Всего лишь простая девчонка.

— Гермиона! Гермиона! Люциус Малфой здесь! — громким шёпотом выпалила раскрасневшаяся и взволнованная Лора, ворвавшись в рабочий кабинет мисс Грейнджер.
Как раз в тот момент, когда прямо за ней наша молодая ведьма уже могла разглядеть мощный силуэт и белокурые локоны означенного мага.

Но первым в кабинет прокрался его бархатный протяжный голос:

— Гермиона, дорогая, надеюсь, ты готова. Нам ещё необходимо закончить последние приготовления в зале. Полагаю, тебе хочется, чтобы всё прошло на самом деле идеально, — с этими словами и сам лорд Малфой пересёк порог.

Его ослепительная улыбка заставила Лору вспыхнуть ярким клюквенным румянцем, но прежде чем неминуемо надвигающееся самовозгорание успело произойти, бедная девушка экзальтированно пискнула и молниеносно выскочила из кабинета.

В ответ на выходку сотрудницы Гермиона снисходительно закатила глаза и переглянулась с иронично вскинувшим бровь Люциусом, глаза которого переполняло шутливое озорство. Оба знали, что Лора была без ума от белокурого мага. По этой причине её реакции часто становились причиной особенных, только им понятных шуток и лёгкого поддразнивания.

— Люциус, я так рада, что ты пришёл, — воскликнула молодая ведьма, поднимаясь со стула.

Улыбка, выражающая неподдельное удовольствие, скользнула по её губам, озаряя лицо: наша «золотая» девушка на самом деле была рада его видеть.

Так уж случилось, что буквально за минуту до неистового вторжения помощницы разум Гермионы осаждали неприятные мысли. Она уже готовилась к выступлению, когда нежданным эхом в голове её прозвучало недавнее замечание министра:

«Для них ты всего лишь простая девчонка. За тобой не стоит уважаемая семья, даже просто кого-то значимого на твоей стороне нет. Подумай об этом, Гермиона».

Воспоминание о покровительственном тоне, которым Кингсли Шеклболт произнес его, заставило нашу львицу внутренне вскипеть

— Надо же, какая напыщенная задница, — негодующе пробормотала она.

Кто знает, почему Гермиона вспомнила его слова именно в этот момент, в три тридцать пополудни, за полчаса до презентации? Как бы то ни было, слова министра вызвали в её сердце волну тревоги.

«Придут ли сегодня министерские чиновники?» — от этой мысли в голове началась бешеная пульсация, а в горле застрял колючий ком.

Гермиона категорически не хотела потерпеть неудачу второй раз (ей казалось, что никогда больше она не найдёт в себе достаточно смелости повторить попытку).

А потому возблагодарила Мерлина за то, что Малфой появился на горизонте так вовремя. Когда Лора объявила о его прибытии, Гермиона как раз отчаянно боролась с паникой, которая грозила захлестнуть её разум и разрушить возбуждённо-восторженный настрой. Теперь же, упиваясь спокойствием и уверенностью Люциуса, наша молодая, не на шутку увлечённая политикой ведьма чувствовала себя намного лучше.

«Нет, я им не какая-то там «простая девчонка»! Министр ещё как ошибается! Я — Гермиона Грейнджер, умная и напористая ведьма, которая знает, чего хочет и как этого достичь».

Вероятно, почувствовав её внутреннюю борьбу, Малфой с интересом наблюдал за ней (она почти физически ощущала касания его сосредоточенного, немигающего взгляда). Ещё раз успокаивающе улыбнувшись, Гермиона собрала все необходимые бумаги, обошла стол и направилась прямо к Люциусу, ожидавшему её в центре кабинета.

— Ты готова, дорогая? — вкрадчиво спросил он.

Пристальное внимание его светло-серых глаз подавляло любые колебания, и Гермиона лишь коротко кивнула.

— Хорошо. Могу ли я сопровождать тебя, дорогая? Ты неотразима, Гермиона, этот светло-голубой цвет так тебе идёт. У министерских чиновников нет ни единого шанса. Ты готова, ты прекрасна и… — при этом наш лорд Малфой позволил себе ухмыльнуться и, наклонившись совсем близко, довольно мурлыкнул ей на ушко: — …рядом с тобой как-никак маг. Министр будет весьма приятно удивлён, я уверен, — после чего учтиво предложил локоть.

Изящно возложив руку на его предплечье, молодая ведьма горделиво вдёрнула подбородок и прошептала:

— Да.

Торжествующая улыбка озарила губы Малфоя, и пара торжественно выплыла из кабинета.

