Глава 4 ~ Откровения

Мы доедаем мороженое, и Себастьян начинает зевать и тереть глаза. Он с радостью соглашается на предложенную Эдвардом очередную поездку на закорках до автомобиля. Я иду не торопясь и просто наслаждаюсь тем, как прекрасны мой сын и этот незнакомец, который из-за потерявшегося ребенка полностью перевернул мою жизнь.

Эдвард не похож ни на кого из мужчин, которых я когда-либо встречала. Он не боится того, что включает в себя воспитание аутичного ребенка. Он не раздумывая сделал все, чтобы избавить от смущения Себастьяна, жертвуя своей репутацией. И теперь, видя, как они беззаботно скачут через парк к машине, я почти задыхаюсь от радости, излучаемой моим особенным мальчиком.

Я забираюсь в автомобиль, когда они оба уже находятся внутри. Себ с Эдвардом сидят рядом и разговаривают о спутнике Нептуна. Они не обращают внимания на мое присутствие, и я принимаю это.

Эдвард заполняет пробел, оставленный отцом Себастьяна, и от подобной мысли глаза щиплет от слез. Как может мужчина, знакомый с этим замечательным мальчиком всего три дня, посвящать ему столько времени, тогда как собственный отец Себа на это не способен? Я разочарованно вздыхаю, Эдвард поворачивается ко мне и улыбается.

Здесь нет места грусти, и я не позволю ей овладеть мной, поэтому просто улыбаюсь в ответ.

– У тебя есть права, Эдвард? – спрашивает Себ, когда мы едем по оживленным улицам Нью-Йорка.

– Да, вообще-то есть.

– Тогда зачем тебе водитель? – Себастьян начинает бездумно крутить часы на запястье Эдварда. Тот позволяет ему, не отстраняясь и не вздрагивая.

– Я не любитель пробок и легко раздражаюсь, – он застенчиво улыбается Себу.

Сын кладет Эдварду руку на плечо.

– Я тоже иногда расстраиваюсь. Знаешь, все в порядке. Ты всего лишь человек. Мистер Эммет говорит мне это, когда я выхожу из себя.

Эдвард кивает и берет Себастьяна за руку.

– Все же я нашел способ, как не впадать в бешенство. А что ты делаешь, чтобы сдерживаться, Себ?

Себастьян несколько мгновений размышляет, затем его глаза расширяются, когда приходит осознание. Он роется в кармане, достает крошечную соломинку, из тех, что используются для коробочек с соком, и показывает ее Эдварду.

– Когда я запутываюсь или злюсь, то беру ее и верчу. Раньше я всегда имел ее при себе, но теперь использую только иногда.

– Можно посмотреть? – спрашивает Эдвард, и Себ нерешительно кладет соломинку ему на ладонь.

Я удивленно наблюдаю, как Эдвард некоторое время крутит ее, подмигивает мне, а затем возвращает свое внимание моему сыну.

– Понимаю, как это может успокаивать.

– Понимаешь? А ты не думаешь, что это странно? – нервно спрашивает Себ.

– Не-а, вот, взгляни, – Эдвард сует руку в карман пиджака и извлекает оттуда серебряный доллар.

– Ух ты, здорово! – кричит Себ, проводя пальцем по гладкому металлу.

– Всякий раз, когда я нервничаю на работе или что-нибудь еще, то кручу его между пальцами, вот так, – он демонстрирует, как прокатывает монету по пальцам, и Себастьян визжит от восторга.

– Это потрясающе, ты можешь научить меня?

– Запросто. Меня этому научил мой папа, – он сует монету в маленькую руку Себа. – Начинаешь с четвертака и постепенно совершенствуешься.

Себ широко улыбается.

– Значит, у нас есть что-то общее?

Эдвард кивает.

– Бьюсь об заклад, у нас больше общего, чем ты думаешь.

Эдвард гладит Себа по голове, и мы оба наблюдаем, как он играет с монетой, пока не подъезжаем к дому.

