Глава 12. Контроль.
Больше я не давала слабину в этом сражении силы воли. Это было именно тем. Вызовом. Уроком контроля.
Когда Джаспер и Эммет пришли на ужин, я объяснила всем четверым (Элис и Роуз тоже), что произошло между мной и Эдвардом. Они романтизировали ситуацию, утверждая, что она была очень милой и что они довольны тем, как мои планы работают на меня.
Если бы хоть кто-то из них понял, как возросла напряженность между нами с Эдвардом, они не называли бы это милым.
Это было сражение, которое происходило ежедневно два раза в день, подобно перетягиванию каната, притяжению между двумя положительно заряженными магнитами, как гребаный бушующий ад в гребаном ограниченном пространстве.
Первый раз Эдвард поцеловал меня на прошлой неделе в понедельник, и теперь, к среде следующей за той недели, мы целовались, в общей сложности, пятнадцать раз. Не поймите меня неправильно, я бы, вероятно, считала их в любом случае, но причина моего такого тщательного подсчета заключалась в том, что каждый отдельный поцелуй происходил в лифте – один поцелуй утром, во время нашего совместного прибытия на работу, и один вечером, когда мы возвращались в его машину.
Оправдание, которым мы объясняли наши поцелуи, исчезло. В течение первых нескольких дней Эдвард дразнил меня, говоря, что, судя по тому, как провокационно и заигрывающее отвечаю, я больше не испытываю страха. Теперь каждый вечер мы находились в ожидании, как два нетерпеливых придурка; Эдвард готов был обхватить меня своими руками в то же мгновение, как за нами закроются двери лифта.
Это не было тем рвением, которое было раньше, – сейчас оно трансформировалось в жгучее нетерпение. Я заметила, что Эдвард стал быстрее вести машину, когда мы ехали на работу, начал поспешнее открывать для меня пассажирскую дверь и, поддерживая за предплечье, фактически тащил меня к лифту. Вечерами он ждал меня за моим столом; его тело было напряжено в нетерпении, пока я пыталась поспешно собрать свои вещи под его горящим взором.
Он придвигался и вдавливался в меня в ту же секунду, как закрывалась дверь, притягивая ближе и одновременно прислоняя меня к стене. Его рот был на мне в течение всей поездки вверх и вниз.
Эдвард перестал дразнить меня примерно в то же время, когда обнаружил, что если удерживать кнопку, пока дверь закрыта, то это может дать нам несколько желанных дополнительных минут в объятиях друг друга. Очевидно, это не имело ничего общего с отвлечением меня от страха, когда он намеренно пытался продлить наше время, проведенное наедине.
Сейчас, когда Эдвард начал наш пятнадцатый поцелуй, пока мы спускались вниз в среду вечером, я решила, что настало время обозначить свою позицию. Все разы перед этим я позволяла Эдварду первым целовать меня и в дальнейшем направлять наш поцелуй. Во мне все еще жили крупицы страха отвержения, которые удерживали меня от того, чтобы взять ведущую роль.
Но теперь я знала, что должна показать ему то, что умею. Не потому, что мне, черт возьми, не нравилось чувствовать, как он накрывает мое тело своим, как рядом со мной его охватывают порочные мысли. Мне это нравилось. Но я должна была дать ему понять, что могу заполучить его задницу точно так же, как он имел мою, если бы мне вдруг этого захотелось. Как это и было, было на самом деле.
Поэтому, когда Эдвард прижал меня к стене, к тому времени уже небрежно отбросив мою сумочку на пол, я отдернула голову назад от его ищущих губ. На мгновение я отказалась от своего плана «заполучи-его-задницу», когда увидела боль, неприятие, замешательство, отразившиеся на его лице. Безусловно, мое простое отдергивание не могло послужить причиной всего этого, должно быть, я лишь вообразила себе интенсивность его эмоций.
- Довольно, – сказала я ему резко, решив заставить его понять, что не собираюсь когда-либо прекращать это. Он буквально вздрогнул от моих слов и, думаю, решил, что я имела в виду все те развратные вещи, которые происходили между нами.
Так как он застыл, я с легкостью воспользовалась отворотами его пиджака, чтобы полностью изменить наше положение так, чтобы он оказался прижатым к стене.