Возможно, всё это было неправильно. Может быть, наша львица потеряла хватку или стала жертвой мгновения слабости… Мы, друзья мои, можем называть её поступок как угодно, но в тот момент Гермиона Грейнджер была искренне благодарна тому, что сильное плечо Люциуса оказалось рядом так вовремя.

Но даже будучи полностью сосредоточена на предстоящем событии и тёплой руке партнера Гермиона заметила завистливый взгляд Лоры, мимо стола которой они прошли вместе, и то, как помощница по административным вопросам прикусила губу, глядя им вслед.

Задумывались ли вы когда-нибудь о чувствах мужчин?

Неудачи начали преследовать Северуса с того момента, как он вышел из министерского камина.

Во-первых, на него со всего маху налетел какой-то полоумный маг, умудрившись наступить на ногу. Во-вторых, периметр вокруг Главного информационного стола оказался чрезвычайно переполнен, и Северус сразу же вспомнил, почему ему не нравилось приходить в министерство: на его вкус там копошилось слишком много людей.

Когда наш уже и без того довольно раздраженный зельевар, наконец, смог пробиться сквозь толпу к Информационному столу, ему потребовался почти весь запас терпения, чтобы выяснить, где именно сегодня должна состояться презентация Гермионы Грейнджер.

В течение первых двух минут белокурая девица с непрошибамым насморком (по крайней мере, дышала она только ртом) тупо смотрела на Северуса совершенно пустыми стеклянными глазами, как будто не могла понять ни слова из того, что он произносил, так что наш зельевар уже почти начал сомневаться в собственных речевых навыках. Только лишь твёрдая уверенность в том, что он действительно в совершенстве владеет искусством красноречия, навела Снейпа на мысль, что девушка, возможно, страдает частичной глухотой.

Хвала Мерлину, к концу третьей минуты, после того, как Северус в пятый раз гаркнул свой вопрос, девушка очнулась от того состояния, что омрачало её разум, и пришла в себя. Она шмыгнула носом, чихнула, сипло выдохнула и наконец сумела гнусаво пробормотать:

— Извините, сезонная аллергия, — снова чихнула, утёрла нос рукавом мантии и меланхолично объявила, что Гермиона Грейнджер должна представлять свою инициативу в зале пятьдесят, расположенном на пятом этаже.

Северусу в сердцах пробормотал лишь два приличествовавших моменту слова:

— Благодарю вас, — и поспешно отошёл в сторону, предоставив следующему отчаявшемуся волшебнику возможность поговорить с хрипящей, словно волынка, девицей.

Конечно же, лифты, как обычно, оказались переполнены.

Приложив все усилия, чтобы подготовиться к неприятной поездке, Северус вошёл внутрь. Ему не нравилось, когда люди вторгались в его личное пространство, но, увы, в лифте в принципе отсутствовало такое понятие, как личное пространство. На самом деле в этом проклятом лифте вообще никакого пространства не осталось. Однако (как будто стоять стиснутым толпой ведьм и магов и без того не было достаточно досадно), одна молодая и, видимо, не слишком умная ведьма решила, что настало время освежиться и брызнула на себя духами.

Она сделала это прямо в лифте, под завязку набитом людьми!

Можете себе представить, какие ужасные страдания этот глупый, безмозглый шаг причинил внушительному носу нашего зельевара? Чтобы понять его состояние, пожалуй, достаточно сказать, что к тому моменту, когда Снейп вышел из лифта, глаза у него стали такими же стеклянными, как и у девицы из Информационного бюро. Вот уж точно — сезонная аллергия!

Добравшись до пятого этажа, Северус отправился в зал номер пятьдесят. Шагая по коридору и всем своим видом выражая суровую решительность, наш черноволосый маг заметил, что он не единственный, кто направляется в ту сторону. Рядом, перед ним и (как он подозревал) позади него туда же спешило множество министерских чиновников разного уровня.

Помня о переживаниях Гермионы по поводу её первого выступления, зельевар никак не ожидал увидеть такой поток желающих пойти с ним в одном направлении.

«Но, конечно, — с тревогой напомнил самому себе Северус, — теперь, когда в это мероприятие вовлечён Люциус, оно просто обязано стать чем-то грандиозным и невыносимо публичным».

— Дерьмо, — прорычал он тихо, понимая, что его цель только что стала ещё более труднодостижимой.

Наконец, после оживленной прогулки по неприятно многолюдному коридору, наш маг оказался перед аудиторией, на дверях которого завлекательно сверкало объявление:

«Мисс Гермиона Грейнджер.
Подзаконная инициатива о правах магических существ.
Презентация № 2.
16.00».