Эдвард спрашивает, можно ли войти и воспользоваться ванной. Пока он занимается своими делами, я начинаю вечерний ритуал Себастьяна. Мы выбираем одежду на утро, он надевает пижаму, чистит зубы и расчесывается, идет в туалет, моет руки. Затем Себ возвращается в свою комнату и выбирает вечернюю историю, а я плотно укрываю его в кровати. Я осторожно ложусь рядом с ним и читаю «Там, где живут чудовища».

Закончив, я целую его в румяные щеки, шепотом говорю «я люблю тебя», включаю ночник и покидаю комнату.

Спустившись, я вижу, что Эдвард ждет у двери.

– Я не хотел просто уйти, не сказав, что замечательно провел сегодняшний вечер, Белла, – он глубоко вздыхает. – Себастьяну так повезло, что у него сильная и замечательная мать.

Я подхожу к нему и бережно беру за руку.

– Спасибо, Эдвард, всегда приятно слышать такое, но в этом нет необходимости. Он мой сын, и я сделаю для него все.

Он отвечает мне ласковой улыбкой.

– Я знаю.

Мы просто стоим в комфортном молчании, пока часы в гостиной не бьют восемь часов.

– Хочешь выпить? – спрашиваю я, надеясь, что он согласится. – Я хотела бы рассказать тебе об отце Себастьяна.

Он хмурится и сжимает челюсти. Мне ясно, что Эдвард рассержен. Необходимо объяснить ему нашу ситуацию и почему Себастьян настолько не уверен в любви, которую чувствует к отцу.

Он кивает, и мы идем к дивану. Я наливаю нам по бокалу вина и усаживаюсь.

– Его зовут Деметрий, и он не ужасный человек, просто не может справиться с тем, какой должна быть жизнь Себастьяна. Он много работает, и поэтому вечно в разъездах. Когда я обнаружила, что беременна, Деми был в восторге. Но даже тогда его часто не было рядом, – я вижу, как Эдвард сильнее сжимает ножку бокала.

– Когда Себастьян появился на свет, его отец был в Англии. Дем был глубоко огорчен тем, что не присутствовал при рождении сына. Он приехал домой через несколько дней, и в первые месяцы жизни Себа они были неразлучны. Я действительно чувствовала, что Деметрий остепеняется и собирается быть с нашим сыном.

– Вы поженились? – шепчет Эдвард.

– Нет, думаю, в какой-то момент мы могли пожениться, но, когда Себастьян стал старше, мы начали замечать в нем кое-какие особенности. У Деми, в отличие от меня, просто не хватало терпения с ним. Он очень любит Себа, но не создан для этого.

Эдвард ставит стакан на стол несколько сильнее, чем следовало бы.

– Не создан для этого, Белла? Что за чушь!

Я вздрагиваю от этих слов, удивленная подобным проявлением его чувств. Себастьян просто посторонний мальчик для него, но Эдвард ведет себя так, словно он значит гораздо больше.

– Я не говорю, что согласна с этим, – я ставлю собственный бокал.

– Ты позволяешь ему вести себя так, говоря, что это приемлемо, – он наклоняется вперед и упирается локтями в колени.

– Когда ты слышал, как я говорю, что принимаю это?

– Ты сказала, что он не плохой человек, а просто так устроен. Это отговорка, жалкое оправдание, и мы с тобой знаем это.

Я резко встаю.

– Почему тебя это вообще заботит? Он ведь просто мальчик для тебя.

Лицо Эдварда искажается вначале потрясением, потом гневом, и наконец страданием.

– Просто мальчик? Он гораздо больше, чем это, – он встает и оказывается до неловкости близко. – Для меня он больше, чем просто какой-то мальчик. – Я отступаю назад, но он шагает вперед. – Из-за этого мальчика, спящего наверху, я могу видеть жизнь, которой мой отец, к сожалению, был лишен в юные годы. Из-за Себастьяна мне удалось встретиться с тобой и попасть в волшебный мир, который существует только в его сознании, и Боже, Белла, – он запускает пальцы в свою шевелюру, – я горжусь, что он позволяет мне увидеть этот мир!

Я теряю дар речи от исповеди Эдварда и недоверчиво смотрю на него. В его зеленых глазах светится только чистая искренность.