Еще один болезненный взгляд, на этот раз полный надежды, осветил его глаза, когда я наклонилась, чтобы прошептать ему в губы:
- На сегодня довольно контролировать вам. – В его взгляде надежда сменилась облегчением, которое быстро преобразовалось в дикую жажду, так как до него дошел смысл моих слов.
Я пробежалась руками по тонкой ткани его рубашки и намеренно задела большими пальцами его соски. Один раз. Он сжал челюсть. Снова. Его рука взметнулась, чтобы держать кнопку, дабы двери оставались закрытыми. Снова. Он сделал резкий вдох, а когда выдохнул, это походило на глухое рыдание.
- Да, Белла, все, что пожелаешь…
Я заставила его замолчать своим ртом. Когда я проникла языком в его рот, то опустила руки вниз и провела ими вдоль впечатляющих мышц его живота, чувствуя, как они сокращаются и напрягаются от желания.
Он не сопротивлялся моему контролю, когда мой язык исследовал каждый сантиметр его рта, но я не могла не почувствовать, как его согласие быть просто воспринимающим тает, когда запустила руки в его бронзовые волосы, сильно потянув их, так как уже выяснила, насколько сильно ему это нравится. Я потянула снова так, что его голова оказалась наклонена, и воспользовалась новым углом, чтобы глубже исследовать его рот в то время, как язык Эдварда опытно облизывал и обсасывал мой.
Спустя минуту мои легкие разрывались, поэтому я отстранилась и начала целовать изящную линию его челюсти. Эдвард был настоящим джентльменом в том, что касалось распускания рук, но я нисколько не колебалась в том, быть ли мне леди, поэтому позволила себе когтями другой руки вонзиться в его плечо, заработав ответную дрожь, пока эта рука не оказалась в заднем кармане брюк, крепко сжимая его задницу. И как я до сих пор остаюсь девственницей, когда в мире есть такие задницы, как у него?
- О Боже…, – простонал он. Мне действительно нравилось заставлять его исторгать этот звук, и я по-настоящему хотела слышать его чаще, так что ощущала естественным для себя позволить своему языку переместиться на нагретую кожу его шеи.
Ощутив мой теплый язык на своей коже, нижняя часть его тела автоматически устремилась вперед, как будто было что-то, чему он сопротивлялся. В любом случае, я намеренно удерживала свои бедра на расстоянии от его, чтобы не было трения. Я осторожно прикусила его кожу, чтобы не было синяка, хотя ничего не хотела так сильно, как пометить его будто животное.
- Белла…, – только это больше не был стон мольбы. Это было предупреждение, которое он прорычал.
Ему не нравилось, что я дразню его. Что ж, очень плохо, Эдвард. Это вам за то, что вы неосознанно дразнили меня в течение четырех месяцев, еще за то, что неделю обращались со мной, как с дерьмом, и, наконец, за то, что приняли решение вновь начать флиртовать со мной. Ясно, что у меня были определенные большие проблемы с доверием, но, учитывая его противоречивое поведения, это не было удивительно.
Так что, даже притом, что действительно хотела атаковать его, я отстранилась и бросила на него откровенно лживый примирительный взгляд.
- Простите, я остановлюсь, если вы этого хотите, – сказала я ему невинно, но мы оба знали, что я не ошиблась относительно его предупреждения.
Сердито он отпустил кнопку лифта, и, так как мы находились на уровне гаража вот уже минуту (не то, что бы кто-то из нас заметил, что лифт уже остановился), двери раскрылись немедленно.
Он подхватил мою сумочку, я и могла видеть, каких усилий ему стоило быть нежным, когда он передавал ее мне. Темный взгляд, которым он одарил меня, когда вытирал рот тыльной стороной ладони и ждал, пока я пройду вперед, укрепил его слабеющий контроль.
Потеряй контроль, Эдвард. Я хочу этого.
Вместо этого он шел прямо позади меня к машине; его внутренняя борьба не позвонила ему положить, как это было обычно, руку мне на поясницу.
Когда он захлопнул и мою, и свою дверцу и пренебрежительно откинулся, я поняла, что всякий шанс на беседу утрачен.