Замерший на какую-то миллисекунду Северус сделал глубокий вдох и вошёл в зал.
К этому времени там оказалось уже достаточно много зрителей. Что, впрочем, не стало шоком для Северуса: в его распоряжении было несколько минут прогулки по коридору для того, чтобы всё проанализировать и подготовиться. Однако ситуация складывалась совсем не так, как планировал наш зельевар, покидая собственную виллу в тот день. В нетерпеливом стремлении добраться до министерства (или скорей, если быть совсем уж точным, до одной известной нам ведьмы) Северус лишил себя возможности просчитать план действия, правильные слова или возможность манёвра.

Теперь, стоя на пороге наполненного людьми зала, наш зельевар чувствовал себя совершенно неподготовленным, потому что просто не представлял, с чего начать. Лишь одно он знал наверняка: что не готов приносить извинения на глазах у всего министерства. К счастью, окинув комнату быстрым взглядом, Северус определил, что Гермиона пока не пришла, а значит, он ещё располагал каким-никаким временем.

Наш зельевар перешагнул порог и с присущей ему предусмотрительностью постарался оказаться в тени. Ему нужно было подумать, и этим он решил заняться, пока ожидал Гермиону. Увы (что, впрочем, неудивительно), но Северусу не повезло, и времени на раздумья совсем не осталось, потому что стоило ему только сесть на деревянный стул, волна возбуждённых шепотков прокатилась по толпе ведьм и магов. Снейп, чтобы лучше видеть происходящее, снова поднялся да так и застыл, успев подумать:

«Вот и она».

Однако, его ведьма вошла в зал под руку с Люциусом Малфоем.

Планы по поводу извинений и прочего, что было на уме у нашего зельевара оказались забыты в считанные секунды. Он весь горел, словно в лихорадке, и чувствовал невыносимую боль. Ревность и разочарование ожили, торжествующе подняв головы, и вновь разрывали ему сердце.

«О, какой же я дурак! — ошеломлённый, он стоял не в силах двинуться с места и наблюдал за плодами собственной глупости, понимая, что ослеплённый ревностью, сам преподнёс на блюдечке этот шанс Люциусу. — Блядь!»

Первым побуждением Северуса было вырвать Гермиону из рук наглого блондинистого жулика и заявить на неё свои права. Однако, после краткого, но внимательного наблюдения, он заметил кое-что, отчего его сердце заныло ещё сильней: Гермиона выглядела такой спокойной, уверенной и удовлетворённой рядом с Люциусом. Почти счастливой!

В этот момент Северуса поразило ужасное сомнение (или прозрение — всё зависит от точки зрения):

«Что, если я никогда не добьюсь того, чтобы рядом со мной она оставалась такой же уверенной и удовлетворённой?»

Северус Снейп вовсе не был дураком и несомненно не был слепым. Отнюдь. Более того, вопреки распространённому мнению, он совершенно точно не был бессердечным ублюдком. Он прекрасно знал, что важно для Гермионы Грейнджер.

В тот день, в ту самую пятницу, когда он накричал на неё, обвинил в любви ко всеобщему публичному вниманию, конечно же, его слова не являли собой абсолютную истину. Но, надо признать, и не были совсем уж безосновательны.

В конце концов, Гермиона была целеустремлённой, выстраивающей собственную карьеру ведьмой. И упрямо верила, что это её призвание — решать, как изменить мир, как сделать его лучше.

Вопрос состоял лишь в том, сумеет ли (а главное, захочет ли) он, Северус, помочь ей в этом и подчиниться тем желаниям и запросам, которые неминуемо будут предъявлены её амбициями?

Люциус же своей охоты не скрывал, умения подчёркивал и даже, что особенно досадно, наслаждался всем происходящим.

От этой страшной мысли Северус почувствовал внутри холод и пустоту. Нерешительность словно приклеила его к месту, и маг некоторое время пристально и задумчиво смотрел на Гермиону. Секунду спустя выбор был сделан.

«Да! Я по-прежнему хочу эту ведьму, мою ведьму. И будь прокляты политическая карьера, министерство и всё прочее. С ним я разберусь позже».

Презентация продолжалась, и Снейп слушал мягкий голос Гермионы. Инициатива на самом деле оказалась превосходной, хотя он и раньше ни секунды в этом не сомневался. Потому что слишком хорошо знал эту ведьму. Она всегда была прекрасно эрудирована.

