ.
Скажи им, я сказал, что это на пользу.
Он протянул ладонь, ожидая, когда я подниму собственную в ответ. Я сделал так и крепко сжал ее, когда мы обменялись рукопожатием.
Убедись, что убили змею.
Я кивнул.
А потом оторвите его чертову голову.
В следующую секунду Гарри набросил плащ-невидимку на затылок, повернулся и пошел от меня в сторону леса. Я видел его шаги в его голове и слышал хруст веток и шум травы, когда он их совершал.
Прежде чем он достиг края леса, что-то произошло с ним. Он вспомнил что-то о снитче в мешочке на шее. Его слабые пальцы полезли за ним в тот же момент, а затем ему удалось успешно извлечь маленький золотой шар.
Он остановился, впервые, просто глядя на вещи. Его мысли были слишком разрозненны, чтобы разобрать. Я уловил что-то о Уилле, и «воскрешение»… и «открыть в конце»; но мои знания были ограничены и частичны, что не давало возможности немедленно понять смысл задуманного, когда Гарри поднес снитч к губам и прошептал: «Я собираюсь умереть.»
Золотой корпус треснул, открывая небольшой камень оникс, имеющий странную огранку, которую я не узнал. Это не столь удивительно, сейчас; видимо, я не знаю о многих вещах.
Прежде чем я понял, что происходит, четыре тела появились рядом с Гарри. Я видел их его глазами. Я узнал одного из них, оборотня, Римуса Люпина. Он стоял между двумя другими мужчинами и женщиной. Существовало что-то очень странное в их материи. По правде говоря, нельзя было сказать, что кто-то из них достаточно плотный, а с другой стороны, они не имели ничего общего с призраками, что я видел в Большом зале. Они не были прозрачными, но они и не присутствовали здесь.
Я искал их мысли, в надежде, что это поможет мне собрать воедино эту тайну, но это было бесполезно. Я, конечно, почувствовал что-то, но это было равносильно попытке различить слова человека, когда они проходили через густую толщу воды: мысли были слишком слабые и разрозненные, чтобы разобрать.
Это поразило меня неожиданно, что я мог обнаружить только одно сердцебиение в ближайшем окружении, которое принадлежало Гарри. Я был загнан в тупик. Это не имело никакого смысла. Четыре вновь прибывших били там, но их не было. Тогда женщина заговорила.
- Ты такой храбрый.
Она смотрит на меня. Моя мама… как она делала в Зеркале… как я всегда представлял. Только это реально. Она здесь. Окончательно.
- Ты почти там, – сказал человек, имеющий поразительное сходство с Гарри. Это, конечно, Джеймс Поттер. – Очень близко. Мы… так гордимся тобой.
Но Лили и Джеймс Поттеры умерли. Белла рассказала мне и моей семье их историю. Это не может происходить, они были мертвы. Потом, опять же, был сэр Николас, не смотря на это, он до сих пор как поплавок плавает в замке. Но он был эктоплазмой: лишь след – подобно стойкому запаху еды после того, как со стола убрали.
Это было нечто другое. Что-то за гранью возможного.
- Больно? – спросил Гарри.
- Перед смертью? Вовсе нет, - сказал незнакомый мужчина. – Быстрее и проще, чем заснуть.
Правда, тогда небольшая группа, окружающая Гарри была не из жизни - они принадлежали загробному миру. Гарри погладил «камень Воскрешения», расположенный между его пальцев, в то время как его накрыла печаль и сожаление по поводу его старого профессора.
Это считается постыдным, подслушивать разговор, особенно если он настолько личный, но я не смог заставить себя выпустить из виду Гарри. Я был полон решимости поддержать его до конца: если в какой-то момент он изменит свое решение, я хотел бы знать, чтобы придти за ним. Конечно, существовала еще одна, менее благородная, причина, и я чувствовал сильное отвращение к себе из-за этого.
Загробная жизнь всегда была деликатной темой для меня, что было обусловлено главным образом тем, что я не верю, что Небеса были возможны для моего рода. Мы были бездушными, в конце концов – монстры, которые мечтают о крови и убийстве. Если врата в следующую жизнь были открыты для нас, я был уверен, какой она будет. Тем не менее, я был жадным до ответов на мои вопросы, даже незначительные. Я не был подготовлен, поэтому я допускал воскрешение на моих глазах.
Это случилось, когда Лили и Джеймс начали ходить рядом с сыном, пока тот готовился встретиться со смертью, я понял, что нет никакого варианта, кроме как позволить всему этому произойти. Если мать, которая отдала свою жизнь, чтобы спасти своего единственного ребенка, не возражает, когда она наставляет на путь для выполнения его конечной судьбы, то не может быть никаких сомнений, хоть это несправедливо и ужасно, что это правильно: это на благо. Какая ирония. Тем не менее, я чувствовал себя абсолютно уставшим (болезненно уставшим – прим. пер.), и мои пальцы вжимались в кору одного из деревьев, на которое я опирался лбом. Внезапно я ударил по нему кулаком, и оно треснуло, легко, как спичка, в результате чего дерево быстро упало на землю.
Лили ласково улыбнулась, когда группа начала пробираться через лес. Ее глаза задержались на сыне, когда он посмотрел на нее, ее взгляд наполнил его мужеством и подтолкнул вперед. Это было очевидно - гордость его родителей, что рассеяло мое чувство стыда. Если причина его смерти была действительно неизбежна, я хотел присмотреть за ним; не сделать это было бы неуважением к ним (родителям Гарри – прим. пер.). Гарри был мучеником, кто жертвовал собой ради жизни других людей. История его мужества и альтруизма была одной из тех, которые заслуживают того, чтобы распространяться среди тех, кто против Воландеморта. Я пообещал себе, что обеспечу, чтобы это было сделано.
И вот я смотрел и слушал, как Гарри прошел мимо Пожирателей Смерти, под плащом, незаметно для них. Я смотрел, как он следовал за ними вглубь тенистого леса. Я смотрел, как он пришел на поляну, где собрались Воландеморт и его последователи, и слушал, как он сообщил о своем присутствии. Камень Воскрешения выскользнул у него из рук, и его семья исчезла из виду и его, и моего, вернулись, без сомнения, в место, отведенное для хорошей души.
Я замер, когда добрался до двери замка. Если бы мое сердце было способно биться, то наверняка пробило бы уже дыру в моей грудной клетке.
- Гарри Поттер, - сказал как змея человек с очень тихим голосом. – Тот, кто выжил.
На один краткий миг мной завладели любопытство и порыв. Я скользнул в мысли Воландеморта на долю секунды, прежде чем вернуться в Гарри; однако, этого мига было достаточно. За удовлетворением, ожиданием и желанием, которые исходили от Воландеморта, был ненасытный и безошибочный страх. Он возникал из одного основного источника: страха смерти. Гарри был единственным человеком, которого Воландеморт считал способным уничтожить его - единственным человеком, который может сделать его величайший страх реальностью.
По этой причине Гарри должен был умереть.
Я видел, как Воландеморт поднял палочку, выражение любопытства, появившееся на его неестественном лице. Вдруг слова сорвались из его рта, и вспышка зеленого света ушла прямо из чуда Дамблдора.
В последнюю секунду не было подтверждения боли – только пустое пространство, где еще минуту назад блестящие мысли выразительно горели с жизнью.
Теперь, в холодных и зловещих глубинах Запретного леса, все, что находилось, было темными пятнами и смертоносными тенями.
В этой главе отсутствует действие, но она просто необходима для развития событий. В следующей автор обещает много экшена, и, надеюсь, это вам понравится.
ФОРУМ