Это было хреново, потому что за последние полторы недели я поняла, что люблю разговаривать с Эдвардом почти так же сильно, как и целоваться с ним. Ладно, не совсем так же, но примерно так же сильно, как мне нравилось целовать его, но больше, чем что-либо еще.
Каждый день Эдвард присоединялся к нашему с его братьями ланчу, и, так как большую часть времени мы обсуждали Элис и Розали, то даже был разговор о том, чтобы куда-нибудь выбраться вшестером. Самое грандиозное тройное свидание в истории.
В компании этих троих помимо их уморительных историй я больше узнавала о периоде его взросления, во время которого он жил в Форксе, в Вашингтоне, и о его матери Эсме, единственной из Калленов, с кем я еще не была знакома.
В течение дня или пока мы с Эдвардом ждали наш утренний кофе, который должна была принести Джессика, или даже иногда когда я зачем-то звонила ему в кабинет, Эдвард всегда спрашивал меня о моей жизни и прочих бессмысленных вещах, тоже узнавая обо мне. Все это было бы невероятно платоническим, если бы не тот факт, что он загонял меня в угол два раза в день и не пихал свой фантастический язык мне в глотку.
Я была так сосредоточена на своих мыслях, что не заметила, как мы поехали в неверном направлении, пока не прошло минут десять.
- Гм…, – я развела руки в стороны, безмолвно интересуясь. Я предположила, что молчание будет наилучшим вариантом, учитывая последнее представление, которое я устроила в попытке необычайно раздразнить его член.
- Я голоден, – бросил он в качестве ответа, но мог бы посмотреть на меня, будто я была сволочью, и в уме я сплясала танец цыпленка.
Эдвард Каллен взял меня с собой поужинать.
Поразмышляв о том, как мы устно флиртовали в последний раз, я решила, что чувствую себя достаточно уверенно, чтобы возобновить заигрывания. В конце концов, это он вез мою удачливую задницу на ужин.
- Мы что-нибудь поедим? – вопрошала я своим лучшим тоном служащего.
- Именно, – согласился он таким тоном, будто бросал мне вызов, вынуждать просить его повернуться.
- О, какая жалость! – О да, это не был голос Беллы, соблюдающей профессиональную дистанцию. Это был голос Беллы, занимающей сексом по телефону. – А я думала, что мы кратчайшим путем добираемся до вашей квартиры.
Он долго бормотал что-то, будто по-гречески, видно желая мне провалиться в девятый круг ада1, пока не завернул на стоянку перед довольно милым ресторанчиком La Bella Italia.
Эдвард задумчиво посматривал на меня, заставляя чувствовать себя ужасно неловко под его испытующим взглядом, пока работник парковки помогал мне выбраться из машины. На мне была облегающая черная шелковая блузка, заправленная в черную же юбку-карандаш, но его критический взгляд заставил меня чувствовать себя голой в центре всеобщего внимания.
Ни один из нас не заговорил, пока мы входили, но его рука снова легла мне на поясницу, что я страстно желала ощутить вновь, так как предположила, что мы уже прошли на сегодня стадию ругательств на иностранных языках. Ресторан был красивым местом, освещенным одними свечами так, что каждый столик, казалось, был заключен в свой собственный небольшой пузырь. Я поняла, что кругом были одни только парочки, и в голове сделала заметку, что надо будет упомянуть этот факт, когда буду рассказывать девочкам о вечере.
Подумав о девчонках, я вспомнила, что мне необходимо позвонить им и сказать, что я не приеду к ужину. К тому времени, как мы с Эдвардом расселись друг напротив друга в уединенном, окруженном высокими перегородками кабинете, я уже набирала номер.
- У нас закончилось молоко, – ответила на звонок Роуз, которая никогда не отличалась любезностью.
- Эй, Ро, – сказала я, посылая Эдварду ободряющую улыбку, когда он нахмурился, вопросительно посмотрев на меня. – Я собираюсь сейчас перекусить, поэтому дома буду немного позже. Хорошо?
- Вот ёбтыть, у тебя сейчас свидание с обалденным мужиком, от которого ты без ума?
- Да, конечно, я привезу молоко. А сейчас пока.