Однако, во время её речи Северус заметил два тревожных момента, от которых у него буквально дух захватило. Во-первых, его бывший друг всё время находился рядом с Гермионой, не отходя от неё буквально ни на шаг. Во-вторых, несмотря на то, что блондинистый пройдоха ни разу не прикоснулся к молодой ведьме непозволительно фривольным образом, Северус заметил (или ему только так показалось) какую-то непонятную связь между ними. Они двигались в унисон, говорили в унисон, даже смеялись и то в унисон!

«Как такое могло случиться? Как Люциусу удалось достигнуть этого за какие-то несчастные короткие две недели?»

Этот вопрос тревожил Северуса, ещё больше подпитывая его сомнения и комплексы. Злясь на самого себя, раздосадованный маг недоумевал, как он мог позволить другому мужчине так близко подобраться к его ведьме?

Как вы, вероятно, уже догадались, всё оставшееся время Снейп только и делал, что продолжал мучить своё бедное сердце. Когда же наконец презентация подошла к концу, и толпа магов и ведьм сгрудилась вокруг Гермионы с целью задать интересовавшие их вопросы и в целом положительно отозваться о проделанной работе, Северус наконец поднялся со стула. Он всё ещё был полон решимости выйти вперёд и поговорить с Гермионой. И даже собирался проглотить свою гордость, забыть о собственном достоинстве и позволить ведьме самой решать: кого она желает.
Судьба, однако, решила снова сыграть с нашим зельеваром зелий злую шутку.

Снейп только и успел, что сделать первый шаг к трибуне, за которой Гермиона стояла в окружении болтающих магов и ведьм, когда услышал зычный голос Люциуса:

— Уважаемые дамы и господа, рад сообщить, что министр, столь любимый нами господин Шеклболт, только что дал мне разрешение на организацию в Малфой-Мэноре итоговой презентации этой несомненно чрезвычайно важной инициативы. Она пройдёт через неделю, в четверг. Затем последует официальное голосование, которое состоится в пятницу утром в министерстве. Закуски и прохладительные напитки будут подаваться свободными эльфами, работающими за плату.

Объявление было встречено радостными возгласами и громкими овациями, а так же привлёкшим внимание Северуса счастливым восклицанием Гермионы:

— Люциус!

Кипя от злости, он наблюдал за тем, как взволнованная и возбуждённая ведьма буквально прыгнула в объятья Малфоя и, не сводя с него янтарных глаз, полных тепла и благодарности, поцеловала его в щёку. Руки Люциуса собственнически обхватили её талию, а губы наглого предателя вовлекли Гермиону в короткий, но страстный ответный поцелуй.

Снейп мог поклясться, что мгновением ранее серые глаза бывшего друга отыскали в толпе именно его. Триумфальный огонь, горевший в них, был заметен даже издалека. Это последнее наблюдение окончательно погрузило нашего зельевара в беспросветный мрак. Он видел достаточно, и больше не станет выставлять себя круглым дураком. И не потерпит унижения перед всем министерством!

Северус Снейп одним махом разрушил все свои планы, резко развернулся, покинул зал номер пятьдесят и на полной скорости помчался навстречу привычным страданиям и горестям.

Задумывались ли вы когда-нибудь о чувствах женщин?

Гермиона пребывала в эйфории. Вторая презентация прошла с успехом, причём с оглушительным, невероятным успехом!

Во-первых, зал (благодаря, конечно, предусмотрительности и любезности Люциуса Малфоя) выглядел идеально: просторный, чистый, светлый и даже украшенный цветами. Кроме того, здесь присутствовали все: чиновники министерства, руководители отделов… абсолютно все! И, что самое главное, все они слушали её с интересом, а после того, как выступление было окончено, задавали вопросы и высказывали замечания. Правда, несколько человек подошли к ней со странными уверениями, что никогда в глаза не видывали приглашений на первую презентацию. Это заставило Гермиону в замешательстве нахмуриться, но Люциус тут же обратил её внимание на магов и ведьм, плотной толпой окруживших её с вопросами и комментариями, и она попросту забыла о нелепых оправданиях.

Другими словами, всё прошло безупречно, и Гермиона чувствовала себя почти счастливой. Единственным тёмным облачком на лазурном небосводе её счастья мелькала мысль о том, что рядом не оказалось Северуса.