– Эдвард, я...

– Все нормально. Прости, что я расстроился. Деметрий упускает нечто прекрасное, и я хотел бы сказать, что сожалею, но это не так. Сомневаюсь, что иначе я был бы здесь, – его взгляд перемещается с моих глаз к губам, и я понимаю, что краснею.

– Я замечательно провел время, Белла, и надеюсь, что мы сможем встретиться снова. Если я не испугал тебя своим странным поведением.

Я посмеиваюсь.

– Уверена, Себастьян очень хотел бы этого.

Он становится серьезным и медленно приближается.

– А как насчет его матери?

– О, уверена, она хотела бы этого тоже, – лицо Эдварда светлеет, и я улыбаюсь.

Звонит его телефон, вырывая нас из блаженного тумана. Отвечая, он не сводит с меня глаз.

– Привет, папа.

Я улыбаюсь, и чары рушатся: Эдвард смещается влево, и я чувствую холод из-за того, что его больше нет рядом.

– Здорово, я же говорил, что нужно дать ей шанс и она тебе понравится. Ты поделился с ней массой неизвестной ей ранее информации?

Не знаю, о чем он говорит, но, тем не менее, его реплики заставляют меня смеяться.

– Великолепно! Хорошо... да, отлично. Да, передай маме, что в субботу я буду, – он громко смеется каким-то словам отца. – Я никогда не пропускаю традиционное ежегодное закрытие сезона барбекю Калленов – иначе мама прибьет меня.

Эдвард обернулся ко мне, и, похоже, сосредоточился на чем-то.

– Только в этом году я, возможно, приведу с собой друзей, – говорит он, и я вдруг осознаю, что разговор идет обо мне. – Хорошо, отлично, папа, утром поговорим. Люблю тебя.

Он убирает телефон и возвращается ко мне. Я готовлюсь к вопросу.

– Ну, Белла, скажешь мне что-нибудь?

– Все равно что? – я задумчиво постукиваю пальцами по подбородку, а он игриво улыбается. – Хорошо, как насчет этого: знаешь ли ты, что существует девятнадцать различных видов улыбок?

Он качает головой.

– Я не знал этого, Белла.

Я киваю.

– Ну вот, теперь знаешь.

Он смеется.

– Что ты делаешь в эту субботу?

Я иду к настенному календарю и вижу, что ближайшая суббота у меня свободна. Я быстро поворачиваюсь, чтобы вернуться к Эдварду, но тут же врезаюсь прямо в него.

– Я уже возвращалась, – хихикаю я, а он просто пожимает плечами.

– Итак, ты свободна?

– Вроде бы, а что?

– Моя мать ежегодно устраивает закрытие сезона барбекю, – он закатывает глаза. – В любом случае я должен там быть или она убьет меня. Вы с Себом присоединитесь ко мне?

– Твоя мама психически устойчива? – спрашиваю я шутливо, и он хохочет.

– Не уверен, – говорит он, все еще посмеиваясь.

– Кажется, она милая, мы с удовольствием присоединимся к тебе.

Он дарит мне ослепительную улыбку до ушей.

– Отлично! Я позвоню тебе завтра со всеми подробностями.

– Скажи сейчас, пока я могу записать, – на мой взгляд, это нелогично.

– Да, но теперь у меня есть предлог, чтобы позвонить тебе завтра, – он поворачивается и открывает дверь, чтобы выйти. Прежде чем он уходит, я хватаю его за руку и поднимаюсь на цыпочки.

Потом оставляю небольшой быстрый поцелуй на его щеке.

– Тебе не нужен предлог, Эдвард.

***

Следующим утром, отправив Себастьяна на автобусе, я включаю ноутбук. Поступило несколько сообщений от моих клиентов о предстоящих светских мероприятиях и о том, какие наряды им нужны для этих раутов.

Я старательно переношу информацию в свой телефон, чтобы заняться этим сегодня. Потом вижу письмо от от моей начальницы. Тема гласит: «Новый клиент».

Открываю и читаю.

Доброе утро, Белла!