В ту же секунду, как я повесила трубку, Эдвард посмотрел на меня взглядом, полным раскаяния, и я увидела, как на столе его руки сжались в кулаки, как будто он хотел взять мою ладонь.
- Прости, – сказал он мне своим спокойным голосом. – Я привез тебя сюда, не спросив. Вероятно, у тебя были планы. Это было очень самонадеянно с моей стороны. Просто я почувствовал…
- Что я набросилась на вас в лифте, а затем бесстыдно дразнила? – предположила я невозмутимым тоном. Я не смогла сдержать улыбку, которая появилась на моем лице, когда Эдвард рассмеялся.
- Я вижу, – сказал он мягко, наклонившись ко мне и одаривая теплым взглядом. – Полагаю, что с этих пор должен лучше знать, как смягчать для тебя слова.
- Уверена, что со временем вы сможете справиться со мной, – сказала я с самой дерзкой своей усмешкой.
Он широко ухмыльнулся, показав, что принял сексуальный вызов, который я ему только что бросила.
- Ну, в таком случае ты будешь отвечать на мои вопросы всю оставшуюся часть вечера. Мне нужно заполучить так много оружия, насколько это возможно.
Затем, к моему удивлению, он начал расспрашивать меня обо всем: от любимых книг до мнения относительно текущего экономического кризиса. Я пыталась перевести эти вопросы на него, но он только качал головой и говорил, что сегодня вечером хочет узнать обо мне все.
Между сменой основного блюда и десерта Эдвард использовал свои свободные руки, чтобы коснуться моих запястий, лежащих на столе. Складывалось такое впечатление, что он переступает через себя, чтобы просто заставиться себя дотронуться до меня, что, по-моему, являлось чистой воды сумасшествием. Он пытался соблазнить меня уже в течение восьми дней, включая сегодняшний.
И теперь я могла увидеть, насколько большим шагом это было; он всего-то просто водил своими пальцами по нежной коже внутренней стороны моего запястья, но в сочетании с тем, как он интимно смотрел на меня весь вечер, создавалось впечатление, что делал он намного больше.
Он абсолютно четко произносил слова, пока делал это, а вот я откровенно заикалась и краснела, отвечая на каждый из его вопросов. Ухмылка на его лице подтверждала это, и я фактически могла ощутить, насколько удовлетворен моим положением ублюдок. Он хотел подразнить меня в ответ.
Я не могла допустить это дерьмо.
Не сегодня вечером, когда была моя очередь обладать им. Я все еще не была готова отказаться от контроля.
Я дожидалась, пока принесут десерт, не желая, чтобы хоть что-то прерывало мой хитроумный план, который только что возник. К этому времени мы уже обсуждали то, как мы с Элис и Роуз росли вместе.
- Так ты действительно была девочкой-сорванцом? – спросил он, и во мне вспыхнуло то же чувство радости, которое я испытывала всю неделю из-за того, что он, казалось, искренне интересовался деталями моей жизни.
Я скинула свои шпильки, оставшись в одних чулках, и задумалась над тем, как бы лучше начать то, что я задумала. В кино героини всегда медленно и осторожно поднимали ступню, предварительно подготовившись, но у нас с Эдвардом и так до сих пор все было медленно и осторожно. Что за черт.
- Точно, – ответила я ему. – Вообще-то, только Элис было интересно одеваться в соответствии со своим полом. Роуз была слишком занята автозапчастями, а я чересчур много думала о том, что Velvet Underground2 были божественны.
- Velvet Underground? – произнес он довольно, но я почти не заметила этого, так как в тот момент делала огромный глоток вина. Затем я подняла обе ноги к внутренней стороне его бедер и прижала их прямо к его промежности.
Эдвард дернулся всем телом, и я могла почувствовать, как резко подскочила температура напротив моих ступней. Будто получив сигнал от его тела, я ощутила, что становлюсь влажной, а мои соски твердеют.
- Подожди, Белла…что? – его голос отражал шок, рот открылся в удивлении, и я почувствовала его руки на моих ногах, хотя он и не пытался оттолкнуть их. Экспериментируя, я поерзала пальцами ног, и он в ответ простонал мое имя, признавая поражение.