«Возможно, не на месте Люциуса, нет! — вряд ли она могла бы представить Северуса в центре всеобщего внимания. — Но, по крайней мере, хотя бы просто поприсутствовал рядом, слушал бы меня, гордился и аплодировал… желал бы меня…»

Увы, так и не заметив его среди зрителей, Гермиона решила:

«Ну что ж, хорошо, что я приняла помощь Люциуса, — и, с удовлетворением отметив слегка раздражённое выражение лица Кингсли Шеклболта, увидевшего рядом с ней Малфоя, злорадно подумала:

«Так тебе! Сам напросился».

Конечно, объявление Люциуса о третьей презентации, которая, по его словам, должна была состояться в Мэноре, застала Гермиону врасплох. Он не говорил с ней об этом, не спрашивал её согласия, а если бы спросил, Гермиона наверняка отказалась бы.

Однако сейчас, когда Люциус объявил об этом практически перед всем министерством, и толпа встретила новость с небывалым энтузиазмом, Гермионе только и оставалось, что восторженно взвизгнуть и с благодарностью принять его помощь. Она понимала, что Малфой бессовестно манипулирует ею, что он практически навязал ей то, чего она, конечно, хотела, но без чего смогла бы, наверное, обойтись. И всё же масштабы сегодняшнего успеха заставляли её испытывать благодарность за наставничество, помощь и поддержку Люциуса. И потому Гермиона со всем покорно согласилась. И дружески поцеловала его в знак признательности.

Правда, она не ожидала, что Малфой ответит на мимолётное прикосновение губ обжигающим вторжением в её рот. Он застал Гермиону врасплох, но она не успела обдумать случившееся, потому что, вынырнув из непредвиденного поцелуя Люциуса, скорей почувствовала, чем увидела, как кто-то знакомо высокий и определённо одетый в чёрное, стремительно покинул аудиторию.

«Северус! Он пришёл!»

На мгновение Гермиона заколебалась: следует ли ей побежать за ним или, напротив, оставаться на месте. В конце концов, она всё ещё злилась на него! Однако, осознание того, что, несмотря ни на что, Северус всё-таки пришёл, перевесило все остальные доводы. Наша молодая ведьма весьма вежливо, но торопливо извинилась, попросила Люциуса подождать её и кинулась вслед за своим вредным любовником.

— Северус, подожди! — крикнула она, пытаясь догнать его (что оказалось чрезвычайно нелёгким делом).

Слава Мерлину, в какой-то момент он всё же услышал призывы Гермионы, остановился и развернулся, с серьёзной выжидательностью наблюдая за её приближением.

Наконец мисс Грейнджер догнала его. Пытаясь отдышаться, она оказалась не в состоянии говорить, и потому они несколько секунд просто стояли в коридоре, не произнося ни слова. Однако, взгляды их словно притягивались друг к другу, и стоило им только столкнуться, в тот же миг Гермиона была готова забыть обо всём и пренебречь чем угодно.

В чёрных глазах Северуса полыхало столько страстного огня, желания, мучительной боли! И загипнотизированная ведьма, не в силах сдержать своего порыва, приблизилась к нему. В следующее же мгновение упрямые губы обрушились на неё, целуя, требуя, поглощая, и Гермиона ответила, покорно открываясь любовнику и маня его.

Северус был повсюду. Он был всем. Гермиона так скучала по нему! И теперь дышала его страстью, тонула в его желании, в который раз уступая, прощая его. Наконец она прервала поцелуй, чтобы глотнуть воздуха, упёрлась маленькими ладошками ему в грудь, и Северус прекратил атаку. Оба прерывисто дышали, прижавшись лбами друг к другу.

— Пойдем со мной, — шепнул он на ухо, ловкими пальцами отыскивая пуговицы на её мантии.

— Северус, подожди! Нам нужно поговорить об этом… о нас, — прошептала Гермиона. — Кроме того, мне надо сначала закончить дела здесь, в министерстве. Ты подождёшь меня?

Отпустив её, Северус сделал шаг назад, взгляд его стал совершенно пустым. Помолчав несколько минут, он ответил:

— Нет, — и медленно покачал головой из стороны в сторону.

У Гермионы ёкнуло сердце, и она испуганно моргнула.

— Заканчивай с делами и возвращайся ко мне, я буду ждать тебя дома. Не задерживайся, ведьма, — хрипло сказал Северус и ушёл, даже ни разу не оглянувшись.

А Гермиона так и осталась стоять, глядя ему вслед. Прошло несколько минут, прежде чем она развернулась и покинула это место. К её удивление, когда пять минут спустя она вошла в уже опустевший и тихий зал номер пятьдесят, её приветствовал знакомый бархатистый протяжный голос:

— Гермиона, как мило, что ты вернулась.