Знаю, ты говорила, что не будешь брать новых клиентов, поскольку у тебя и так большая нагрузка, а тебе требуется дополнительное время для Себастьяна, но этот человек попросил прикрепить к нему именно тебя. Мы не теряли надежды однажды заполучить его, учитывая те высокие круги, в которых он вращается, это откроет нам замечательные возможности в плане новых контактов.

Его зовут Эдвард Каллен, он работает в Каллен-Денали. Это рекламное агентство, и сейчас оно очень популярно. Пожалуйста, Белла, если ты согласишься, я начну искать нового сотрудника, чтобы передать ему любого из твоих клиентов, выбор за тобой.

Спасибо, жду твоего звонка.

Я раз десять перечитываю это сообщение. Это коварный, коварный мужчина! Я хочу расстроиться, но мне это не удается. Он приложил массу усилий и, вероятно, пренебрег своим комфортом, нанимая кого-то, кто займется его одеждой.

Я достаю сотовый телефон и набираю номер.

– Агентство Каллен-Денали, к вашим услугам?

– Могу я поговорить с Эдвардом Калленом?

– Представьтесь, пожалуйста.

– Белла Свон.

– Подождите на линии, он ждал вашего звонка. – Я слушаю музыку, пока жду.

– Доброе утро, Белла! – его голос звучит почти вызывающе радостно.

– Что-то подсказывает мне, что ты точно знаешь, почему я звоню, – я не могу справиться с улыбкой, которая растягивает мои губы.

– Да, но, прежде чем ответить, выслушай меня, – он откашливается, а я жду. – Ладно, я не преследую тебя, я и сам понял, на что это похоже, когда отправил запрос.

– Я не собиралась говорить этого, Эдвард, но теперь, когда ты сам упомянул об этом… – смеюсь я.

– Ладно, видишь ли, я действительно люблю сам покупать себе одежду. Я очень придирчив, но ограничен во времени, и на самом деле мог бы воспользоваться помощью. Раньше мне помогала моя сестра Элис, но она обычно превращает это в тошнотворное испытание, и я просто не могу иметь с ней дело!

– Ты бессвязен, Эдвард.

– Прости.

– Почему твоя сестра иногда тебя одевает?

– Потому что она мой личный помощник, и я доверяю ей.

Я выдыхаю и позволяю ему немножко потомиться, хотя знаю, что соглашусь.

– Белла? Я расстроил тебя? – его голос звучит почти по-детски. Вероятно, можно еще немного потянуть время и заставить его подумать, что он расстроил меня, но я не мстительна.

– Согласна, Эдвард, но мы должны встретиться, чтобы обсудить кое-что относительно твоего стиля.

– ДА! – кричит он, и я начинаю смеяться над его восторженностью.

– Я могу заехать завтра в любое время. Все равно я буду в твоем районе, нужно завезти одежду другому клиенту. Подойдет?

– Не вешай трубку, – я слышу шуршание бумаг. – Прекрасно! До двух я буду в офисе.

– Хорошо, тогда я попрошу Нормана пропустить меня наверх. О, и не мог бы ты предупредить его, чтобы на этот раз не было проблем?

– Конечно! Увидимся, Белла.

– Пока, Эдвард.

***

Утро и день проходят суматошно. Я быстро передвигаюсь по всему городу, заезжая к клиентам домой и на работу. В следующем месяце состоится огромная благотворительная акция, а я считаю, что безупречное платье или костюм можно получить, только сделав заказ не позднее чем за четыре недели до мероприятия.

Виктория, одна из моих клиенток, вероятно, самый ужасный человек на планете. Она вечно недовольна, и, думаю, лезет из кожи вон, чтобы помучить меня.

– Я не хочу розовый, Белла! При моих рыжих волосах этот цвет выглядит ужасно, – ее голос – нечто среднее между нытьем и визгом.

– Знаю, Вики, ведь я делала покупки для тебя в течение года, – я закатываю глаза, когда она не видит.

– Я хочу быть замеченной, но не отвратительной в этом, – она начинает бросать мне вырезанные из журналов фотографии платьев.