- Вам нравится Velvet Underground? – продолжила я беседу, дразня его, двигая кончиками пальцев вверх и вниз.
- Да, они были…дерьмо. – Я нажала сводами стоп на него, заставляя его прервать высказывание и выругаться.
- То есть они не нравились вам? – усмехнулась я.
В ответ на мой дразнящий тон он бросил зловещий взгляд, поэтому я начала тереться своими ногами в качестве извинения, убедившись, что двигаюсь вдоль его очень твердого члена. Он откинулся назад, раздвигая колени, чтобы у меня было больше место для действий, и я согнула пальцы ног и изогнула стопы.
- Да, ангел… – выдохнул он, не договорив, так что я продолжила свое дело, все время перемещая ноги вверх и вниз. Никто из нас двоих не издавал ни звука, если не считать его тяжелого дыхания или того, что он иногда со стоном произносил мое имя, но любой, кто внимательно присмотрелся бы к пылающим щекам Эдварда и его дикому взору, догадался бы о том, что происходило.

1Согласно концепции, так называемого, дантова ада (по имени Данте Алигьери автора «Божественной комедии»), девятый круг предназначался для предателей (обманувших доверившихся).
Его взгляд блуждал по оголенной коже моей шеи и рук, по моему лицу, по моим соскам, проступавшим сквозь ткань блузки, обычно возвращаясь к губам.
Когда я видела очередной его взгляд, направленный на них, то намеренно поднимала ложку и слегка наклоняла голову вбок, чтобы он мог видеть, как мой язык обхватывает столовый прибор и шоколадный мусс наполняет мой рот в то время, как я сильнее надавливала на него и продвигала свои ноги по всей длине его члена.
- Черт, – выругался он дрожащим голосом, перемещая свои бедра ближе ко мне.
Его руки сомкнулись на моих лодыжках, и после этого я уже не могла двигать своими ногами, теперь он тер свой член о мои стопы.
- Белла…ты доставляешь мне…такое удовольствие, – сумел тихо прошептать он только несколько предложений, и я просто не могла поверить в то, как сильно меня возбуждает созерцание окаменевшего тела Эдварда, пока он самоудовлетворяется.
Я наклонилась вперед над столом, поместив пальцы ног на головку члена. Эдвард автоматически начал потирать свободной рукой оставшуюся часть ствола, и, будто этого двойного ощущения ему было мало, я облизала свои губы и прошептала:
- Мне жаль, что это не мой рот сейчас на вашем толстом члене.
Это сработало. Эдвард увеличил интенсивность движений своей руки и моих пальцев, его глаза закатились, и он закусил губу.
Он резко осел на своем месте, кончив; его пальцы начали массировать своды моих стоп, и эти прикосновения казались почти благоговейными в своей нежности. Потребовалась минута, прежде чем он снова смог заговорить, и когда это произошло, его голос не звучал как у Мастера Артикуляции.
- Ничего себе, – пробормотал он; его голова лениво отклонилась назад, пока он смотрел на меня сонными глазами.
- Спасибо, – самодовольно сказала я, играя десертом и потирая свои бедра друг о друга. Я была настолько влажной, что мои трусики промокли, а тело пульсировало.
Его ленивое, довольное лицо слегка сузилось, когда одна догадка поразила его.
- Действительно думаешь, что ты управляешь мной, маленький ангел? – спросил он меня мрачно, пока его руки скользили по моим икрам, сильно надавливая на кожу подушечками пальцев.
Вне моего понимания было то, как он мог называть меня ангелом после того, как я только что использовала словосочетание «толстый член», но я ничего не ответила, только приподняв брови.
- Так ты думаешь? – рассмеялся он мрачно, облизнув губы в предвкушении. – Хорошо, обещаю тебе, Белла, что ты почувствуешь силу моего контроля к тому времени, как я высажу тебя у дома сегодня вечером.
Что ж, превосходно.
Я никогда прежде не была так счастлива отдать бразды.

2The Velvet Underground (в пер. с англ. — бархатное подполье) — культовая американская рок-группа 1960-х и 1970-х годов, стоявшая у истоков альтернативной музыки.

Перевод polina_pavla, редактура polina_pavla