– Ты не можешь быть отвратительной, – я всеми силами стараюсь сдержать сарказм.

– Да, знаю. Итак, нет розовому, желтому, черному, бежевому или коричневому. Ах, а как насчет белого или зеленого? – Я собираюсь ответить, когда она снова начинает болтовню: – Да, прекрасно, я так рада, что подумала об этом. Остановимся на белом или зеленом. Делай фотографии телефоном и отправляй их мне, а когда мы определимся с платьем, я схожу и подгоню его.

– Как хочешь, Виктория, – произношу я без особого восторга, и это не остается незамеченным.

– Знаешь, улыбка не убьет тебя, Белла, может быть, тебя пригласят на свидание в кои-то веки, если ты сделаешь вид, что счастлива, – она фыркает и стремительно удаляется в гостиную.

Я просто закатываю глаза. Я предпочла бы быть несчастной и уродливой, чем хоть немного походить на нее.

Мне приходится обойти еще одиннадцать магазинов и отправить множество фотографий, чтобы наконец осчастливить Викторию, но у меня получается закончить как раз вовремя, чтобы встретить автобус Себастьяна.

***

– Эй, приятель, как прошел твой день? – спрашиваю я, когда он выходит из автобуса ко мне в объятия.

– Супер! – кричит он.

– Потрясающе, это заслуживает печенья и горячего шоколада, как ты считаешь?

Он живо кивает, и мы заходим в дом. Себ запрыгивает на кухонный табурет и рассказывает, а я готовлю наш легкий перекус.

– Сегодня я узнал о кенгуру, – я смотрю на него, а он листает книгу, которую, очевидно, получил от своего учителя.

– О да, приятель, расскажи, что ты знаешь, – я разливаю по нашим похожим кружкам смесь для приготовления горячего какао.

– Взрослую девушку кенгуру называют самка, флаер или джилз, – он начинает пинать табурет. Возбуждение почти переполняет его.

– Ничего себе! Это супер-круто.

– Я знаю, а ребенка кенгуру называют джои.

Я подаю ему четыре шоколадных печенья и горячий шоколад. Убеждаюсь, что количество зефира четное. В любом случае он пересчитает их.

– На самом деле я знала про детеныша кенгуру, – я киваю, почти впечатленная собой.

Он хихикает.

– Потому что ты умная, мамочка.

Я сижу рядом с ним, мы молча едим и пьем. Себастьян просматривает книгу, а я перелистываю журнал «People».

Перекусив, мы с Себом выполняем его домашнее задание, ему требуется очень мало моей помощи, и я чуть не плачу от счастья.

Каких-то два года назад он едва мог что-либо понять, но был в основной группе в детском саду. Я качаю головой и отчаянно пытаюсь забыть те страшные годы. Сейчас он там, где должен быть.

– Себ, сегодня я разговаривала с Эдвардом, ну, вообще-то вчера вечером и еще раз сегодня, – знаю, я бессвязна и Себ поправит меня в любую минуту.

– Ты бессвязна, мамочка. – Я смеюсь.

– Прости, но в любом случае хочешь ли ты пойти в субботу на барбекю и познакомиться кое с кем из семьи Эдварда? – я нервно постукиваю пальцами по столу.

Он перестает делать домашнюю работу и смотрит на меня.

– Там будет много людей?

Черт! Я не подумала об этом.

– Вообще-то, Себ, я не знаю всех, кто там будет. Уверена, что будут Эдвард и его мама с папой.

Его глаза мечутся – он думает, решает.

– Себ, детка, будь честным со мной. Не делай это для меня, только для себя.

Он кивает.

– Папа Эдварда умный, да?

Я не могу удержаться от смеха.

– Да, очень умный, как ты.

Он снова кивает, все еще раздумывая.

– Хорошо, мамочка, мы можем попытаться. Но можно ли нам будет уйти, если станет слишком трудно?

– Конечно, Себ, ведь ты самое главное для меня.

Он улыбается и продолжает рисовать. Тема исчерпана.

_____________________________________

Огромная благодарность за проверку и редактирование главы O_Q